Никогда не говори никогда

Селестия Люденберг не могла удержаться от того, чтобы приятно напевать себе под нос, сидя одна в столовой, ожидая, когда Хифуми вернется из кухни и принесет ей чай. Все остальные разошлись, либо возвращаясь в свои комнаты на ночь, либо, в случае с Джунко, доставляли еду голодному Мондо. В любом случае ничто не могло сейчас испортить настроение азартному игроку. « Всё прошло даже более гладко, чем я планировала », — размышляла она, накручивая волосы на палец. « Теперь, когда все с подозрением относятся к Таке, не составит труда заставить кого-то нанести ему удар в спину… в буквальном смысле. ” Её план был прост, но эффективен. Намекая, что он работал с вдохновителем, она могла манипулировать своими одноклассниками, заставляя их не доверять ему. И как только дежурный переборщит окончательно, а она знала, что он в конце концов это сделает, она сможет легко убедить одного из самых недалеких учеников взять дело в свои руки и положить конец террору председателя Дисциплинарного комитета Ишимару… навсегда. « Конечно, если я позволю кому-то другому убить его вместо меня, у меня не будет возможности выбраться из этой адской дыры, но это того стоит, чтобы раз и навсегда избавиться от этой раздражающей маленькой сучки ! ” Почти не замечая этого, злобная ухмылка скользнула по её губам. Однако, когда она поняла, как, должно быть, выглядела, она сменила ухмылку на улыбку, чтобы избежать подозрений, на случай, если из кухни выйдет создатель фанфиков. « Всё, что мне нужно сделать, это доброжелательно относится ко всем в течение нескольких дней и позволить их подозрениям и предположениям о его действиях сделать их безрассудными. Один из этих идиотов рано или поздно сломается, и с небольшим «уговором» я могу заставить одного из них избавиться от этого никчемного ублюдка для меня. А самое приятное то, что мне даже пальцем не придется пошевелишь». Опять же, она подсознательно позволила угрожающей ухмылке украсить свое лицо, когда представила различные способы, которыми Така может быть убит. Нанести удар в спину будет легко, и он этого не заметит, но опять же, ей очень хотелось, чтобы кто-нибудь ударил его голову об асфальт! Черт, может быть, ей следует просто пропустить всю часть «заставить кого-то сделать это» и просто взять дело в свои руки… «Нет…» сказала она вслух, её злобный вид мгновенно исчез. «Я не могу так рисковать…» Если Селеста и была гениальным игроком, то она была осторожна. Ничего хорошего из спешки не вышло ни в жизни, ни в игровой карьере. В конце концов, она не накопила крупную сумму наличными из-за своей поспешности, и сейчас это актуально как никогда. Во всех своих азартных играх она ни разу не ставила больше доллара. Были времена, очень заманчивые случаи, когда кто-то пытался убедить её сыграть с более крупными ставками… например, её телом. Когда это случилось впервые, это было совершенно отвратительно. В то время ей было тринадцать, и было отвратительно, что лысеющий мужчина средних лет осмелился предположить, что, поскольку у неё в тот момент было мало фишек, она поставила себя вместо валюты. Той же ночью она ушла со всеми сбережениями этого человека… и не прибегала к его предложению ни разу. После этого она установила личное правило никогда не позволять себе опускаться так низко. Деньги всегда можно было вернуть, даже если она обанкротилась бы, но её достоинство не могло быть восстановлено так легко. И хотя пребывание в ловушке в этой школе сделало её немного менее осторожной, чем обычно, у неё всё же хватило ума не рисковать жизнью… если только её победа не была полностью гарантирована, в чем она сомневалась. « Сейчас слишком много переменных, о которых нужно беспокоиться. Даже если я придумаю надежный план, одна ошибка может стоить мне… всего. Кроме того, всегда есть небольшой шанс, что в конце концов будет найден выход - план, который не включает в себя вбивание кого-то в тротуар. Даже так… » Её кровь закипела, когда она вспомнила, как Така говорил с ней о её таланте… осмеливаясь намекнуть, что она бездарна. Никто никогда не говорил ей такого, и хотя в глубине души она знала, что должна быть осторожна и просто забыть об этом… она также знала, что не может простить ему того, что он, по сути, назвал её бесполезной! Это был первый раз, когда Селеста желала смерти другому человеку. Никто никогда не оскорблял её… не смеялся над ней… не заставлял её сомневаться в себе так, как этот ублюдок! Когда он сказал ей, что она бездарна… это было всё равно, что сказать ей, что она не имеет права на существование. Всё её существо зависело от её таланта, она вложила всю свою душу в то, чтобы стать Селестией Люденберг, Абсолютным Игроком… и он, этот бесполезный, ни на что не годный, чертов свод правил, любящий задержания, проклятый бездушный кусок дерьмо не имеет права на- "Извините, что заставил вас ждать!" — крикнул Хифуми, выходя из кухни, очень стараясь не пролить причудливую чашку чая, которую он нес на подносе. Несмотря на ярость, которую она чувствовала, Селесте удалось отодвинуть всё это в сторону и приятно улыбнуться, когда он приблизился. К счастью, создатель фанфиков, похоже, не заметил, что с ней что-то не так, но этого и следовало ожидать от него. По мнению Селесты, у Хифуми было две цели; напоить её чаем, какими бы ужасными ни были его таланты в пивоварении, и заниматься своей полнейшей глупостью. Хотя она никогда бы не призналась в этом вслух, она находила своего рода извращенное развлечение в его постоянной болтовне. То, как он внезапно цитировал аниме или мангу, было довольно забавным… ну, в основном это было наблюдение за тем, как его ругали за то, что он вел себя как чрезмерно одержимый дурак, но такова была судьба отаку. Не говоря уже о том, что Селесте доставляло большое удовольствие напоминать ему о том, насколько жалкими были его недостатки, что, казалось, всегда поднимало ей настроение. Короче говоря, Хифуми Ямада был для неё идеальной боксерской грушей, и она знала, что давно бы сошла с ума, если бы он не был рядом, чтобы её мучить. Кстати говоря… — Ты определенно не торопился, — сказала она, возобновив использование своего акцента, когда он поставил чайную чашку и блюдце прямо перед ней. «Я надеюсь, что на этот раз он хотя бы пригоден для приема». — Не бойтесь, мисс Люденберг! — воскликнул Хифуми, торжествующе уперев руки в бока. «Я практиковался и чувствую, что на этот раз я сотварил что-то действительно восхитительное! Вы можете сказать это по сладкому аромату…». — Мой дорогой Хифуми… любой может оценить этот простой аромат, — резко оборвала она его, прежде чем чересчур мило ему улыбнуться. Деликатно обхватив ручку чашки пальцем, она осторожно приподняла чашку и дала носу вдохнуть… удивительно приятный аромат. Это почти напугало её, потому что… на самом деле пахло восхитительно, не то чтобы она когда-либо доставляла ему удовольствие знать это. Не испугавшись