Я любить тебя буду, можно?

Маленький земляной холмик на лесной поляне, там, где мы в первый раз с тобой поцеловались. Самый простой деревянный крест. И целая жизнь за всем этим. Ты — единственный человек, который бывает здесь, на моей могиле. Предателю не носят цветы, правда? А ты носишь, каждый вечер приходишь ко мне, садишься на скамью, всегда по середине, и рассказываешь мне обо всем, что произошло в нашей небольшой деревушке за день. Для тебя я не стал предателем тогда тридцать лет назад, не стал и сейчас. Спасибо, родная! Каждый вечер я сажусь рядом с тобой. Именно так, как мы любили. Ты помнишь? Ты, будто услышав вопрос, резко поворачиваешь голову в сторону и смотришь прямо в мои глаза… В твоем взгляде столько боли… Прости меня! Невольно тянусь рукой к твоему лицу, чтобы смахнуть с щек слезы. Не плачь, не хочу, чтобы ты грустила… А помнишь, наше Рождество? В тот вечер я полтора часа бродил под твоими окнами, не решаясь войти. До безумия хотел тебя увидеть, и ты хотела, я знаю. Помнишь, как гуляли до самого утра? Как целовались под ветвями большой ели? Играли в снежки и валялись в снегу? Промокли до нитки, а потом… потом я отогревал тебя в своих объятиях. Твои неуверенные попытки выпроводить меня вон обернулись горячими поцелуями и обоюдным желанием никогда больше не расставаться. Тот наш день я запомнил на всю жизнь, веришь? А утром мы проснулись от властного голоса твоего отца. Как же тогда он кричал. В какой-то момент показалось, что он меня убьет, но боялся я тогда только за тебя… Да, долго пришлось мне ходить разукрашенным под баклажан, но я ни о чем не жалею, ведь впереди у нас был еще целый год пусть тайных, но безумно счастливых встреч и свиданий... Аккуратно глажу тебя по волосам. Как же я люблю твои мягкие волосы, пахнущие ромашкой. Если бы ты только знала, как я мечтал еще хоть раз зарыться в них носом. Мечтал, когда в спешке уезжал из деревни. Когда женился и даже когда держал на руках сына. Не на секунду я не забывал аромата твоих волос. И никого никогда не любил больше. Не веришь? Феша стала моим спасением, я — ее погибелью. Тогда я умирал не физически, духовно. Долгих пятнадцать лет помнил твои заплаканные глаза, трясущиеся руки и одну единственную фразу: «Это ты!». Самым большим ударом для меня стала эта самая фраза. Никогда не боялся ничьего осуждения, косых взглядов и злых языков, но не смог пережить, что ты не веришь. Я шел ко дну, она вытащила. Ты не сердись на нее, она перед тобой ни в чем не виновата, мои душа и сердце всегда принадлежали и будут принадлежать тебе... Темнеет. Знаю, сейчас за тобой придет твой командир, он всегда приходит. Деликатно стоит в стороне, дает возможность попрощаться. Он любит тебя, я знаю. Ты пожалуйста, будь счастлива. За себя, за меня, за нашу дочь, за нас. За все, что у нас было и за то, чего не было. Не знаю придешь ли ты завтра, но мы всегда будем тебя ждать - я и наша Настенька, пока не придет нам время встретиться на небесах. Я люблю тебя, слышишь? Помни!