Алхимик-параноик... Кто бы мог подумать, что он тебя полюбит?

      Проснувшись, ты поняла, что лежишь не на кровати. Голова твоя лежала на груди Якова, сама же ты сидела у него на коленях. Алхимик полусидел на полу склада и спал, обнимая тебя, словно мягкую игрушку. Тихонько посапывая во сне, Яков выглядел очень милым. Ты не хотела его будить, поэтому просто вновь положила голову ему на грудь и уснула, согреваясь теплом его тела.       В следующий раз ты проснулась от того, что почувствовала на своём теле приятное шевеление. Это Яков одной рукой гладил твою спину, а другой голову.       Ты попыталась привстать и начала ворочаться, при этом нехотя немного ёрзая на коленях параноика, который с недовольным разочарованием наблюдал за твоим шевелением. Наконец он не выдержал и придержал тебя за талию, будто прося больше не ёрзать у него на коленях. Догадавшись в чём дело, ты лишь по-хулигански улыбнулась и тихонько произнесла:       — Доброе утро!       Яков фыркнул и убрал руки с твоей талии.       — И тебе того же.       Дождавшись от алхимика приветствия, ты, про себя довольно улыбаясь, встала с колен Якова и, потрепав того по голове, тем самым взъерошив ему волосы, вышла со склада, чтобы переодеться к завтраку.       В столовой уже собрались все остальные и для начала завтрака, видимо, ждали только тебя, потому что поздоровавшись с тобой, солдаты тут же принялись за еду. Почти что сразу после тебя в столовую зашёл Яков.       На протяжении первой половины завтрака Хельга и Дорис вопросительно смотрели на тебя. Кажется, они заметили, что тебя не было в кровати ни ночью, ни утром. Потом, придя к каким-то выводам, почти что весь отряд начал переводить взгляд то на тебя, то на Якова, то на свою еду. Своими взглядами они сильно насторожили параноика и тот вновь закатил лекцию о том, как все хотят его убить.       После завтрака тебе захотелось подышать свежим воздухом, так что ты вышла из казармы, прогуливаясь по территории лагеря.       В итоге ты забрела в лесок, по которому вы обычно бегаете во время тренировки сержанта Леманн. Сейчас, когда бегать было не нужно, это место казалось очень приятным. К тому же в этот раз солнце пока не было в зените, так что ты ещё и была в тени деревьев.       Сев под одно из них, ты довольно улыбнулась и глубоко вдохнула свежий воздух. Рядом послышались шаги.       — Т/и? Привет. Я присяду?       Это был голос Немо.       — Да, конечно, садись, почему нет!

***

      Впервые в жизни Яков смог придумать собственную алхимическую формулу. Он довольно долго смотрел на несколько знаков, когда наконец понял, что они бы могли прекрасно сочетаться друг с другом.       Почему-то ему очень захотелось поделиться этой радостью с тобой, поэтому, схватив листок, Яков направился на твои поиски.       По пути он встретил Ганса, крайне подозрительно ходящего по коридорам казармы и заглядывающего в каждое помещение.       — Так-так-так... Что это мы тут делаем? — тут же ехидно спросил его Яков.       — Ох, я п-просто искал Т-т/и.       —Зачем она тебе? — Яков подозрительно прищурился, недобро глядя на Ганса.       — П-просто хотел поговорить с н-ней. Она ведь недавно п-призналась в том, что ш-шпионила на В-вагнера, так что я решил п-поболтать ней, а то вдруг она теперь в-волнуется.

