Вода нового мира

      Вода чужого мира.       Капли. Затерянные в потоке вселенных. Одинокие.       Ужасно одинокие.       Ветер, разъяренный предчувствием скорых перемен, гнал серо-черную поземку из крупного песка по равнине.

***

      К исходу дня все закончилось.       Брэнд, совершенно без сил, как после многочасовой операции — впрочем, так оно почти и было, — сидела на полу, опираясь спиной на криопод. Купер, который наконец стащил с лица маску-щиток и смог нормально дышать, на своих двоих тоже едва держался.       Колоссальная работа.       Не отреагировав на замечание про традиционный способ, Брэнд тут же сорвалась в лабораторию, через плечо скомандовав Куперу готовиться ассистировать.       Да, верно. Нужна перекрестная авторизация. Два родителя.       Не в силах поверить, что это и в самом деле происходит с ним, Купер облачился в стерильный комбез, по примеру Брэнд натянул перчатки и опустил прозрачный щиток на лицо. Амелия, похожая в лабораторном наряде на снеговика, быстро поправила на шее Купера неудачно застегнутые «липучки». Кроме щитка на ней была дополнительная маска, поэтому сквозь прозрачный пластик на Купера смотрели только жестковатые, полные решимости глаза.       Жизнь в ее руках. Купер исподтишка бросал короткие взгляды на Амелию. Боялась ли она? Судя по выверенной последовательности, решительным движениям, она точно знала, что делала. Если и боялась, то виду не подавала. В конце концов, это была ее работа. Отвернувшись к терминалу управления инкубаторным блоком, Амелия уже не обращала на Купера внимания.       Теперь была ее очередь.       Авторизация прошла очень быстро, три последовательных ввода кодов, сканирование сетчаток глаз запускающих процедуру людей. Подтверждение личностей. Короткое ожидание внесения в логи, индикация на панели терминала о готовности. Пока все не очень отличалось от стандартных технологических процессов, скажем, на производстве, думал Купер.       Секция инкубаторного отсека вмещала две искусственных утробы и выглядела тоже как-то… слишком буднично для таинства появления на свет новой жизни. Первое, что бросилось в глаза — сложная система фильтров, подведения, отведения, трубок, проводов, подведенных к маленьким, едва ли двухдюймовым сосудам, похожим внешне на еще не надутые праздничные шары, только из очень плотного материала и стандартного темно-синего цвета.       — Это растет, — прокомментировала Амелия удивленный взгляд Купера.       Тот кивнул и перевел взгляд на монитор информационной системы обеспечения жизнедеятельности. Раньше он примерно представлял себе сложность разработки, хотя полный масштаб все равно не охватывался до конца. Теперь же Купер был поражен. И предубежденность относительно «высоколобых» вроде Брэнд тоже понемногу таяла. Его безрассудная подруга потратила половину жизни на эту работу — и заслуживала безусловного уважения.       — Пока все это не слишком впечатляет, — будто извиняясь, произнесла Амелия, и в ее голосе Куперу послышалась толика профессиональной гордости.       Не слишком впечатляет? По суммарному объему искусственная утроба тянула на половину ТАРСа, все эти трубочки и провода… Купер взглянул на укутанную в стерильные покровы Брэнд, настраивавшую амниотические фильтры. Удивительно, как все это в естественном виде помещается в теле обыкновенной женщины.       Или необыкновенной.       Внимательный взгляд карих глаз из-под щитка Амелии вернул Купера на землю.       — Я сейчас закончу с настройками. Можешь пока идти к микроскопам.       Купер безропотно подчинился. Издалека он смотрел, как Брэнд, уже справившись с фильтрами, вколола несколько почти полных шприцов в разные, видимо, предназначенные для этого участки обменной среды.       Темно-красный.       — Твоя венозная кровь, специально обработанная и подготовленная. Генератор антител IgG.       — А вы подготовились, доктор Брэнд…       — Купер, — голос Брэнд был спокойным. Она, кажется, точно знала, что делала. — Твоя иммунная система не имеет земных аналогов. Твое выздоровление, антитела, сформированные уже здесь… У этого плода будут лучшие шансы на выживание. На мой взгляд, это... пойдет на пользу.       — Лучший выход, мэм, при всем уважении, — это секс! — не сдержался Купер, уязвленный тем, что в очередной раз оказался объектом экспериментов.       — В норме — да, — поддержала его Брэнд, меняя перчатки на новые. — Но только когда популяция выйдет из экстремального «бутылочного горлышка» в количестве двух человек! И мы станем способны оказать другим помощь и будем уверены, что помощь окажут нам. Если потребуется.       Что ж, она была права. Слишком велик был риск…       Шальную мысль, что было бы здорово, если бы она подобрала «образцу» мать, похожую на себя, Купер отогнал. Второй Брэнд никогда не будет. Осталось только смириться с этим.

