Шапито

X

       «И вроде бы начиналось всё не так плохо, но получилось так, как получилось», — следом за обиженным Нару, сохранив небольшую дистанцию, шла Май.        Часом ранее…        — Раз такое дело, то я бы хотела пойти с Джоном, — изъявила Танияма своё желание.        В этот ясный, тёплый денёк выпала редкая возможность. Директора цирка по непонятной причине вызвали в отделение полиции, и команда SPR могла опросить сотрудников цирка.        — Со мной? — искренне удивился Браун и оттого неловко посмеялся.        — С ним? — не меньше удивилась Аяко и ткнула в католического священника пальцем.        — Я что-то упустил, или у тебя есть что-то на уме? — Такигава сморщил лоб и почесал затылок.        — Всё дело в том, что в этом цирке одни иностранцы, — начала объяснять Май. — Если я пойду с ним, — она дерзко ткнула в начальника пальцем, — то буду лишь тенью. Он ни единого слова мне не переведёт. А я бы хотела понимать, о чём говорят эти люди. Поэтому, я думаю, что будет лучше если я пойду с Джоном.        — Если ты в трёх словах иностранных готова запутаться, то моей вины в том нет, — сложив руки у груди, Нару выдал нечто скверное, схожее на ответ.        «Чего и требовалось ожидать», — подумал про себя Монах и в унисон с Май пожал плечами.        — В общем-то, я не против раз такое дело… — согласился Джон.        — Я против! — вмешалась Матсузаки. — Между прочим, раз мы решили разделиться, то не лучше ли нам пойти с Джоном? Я тоже не особо владею английским, как не посмотри, а четыре человека в одной команде — это уже чересчур!        «Ну и атмосфера… Будто ад замёрз и раскололся на части!» — заметил Такигава. Нару стрелял глазами, так словно готов метать молнии. Май же на сей раз обиделась и отвернулась в сторону.        — Ничего не поделаешь, — вздохнул Монах, надеясь разрешить эту ситуацию. — С Май пойду я. А ты иди с Джоном, — сказал он жрице. — Нару пойдёт с Лином. Так мы быстро всех опросим…        — Пошевеливайтесь! У нас не так много времени, — приказал директор SPR, после чего пошёл по одному из заданных направлений.        — Танияма, я могу тебя попросить?.. — девушку подозвал к себе Лин, чем вызвал у неё ярое удивление.        — А? Зачем?.. — неуверенно подошла она.        — Я бы хотел попросить, чтобы ты сопровождала Нару, — сказал он. — В силу своего самочувствия я не смогу пойти вместе с ним. Я останусь здесь, чтобы в случае чего прикрыть вас.        — Но я не думаю, что смогу быть чем-то полезной ему…        — Это не так. Самое важное сейчас — это оградить его от ошибок. Нару очень гордый человек и в таких ситуациях, в которых времени в обрез, он может проявить себя не с лучшей стороны, чем навредит себе.        — Я поняла, — повесила она голову. — Мне следовало сразу об этом подумать. Ребята, идите без меня! — сказала она остальным и побежала догонять Сибую.        «И вот чем это закончилось…», — скривилась она в лице.        — Нару, а что случилось с директором цирка? — решив оставить всё плохое в прошлом, Май прибавила шагу и подбежала к своему начальнику поближе. — Это ты поспособствовал его отсутствию сегодня? — наивно спросила она.        Этот вопрос заставил директора SPR резко остановиться. Май почти успела затормозить, однако всё равно врезалась носом в его плечо.        — Я похож на человека, у которого есть связи в полиции? — спросил он и посмотрел как-то прискорбно.        — Ну, знаешь ли, — обиженно прогундосила она и потёрла свой нос. — Я всего лишь спросила.        — Задавай вопросы не столь глупые.        Колкая фраза и Казуя Сибуя как ни в чём не бывало продолжил свой ход по территории цирка.        «Так значит, да?» — притопнула Май ногой и встала, как вкопанная.        — Тогда скажи, почему ты вчера остановил меня, зачем схватил за руку? — крикнула она ему в спину. — Лин не представляет никакой опасности. Тогда зачем?        «Мне серьёзно нужно отвечать на этот вопрос?» — Нару остановился и обернулся, чтобы посмотреть в лицо Май. Уже сейчас в глазах у девушки читалось сожаление, слёзы просачивались сквозь ресницы, поблёскивая на солнце. В его сторону подул ветер. Уставшие синие глаза пришлось закрыть. Тонкие губы так и не смогли вымолвить правду.        — Вчера я не ожидал появления Лина, — решил сказать Сибуя. — Думаю, он ещё слаб и болен. Мне будет непросто, если и ты заболеешь.        Ответ Нару не был полностью правдивым. Его добродетельная сторона была лишь одной стороной медали. Вторая являла собой нечто непростительное, эгоистичное и немного жадное.        — Понятное дело, — всхлипнув и приободрившись, Танияма широкими шагами направилась прямо по дороге. — Но в следующий раз, если ты решишь учудить нечто подобное, хватай чуть менее сильно. Из-за тебя у меня остались синяки!        Она вспомнила это волнительное, жгущее до боли чувство и, как и в прошлый раз, покраснела.        — Должно быть, это непростительно с моей стороны, — сказал он с усмешкой в голосе.        — Ещё бы! Следовало бы выписать мне премию, — добавила она в аналогичном духе сарказма.        «Если бы я выписал тебе премию, интересно, на что бы ты потратила эти деньги?» — непонятная, закравшаяся в его голову мысль тревожила душу и сердце.        Это дело не вызывало никакого интереса, если посмотреть, то он всего на просто терял своё время. Слежка за цирковой труппой никак не приближала его к разгадке смерти Джина. Скорее всё, наоборот, благодаря неразберихе, которая творилась вокруг, в голове начали появляться нетипичные мысли, в сердце — давно забытые чувства, и руки сами потянулись к теплу.        «Что-то он долго молчит. Неужели я перегнула с премией?» — забеспокоилась Май, совсем не вовремя обернувшись.        Нару тем временем без отрыва смотрел ей в затылок, и когда она развернулась, то глаза невольно встретились.        «Что он задумал? Для чего идёт ко мне навстречу? — выждав паузу, Сибуя пошёл в сторону Май. От испуга и неожиданности она крепко зажмурилась. — Нет! Стой там, где стоишь! Я совершенно не готова выяснять с тобой какие-либо отношения», — ценные указания, буквально, как вагонный состав, пронеслись в мыслях Таниямы.        — Месье Борменталь! — словно забыв о Май, Нару разрезал воздух между ним и девушкой и окликнул высокого худого мужчину с широкими усами.        — Фокусник? — Танияма узнала этого мужчину и прикрыла глаза. — Точно. Всё, что между нами сейчас происходило, это всего лишь фокус! Другого объяснения у меня нет. Это же Нару… Противный нарцисс Нару, чего я вообще от него ждала?! Быстрее бы этот день уже закончился! А завтра я буду подавать чай и время от времени кивать головой. На этом всё и закончится. Хватит. Мои нервы больше этого не выдержат, — закивала она себе, твёрдо веря, что мысли вслух — это то, о чём она действительно думала и чувствовала.

