Вода нового мира

Купер наблюдал, как Амелия запирает дверь в лабораторный комплекс и направляется к дому через освещенную площадку — он только вчера установил на телескопическом штоке новый, более мощный фонарь, и оставалось только удовлетворенно кивнуть самому себе — теперь по маленькому поселению можно было передвигаться почти круглосуточно. Серия экспериментов по адаптации новой партии земной флоры подходила к логическому завершению, и Амелия буквально горела ожиданием результатов. Геобионт, зараженный инопланетной растительностью, прекрасно себя чувствовал в форме небольшой рощицы пихт Дугласа, высаженных в полумиле к востоку, на том участке пустоши, которую немного прикрывали от ветров скальные выступы, формируя естественный воздушный бассейн. При этом сама аборигенная форма жизни предпочитала небольшие вьющиеся растения, поэтому бывший комплекс сооружений базового лагеря, а ныне — лаборатория, грозила превратиться в холм, увитый плющом и мелкой дикой розой. Когда бэби-Брэнд наконец уснула на его собственных руках, а затем была со всеми предосторожностями уложена в маленькую складную колыбель, Купер вышел наружу — встретить Амелию. Ночная прохлада еще не нахлынула, и в еще теплом, медленно остывающем воздухе плыл едва уловимый запах свежей хвои, в небе, усыпанном точками незнакомых звезд, не было ни облачка. Поднявшись на ступени крыльца, Амелия обернулась на лабораторию, словно желая удостовериться, что все в порядке. И, конечно, потеряла бдительность. Подстерегавший ее Купер, улучив момент, ловко сгреб Амелию в объятие, увлекая за собой в тень навеса. — Эй! Но сопротивления, кроме вербального, не оказала, обнимая его в ответ. — Она спит? — Хотел сказать «как младенец», но в нашем случае… — пожал плечами Купер. — Она — примерный ребенок, знаешь ли… Ужин ждет нас. — Спасибо, — прошептала Амелия чуть слышно. С усталой, удовлетворенной улыбкой она прижалась лбом к плечу Купера. Неужели наступил невероятный, казалось, момент, когда они могут чувствовать себя в безопасности? Спокойно встречать наступающий день? Неужели путешественники в пространстве и времени ошвартовались на нужном, хоть и необитаемом берегу? Не таком уж и необитаемом, подумал он с нежностью, глядя на макушку Брэнд, угадывая ее черты в крохотном личике дочери. Черты чертами, конечно, а вот некоторые выражения младшая Брэнд точно переняла у Амелии. В будущем году… Так говорил Дональд когда-то. Так говорил и сам Купер. В будущем — значит, надежда все еще теплилась. Не время ли сейчас, на новой земле, развести этот огонь с новой силой? В будущем году урожай будет еще больше, а дожди — обильнее. Нет, положительно, этот мир тоже хорош. Пусть пока не все опасности они повстречали, и кто знает, чем может обернуться эта призрачная надежда, не разочарованием ли, но пока они были живы и счастливы, и, значит, смогут научить новые поколения выживать и быть счастливыми. В конце концов человечество спасено — разве не это главное? Где-то там, в глубинах космоса, в необъятной взглядом дали осталась Земля. Маленькая синяя планета, окутанная тонкой дымкой облаков. Одинокая пылинка в ярком луче солнечного света. Дом. Там, где сердце. Мир был наполнен звездами. От запаха влажной земли кружилась голова. Покрепче прижав к себе Амелию, Купер вглядывался в полосу горизонта, все еще светлую после заката. Их дом теперь здесь. На много поколений вперед. Эйприл «бэби-Брэнд» Купер вырастет и состарится на этой планете, как и пока еще безымянные дети из остальных секторов популяционной бомбы, как и дети их детей. И все они будут наследовать, передавая из поколения в поколение, неуемную жажду к неизведанному, искру в крови, толкающую к поиску новых дорог. Потому что они — странники, путешественники, первооткрыватели. Неосознаваемая, неопределяемая тоска по неизвестному и далекому, унаследованная от далеких предков, вновь будет манить вдаль, будоражить воображение, волновать и увлекать — мечтами и новыми горизонтами. Потому что путь не закончен, они в самом начале всех начал в этом мире.