***
— Ларис, он мне противен, — я почти рыдаю в трубку. — Так, чего ревешь-то? — Сама не ожидала, что это почувствую. Мне казалось, всё так незыблемо, и честно, просто ссора и то, что он придёт мириться — это вопрос времени. Так и произошло. Но… — Ты просто переросла его. И перестала нуждаться в помощи и опеки. Лечение сердца было завершено. Теперь ты сильная, цельная. А бесконечно находиться в больнице нельзя — если ты, конечно, не овощ. А ты не овощ. Ты просто была разбита. — Ты выпила? — Чуток, но это не мешает мне воспринимать действительность. — Да нет, просто восхитительные и точные метафоры. — Ну ладно, что дальше? — Останусь работать здесь. Пока не попрут. Если Матвею хватит совести, он не будет этому способствовать. Значит, шанс задержаться есть. Ну а если попрут… Ну, там буду думать, благо, накопления есть. — К нам вернёшься, без вариантов. Поверь моей чуйке, так и будет. — Не буду спорить с тобой и твоей пьяной чуйкой. Время покажет.***
— Знаешь, — Юра берет протянутую мной чашку кофе, — я иногда думаю, в кого вы с сестрой вот такие? Я помню твою маму, когда они приезжали к общей родне в Казань. Добрая, но эмоциональная, конечно. Но что главное — она воплощение идеальной женщины для своего мужчины. А ты какая-то, как перекати поле. Захотела — сделала. А потом подумала. — Юр, я умею быть идеальной домохозяйкой, только не хочу. А стремление пахать как конь на карьерной лестнице — это от нашего общего родственника. — Ты живёшь не головой, к сожалению. Ладно, и что теперь? Ты снова в гордом одиночестве. — Лучше так, чем, — я закашлялась. Кажется, дыхание сбилось. — Я понял. Как и то, что бесполезно тебе внушать, что мужчина должен быть опорой. Матвей прекрасно с этим справлялся. — Он не опора. А если опора, то шатающаяся. — Я не буду спорить. Тем более, мне пора уезжать. Просто помни, что я всегда тебя защищу. В том числе, от неподходящих тебе людей.***
«Давить на святое — нечестно» — отправляю сообщение и смотрю на экран рабочего компьютера. Там, по ссылке, присланной Ларисой, светятся новости «Спартака». Сияющий Антон и с девочкой — инвалидом, для которой на протез собирали всем миром фанатов. Всё же, он прямо светится изнутри. Такой, мистер позитивчик. С чертинкой в глазах. Видали мы таких. Плавали — знаем, как говорится, ага. «А, видела, да? Мне понравилось! " — ответ Антона не заставил долго ждать. «Рада за тебя. Только учти, ваши пиарщики могут так долго тебя эксплуатировать. Не дай им сесть на шею.» «Им не дам. Тебе — с удовольствием!» «Мечтать не вредно!» — отправляю и улыбаюсь. Как будто внутри стало чуть теплее. — Вик, — помощница заглядывает в кабинет, — там медики по документации на подпись спрашивают. Вернулось без твоих подписей. — Точно! Сейчас сама до них дойду, — встаю с места. Наши врачи — это священные коровы. И ещё один выговор мне не нужен. *** В холле медблока только девушка за стойкой и Матвей. Девушка уходит за документами, и мы остаёмся вдвоём. Попыток заговорить он не делает, а я украдкой разглядываю его. Нет, мне не показалось с экрана. Эти два матча его просто убили: в основном, морально, но и физически тоже. Бледный, с синяками под глазами и абсолютно вымотанный. — Что, всё хреново? — вопрос вылетает сам собой. Матвей поднимает голову. — Бывало и хуже, — он смотрит на меня, но в глазах никакого выражения. — Я что-то не припомню, когда в игре было хуже, — девушка отдаёт мне тонну бумаг и удаляется. Надеюсь, не за новой партией. — Ты просто ещё недолго за нами следишь. — Наверное. Но ты всё равно, береги себя. Такой вратарь у нас эксклюзив. Один на клуб и всю Россию, — скидываю ворох бумаг на стол за стойкой под неодобрительный взгляд его хозяйки. — Окей, давай провожу, — нам в одну сторону, поэтому мы идём по коридорам рядом. — Как твоё ничего? — Ничего, — пожимаю плечами, — работа такая работа. — Ты тоже, ну, себя береги, хорошо? — мы подходим к моему кабинету. — Да, сэр!***
Разбирая бумаги я засиделась до позднего вечера. Ещё и Антон постоянно отвлекал сообщениями. Закончив, решаю пройти через жилой блок. Там нужно было пнуть пару рабочих. Проходя мимо комнаты Матвея, невольно останавливаюсь. Были времена, когда все ребята тусовались в кампусе постоянно. А сейчас тут новички да молодёжь. И то, не всегда. Из озорства, негромко стучу в дверь. И она почти сразу открывается. Матвей, немного сонный, вопросительно смотрит на меня. — Ой, а что ты тут делаешь? — Ну, слушай, странный вопрос, это моя комната, вообще-то, — он потёр глаза, — а ты решила в гости зайти? — Нет, просто тут хоздела были, так скажем. Не ожидала, что ты дома, — улыбаюсь, — а можно посмотреть, что внутри? — Конечно, заходи, мне тоже ехать пора, — он посторонился. Пока он копается в спортивной сумке, я оглядываюсь. Комната, как комната. Новый ремонт, новые кровати. Похожа на номера футболистов в Новогорске. — Прикольно, — сажусь на кровать, — отдохнул хоть, выспался? — Да, есть немного, — он садится рядом. — Слушай, это конечно не моё дело, но мне кажется, ты себя слишком того…загонял. Уже смотреть страшно. Поверь, наши болельщики — не «Спартачи». Я знаю, о чем говорю. Они не съедят вас за проигрыш. — Не переживай, — он кладёт свою руку на мою, — я справлюсь.