***

      — Это называется «хэтчинг».       До боли в глазах Купер всматривался в то, что происходило на предметном стекле. К сожалению, мало что мог понять, но Амелия старалась пояснять.       Значит, маленький эмбрион должен «вылупиться» из первой белковой оболочки. По словам Брэнд, это в природе происходит естественно — но после криогенной обработки стоило подстраховаться. Полость искусственной утробы, уже заполненная специальным составом, была готова к приему клетки, фильтры выставлены, препараты введены в систему обмена.       Индикатор на панели управления сигнализировал, что жидкостная вентиляция уже запущена. Комок клеток, обработанный ферментами, был готов к переносу.       — Все будет хорошо, — видимо, оценив состояние Купера, подбодрила Амелия.       Он верил ей. Скрытая от глаз механика женского организма сейчас была вытащена на поверхность, разложена на предметном стекле, и Амелия в этом вихре, в жадном и в то же время торжественном акте творения выглядела в некоторой степени волшебником, алхимиком, извлекающим живое из неживого. От искренней и беззаветной увлеченности этой женщины дыхание перехватывало.       Пусть все происходило не так, как привыкли люди. Пусть…       Это был момент для двоих — только для них. Напряженный, интимный, мучительно-радостный. Случайные взгляды, скрещивающиеся над лабораторным столом. Чуть запотевшие, в каплях конденсата пластиковые щитки.       Первый раз — такой, — для представителей их вида.

***

      — Брэнд…       — М?       Амелия подняла голову, убирая со щек короткие, медленно отрастающие и чуть завивающиеся волосы. Взгляд едва сфокусировался на протянутой руке. Она только сейчас осознала, что сидит на полу — так решительно ее накрыла «отдача».       По спине струился липкий пот. Рывком Брэнд расстегнула застежки у шеи. Пластиковый щиток валялся поодаль. Пошатываясь и опираясь на протянутую руку, она поднялась, и Куперу потребовалось ее подхватить под локти, чтобы она все-таки устояла.       Если бы он сказал ей вслух, сейчас, сию минуту, что она удивительно хороша, она бы высмеяла его. Если бы нашлись силы.       Все процессы были запущены. Имплантация прошла успешно. Эмбрион не был отторгнут волокнами искусственной матки. Индикаторы инкубаторного отсека показывали штатный режим работы.       Люди были измотаны, опустошены, напуганы и воодушевлены одновременно. Будущее уже наступило.       Маленькое солнце далекого мира закатывалось за горизонт.

