Месть демона

Ветер сбивал меня с ног холодными порывами. Темнота, разверзнувшаяся под обрывом, так и норовила раскрыть свою пасть и поглотить мое маленькое тело. Корвус держал меня за руку так благоговейно и в то же время с ужасом, будто видел в моих глазах что-то пугающее. Его волосы путались, развевались, а платок на шее развязался и теперь держался только лишь на его худых женоподобных плечах. В глазах молодого человека застыла печаль, страх утраты; боязнь будущего дрожала на ресницах. — Лилит, прошу, выслушай же меня! — сквозь ветер пытался докричаться до меня Корвус. У меня перед глазами до сих пор мелькали его образы в бальном зале и его руки, медленно скользящие по ткани красного корсета. Я сделала еще один шаг назад. Корвус дернул меня за руку, но ему не удалось пошатнуть мое равновесие. Я не упала. Дождь хлестал меня по лицу. На щеках черными цветами разливались потёки туши, и тяжело липли на ключицы темные локоны. Платье отяжелело. Корвус знал, что будет, если он хоть пальцем тронет кого-то, кроме меня. Он понимал, на что шел, год назад, когда надевал мне на палец кольцо. А сейчас, когда мы помолвлены, он резко забыл о своих обещаниях мне. Он запамятовал, что я могу сделать, стоит мне ощутить предательство лишь на мгновение. — Лилит, это была ошибка! Он попытался подтянуть меня за руку к себе, но я упёрлась босыми ногами в размокшую глину. Он не знал, что такие, как я, не прощают ошибок? — Разве ты не помнишь, о чем клялся мне лишь год назад? — крикнула я, не сумев сдержать порыв. Наставница бы не одобрила моей эмоциональности, но на то во мне и существует человеческая половина, чтобы что-то чувствовать. Впрочем, в тот момент я проклинала ее и желала оставить в себе только чудовищное, неживое, темное. — Я все помню, Лилит, — оправдывался Корвус, пока дождь струился по его лицу, — И я всегда был тебе верен! — До сегодняшнего дня. — Нет же! Ничего не было, клянусь тебе! Она лишь хотела поговорить, а я не мог отказать. Я прекрасно помнила струящуюся, словно кровавый водопад, юбку, которая стремительно упала на пол. Я видела это сквозь замочную скважину. И теперь, когда в одной из комнат поместья лежало бездыханное обнаженное тело, а в главной зале продолжала играть музыка и кружились пары, Корвус рассказывал мне, что ничего не произошло. — Я видела все. Не лги мне. — Ты не так все поняла. Он вновь с силой дернул меня вперед, и тогда я не удержалась на ногах. Упав на колени, я с трепетом подняла голову. Корвус нависал надо мной, словно ворон над добычей. И теперь в его глазах виднелся не ужас, а сталь. Он будто пытался внушить мне, что все, что я видела, было лишь галлюцинацией. Но я отказывалась в это верить. — Лилит, малышка, не будь наивной, — присел он передо мной, — Вечной любви не бывает. Просто иногда нужно признать, что сказка кончилась. Я помотала головой, вытесняя его слова из своего сознания и оставляя место лишь для животной тьмы, которая захлестывала меня с головой. Мне показалось, будто я вижу мир в черно-белом цвете, и Корвус в нем — черная дыра. — Сколько бы ты не рассказывала, как будешь мстить, мне плевать. Ты ведь этого не сделаешь. Просто ты полюбила, глупая. — А ты, видимо, никого не любишь, Корвус. — Именно так. Он приподнял мое измазанное в дожде и брызгах грязи лицо двумя пальцами за подбородок и голубыми глазами заглянул прямо в черную душу. — Признаюсь: с тобой было интересно играть. И я не сдержалась. Из последних сил я ударила его по лицу наотмашь. Казалось, звонкий хлопок был громче воя бури и грома молнии, и я будто сама услышала звон в его ушах, а когда он повернулся, его взгляд выражал лютую ненависть. Мне впервые в жизни было страшно. Мои ноги, запутавшиеся в платье, сковала болезненная судорога, так что только я попыталась встать, как вновь упала на локти. Сзади меня пасть раскрыл обрыв, а небо мне закрывала худая фигура Корвуса, в тот момент так похожая на хищную птицу. — Знаешь, Лилит, возможно, я поспешил надевать тебе на палец кольцо. Да, я боялся, что ты действительно меня убьешь, но сейчас я понимаю, что это были не более, чем сказки. Я дрожала. Не столько от ветра, сколько от рвущейся изнутри тьмы и страха. Я боялась потерять над собой контроль, как сделала это час назад в поместье. Корвус сделал шаг мне навстречу, а я судорожно хваталась за камни и медленно отползала назад, зная, что позади меня пропасть. Молодой человек щурился от воды, струящейся по его волосам и лицу. — Наивная Лилит. Я и без того знала о своей наивности. Наставница говорила мне, что я излишне человечна, но что поделать, коль такова моя природа? Ничто не учило меня быть осторожней. Я отползала назад, терпя боль судорог и некогда белое, теперь черное платье, мешающее двигаться. В глазах моих то мутнело, то прояснялось, и я понимала, что за этим последует. — Давай, Лилит. Убей меня, как обещала. Я вновь замотала головой, будто хотела, чтобы она оторвалась. Волосы мокрой плетью ударили меня по лицу, оставив полосы грязи. — Обещания же нужно выполнять… Моя голова находилась на краю обрыва. Стоило мне повернуть голову, я могла увидеть черную пропасть, заливаемую дождем. Я резко и болезненно выдохнула, когда Корвус надавил каблуком мне на грудь. Его нога была тяжелой. Легкие будто налились свинцом, я не могла дышать. В глазах помутнело еще больше, и тогда я поняла, что стена самоконтроля разрушена. Наверное, зрачки мои потемнели, потому что внимательное выражение лица Корвуса стало обеспокоенным. Когда я улыбнулась острыми, словно пики, зубами, он не убрал ногу с моей груди, думая, что так мое сознание затуманится, если мне будет нечем дышать. Напрасно. Следующее, что я помню, это звук разрываемой плоти, хруст костей и нечеловеческий вопль боли, а затем металлический вкус горячей крови на зубах. Мои руки сводило и отпускало, нога на моей груди уже не давила так сильно, потому что была к чертям оторвана, а от лица Корвуса с каждым мгновением отливали краски. Это то, о чем говорила Наставница. Демонов не подавить, особенно, когда демон — ты. Потеря контроля над собой означает окончательное падение. — Ты... Что... — булькающим от боли и крови во рту голосом прохрипел молодой человек. Я разразилась одержимым смехом, пока моя голова буквально свисала над обрывом, а грудь и руки мне заливало кровью. Корвус качался, как болванчик — ему оставалось недолго. Его губы дрожали, взгляд мутнел. Он будто хотел мне что-то сказать напоследок, что-то едкое, чтобы вновь унизить меня, но я просто рванула его на себя, так, что он подскользнулся на мокрой глине. А дальше — темнота и сдавленный крик. Я даже не слышала звука падения, настолько была глубока пропасть. Смеясь и лёжа на краю обрыва, пока тело моего возлюбленного падало вниз, я тяжело дышала. Он говорил, что не верит, что я умею мстить. Любви недостаточно для милосердия, нужен еще здравый смысл, которого в моей душе не было. Моя темная сущность жаждала крови, сколько голос Наставницы не взывал ко мне из сознания, и я вспомнила, что у Корвуса есть сестра.