Каждую ночь я вижу тебя во сне – и буду видеть до скончания времен

Две сотни лет ты защищал меня. Но вот уже две сотни лет тебя нет рядом. Должно быть, тебе радостно было бы узнать, что я больше не нуждаюсь в защите. Но, я знаю, тебя опечалило бы то, что я все еще нуждаюсь в тебе. Школа Куньлунь сильно изменилась за эти столетия. Наставник больше не почитает всех демонов злом, а история о том, как демон-дракон отдал жизнь за душу своей смертной возлюбленной, стала легендой – да разве это утешение? С каждым годом совершенствования я вспоминаю все больше: о себе – и о тебе. Каждую ночь я вижу тебя во сне – и буду видеть до скончания времен. Мы бродим по долине опавших цветов, сражаемся бок о бок, спина к спине, полагаясь друг на друга всей душой, смотрим на фейерверки с городской стены, любуемся звездным ореолом после дождя, дарим друг другу небо, полное светлячков. Я лечу сквозь облака на твоей спине. Я держу тебя за руку. Я кладу голову на твое плечо. Я обнимаю тебя, приникаю к твоей груди, ощущая надежное тепло твоих рук и уверенный стук твоего сердца. Я целую тебя. Снова и снова. Сон за сном. Я глажу мягкое прокрывало, застилающее постель, которая должна была стать нашим брачным ложем. Погружаюсь в драконий пруд, касаясь воды, которой когда-то касался ты – и в которой пролил свою кровь, вырвав из собственного тела чешую, чтобы разорвать связь с Сяхоу Сюэ и быть со мной. Я так ждала того момента, когда моя духовная сила окрепнет в достаточной мере, чтобы я смогла прийти сюда – в то место, где мы должны были пожениться; место, ставшее твоим свадебным даром мне. Кажется, какая-то часть моей души, сохранившая детскую веру в чудеса, надеялась, что, придя сюда, я снова увижу тебя живым. Драконий пруд уносит боль, и я могу позволить себе вспоминать. Твое лицо. Твои глаза. Осторожное прикосновение твоих губ к моим. Глубокую затаенную печаль во взгляде солдата Лунъяня. Мягкую улыбку братца Юйчи. Гордые речи Владыки Драконов. Краткие счастливые мгновения, вырванные у смерти, когда тебя сжигало заклятье, а к моей душе алчно тянулся Повелитель Судеб. Наши последние минуты вместе… – Братец Юйчи! Я падаю на колени рядом с тобой, взметая опавшие листья. Ты пытаешься приподняться, хотя я вижу, каких немыслимых усилий и чудовищной боли стоит тебе каждое движение. – Цинъянь… – твой голос прерывается, будто даже говорить тебе больно, из угла рта сбегает струйка крови, – это правда… ты? – Братец Юйчи, зачем ты это сделал?! – слезы бессилия застилают взор, я торопливо смаргиваю их – кто знает, сколько мне осталось видеть тебя. – Не плачь… теперь все будет хорошо, – ты улыбаешься и с заметным усилием поднимаешь руку, чтобы коснуться моего лица – осторожно вытираешь мои слезы. – Прости, Цинъянь, я больше не смогу защищать тебя. Обещай мне… – уголок окровавленных губ дергается в печальном смешке, – хорошенько заботиться о себе. И тогда я вспоминаю, что когда-то, столетия назад, я сама говорила это тебе. Вспоминаю завораживающий танец светлячков и веселое порхание бабочек, звездный ореол в небесах и фейерверки над городской стеной, смертоносную пляску стали и пьянящее чувство полета. Память о прошлых жизнях возвращается вспышками, короткими и яркими, и в каждой из них – неизменно – ты. – Владыка Драконов… – Цинъянь, ты… вспомнила? – ты снова улыбаешься и нежно касаешься моей головы: – Малышка Люин. – Владыка Драконов, не оставляй меня! – мои слезы капают тебе на грудь, смешиваясь с твоей кровью. – Моя любовь… – ты говоришь с трудом, из уголка рта стекает новая струйка крови, – всегда… с тобой. Ты отдал мне всё – вплоть до собственной жизни. Должно быть, я не знаю и сотой доли из того, что ты вынес ради меня. Ты ничего не брал, не ждал и не желал взамен. Ты любил меня, когда я и не знала о твоем существовании. Три жизни ты оберегал меня от всего, будь то происки дворца Лофэн, вражеская стрела или обычный дождь. Впредь тебе больше не надо обо мне волноваться – теперь мой щит крепче стали, почти такой же, каким ты закрывал меня, спасая от демонов, в моей первой жизни. Он защитит и от оружия, и от дождя – я не простужусь и не поранюсь, обещаю. Но… мне так холодно, будто я непрестанно стою под ледяным ливнем, и так больно, будто в грудь мне вонзилась сотня стрел. От этого холода и этой боли не спасет ни один щит. Лишь твое присутствие могло бы – увы, в жизни многого не повторить. Я могу только хранить память о тебе – и любить тебя, пусть ты и хотел, чтобы я тебя забыла. Ты сказал, что я должна смело идти своим собственным путем – теперь у меня впереди вечность, чтобы отыскать его. Но где бы я ни была, в чем бы ни обрела себя, любовь к тебе всегда будет светлой печалью жить в моем сердце.