такого неожиданного развития событий, она быстро продолжила: «Однако вкус удовлетворяет палитру…» Без дальнейших церемоний Селеста приготовилась к тому же отвратительному вкусу, который, как она знала, появится у неё во рту, когда она поднесла чашку чая к губам. Она деликатно отхлебнула горячий напиток и позволила его вкусу омыть её язык… сдерживая вздох. « Какого… бля… хуя… » К её полному и абсолютному шоку, чай с молоком, который, как она ожидала, нужно было проглотить силком… полностью потряс её мир! Это была идеальная смесь молока, заваренного с чаем, не слишком сладкая, но и ничуть не горькая! Ей пришлось удержаться от того, чтобы практически проглотить крошечную часть божественной смеси, лежащей на её языке, и мгновенно захотеть ещё её во рту! Он заваривал ей чай всего несколько дней, и она не преувеличивала, насколько ужасно это было в первый раз. Неужели он действительно зашел так далеко всего за несколько дней? И с таким количеством попыток?! Это было почти так же восхитительно, как кафе, которое она часто посещала — нет… оно было даже вкуснее, чем их «профессиональное» кофеварение! Ей нужно было больше этого, и ей нужно было это сейчас! Впрочем, мало того, что бы обжечь ей язык, — Ну… как на этот раз, мисс Люденберг? – спросил создатель фанфиков, словно по сигналу, выражение надежды осмелилось распространиться по его лицу. Каким-то образом ей удалось сохранить свою маску на месте на протяжении всего этого опыта, она осторожно поставила чайную чашку, прежде чем взглянуть на Хифуми с этой чрезмерно милой улыбкой. «Это потребляемый, но не самый приятный напиток», — откровенно солгала она, чувствуя прилив радости, когда его обнадеживающее лицо рассыпалось в разочарование, его плечи сгорбились с подавленным выражением лица. «На данный момент этого достаточно. Если ты можешь, пожалуйста, продолжай производить хотя бы этот уровень качества». — Я… я понимаю, — медленно сказал он, выпрямляясь и берясь за блюдце. «Ну, если вам это не очень нравится, я могу забрать его обратно…». — Нет, всё в порядке, — сразу же, но спокойно возразила Селеста, не желая, чтобы он отбирал её драгоценную чашку вкусного чая. Однако она также знала, что только что противоречила сама себе в своем заявлении, и ей нужно было быстро соображать. «Хотя это не особенно приятно, это не является несъедобным. И я просто отказываюсь выбрасывать свежезаваренный чай, пока его можно правильно потребить. Поэтому я вынесу чуть менее приятный вкус и закончу начатое». Она снова поднесла чай к губам, потягивая эту божественную смесь, притворяясь, что это не самое лучшее, что когда-либо скользнуло мимо её губ. К счастью, её поступок, казалось, убедил Хифуми, и он просто стоял какое-то время, не зная, что делать. — О, эм, тогда ладно… — нервно сказал он, прежде чем оглядеться, как потерянный щенок. Селеста мгновенно заметила его некомпетентность и глубоко вздохнула. Она хотела насладиться чаем наедине, главным образом для того, чтобы по достоинству оценить его, но знала, что это невозможно, пока рядом создатель фанфиков. Увидев возможность, даже не отводя взгляда от своего чая, она сказала ему: «Хифуми, дорогой, сделай себя полезным и проследи за уборкой. Близится ночь, и я бы предпочла не нарушать наше общее правило ночного времени». Словно воодушевленный её словами, к Хифуми внезапно вернулись силы, и он с энтузиазмом поднял обе руки, когда воскликнул: «Тогда я позабочусь об уборке, мисс Люденберг! Если я вам понадоблюсь, вам стоит только позвать, и я поспешно вернусь к вам!» «Хорошо, тогда прочь», — сказала она, пренебрежительно махнув рукой, медленно потягивая свой прекрасный чай, чтобы в полной мере насладиться им, пока он был у неё. Следуя её инструкциям, Хифуми мгновенно развернулся и направился обратно на кухню. В тот момент, когда он скрылся из виду, Селеста не смогла удержаться от того, чтобы сделать большой глоток чая, крошечный след которого выскользнул из её рта и скатился по подбородку. С женственной грацией она вытерлась салфеткой, прежде чем испустить очень довольный вздох. « Почему блядь он не мог сделать это раньше?! Это дерьмо лучше, чем героин! И ему понадобилось всего несколько дней, чтобы добиться такого совершенства! Его преданность делу почти вдохновляет… если бы не огромное количество пота, капающего с его толстой головы. И я должна признать, что приятно иметь кого-то, кто всегда готов сделать именно то, что я хочу… как мой личный слуга. ” Ещё один вздох, на этот раз разочарования, раздался, пока её мысли продолжали катиться. « Если бы он только не был таким гигантским… из него вышел бы превосходный слуга в стиле вампира для моего будущего замка. Возможно, я могла бы нанять его в качестве моего официального заварщика чая? Пока он оставался вне поля зрения… и всегда подавал этот оргазмический чай, я была готова позволить ему обслуживать меня. Жаль, что как только я найду способ выиграть игру Монокумы, он будет казнен вместе со всеми остальными. Такую лояльность не купишь . Я имею в виду, он уже делает почти всё, что я… говорю… ему… чтобы … Когда эта мысль пришла ей в голову, она позволила ещё одной злобной ухмылке украсить свои губы. «Мисс Люденберг, я почти закончил мыть посуду!» Когда она услышала, как он зовет из кухни, она тут же снова сосредоточила своё внимание на том, чтобы держать маску на месте, а черты её лица сменились спокойствием. Мгновение спустя Хифуми снова вошел в кафетерий как раз в тот момент, когда она допила райский напиток, который он создал. Поставив чашку чая на блюдце, она терпеливо ждала, пока он возьмет её у неё, как клиентка в кафе. И, как она и ожидала, даже без просьбы, он взял её блюдце и чашку чая с ним и направился обратно на кухню. Однако, прежде чем он вернулся, азартный игрок резко окликнула его: «Кстати, Хифуми… ты работал над какими-нибудь… проектами в последнее время?» Этот вопрос остановил создателя фанфиков в его мыслях, и он осторожно повернулся, чтобы растерянно посмотреть на неё. «Ну, теперь, когда открыт склад произведений искусства… эм, я полагаю, что открыл, но… почему вы спрашиваете, мисс Люденберг? Извините за предположение, но… вы не из тех, кто интересуется… подобными вещами. Селеста успешно подавила желание ухмыльнуться, зная, что может читать его, как открытую книгу. Выражение его лица говорило ей, что он был крайне удивлен, что она вообще упомянула об этом, но она также могла видеть, что он был невероятно взволнован тем фактом, что она проявила даже мимолетный интерес к его работе. « Это будет проще, чем я думала… » — размышляла она, пока он с нетерпением ждал её ответа. «У меня может быть «проект», в котором мне понадобится ваша помощь… если ты заинтересован?» — застенчиво сказала она ему, зная, что уже заманила его в ловушку. Прошло несколько мгновений, прежде чем Хифуми расплылся в широкой улыбке и сказал: «Ну, я работаю над чем-то, что сейчас называю… Робо Джастис!»

