Удаленные элементы

Монстр осторожно надрезал край своего плаща острым осколком, после чего оторвал от него небольшой кусок ткани. Повернувшись обратно к девочке, он взял ее раненую руку и принялся осторожно обматывать ее тканью. — Больше нигде не поранилась? — спросил тот, не поднимая взгляда, будучи сосредоточенным на ее руке. Но та лишь грустно помахала головой, все еще терзаясь из-за собой содеянного, несмотря на то, что сам доктор и видом не намекал на осуждение или негодование по этому поводу, переживая совсем за иные вещи. — Это, конечно, мало чем тебе поможет, но хотя бы понизит шансы на то, чтобы сделать еще хуже. — монстр закончил увлеченно забинтовывать руку девочки, наконец подняв на нее зрачки. Но та все еще стыдилась, смущенно стоя с опущенной головой, прикрываясь спадающими прядями волос. — Тебе больно? Я не сильно туго перевязал тебе руку? — доктор вновь поник в беспокойства, без конца рассматривая маленькую ручку, обмотанную черной тканью. — Доктор… — тот вмиг отвлекся, переменив все внимание на ее предстоящие слова. — Мне… Мне так жаль, я… — Тебе незачем столько извиняться. — скелет тут же перебил не раз услышанные извинения юной особи. — Я не злюсь. — Но почему? Из-за меня вы проснулись, хотя так долго мучились от невыносимой бессонницы, “зеркало”, что вы нашли, я разбила в дребезги, а ваш плащ из-за моей раны пришлось порвать… Как после этого всего на меня не злиться?.. Под наплывом тяжкого груза вины, глаза девочки засверкали от накатившей пелены слез, но она усердно их сдерживала, осмелившись взглянуть на непонятого ею доктора Гастера, смотря на него так, что тот сам решил отвести свой взгляд в сторону. Он знал, почему он ни за что не станет злиться на девочку что бы та не натворила. Знал, но совершенно не понимал, как это объяснить. Точнее до полного отрицания боялся признаться ей в истинных причинах. — Помнишь того монстра, про которого я тебе все время рассказывал? У него было два сына. Вингдингс был полностью посвящен в проектирование будущих построек в Подземном городе, поэтому времени на посещение дома у него было все меньше и меньше. Так что он принял решение брать с собой на работу своих детских костяшек, чтобы успевать приглядывать за ними и от самого дела далеко не убегать. В силу малых лет они были еще теми непоседами, впрочем как и все детки их невинного возраста. И однажды, едва монстр выделил себе минутку выдохнуть от беспрерывной работы, по возвращению его чертеж, выполненный в единственном экземпляре, на который у него ушла уйма времени, был весь изрисован цветными карандашами и над всей этой яркой картиной потрудились его сыновья. Делать было нечего, тот сел все перечерчивать заново, приняв шедевр его двоих маленьких художников в подарок. Но перед тем, как все вновь переносить на чистый лист, скелет осмотрел все заново, обнаружив ошибку, что могла при постройке его изобретения привести к самым печальнейшим исходам: неоправданная порча ограниченных ресурсов, травмы для ни в чем неповинных работников, разрушение рядом стоящих построек, и самое ужасное — разбитые надежды и мечтания сотни монстров, что всей душой уповали на работу Вингдингса. Если бы его сыновья не изрисовали его бракованный чертеж, то он бы так и отнес его королю ничего не подозревая, приведя всех в подземелье к разрушающему отчаянию. — Но я же далеко не изрисовала чертеж. Я уничтожила целое “зеркало”... — Да, но взамен, — монстр поднял с плоскости осколок стекла. — Мы получили новый объект, который в какой-то степени представляет куда большее влияние на нас, чем какое-то зеркало. И все это лишь благодаря тебе. От высказываний доктора девочка заметно засмущалась, убегая взглядом от его слов, но наконец засверкав скромной улыбкой. — Только, — монстр вновь взглянул на раненую руку девочки. — Пожалуйста, больше не трогай стекло без меня, ладно?