~Ты предала меня, Мейс~

      А ты ведь предала меня, Мейс. Знаешь, я тогда этого не показал. Не показал того, насколько мне было в тот миг больно, горько и досадно. Удивительно даже, как быстро я стал тебе врагом, хотя по сути, это ничего между нами изменить было не должно. А что я собственно сделал? Вернее сказать, что я сделал тебе? я ведь не причинил тебе зла, как раз наоборот, старался по своему уберечь. А что того устройства касается и моего сотрудничества с Кларком, так вот знай- мир не идеален, а люди тем более. И я и Маркс прекрасно знали, что не сделай этого мы, сделали бы другие, а уж про "рыба ищет, где глубже", я тебе даже и говорить не стану.       Бога ради, Мейс, ты ведь и сама прекрасно знала, на что шла, работая в ЦРУ столько лет. Тут нет места комплексу матери Терезы, а если ты этого так до сих пор и не поняла, то уж прости, но твоя внезапная ненависть ко мне, абсолютно беспочвенна. Даже когда ты вместе со своими подружками- веселушками влезла в дело, я не вмешивался до последнего. До последнего надеясь на то, что ты поймешь предупреждение и одумаешься. Но нет, этого не случилось. Я всегда любил тебя. Любил и ждал, пока ты прекратишь наконец эти индийские танцы и определишься с тем, чего ты хочешь. Хм, а ты оказалась лицемеркой, Мейс. Вот уж этого я точно не ожидал от тебя. Ты называла меня другом, а сама была непрочь время от времени со мной покувыркаться в постели, а потом опять загнать меня во френдзону и делать вид, что это нечто незначительное, просто потому, что тебе так было удобнее- держать меня рядом. Так, на всякий случай, только потому, что у тебя больше никого нет.       Ты вертела мной, словно мальчишкой, как тебе захочется, а я до сих пор, до щемящей боли в сердце жалею о том, что в свое время мне не достало воли либо прекратить это, либо настоять на чем то более определенном. Ты так бессовестно строишь из себя обиженку-бесприданницу, а мне как быть? Что я должен чувствовать после всего этого? Это не я предал тебя, такую бедную, разнесчастную, а ты предала. Предала в тот самый миг, когда мы воссоединились там, в Китае перед самым аукционом. Как же я был счастлив вновь тебя увидеть, так скучал. Сердце заходилось в бешеном ритме лишь от того, что ты вновь рядом и я вновь могу к тебе прикоснуться. И я тебе открылся, попросил пойти со мной, но ты отринула меня, отреклась запросто от всего, что у нас было. Пусть этого всего у нас и было не так уж и много.       Но даже тогда, я как дурак до последнего еще на что то надеялся. А потом, ты нагнала меня у машины и приникла к моим губам с поцелуем, но это вновь было ловушкой. Обманом, чтобы вытащить у меня пистолет из за пояса и в ту же секунду направить его мне в грудь. Вот признай, будь я тебе просто другом, в самые наши лучшие времена, то узнай ты тогда всю правду, точно бы меня убила. А так, не смогла, замешкалась. Значит ты еще и сама себя таким образом обманывала, отрицая истину. Сколько же в тебе противоречий? Но мне уже стало абсолютно наплевать. Укушенная губа и горькое осознание, ударившее в голову, куда красноречивее слов.       Ты не пошла со мной, ты встала против меня, готовая бороться до последнего. Что ж, я тоже готов, детка. И не думай, я низачто в жизни тебе не покажу своих слабостей, мне проще разнести в пыль все твои идеалистические представления доказав, что грош им цена и игра вовсе свеч не стоила. Как же я в тебе ошибался, собственно самого себя этим и наказывая. Однако и ты не идеальна. Погеройствовала на славу, но стала беглой преступницей, дезертировавшей из агенства. И что? Где теперь твои идеалы, стоило ли стараться? Я клянусь, все усилия приложу, но достану тебя даже из под земли. Нет, вовсе не для мести, а для того, чтобы просто посмотреть в твои глаза.       Ждать конечно же, долго не пришлось, ты сама меня нашла. Проникла в мой дом, отлично зная все мои привычки и точное время моего возвращения. Вся из себя такая разодетая во все черное, да облегающее, с все тем же надменным взглядом. Так и светила стройными ножками, надеясь в очередной раз сыграть на тех мизерных остатках моих прежних чувств к тебе. Потому что иначе, я не принимал бы тебя так радушно, не сидели бы мы с тобой на диванчике и не распивали виски, мило воркуя. Корю себя за это и за очередной промах. А заключается он в том, что в тот же миг я чувствую недомогание: мутится сознание, на лице выступила испарина, да и вообще общее состояние, оставляет желать лучшего. Опускаю взгляд на уже пустой стакан и понимаю- отравила. Горько усмехаюсь, меня это уже не удивляет. В очередной раз ты показала, кто из нас настоящий злодей: проникла в мой дом и зная мои привычки подсыпала что то в емкость со льдом, который я добавляю в виски. Даже рука не дрогнула. Вот этим вот мы и отличаемся. Я хотел тебя убить, но не убил, а ты только об этом и мечтала. Но уж прости, я не умру, корчившись в страданиях и не от твоей руки, а потому, быстренько сую два пальца в рот и вызываю рвотный рефлекс, не особо заботясь о презентабельности дорогого ковра. Нет милая моя, ты просчиталась. Я даже не удивился, когда увидел, что тебя и след простыл. В этом вся ты. С этим можно разобраться и позже, но только вот чего ты этим добилась? Я жив здоров и все еще директор ЦРУ, а ты до конца жизни будешь вне закона. Как ты там мне сказала, будто бы я вижу мир сквозь банку, в которой пожирают друг друга ядовитые змеи и пауки? Вовсе нет. Это ты в своей ненависти, словно ядовитая змея сама себя и проглотишь. Возмездие, оно для всех едино, не забывай. ~