***

«Я не могу сказать, пытается ли она манипулировать им или соблазнить его…» - сказала настоящая Джунко, внимательно наблюдая за монитором, натягивая свои только что сложенные цветы оригами на нитку. «Я так и не поняла, вместе эти двое или нет. Думаю, это всё равно не имеет значения, учитывая апокалипсис. Несмотря на это…" Вдохновитель перевязала нитку цветов оригами и отложил её в сторону, взяла другую нить и продела через неё ещё бумажных цветов. «Сканлейтор* (от Scanlation) сделает бы для мисс Бездарности практически всё , будь то манипуляция или что-то ещё. И с учетом того, насколько она сейчас кровожадна, мне может даже не понадобиться показывать мотив прямо сейчас… — подумала Джунко, всё ещё внимательно глядя на экран. Селеста спокойно сидела, слушая, как Хифуми восторженно рассказывал ей о своем косплей-проекте. Игрок держала свою пассивную маску на месте, но опытный глаз Джунко мгновенно видел её насквозь, замечая малейший приступ раздражения каждый раз, когда создатель фанфиков кричал ей в лицо. Увидев этот легкий намек на разочарование, Джунко ухмыльнулась, в её голове уже крутились шестеренки. «Если подумать… возможно, небольшой мотивации было бы достаточно, чтобы подтолкнуть её к краю пропасти. В конце концов, она играла слишком осторожно как для азартного игрока… в конце концов, ей нужно соответствовать своему таланту. Вдохновитель на мгновение перестала вывязывать цветы оригами, прежде чем подняться со своего места и взять спортивную сумку, достаточно большую, чтобы спрятать в ней тело, полную денег, лежащую рядом со столом. Перекинув её через плечо, она вышла из компьютерной комнаты, чтобы представить следующий мотив. В тот момент, когда она ушла, на одном из угловых мониторов детектив с бледно-лиловыми волосами выскользнул из своей комнаты и направился к лестнице на второй этаж.

***

«Черт возьми… всё это случилось сегодня?!» Удивление Мондо не обеспокоило Мукуро… ей оно тоже почти не показалось реальным. Она только что закончила объяснять байкеру всё, что произошло в тот день, когда он доедал ужин, который она ему принесла. Она подумала о том, чтобы скрыть от него часть информации, в первую очередь о трансформации Таки. Однако она знала о потенциальных опасностях сокрытия информации от своих одноклассников, урок, который заставил их всех признать второй мотив. Итак, в конце концов, когда Мондо спросил, как дела у его Бро, замаскированная Мукуро не смогла заставить себя держать его в неведении. Впервые, наверное, за всю свою жизнь, Мондо просто стоял и терпеливо слушал, как ему обо всем рассказывали; трансформация Таки и последующее восхождение к «власти», странная фотография, на которой присутствовал сам Мондо, и мысль о том, что среди них на самом деле может быть предатель. «Эта сука…» Мондо резко выругался, что вывело солдата из оцепенения. «У неё большие яйца, если она называет моего Бро предателем! Даже со всем этим сумасшедшим дисциплинарным дерьмом Така ни за что не станет на сторону медведя! Мукуро не нужно было догадываться, о ком он говорит. С тех пор, как она упомянула о смелом высказывании Селесты по поводу председателя Дисциплинарного комитета, раздражение байкера становилось всё больше. Однако в то же время было видно, что он изо всех сил старается держать себя в руках. Всего несколько дней назад байкер пришел бы в ярость и бросился бы искать Селесту и поделиться с ней своим мнением… или, может быть, снёс бы ей челюсть. Но теперь, после того как его ярость чуть не убила их всех, он, казалось, делал всё возможное, чтобы совладать со своим гневом. Из-за этого Мукуро не могла сдержать крошечную улыбку, появившуюся на её губах. Мондо совершил ужасную ошибку, но он также изо всех сил старался её исправить. Мало того, несмотря на то, как сильно Така обижался на него в данный момент, байкер не отказывался от дружбы, которой они оба дорожили. Мягко говоря, это было освежающе, учитывая все ужасные события, которые принесло это утро. — Так где же сейчас эта картинка? — внезапно спросил Мондо, выводя её из транса, протягивая теперь уже пустой поднос с едой. — О, Кёко как раз ищет её кусочки. Она сказала, что хочет попытаться склеить её обратно или что-то в этом роде, что будет непросто, так как некоторые части отсутствуют. Но она казалась достаточно уверенной, так что никто не возражал, — сообщила ему переодетый солдат, забирая поднос и собираясь вернуться в столовую. — Итак, где сейчас Така? — с опаской спросил Мондо, почти не зная, хочет ли он знать ответ. Принимая это во внимание, Мукуро вздохнула, прежде чем ответить: «Не уверена, но где бы он ни был, он определенно заменяет на «хуй» в диктаторе* (от англ. dick)…» «Да, ну, в этом и смысл быть диктатором, верно? Быть хуем с властью? — спросил Мондо, убежденный, что он на верном пути. — Ага… что-то в этом роде, — ответила Мукуро, поворачиваясь к кафетерию. «В любом случае, я лучше отнесу это обратно…». — Э-Эй, подожди!" - Мондо чуть не закричал, когда она повернулась, заставив её остановиться и повернуться к нему лицом. На мгновение глаза байкера опустились, как будто он боролся с чем-то внутри. Однако мгновением позже его взгляд взметнулся вверх, и он сказал: «Я… э-э, черт… я не силен в этом дерьме… э-э, Джунко!» Он снова закричал, его лицо порозовело от смущения, но каким-то образом он нашел в себе силы продолжать. «Я-я… Раньше я думал, что ты всего лишь глупая, изнеженная сука!» Глаз Мукуро дернулся, услышав это, но она решила позволить ему закончить. — Но… знаешь, я ошибался! Я имею в виду, да, ты всё ещё королева моды и все такое, но… Я думаю, что я пытаюсь сказать… ты не просто какая-то заносчивая горячая цыпочка! Ты горячая цыпочка, которая довольно крутая!» Мукуро чуть не выронила поднос, когда эти слова эхом отдались в её ушах. Сначала она не знала, что делать