Двадцать лет спустя

Взрослые – все те же дети, Да только вот измученные и уставшие.

Ты что-то говоришь. Жестикулируя, время от времени заливаясь как прежде заразительным смехом и заглядывая мне в глаза. Я, конечно, понимающе киваю, улыбаюсь, словно слушаю. Ты изменился. Черты лица стали жестче, время наложило тонкие штрихи морщинок у губ и глаз, юношеская округлость щек пропала, сменившись резкой линией скул. Но в твоих глазах все то же тепло, в движениях все та же внутренняя энергия, всегда бившая ключом, ты улыбаешься так же искренне, ни на миг не надевая маску. Она просто тебе не нужна. - Ты отстригла волосы? Я удивленно смотрю на тебя, поняв, о чем речь, только когда ты невесомо касаешься пальцами темных прядей, выбившихся из укладки. - Да, - отвечаю я, сглотнув ком в горле, но не могу произнести больше ни слова. - Тебе очень идет. Хоть мне немного жаль, - ты произносишь это мягко и ласково, на секунду опустив взгляд, словно тоже одоленный воспоминаниями о прошлом. – Слышал, ты стала актрисой. Теперь пресса галдит о тебе даже больше, чем обо мне, - улыбаешься так открыто, что я не могу не улыбнуться в ответ. – Ты всегда хорошо играла. Нравится такое внимание? Я неопределенно пожимаю плечами. - А у тебя, я слышала, сын. Осечка специальна. Мне вовсе не хочется, чтобы ты знал, как пристально я следила за твоей жизнью все эти годы. - Дочь, - беззаботно поправляешь ты. – Она чудеснейший человечек, если ты когда-нибудь все же почтишь своим визитом Аккилиану, познакомлю вас. Я много рассказывал ей о тебе. Это могла быть наша дочь. Рыжеволосая девочка с моими синими глазами. Или твоими зелеными. Она бы унаследовала твою обезоруживающую искренность и твой заразительный смех. Она бы стала самой настоящей леди. Ну или задиристым сорванцом, каким был ее отец. Но она точно была бы непоколебимо гордой. И еще очень эгоистичной, как мы с тобой. Ты бы смотрел на нее, как на самое прекрасное существо на свете. Так, как когда-то смотрел на меня. - А у вас кто? – нерешительно спрашиваешь ты. – Просто ты никогда не распространяешься перед СМИ о своей личной жизни, а я даже не… - Нет, - поспешно перебиваю я, чувствуя, что в голосе звенит волнение, но не в силах с этим справиться. – Синедд не… Мы не можем иметь детей, - я на секунду прикрываю глаза. - Это последствия смога. - Прости, - ты растерянно отводишь взгляд. - Ничего. Перед глазами всплывают воспоминания о тех безумных, бесконечных днях, полных слез и горечи от собственного бессилия, когда он, едва не умирая, боролся с влиянием смога. Тогда, наполненными кошмарами для него и бессонными для меня ночами прислушиваясь к его едва заметному пульсу, я наверное слишком хорошо поняла значение слова «грань». - Ты счастлива с ним? – неожиданный вопрос в лоб, заставляет снова поднять на тебя взгляд. Ты смотришь прямо в глаза, внимательно, с какой-то долей тепла и надежды. Кажется, стоит мне ответить отрицательно, ты порывисто, но мягко, в своей обычной манере обнимешь меня и скажешь, насколько же скучал. И, может быть, все изменится. А может мне только кажется. Я прислушиваюсь к собственным чувствам, и отчего-то мне хочется сказать правду. Ее бы только найти. - Да, - я говорю это слишком резко, и ты отшатываешься, словно тебе сделали больно. Но спустя пару секунд улыбаешься. С долей грусти, но, по сути, искренне. - Синедд – лучший выбор, - в твоем голосе ни капли злобы. – Мы с ним еще во многом похожи. Я смеюсь, отрывисто, немного истерично, наверное. - А ты все такой же, - мне тепло и хорошо сейчас, как и было рядом с тобой много лет назад. Твои глаза лучатся внутренним светом, и ты вроде хочешь сделать шаг ближе ко мне, но вовремя себя останавливаешь. - Ладно, передавай привет Синедду, - воздух между нами накален так, что тебе легче уйти. – Может как-нибудь встретимся с ним на поле, тряхнем стариной. Я деланно закатываю глаза, и не пытаясь представить какую войну вы снова разведете на поле. - Удачи тебе. Ты киваешь в ответ и, поколебавшись какие-то секунды, отворачиваешься, собираясь уйти. – Джок, - окликаю вдруг я. Ты останавливаешься, а я быстрым шагом преодолеваю расстояние между нами. Секунда – и я уже в твоих объятьях. Спрятав лицо в изгибе шеи, вдыхая такой знакомый запах. Впиваюсь пальцами в плечи, как когда-то много лет назад. Ты ласково скользишь ладонями по моей спине, прижимая к себе крепче. Мы будем стоять так еще очень долго. Я – уткнувшись лицом тебе в плечо. Ты – что-то шепча и гладя меня по волосам. А потом мы разойдемся, и я поклянусь себе, что больше никогда тебя не увижу.