***

      — Мне кстати всегда было интересно спросить... — Немо на секунду замолчал, но всё же продолжил. — Ты разве никогда не хотела вернуть себе воспоминания? Просто я до сих пор гоняюсь за прошлым, пытаюсь его как-то выяснить, а вот ты, кажется, вовсе нет... Неужто оно тебя не интересует?       — Неа, ни капельки. Какая разница, что было в прошлом? Ну узнаю я, и что? Мне куда больше нравится творить своё настоящее и будущее, а на прошлое оглядываться мне даже и не хочется. Ну его на хуй!       Ты облокотилась головой о дерево и безмятежно улыбнулась. Немо же с непониманием и одновременно интересом смотрел на тебя. Он не понимал твоих рассуждений, но очень хотел понять и сравнить вас. Всё же не часто встретишь человека, у которого амнезия в точности как у тебя...       Тут вы с Немо заметили, как к вам приближаются Яков и Ганс. Ты уже было открыла рот, чтобы поприветствовать их, но внезапно услышала приглушённые голоса.       — Я же говорил, тут их лагерь! Примерно где-то здесь я и встретил её в прошлый раз... — первый голос показался тебе знакомым. Тембр, пусть и мужской, отдалённо напоминал нотки голоса Руф, особенно когда она пыталась говорить как «настоящий мужик».       Вы с Яковом переглянулись и кивнули друг другу. Алхимик тихонько подошёл к тебе и передал один из револьверов. Вооружившись, вы с ним подошли к деревьям, что были ближе к стене лагеря, ведь именно оттуда и доносились голоса. Немо и Ганс с интересом наблюдали за вами, на всякий случай встав и приготовившись к возможному бою.       Вы с Яковом уже были наготове стрелять, когда из-за деревьев сами вышли солдаты во вражеской форме. Их оказалось двое. Одного из них вы узнали сразу – это был Генри, брат Руф. Вторым был мужчина средних лет.       Солдаты тут же попали под прицел двух револьверов и подняли руки вверх.       — Т/ишенька, так и думал, что мы тебя здесь найдём! Мы пришли за тобой, так что не стреляй! — Генри ярко улыбнулся тебе, делая при этом вид, будто он чудесный спаситель.       — А это ещё кто? — Яков недобро уставился на мужчину.       — Т/и, неужто ты меня не узнаёшь? — мужчина с ожиданием уставился на тебя, но, так и не разглядев на твоём лице ничего кроме враждебности, разочарованно продолжил. — Меня зовут Хайнц. Я твой отец, Т/и.       — С чего я должна вам верить?       «Я окончательно нахваталась от Якова его подозрительности...» — подумала при этом ты.       Однако сам вопрос по сути можно было назвать риторическим, потому что после слов Хайнца стало видно, что он, действительно, был чем-то похож на тебя. Во всяком случае его нос, уши и глаза были почти что в точности как твои. Так что всё же вера в его правоту нехотя закрадывалась в каждого из вас.       — Т-тогда расскажите о прошлом Т-т/и! — таким образом Ганс хотел убить двух зайцев разом: убедиться в том, что Хайнц не лжёт, а также узнать о твоём прошлом.       Ты кивнула, поддерживая слова Ганса и ожидая ответа солдатов.       Начал рассказ Хайнц.       — Примерно год назад отступники убили твою мать. Её звали Грета... К счастью, мы успели спасти и кремировать её тело. Тебе тогда было пятнадцать. Вскоре после этого меня призвали в армию. Уходя, я взял с тебя слово, что когда тебе исполнится шестнадцать, ты тоже запишешься в армию и станешь мстить отступникам за твою мать, но только сама будешь осторожна и не умрёшь. Ты согласилась, и я с чистым сердцем ушёл на войну. Уже там я познакомился с Генри, и он показался мне довольно приятным юношой.       Брат Руф подхватил рассказ и продолжил:       — Герр Т/ф рассказал мне о своей дочери, а так же о том, что ты всего лишь на пару лет младше меня. Ты же сдержала обещание и пошла в армию сразу же, как только тебе исполнилось шестнадцать. В какой-то момент тебя перевели в наш отряд, мы тут же влюбились друг в друга и начали встречаться!       — Ближе к делу! — недовольно фыркнул Яков, немного помахивая нацеленным на Генри револьвером.       — А дальше я вам уже рассказывал. — Генри закатил глаза и испепеляюще взглянул на Якова. — После очередного столкновения с врагом, Т/ишенька пропала без вести. Больше мы ничего не знаем.       — Т/и... — Хайнц взглянул на тебя просящим взглядом. — Возвращайся к нам. Уходи от чёрных отступников! Ты же хорошая девочка... Ты же обещала отомстить за твою мать. Убей их здесь и сейчас и возвращайся к нам...       — Т/и, не слушай его! — перебил твоего отца Яков. — Они не считают нас за людей. Церковь теперь не примет тебя. Они убьют тебя и сожгут, причём будут делать это не как с павшим героем, а как с нечистью.       Отец и Генри тут же выпучили глаза и со смесью испуга, грусти и отвращения взглянули на тебя.       — Т/и... — Хайнцу стало сложно говорить, из-за чего он вновь сделал уже надоевшую паузу после твоего имени. — Неужто они переделали тебя? Неужто ты теперь действительно чёрная отступница?       Когда ты заметила, что от услышанного у Генри и Хайнца тут же сменилось отношение к тебе, эти люди стали тебе противны. Какого чёрта они уже готовы отвернуться от тебя, якобы близкого для них человека, всего лишь из-за того, что у тебя теперь пара органов заменена на механические?!       — Да, и только благодаря этому я жива. А что, «папочка», ты не рад, что я сейчас стою перед тобой?       — Эх, Т/и... Ну почему же эти сволочи не дали тебе спокойно умереть? Зачем они сделали с тобой это?! — голос у Хайнца при этом был такой, будто он уже оплакивает тебя.       Тебя это до ужаса выбесило. Какого чёрта?! Сам пришёл сюда, а теперь... Хайнц тем временем продолжал:       — Теперь ты станешь таким же бессердечным и ведающим лишь злобу оружием отступников...       «И это он ещё говорит что-то про бессердечность?!» — со злобой подумала ты. Все ребята из отряда отнеслись к тебе по-доброму, приняли, причём даже после того, как узнали о твоём шпионаже. Яков и вовсе по-настоящему открылся тебе, хотя по его поведению становилось ясно, что обычно ему это не свойственно. А теперь этот ублюдок рассуждает об их бессердечности и злобе?!       — ...Причём, ещё когда ты была хорошей, ты иногда рассуждала как отступница... Я ведь пытался искоренить это, но, видимо, не вышло. Какой же я ужасный отец... Извини меня, Т/и... Боюсь, что раз теперь ты отступница, нам придётся...       Ты не выдержала первой. Палец нажал на спусковой крючок. Пуля пронзила самый центр лба мужчины и он повалился на землю. Ты убила своего отца... – хотя, какой он тебе отец? – ты убила Хайнца Т/ф...