с этим комментарием. Но пока её мозг обрабатывал это, она почувствовала, как что-то странное медленно поднимается изнутри. Это было похоже на первый раз, когда Макото улыбнулся ей, но в то же время это было совершенно по-другому… она просто не знала, что! « Если подумать… когда Леон и Саяка сказали мне, что я… потрясающая, это было так… что, черт возьми , это за чувство?! ” Почти против своей воли она почувствовала, как покраснело её лицо, но она просто не могла с этим совладать! Это был первый раз , когда кто - то сказал ей, что она… привлекательна. Даже Макото никогда не говорил ей такого! Конечно, счастливчик, вероятно, был слишком застенчив, чтобы когда-либо сделать что-то подобное, но это было правдой! Несмотря на то, что она полагала, что часть этого должна быть связана с тем, что она была одета как её сестра, всё равно было потрясающе получить такой комплимент! И хотя было очевидно, что Мондо не имел в виду ничего романтическогого или что-то в этом роде… черт, он, вероятно, говорил это многим девушкам… это не меняло того факта, что прямо сейчас… он сказал Мукуро, что она… хорошенькая. Эта мысль полностью застала её врасплох, на что она никогда не думала, что её одноклассники способны. И в то же время в груди нахлынуло теплое и приятное чувство… « Наверное, это просто мой пульс учащается от испуга», — без колебаний сказала она себе. « Мой адреналин зашкаливает… вот и всё. Скоро всё пройдет… надеюсь. ” Это определенно было то, с чем солдат никогда не думала столкнуться, притворяясь её сестрой! Кроме того, она не ожидала, что Мондо окажется таким… напористым! И крик определенно не шел ей на пользу! Если бы кто-то был рядом, например, какой-то Председатель Дисциплинарного Комитета, это, безусловно, обострилось бы и стало бы крайне унизительным! Сработал её солдатский инстинкт, и она решила, что лучше отступить, пока собственные мысли не привели её к поражению! Подняв взгляд, чтобы встретиться с ним, она поняла, что Мондо, должно быть, какое-то время неловко смотрел на неё, или, по крайней мере, чувствовал, что это было давно. Вернувшись к образу модницы, который она изображала, она едва успела восстановить контроль над своими эмоциями, чтобы ухмыльнуться ему. — Хм, пытаешься соблазнить меня, да? — упрекнула она, молясь, чтобы её лицо было таким же совершенным, как обычно. К счастью для неё, оказалось, что Мондо был слишком занят её комментарием, чтобы заметить, изменилось ли что-то в ней. «Ч-что?! Нет! Это не то, что я… черт возьми, я действительно отстой в этом! Увидев его взволнованным, Мукуро почувствовала силу, чувство, которое она хорошо знала и могла с ним справиться… в отличие от нескольких минут назад. Наконец, восстановив полный контроль над своими эмоциями, солдат решила, что лучше всего будет закончить эту неловкую ситуацию. «Ха-ха! Всё окей! Я просто пошутила! — сказала она со смехом, одновременно легонько ударив его по плечу. «В любом случае, ты готов к дежурству? Уже почти ночь, и я хочу отнести посуду на кухню и вернуться в свою комнату до того, как прозвучит объявление». Мондо воспользовался моментом, чтобы стряхнуть смущение, прежде чем ответить: «Да, я должен быть в порядке. Спасибо, что помогла, пока я бегал в сортир». "Без проблем. Я могу прикрыть тебя, когда я тебе понадоблюсь. И обязательно дай нам знать, когда Чихиро проснется, — сказала она ему, направляясь в столовую чтобы избавиться от подноса. Однако перед тем, как уйти, она оглянулась через плечо и, ухмыльнувшись, сказала: «О, и постарайся не сниться мне сегодня ночью! Пока пока!" Незадолго до того, как она обернулась, она увидела, как он смущенно отвел взгляд, прежде чем хлопнуть дверью кабинета медсестры, на что она от души рассмеялась, прежде чем поспешно пройти по коридору, завернув за угол как можно небрежнее. Однако, как только она добежала до этого угла, солдат бросилась бежать, промчавшись через вход в общежитие, в вестибюль возле столовой, в саму столовую и, наконец, остановилась, бросив поднос с посудой в остальную кучу. Она тяжело дышала, её дыхание было горячим, а лицо покраснело… но не от бега. Разум Мукуро всё ещё был зациклен на том факте, что кто-то, кроме Макото, сделал ей комплимент! Да, Джунко время от времени делала ей комплименты, но это всегда было двусмысленно; например, сказать ей, что она хорошо выглядит, когда её лицо было залито чужой кровью! Но на этот раз… это был честный комплимент, предназначенный только ей! И это заставило её сердце воспарить, когда она ненадолго позволила себе насладиться этим. К сожалению, её мечтания длились недолго, так как вскоре её разум начали затуманивать мрачные мысли. Несомненно, её сестра видела всё это дело и, несомненно, найдет для неё несколько слов, когда она вернется в свою комнату… если только Монокума, или, скорее, её сестра, не говорила правду о том, что не вмешивается до тех пор, пока не будет проведен классный суд. . « Джунко ещё не лгала нам… конечно, избегала правды, но не лгала откровенно. Опять же, это не значит, что сейчас не самое подходящее время, чтобы начать … Посреди своих мыслей она вдруг почувствовала, как кто-то приближается к ней сзади, почти из ниоткуда. Её солдатские инстинкты взяли верх, и она сжала кулак, готовясь защищаться. Как только она почувствовала, что присутствие находится в пределах досягаемости, она изменила свою позицию и приготовилась к атаке. Однако, как только она начала вращаться и размахивать кулаком, властный голос закричал на неё. «Мисс Эношима!!» В середине замаха Мукуро узнала голос и немедленно переместила свой вес, чтобы остановить атаку. К счастью, она с трудом удержала кулак от удара в лицо одноклассника, костяшки пальцев едва остановились рядом с его щекой. К счастью, у Мукуро была хорошая сила сдержанности… иначе она бы надрала председателю Дисциплинарного