***

      Следовало безотлагательно приступить к культивации участков, способных дать в короткой перспективе плодородный слой почвы. Нужно было учесть множество факторов — освещенность, розу ветров, химический состав верхнего слоя.       К удивлению, некоторые породы, обнаруженные на небольшой глубине, давали признаки осадочности. В частности, однажды Амелии удалось обнаружить при анализе образцов что-то сходное по формуле на земной гипс, и это озадачивало.       Откуда на пустынной планете без открытой воды осадочные породы?       Пределы обитаемой зоны расширялись.       Купер одобрительно рассматривал карту нынешних угодий. Теперь к базовому лагерю относились около ста пятидесяти акров, и еще сорок — на северной границе, где был организован временный пункт, рядом с выходами породы, родственной базальту.       Два поврежденных взрывом при стыковке доктора Манна грузовых отсека — Купер все-таки настоял на их приземлении — так же, как и основной лагерь, были закрыты щитками и остатками брезента. Они служили временным укрытием в случае внезапной пыльной бури, так как располагались совсем неподалеку от влагонакопителей и внешней генераторной станции. Лишь после долгих пререканий Амелия согласилась передать один из неисправных грузовых модулей для организации этого временного укрытия; она искренне рассчитывала на то, что с помощью ТАРСА сможет расширить лабораторный модуль — могло понадобиться для нужд разрастающейся колонии.       Купер постарался убедить ее тем, что, коль скоро они собирались продвигаться с колонизацией к северу, где не так бушевали вихри, то следует устроить там что-то вроде перевалочного пункта. Амелия скептически относилась к северному направлению, но в итоге сдалась: Купер с помощью посадочного модуля переместил бывший грузовой отсек «Эндьюренс» к приметной темной скале, похожей на исполинский гребень.       Внутри базового лагеря тоже следовало наладить бесперебойную работу с автоматическим переключением режимов. В самом жилом комплексе располагалась система малых генераторов, обеспечивая всем более или менее необходимым их обитаемый остров: фильтруя забортный воздух, поддерживая освещенность, датчики влажности и вредных примесей, очищая замкнутую водную систему, перенесенную с «Эндьюренс».       Введение в систему воды из эдмундсианской атмосферы пока не рассматривалось — впереди были недели тестов до того, как хоть капля ее попадет в обменный механизм человеческого жилища.       Мера предосторожности. Не было гарантии, что даже в случае обработки и карантина какой-нибудь неопознанный вирус или неизвестная бактерия не вызовут гибель живых организмов.       Пыльные бури, так неистовствовавшие в первые пару месяцев, будто улеглись. Данные о сезонности были подняты, но подтверждения этому не нашлось. Пока объяснения этой тишине не было — и неизвестно было, когда теперь ждать нового удара. Это беспокоило обоих, в первую очередь — Амелию, которая переживала за энергообеспечение инкубаторов.       Купер, периодически впадая в тревогу по поводу возможных штормов запредельной силы, все же находил возможность успокоить Амелию. Теперь комплекс был более сбалансированным за счет заполнения грунтом дублирующей вентиляционной системы — Купер воспользовался советом Амелии.       Он приступил прямо на следующее утро после запуска инкубаторов. Понимая, что еще немного — и здравый рассудок, потревоженный потрясениями, связанными с непорочным зачатием и неожиданным отцовством, помноженными на Амелию, упрямую Амелию, смертельно уставшую и едва державшуюся на ногах Амелию, на ее — такую редкую! — улыбку и внимательный взгляд, просто откажет.       Пока она спала и не могла его отчитать по всей строгости, Купер, без гермокостюма, вооружившись простыми пластиковыми контейнерами из-под каких-то лабораторных нужд, методично заполнял до упора пустоты вторичной вентсистемы. С каждым вывернутым в приемные отсеки стоуном пыли и каменной крошки, казалось, становилось лучше. Немного яснее в мозгах. Немного легче на сердце.       Это было просто невозможно.       Только вот и не признавать дальше было нельзя, мучительно просто и чудовищно сложно.       Почему это случилось с ним? Здесь, в чужом и пустынном мире?       Пыль сердито взвивалась столбом и оседала на покрытом испариной лбу. Новая порция балласта отправлялась в створку вентприемника. Амелия бы оторвала ему голову, если бы увидела, что он работает на открытом воздухе без защиты.       Перетащив в одиночку объем, почти равный четверти жилого модуля, Купер уже едва передвигался. Солнце, почти в зените, жарко нагревало давно не тронутую штормами землю, перед глазами плыли серо-зеленые круги. Вставая под секущие струи вакуумного душа, Купер отрегулировал температуру на самую низкую — и почти не почувствовал этого.       К счастью или к сожалению, Амелия тоже ушла с головой в работу — теперь это было особенно важно. По прошествии двух недель с запуска инкубатора все выглядело буднично, эмоции поутихли. Купер и Амелия виделись реже, разделяя, как правило, только ужины.       Долгосрочный прогноз выглядел благоприятным на ближайшие несколько дней. Это значило, что пора было провести небольшую вылазку к северным оконечностям контура безопасности, и даже немного за него.       К скалам.       Северная сторона обитаемой зоны изредка пересекалась выступами базальта, небольшими валунами и следами древних метеоритных бомбардировок. Кое-где сохранились впадины, в которых можно было опознать кратеры. Тем не менее, бури здесь переносились легче, так как стены из камня надежно защищали от ветров с пылью. Купер бывал здесь три или четыре раза, но не осмеливался удаляться от лагеря больше, чем на предел распространения внутреннего радиосигнала из опасений потерять связь с базовым лагерем. Установить здесь нечто вроде перевалочного пункта показалось ему здравой идеей.       Если перевозка разбитого отсека прошла более или менее штатно, то с установкой и укреплением пришлось повозиться. Учитывая, что то, что когда-то предполагалось быть условным «полом» было частично разрушено, пришлось ставить отсек на небольшое возвышение. В дальнейшем настил пола можно было восстановить, временно же Купер расстелил внутри часть брезента, пришнуровав его по периметру и укрепив опалубкой из бывшей обшивки корабля. Решение было спорным, но так до определенной степени решался вопрос с герметичностью при буре — брезент сдержит пыль, тем более, что стены и потолок у отсека были практически в полной сохранности.       Он закончил уже далеко после заката, в сумерках. Разумеется, в обратный путь на ночь глядя никто отправляться не будет, Купер планировал заночевать прямо здесь, в только что установленном модуле.       Автономный генератор на ветряке запустился не сразу, как водится в этих местах — побарахлил. Но наконец слабое освещение заработало, и практически сразу зажужжал передатчик: Амелия вышла на связь.       Контрольный сеанс был обязательным — успокоить всех, если все было в полном порядке. Привести в порядок нервы, пожаловаться на несуществующий дискомфорт или раздражающие мелочи, поднять настроение собеседнику. ТАРС в этот раз остался с Амелией в базовом лагере, компанию Куперу составлял более «спокойный» и молчаливый КЕЙС.       Большой робот, переведенный в режим энергосбережения, не мешал.       Амелия поинтересовалась, как прошла установка, пожаловалась на перепады напряжения в лабораторном модуле. Купер поклялся все проверить еще раз, как только вернется. Амелия задумчиво кивнула: что-то совсем другое занимало ее мысли, и даже Купер, проводивший ночь где-то у черта на рогах в полуразрушенном, хоть и крепком модуле, не был сейчас так важен.       Сегодня днем они показали рост.       Купер не сразу сообразил, что она говорит о своих цианобактериях, которыми так усиленно занималась в последние две недели.       — Я знаю, что это еще ни о чем не говорит, и вспышка могла быть случайной, — Амелия зачастила, словно оправдываясь. — Но, кажется, мы на правильном пути.