Мама, где ты?

Трэвис прислонился к стене, прижав колени к груди, пытаясь успокоиться. Глаза резко закрылись, когда он наклонил голову вниз, волосы упали ему на лицо. Он проигнорировал боль, исходившую от его черных глаз, больше сосредоточившись на том, чтобы не дать слезам пролиться. Мужчины не плачут. Трэвис это знает, это был один из первых уроков, который преподал ему отец. Хотя он еще не был мужчиной, нет, он все еще был мальчиком. Мальчик 14 лет, мальчик без матери, мальчик, живущий со своим жестоким отцом. Трэвис пытался избавиться от уроков, которые отец запечатлел в его мозгу. Он пытался сделать это с 12 лет, когда он наконец принял человека, которым был его отец. Это не сработало. Хотя от некоторых он избавился. Он больше не боялся называть своего отца тем, кем он был. Конечно, никогда в лицо, только в голову. О, как Трэвису хотелось, чтобы он мог в лицо назвать своего отца «жестоким придурком». Хватка его ладоней ослабла, когда он представил, какое выражение лица сделал бы его отец, если бы он осмелился произнести такие слова. Фальшивая ситуация заставила его немного ухмыльнуться. Он позволил своим мыслям блуждать, открыв глаза, чтобы оглядеться вокруг. Золотой медальон с крестом сверкнул на свету, когда он потянулся, чтобы взять его в руки. Проведя пальцами по выгравированной на нем букве «П». Он мало что знал о медальоне, только то, что он принадлежал его матери. Честно говоря, он тоже мало что знал о своей матери. Она была лишь проблеском в его воспоминаниях. Пятно, которое он так и не смог полностью вспомнить, как бы ни старался. Не было даже ее фотографий. Трэвис клянется, что помнит, как делал семейные портреты, когда был моложе, и она была там. Он не помнит, как она выглядела в лицо, но помнил, что на каждой фотографии она была одета в одно и то же. Черное платье с длинной спиной идеально подходит для траура. Он никогда не был уверен, кого она оплакивала. Возможно, это была ее собственная жизнь; жизнь, которая была выброшена в тот момент, когда она вышла замуж за Кеннета Фелпса и взяла его фамилию. Трэвис также помнит, как в молодости искал портреты. Злится на отца за то, что он ничего не рассказал ему о ней, как бы он ни просил. Он ничего не нашел. На этих фотографиях были только он и его отец. Женщин в траурных одеждах не видно. Хотя там, где он клялся, что она была их глазами на фотографиях. На фотографиях порхали крошечные шарики, странным образом превратившиеся в пыль. Призрачные сферы были единственной идеей, которую мог придумать его старый разум. Позже в тот же день младший поднялся в свою комнату и нашел медальон. И он не мог сказать вам, как, но он просто знал , что это были его матери. Он смутно помнит, что слышал женский голос: «Будь лучше, чем он, Трэвис». Он до сих пор живо помнит тот день и те слова. Он все еще мог слышать их ясно, как день, когда думал об этом, и он мог чувствовать ту же дрожь, которую чувствовал молодой человек, когда он это делал. Трэвис задается вопросом, защитит ли его мать его от отца, очистит ли она его раны и скажет ему, что все будет хорошо. Если она из тех, кто обнимает и целует его на ночь, или из тех, кто читает ему сказку. Он задается вопросом, научит ли она его готовить, пока готовит ужин. Даже если он никогда не знал ее; Трэвис Фелпс не мог не скучать по матери.