Комитета задницу. Между тем, Така, казалось, лишь слегка обеспокоился тем, что с ним чуть не случилось. Его волосы всё ещё были цвета белого пламя, а в горящих красных глазах был намек на удивление, но, скорее всего, это было потому, что, насколько он знал, его чуть не ударили по лицу. Он никак не мог знать, что, если бы Мукуро напала, как она собиралась, он мог бы лечить сломанную челюсть в течение следующего месяца. Очень медленно Мукуро убрала свой кулак и встала, нервно глядя на него. Сам воздух остановился, когда прошло несколько тихих мгновений, ни один из них не произнес ни слова. Однако это длилось недолго, тем более что Така был на грани взрыва. Его устрашающая аура внезапно вспыхнула, а огонь в глазах ярко вспыхнул. «Джунко Эношима! Я очень надеюсь, что у вас есть разумное объяснение тому, что вы сделали или почти сделали!» — закричал он ей в лицо, брызги слюны попали ей на щеку, отчего она на мгновение отвернулась от отвращения. Вытерев лицо рукавом, Мукуро тут же нахмурила брови и возразила: — Может, если бы ты не подкрался ко мне и не закричал мне в ухо, я бы и не пыталась тебя шлепнуть, тупица! В тот момент, когда последнее ругательство сорвалось с её губ, она поняла, что за этим последует. Не говоря ни слова, Така достал свой теперь уже фирменный розовый блокнот и что-то нацарапал в нем. Быстрее, чем она думала, он выписал ей штраф за нецензурную речь, вырвал листочек из блокнота и протянул ей. Прищурив глаза, солдат выхватила его у него из рук, только чтобы быть потрясенной, когда он мгновенно вернулся к блокноту, по-видимому, записывая ещё один. «Вау, эй, эй! А этот почему?! — воскликнула она, указывая на штраф, который он сейчас выписывал. Не поднимая головы и всё время продолжая писать, он ответил: «Это был твоё первый штраф, теперь я должен написать остальные…» Совершенно сбитое с толку выражение отразилось на лице замаскированной Мукуро, когда она спросила: «ДД-Другие?!» "Верно!" Така объявил, что сорвал розовый листок и отдал ей, который она взяла у него почти в оцепенении. — Это за использование ненормативной лексики при разговоре в коридоре с… Овада. Удивление охватило Мукуро, когда она пришла к поразительному выводу. — Подожди… так ты подслушивал наш разговор? — спросила она, явно потрясенная тем, что он их подслушал. — Это не так!" - Председатель Дисциплинарного Комитета защищался, уже выписывая очередную жалобу. — Я как раз заканчивал свой обход и направлялся в общежитие, когда услышал, как вы двое… разговариваете. За это время я услышал, что вы используете ненормативную лексику, и решил… вежливо подождать, пока вы закончите разговор, прежде чем решать этот вопрос с тобой!» Опять же, Мукуро была шокирована, но не потому, что он признался в подслушивании. Несмотря на всё его бахвальство, казалось, что Така ещё не был готов даже поговорить с Мондо, учитывая, что он ждал, пока байкер закроется в кабинете медсестры, прежде чем подойти к ней. В обычной ситуации Председатель Дисциплинарного Комитета просто вмешался бы в разговор и предъявил бы штраф без каких-либо сомнений. Сама мысль о том, что Така «терпеливо» ждал, чтобы вручить ей выговор после того, как она покинула компанию Мондо, доказывала, что на каком-то уровне дежурный всё ещё не хотел признавать своего бывшего друга. Мукуро, вероятно, сочла бы эту ситуацию более душераздирающей… если бы Така всё ещё не записывал бы для неё штрафы! «И вот ещё», — сказал он, протягивая ей ещё одну розовую бумажку, которую она неохотно взяла. «Это за безрассудное подвержение опасности самой себя». «Безрассудное подвержение опасности… самой себя?» — повторила Мукуро, подняв бровь. "Верно! Когда я последовал за вами, чтобы выписать вам замечание, я увидел, как вы начали бегать по коридорам , как сумасшедшая!» Така закричал, его мощная аура усиливалась с каждым словом. «Вы могли упасть и ушибиться, или позорно столкнуться с другим учеником! Как такое действие могло не быть классифицировано как «Безрассудная опасность»?!» Чувствуя себя измотанной только от одного его присутствия, Мукуро глубоко вздохнула, прежде чем спросить: «Хорошо, хорошо, прости. Я могу идти? Уже поздно — какого черта?! Ещё больше?!" В то время как она просила уйти, Председатель Дисциплинарного Комитета начал писать ещё одну жалобу. Тем не менее, он, кажется, ускорил свое письмо, поскольку довольно быстро представил ей следующую записку. «Только что ещё было одно нарушение ненормативной лексики», — кратко объяснил он, прежде чем мгновенно написать следующее. Поняв, что лучше просто держать рот на замке и ждать, солдат прислонилась к стойке позади неё и опустила взгляд, громко вздохнув. В считанные мгновения ей вручили четвертый за последние пять минут штраф. — А этот почему?" - сказала она, когда она протянула руку и выхватила его у него. «Ещё одно безрассудное подвержение опасности, но на этот раз за то, из-за того что чуть не напали на меня, когда я пришел поприветствовать вас», — объяснил дежурный, сердито сузив глаза. «Я понимаю, что напугал вас, но вы должны подумать о последствиях своих действий! Что, если бы вы ударили меня так, что я бы упал и ударился головой?! Если бы это случилось и я не пришел в сознание, это привело бы к ещё одному судебному процессу по делу об издевательствах! Произошло бы то самое, что я пытаюсь предотвратить, и вы должны были бы исправить это!» — Если бы я тебя ударила, ты бы не потерял сознание, ты бы стонал от боли! Кроме того, я не уверена, что кто-то из нас захочет найти того, кто надавал тебе люлей! Мы все были бы слишком заняты празднованием падение тирана!" - Мукуро не могла перестать думать, молча позволяя дежурному ругать себя. — В следующий раз просто спокойно повернись и обратись к тому, кто с вами разговаривает, с грацией и терпением, подобающими женщине вашего возраста! Вы уже достаточно взрослая, чтобы уметь вести себя на публике, юная леди! Пока его оскорбления звучали у неё в ушах, Мукуро молилась ради Таки, чтобы с ним было покончено… потому что, если он напишет ей ещё один выговор, она не была уверена, сможет ли удержаться от того, чтобы не сломать ему ноги — о, черт, блять, что?!?!?! «И, наконец, этот последний выговор касается как вашей вульгарности, так и ненормативной лексики, когда я впервые обратился к вам», — сказал Председатель Дисциплинарного Комитета, передавая то, что, по-видимому, было пятым и последним обвинением за вечер. «Однако я был достаточно любезен, чтобы привести их в виде одной цитаты вместо двух. Надеюсь, вы благодарны за мою доброжелательность». Дрожащей рукой, трясущейся от ярости, Мукуро взяла у него последнюю розовую карточку и положила её вместе с остальными, прежде чем сунуть все в карман. Делая глубокие, очищающие вдохи, чтобы не задушить его, солдат спокойно спросил: «Можно мне идти?» При звуке её просьбы черты лица Таки внезапно изменились, и гордая улыбка тронула его губы, когда он ответил: «Конечно, вы можете! Спасибо за вопрос! Я всё равно собирался предложить это, так как уже почти ночь, и столовая скоро будет закрыта! — Спасибо… — быстро сказала Мукуро, обойдя его и направляясь к кухонной двери. Однако, прежде чем она достигла её, этот раздражающий голос снова окликнул её. "Подождите минутку!" - Така практически закричал, из-за чего Мукуро остановилась и вскинула голову, чтобы посмотреть на него через плечо. По-видимому, не подозревая о её ярости, дежурный указал на поднос с едой, который она оставила у раковины, и продолжил: «Вы не закончили мыть посуду! Однако, поскольку время имеет решающее значение, я любезно позволю вам закончить это утром, так как я не хотел бы, чтобы вы нарушили запретное правило столовой из-за такой незначительной проблемы. — Как мило с твоей стороны… — медленно ответила Мукуро сквозь стиснутые зубы. "Ничего особенного!" - Сказала- Така с сердечным смехом, прежде чем пройти мимо неё и выйти из кухни. Однако он тут же просунул голову обратно внутрь и сказал: «Теперь, пожалуйста, поторопитесь! Или мне придется написать ещё один штраф за нарушение правила ночного времени, которым так щедро наградила нас Селестия Люденберг! Внезапно гнев Мукуро утих, когда дежурный даровал ей это знание. Он действительно считал, что самопровозглашенное правило Селесты действительно? Было ли это причиной того, что он патрулировал зал прямо перед наступлением ночи? Это имело смысл, учитывая, что Председатель Дисциплинарного Комитета хотел избежать жертв так же, как и все остальные, но она никогда не думала, что он зайдет так далеко. Возможно, в безумии Таки всё-таки была какая-то система… « Мисс Эношима!» Така снова закричал на неё, на этот раз вытащив свой розовый блокнот. «Если вы промедлите ещё на мгновение, у меня не будет выбора, кроме как заполнить ещё один бланк!» «Ничего… он всё ещё ебаный мудак! ” "Хорошо хорошо! Я иду!" — наконец ответила она, следуя за ним из кухни, через столовую и весь коридор, ведущий к их комнатам.

***

Почти сразу после возвращения в свою комнату Мукуро прижалась спиной к двери и глубоко выдохнула. Её рука метнулась вверх, и яростным рывком она стянула с головы розовый парик. Её рука упала на бок с париком в руке, а другая рука потянулась к карману и вытащила пять розовых листочков, которые дал ей Така. Она лениво подняла руку и грозно посмотрела на маленькие розовые странички, крепко сжимая их в гневе. — И что мне блядь с ними делать? — спросила она вслух, рассматривая их так, словно это была иностранная валюта. По правде говоря, она никогда раньше ни в чем не была замешана. Така в значительной степени игнорировал её во время учебы в школе, и она всегда старалась держать в секрете «обязанности», которые она выполняла для Джунко, ото всех. По сравнению с этим небольшая ругань была наименьшим из её преступлений... «Если бы он знал, сколько крови у меня на руках… он бы сообщил обо мне властям вместо того, чтобы писать мне бесполезные записки». У неё вырвался грустный смешок, и меланхолическая улыбка скользнула по её губам, когда она медленно вошла в главную часть своей спальни. Она хотела успокоить себя, но только усилила свое беспокойство. Солдат изо всех сил старалась не принимать во внимание иронию её выбора в этой убийственной игре. В конце концов, какое право она, наемница, убийца… убийца, имела пытаться спасти жизни своих одноклассников? Если иронии было недостаточно, несмотря на то, насколько успешной она была до сих пор, учитывая недавние события, Мукуро начала сомневаться, обладает ли она навыками для выполнения своей миссии. Одной ошибки достаточно, чтобы её казнили… что её, честно говоря, не слишком заботило. Она смирилась с тем, что не выйдет из этой школы живой, но если она умрет до того, как позаботится о том, чтобы её одноклассники выжили, стыд за то, что она подвела их, наверняка будет преследовать её даже после смерти. Опять же, если она потерпит неудачу и будет казнена по пути… вернется ли она призраком и будет блуждать по школе? Она никогда по-настоящему не верила в подобные вещи, но по опыту знала, что всё возможно. — Если это произойдет… Я точно буду преследовать Джунко до конца её жизни… — Мукуро снова мельком взглянула на штрафы в своей руке, прежде чем добавить: — И, может быть, Така… да… «Выпиши мне штраф прямо сейчас» , сука!» Наконец, из неё вырвался искренний смех, и ей удалось стряхнуть с себя все гнетущие мысли. Вместо этого её мысли были заняты тем, чтобы принять душ перед сном и хорошо выспаться сегодня ночью, учитывая катастрофы, которые произошли накануне вечером. Однако сразу после того, как она положила свой парик на форму для парика и бросила свои розовые рубашки на комод, по всей школе прозвучала знакомая мелодия. *Динь*Дон*Бинг*Бонг* « Ночное объявление? Интересно, как Джунко справится с Монокумой в «отпуске»… о, черт, это значит, что я без душа! ” Раздраженный стон раздался у Мукуро, когда она решила взглянуть на монитор, направив на него свое раздражение. Однако Мукуро моментально удивилась, когда экран ожил… и на мониторе внезапно появилось изображение Монокумы, одетого в гавайскую рубашку и держащего в руках что-то похожее на мартини, сидящего на плетеном шезлонге перед бассейном. Рот Мукуро на мгновение приоткрылся, прежде чем медведь откашлялся, обращаясь к школе. «Добрый вечер всем! Вы думали, что только потому, что я был в отпуске, я забуду о ежедневных объявлениях? В любом случае, время прямо сейчас… как и везде вообщем-то… 10 вечера! Таким образом, это официально ночное время! Вы уже знаете: двери столовой заперты, есть вероятность убийства, бла-бла-бла. Поскольку меня нет рядом, чтобы навязывать абсолютно всё, что касается вашей жизни, я полагаю, лучше всего будет тонкое послание… идите нахуй спать! Доброй ночи!" Совершенно измученная медвежьей болтовней и разочарованная тем фактом, что она не может насладиться своим прекрасным душем, солдат решила, что лучше всего сократить потери и просто отдохнуть. Плюхнувшись на кровать, всё ещё полностью одетая, но ей было насрать, Мукуро осмелилась позволить обнадеживающей мысли проникнуть в её разум. «Надеюсь… завтра всё наладится…» прошептала она, когда её поглотил сон.

***

«Ежегодники… классные записи… уведомления о финансировании… возможно, это был архив?» Кёко Киригири сидела за одиноким столом в секретной комнате, спрятанной в туалете для мальчиков на втором этаже. Единственный свет, который позволял освещать комнату, исходил от открытой двери, в которую она вошла. Таким образом, если кто-то прокрадется к ней сзади, она увидит их тень и не будет застигнута врасплох. В настоящее время она просматривала все книги, которые могла найти, но ей не удавалось найти ничего, что могло бы привести к тому, как или почему она и её одноклассники были заключены в тюрьму в своей школе. Она очистила большую часть ежегодников и регистраций за предыдущие годы и только что добралась до того, что должно было быть их текущим годом. «Регистрация 78-го класса»… — прочитала она вслух, раскрыв книгу и просматривая файлы. В нем подробно рассказывалось, кем был бы их классный руководитель, чье имя она не узнала, если бы все пошло по плану. Он также содержал информацию о каждом отдельном студенте. Самым первым был Макото Наэги, на страничке которого перечислялось всё, от его таланта и особых навыков до того, как и почему его выбрали для поступления в школу. Вместо того, чтобы сразу двигаться дальше, её любопытство взяло верх над ней, и она решила просмотреть весь его файл, прочитав о серии неудачных событий, которые привели к тому, что Макото был выбран «Абсолютным Счастливчиком». «В этом случае «Абсолютный Невезучий Студент» кажется более подходящим», — размышляла она с полуулыбкой. Зная Макото так хорошо, как она, она могла легко увидеть, что за ним следуют такие несчастья. На самом деле, возможно, это было несчастье, а не удача, которая привела самого обычного мальчика в эту школу… только для того, чтобы столкнуться с этим ужасным опытом. Слегка нахмурившись, она опустила губы вниз, когда появилось чувство вины за то, что у неё есть информация о нем, но она не хочет её ему давать. Возможно… однажды… она почувствует себя достаточно комфортно, чтобы открыться ему… но сейчас было не время для таких мыслей. Перелистывая его страницу, она решила просмотреть и другие файлы. Просматривая остальные файлы своих одноклассников, она обнаружила, что в них не так много информации, которую можно было бы собрать воедино. Помимо их имен, талантов и причин, по которым они были набраны в школу, было дано немного информации. В файле Токо, например, не было упоминания о её раздвоении личности. Опять же, если бы в школе знали о том, что она была серийной убийцей, они бы точно не пригласили её пополнить ряды учеников… не так ли? Часть её хотела раскрыть эту тайну в одиночку, но знала, что у неё есть более неотложные дела, которыми нужно заняться. Продолжая читать, она была удивлена ​​тем, как мало можно было найти. На самом деле, похоже, что информации явно не хватало. Может ли это быть из-за вмешательства кукловода или это было сделано намеренно? В качестве альтернативы, она также хотела увидеть, присутствует ли другая часть информации… — Черт… — тихо выругалась Кёко, добираясь до своей странички, совершенно разочарованная. Там не было ничего, кроме её фотографии; остальная часть файла была полностью удалена… как будто кто-то каким-то образом изменил её. — Но если это так… то Вдохновитель знал, что эта комната существует… и оставил её здесь, чтобы мы её нашли. Но зачем ему это делать? Зачем оставлять такую ​​обширную библиотеку информации скрытой, если он уже удалил конфиденциальную информацию?» Размышляя над этим, она продолжала листать файлы, пока не нашла очень странную страницу. Это была страница, невероятно похожая на её, за исключением того, что на ней не было изображения, только имя и выцарапанный талант. Прищурившись, Кёко тихо прочитала то немногое, что можно было прочесть на странице. «…Мукуро…Икусаба…Абсолютный ---------….Класс 78…ученик номер шестнадцать!» Кёко чуть не упала, пока читала это, удерживая себя в руках, перечитывая этот короткий отрывок снова и снова, пока он не врезался в её сетчатку. Когда она была уверена, что никогда не забудет этот отрывок, она, наконец, позволила себе отложить книгу и обработать информацию. Её брови нахмурились, как и она … кипящий гнев медленно начал охватывать ее. «…Есть шестнадцатый ученик… шестнадцатый ученик… который может быть с нами в школе… он может быть… вдохновителем…?»

***

«Эй, да ну тебя!» Хина застонала, глядя на запертые двери столовой. «Я знаю, что у меня было всего несколько минут, но я не думал, что она уже закрыта!» Несмотря на отсутствие Монокумы, двери столовой оставались запертыми в ночное время, как и отсутствие воды. Хина думала быстро перекусить перед сном, но теперь казалось, что ей придется обойтись без этого. Её плечи разочарованно опустились, когда она сказала: «Я знала, что не должна была есть все пончики в кладовке… теперь там остались только сырные слойки… Я ненавижу сырные слойки». На самом деле это было не так, Хина обожала сырные слойки. На самом деле, холодными зимними ночами ничто так не успокаивало её, как эти сочные, сырные шарики пушистой доброты! Однако прямо сейчас эти восхитительные слоеные шарики не могли утолить её тягу к чему-то сладкому… чему-то сладкому… чему-то круглому с дыркой… «Пончики… почему… больше нет… пончиков…?» — спросила она вслух, ноги вынесли её из общежития в коридор. Несмотря на то, что уже наступила ночь, и Хина знала, что нарушает правило ночного времени которое предложила Селеста, аппетит заставил её бродить по коридорам. Когда она шла по коридорам, её плотоядная жажда пышного наслаждения не была утолена, она в конце концов прошла мимо студенческого магазина. Её ноги остановились, когда она повернулась и на мгновение уставилась на дверь, полезла в карман и что-то выудила. Мгновение спустя из кармана красной спортивной куртки высунулась её рука с крошечной монетой в руке… той, которая была похожа на Монокуму. Взглянув на «Мономонету», Хина вспомнила, как другие ученики, в основном Макото, нашли несколько монет, лежащих под партами и в других странных местах. Эта конкретная монета была обнаружена в углу её собственной комнаты, и её присутствие ещё больше усилило любопытство Хины. Та же самая эмблема была напечатана на странном автомате для призов в студенческом магазине… неужели…? Мощное урчание живота пловчихи резко разнеслось по ярко освещенному коридору, заставив Хину грустно посмотреть вниз и похлопать себя по животу. Тяжело вздохнув, она сказала: «Мне нечего терять…» Обосновав перед собой свои доводы, она толкнула дверь и вошла внутрь. Магазин был завален всевозможными безделушками, начиная от странно украшенных стеклянных чашек и ваз и заканчивая множеством наборов подозрительных доспехов. Однако в поле зрения не было видно маленьких упаковок конфет или других съедобных угощений, что привлекло внимание Хины прямо к автомату для выдачи призов. Подойдя к нему, она наклонилась вперед и вслух прочитала этикетку: «Мономоно… Машина?» Само название смутило её, но она была не из тех, кто ставит под сомнение то, что не имеет для неё смысла. Вместо этого она взглянула через прозрачное стекло автомата и уставилась на различные призовые шары, которые в ней находились. Её взгляд стал блуждать, когда она попыталась представить, что содержится в каждом из них. Это была довольно большая машина, и каждый призовой шар мог вместить что-то довольно большое, или, по крайней мере, так это выглядело. Не говоря уже о том, что тайна незнания того, что вы можете получить, была… на самом деле захватывающей! Конечно, всё, что голодный разум Хины мог вообразить, — это различные закуски, конфеты и, возможно, даже крошечные пончики, которые можно легко поместить в один из этих призовых шариков! Однако, когда она взглянула на свою руку, уставившись на единственную мономонету, которая у неё была, она не могла не колебаться. В конце концов, у неё была только одна монета, и если бы в таинственном шаре не было еды, то она впала бы в ещё большую депрессию, чем сейчас. Переведя взгляд с монеты на автомат, Хина просто не могла заставить себя рискнуть. — Соберись, Хина! Только подумай… что бы сделала Сакура?" - она пыталась настроиться, пытаясь черпать силы из примера подруги. После минутного размышления пловчиха крепко сжала монету в руке и сказала: «Она сделает всё возможное, чтобы достичь своей цели! И я тоже!» Одним плавным движением Хина швырнула мономонету в прорезь для монет и повернула ручку. Монета была втянута в машину, когда внутри забурлило, металлический щелчок сигнализировал, что её приз ждет её внизу. Подняв металлическую пластину в нижней части автомата, она протянула руку и схватила свой призовой шар. К её удивлению, это было намного дольше, чем она ожидала… что могло означать только то, что внутри может быть что-то большое! Подняв его обеими руками, она открыла крышку, уже представляя себе, что может ждать её внутри. Возможно, это был шоколадный батончик или большая упаковка мини-пончиков, а может быть… — …Что это за черт ?! В её руках покоился странный кукольный цилиндр, причем довольно длинный и высокий. У него были странные черты: на кончике была голова в форме японской куклы, которая выглядела так, будто её можно было открутить, а внизу была зловещая красная пуговица. Пока Хина продолжала рассматривать странный предмет, она заметила что-то написанное на его стороне. «Кокеши… Динамо?» Замешательство исказило её черты, когда она ещё раз посмотрела на свой «приз». «Кокеши — это как бутылка для смешивания напитков, верно? Итак, при чем тут динамо?.. Когда она спросила об этом, её рука случайно нажала маленькую красную кнопку внизу приза. Мгновенно длинный цилиндр начал вибрировать, в результате чего потрясенная Хина отшатнулась от шока, чуть не уронив «приз». Тут же она выключила его и поставила прямо на прилавок рядом с собой. Глубоко вздохнув, со слегка покрасневшим лицом, взволнованная Хина могла только смотреть на свой «приз» со смешанными чувствами, проносящимися в её голове. Отдышавшись, она отошла от стойки и повернулась к двери. «Я думаю, что у меня пропал аппетит! Мне действительно пора спать! Её ноги быстро привели её к двери, её лицо всё ещё было розовым, когда она схватилась за ручку двери и приготовилась уйти. Однако в последний возможный момент она оглянулась через плечо и не могла удержаться от того, чтобы смотреть на Кокеши Динамо. В то же время казалось, что кукольная голова на вершине «приза» смотрела на неё в ответ, манила её, умоляла, взывая к ней, подавляя её… Хина закусила губу, когда в её голове бушевала внутренняя битва, которую она быстро проигрывала. Затем, прежде чем она сообразила, что делает, она подошла к прилавку, схватила свой «приз» и сунула его глубоко в карман пиджака, прежде чем отправиться обратно в свою комнату.