XI

       «Как он так может, переключается в мгновение ока или всё, что только что произошло, мне показалось? Этот цирк, сплошная бутафория», — Май стояла неподалёку от директора SPR и даже не старалась разобрать иностранные речи, которые друг другу вещали стоящие рядом мужчины.        «На собрании Нару сказал, что нам следует опросить дрессировщицу — Мадам Антуанет, женщину, которая сидит на кассе — Бланку Нойманн, трёх клоунов — Бина-старшего, Бина-младшего и Чику, Чайку — эквилибристку, двух силачей по имени Фифай и Фофам, фокусника — месье Борменталя, гимнастов — Джо и Эмили… и каких-нибудь прочих деятелей циркового искусства. Кстати, настоящее имя Маленького Джека — Джек Джонс, он, как и Джон — австралиец, чтобы это ни значило… — Май подумала, с кем им ещё предстоит столкнуться и тяжело вздохнула. Наблюдать со стороны, конечно, было интересно, но хотелось поучаствовать. — Месье Борменталь — настоящее имя Сидни Найт, он родом из Луизианы в США. Интересно, откуда Нару достаёт все эти подноготные данные?» — она скрестила руки у груди и засмотрелась на мужчин.        Месье Борменталь, как казалось Май, выглядел весьма интересно. Мужчина среднего роста, со слегка смуглой кожей, широкими тёмными усами и тонкой козлиной бородкой. Когда он был на сцене, в основном её привлекал высокий чёрный цилиндр, из которого вылетали красивые белые голуби. Конечно, сегодня никакого чёрного смокинга, красной бабочки и уж тем более чёрного цилиндра мужчина явить не мог. Он стоял перед Нару в обычной тёмно-зелёной спецовке, в результате чего она не сразу признала в нём того самого фокусника.        «Его имя даже не месье Борменталь, — подумала она. — Обычный сценический образ. Сплошной обман, а ведь он даже не француз, зато называет себя месье! Моя голова… Она просто разрывается на части! Я не знаю, за что взяться! То ли за собственные отношения, то ли за происходящее в этом цирке! — Танияма в очередной раз обиженно посмотрела в сторону общающихся мужчин. — Вчера я действительно напугалась и самое ужасное, что здесь не один и даже не два призрака. Их много… Такого количества мы давно не встречали и совершенно непонятно, чего они хотят. Вчера мы предположили, что призраки нападают лишь на тех, кто обижает этот цирк, кто недоволен. Если так подумать, в этом есть доля здравого смысла, поэтому сейчас нам надо опросить персонал, если выяснится, что никто из них не сталкивался с призраками, никто не пострадал от их вмешательства, то теория Нару полностью подтвердится. Но тогда вопрос, что нам делать, ведь этот противный директор и пальцем не пошевелит, а поскольку угодить всем просто невозможно, то значит, этим жертвам не будет конца! Как же нам тогда быть, как он поступит?» — Май отчётливо осознавала, что вся надежда сейчас ложится на директора SPR и его невероятные способности.        — Вы что-то быстро закончили. И что он сказал? — Танияма полностью погрузилась в свои мысли, и когда Сибуя подошёл, ей пришлось переключиться на текущие моменты.        — Он никогда не видел здесь призраков.        Судя по выражению лица Нару, было понятно, что он недоволен. Полученная информация нисколько не приближала его к желанной цели, в конце концов, он окончательно закрылся, скрестив руки возле груди и натрудив лоб.        — Более того, он сказал, что очень боится призраков, и если бы увидел здесь хоть одного, то ноги бы здесь его не было. При всём том, что он и так получает мизерное жалование за свои великолепные труды, — рассказал он оставшуюся часть разговора, не получив от этого ни единого удовольствия. Как ни странно, но маленькая ссора возымела действие. В прежние времена, скорее всего, он ограничился бы фразой «ничего полезного» или «он ничего не видел и не слышал».        «А? Он ещё больший нарцисс, чем Нару? Нет… Этого просто не может быть. Такое невозможно», — влетевшая в голову мысль до мелких колик рассмешила Танияму.        — Смотрю, тебя эта ситуация нисколько не напрягает, — своё негодование он решил выместить на девушке.        — Что ты, что ты! — замахала она рукой, стараясь отогнать от себя внезапно попавшую смешинку. — Смотри, кто-то из рабочих. Кажется, он японец. Подожди, я сейчас добуду для нас информацию!        Подорвавшись с места, она побежала догонять молодого человека в такой же тёмно-зелёной спецовке, какую носил фокусник. Парень выплыл из-за цветного трейлера, чем вызвал оправданный интерес со стороны девушки.        — Подождите одну секундочку! Пожалуйста! — крикнула она, немного запыхавшись, после чего остановилась и быстро поклонилась. — Здравствуйте. Меня зовут Танияма Май. Я представляю лабораторию психических исследований Сибуя. Недавно мы обнаружили на территории вашего цирка подозрительную активность. Не подскажете, может быть, вы видели здесь чего-нибудь странное? Например, духов или призраков? Может, происходило что-то подозрительное?..        Молодой человек посмотрел на Май немного ошарашено. Вероятнее всего, его мысли были где-то далеко, возможно, даже не здесь, за пределами рабочего места. Когда она ворвалась в них бесцеремонно, то первое, на что он обратил внимание, это милые румяные щёки, красивые ноги, шорты до колена и жёлто-зелёная толстовка, в которой вроде как было жарко в этом день.        — Извините, — прокашлялся он и отвёл глаза, так как показалось, что рассматривает её уже достаточно долго, — но ничего подобного я здесь не встречал. Знаете, я работаю недавно, всего третий день. Если честно, это последний мой рабочий день, как и многих рабочих, поэтому вам лучше спросить у тех, кто работает здесь постоянно. Кажется, я видел кого-то возле лошадей. Да, мадам Антуанет и униформиста. Они были там. Спросите у них.        «Не очень-то полезная информация», — Май протянула руку, желая, как бы ухватить этого рабочего за шиворот его формы. У неё было сейчас столько вопросов, может быть, какой-нибудь из них мог принести пользу, однако юноша очень быстро сбежал.        — Нару, этот человек сказал, что работает здесь временно, как и многие другие, — вернувшись к своему боссу, она не без печали сообщила результат.        — Значит, местных останавливать нет никакого смысла, — решил Сибуя. — Ищем тех, кто говорит по-английски.        — По поводу этого он сказал, что возле конюшни мы можем найти дрессировщицу и униформиста. Поэтому давай проверим… — предложила она с капелькой надежды.        — Хорошо. Идём туда, — согласился он и повернул в другую сторону.        «Ура! — ликовала Май про себя. — И всё-таки есть от меня польза».

XII

       Территория, выделенная для цирка возле парка Сайгояма, не была такой уж большой. Сложности вызывали трейлеры, расположенные за шатром в какой-то непонятной, раскиданной форме. Если посмотреть сверху, то чем-то это расположение напоминало веер и лишь трейлер директора цирка выделялся возле входной зоны. Предполагать можно было что угодно, например, что сделанные коридоры, помогают лучше размещать животных, которые закончили выступать или что так сотрудники цирка меньше сталкиваются с друг другом. Однако предположения не меняли того, что им пришлось разделиться.        — А? И вы здесь… — удивился Монах, когда увидел идущих навстречу Нару и Май.        На выходе из коридоров исследователи столкнулись практически лбами.        — Да, нам посоветовали идти другой дорогой, — ответила Танияма, раз её напарник не был столь разговорчивым. — Вам удалось чего-нибудь разузнать?        — Не особо, — сказал Такигава и потёр немного вспотевшую шею. — Мы опросили парочку гимнастов. Они не видели здесь ничего странного или подозрительного… Впрочем, наша мико, как всегда, отличилась, — он вспомнил нечто забавное и решил незамедлительно этим поделиться. — Распугала всех работников цирка, по крайней мере, тех, которые могли говорить на японском.        — Ничего подобного и не надо на меня пальцем показывать. Я опросила целых пять человек, — гордо заявила Аяко.        — Да? И какие твои результаты? — хихикнул Такигава.        — Ничего. Они все недавно здесь работают… — скривилась она после чего решила закурить.        — Правда? — опомнилась Май. — Я тоже опросила одного такого рабочего. Именно он посоветовал нам идти сюда.        — Вот как, — без конца мудрялся Монах, закурив рядом с Матсузаки. — Значит, ты полезнее, чем наша жрица. От неё бежали, сверкая пятками.        — Вообще-то, мой тоже куда-то очень сильно торопился, — виновато заулыбалась Май. — Наверное, просто он был очень молод, поэтому не смог мне отказать.        — Умничка, Май. Так держать! — похвалила её Такигава. — Пока юная нужно наслаждаться жизнью, взглядами молодых людей, да и не только взглядами!        — На что это такое ты намекаешь? — взъелась на него мико, начиная подозревать, что эти камни летят именно в её огород, ведь она не так молода, как Май, да и характер у неё именно такой, каким он показался временным работникам цирка.        «На что он снова дуется? — Май украдкой посмотрела на Нару и застыдилась. — Монах, о чём таком ты говоришь?!».        — Перекур закончен! — наконец подал голос Сибуя, когда двое представителей разных храмов бросили окурки на землю и растёрли их. — Пора бы вам немного поработать…        — Да, мы как раз думали об этом, — Такигава даже и спорить не стал, оставался всего один вопрос: куда пойти? Направо или налево?        — Э-м, Нару, и куда теперь? — у Май в голове отчётливо вырисовался маршрут. Надо идти к конюшне! Вот только где находились конюшни — понятия она не имела.        — Тщщ! — шикнул Монах. — Прислушайтесь… — велел он и устремил указательный палец вверх. Отдалённым звуком послышалось ржание лошадей. — Нам туда, наверное, — указал он направление. — Самая последняя тропинка…        Выйдя на этот путь, команда исследователей в скором времени увидела молодого человека. Он сидел на земле неподалёку от привязанных лошадей и возился с каким-то полуржавым мотоциклом. Рядом с ним стоял невысокий мужчина средних лет и недовольно за всем наблюдал, демонстративно расположив руки на поясе.        — Ёжик, ты лысый! И почему это проклятая рухлядь не заводится! — закричал молодой человек.        — А чего ты хотел? Ты сцепление сжёг, чем вообще думал?! — возмутился второй. — Скажи ещё спасибо, что мадам заступилась за тебя. Из-за того, что ты сломал мотоцикл, ей пришлось взять на себя ещё один номер.        — Кто-нибудь помнит этих людей? — шёпотом спросила Май.        — Не особо, — ответил Джон и мило улыбнулся.        — Да что гадать?! — бодро сказал Монах. — Давайте спросим. Эй, парень, помощь нужна? — окликнул он молодого человека и дружелюбно помахал рукой.        — Ты что, собрался мотоцикл чинить? — отдёрнула его жрица. — И этому где-то научился…        — А у тебя есть идеи получше, как информацию раздобыть? — сказал он сквозь зубы, продолжая улыбаться.        «И как их всех таких ушлых Земля носит?!» — Май от испытанного шока рот приоткрыла, однако сказать чего-то против или предложить чего-либо лучше она никак не могла.        — Святые матрёшки. Помощь очень нужна! — воскликнул, молодой человек.        — Вот видишь! — Монах посмотрел на жрицу с особой ухмылкой. — Итак, парень, в чём твоя беда? — спросил он и подошёл поближе.        — Не знаю. Это ржавое корыто уже в который раз ломается!        — Да сцепление он сжёг! — сказал мужчина, стоящий рядом. — Но вам до этого дела быть не должно! Вам здесь не рады.        — Да успокойся, Большой Бен. Они хотят помочь, а я один не справлюсь. Пожалуйста, сделайте что-нибудь с этим корытом. Я для вас всё что угодно сделаю! Хотите, в честь вас номер назову?        — Ха-ха-ха, — посмеялся Такигава. — Интересно, какой такой номер будет в мою честь? — он присел на корточки и внимательно посмотрел на мотоцикл.        — Как же?! — удивился и юноша. — Конечно же, какой-нибудь смешной. Неужели вы не узнали меня? Я Бин-младший.        «Бин… Бин… — мотал у себя в голове Монах, пытаясь вспомнить это имя. — Неужели он?.. — внезапно его осенило. Холодный пот окатил с ног до головы. Под волосами забегали колючие мурашки, и лицо незамедлительно побледнело.        — Бин с английского переводится как Боб, — прошептал Джон, когда Май вопросительно посмотрела в его в сторону.        — Его зовут Маленький Боб? — тихонько спросила она.        — Нет, — посмеялся он. — Его зовут Боб-младший.        «Так получается, что этот парень — один из двух клонов, которых так боялся Монах», — Танияма едва сдерживала смех. Она зажимала рот ладонью, то и дело являя на свет смешинки.        — Как странно… — задумался молодой человек. — Я был уверен, что видел вас на представлении. Неужели без грима вы не узнали меня?        — Мы узнали вас. Не тревожьтесь, — хладнокровно сказал Нару, привлекая внимание к своей личности.        — Фух, прямо-таки гора упала с плеч! — Бин не дал молодому директору лаборатории психических исследований уличить благоприятный момент для опроса возможных свидетелей.        «И почему именно он?! — бился Такигава внутри. — И для чего ему возиться с мотоциклом?!».        — А почему именно Бин? — поинтересовалась Май, поэтому Джон радушно перевёл.        — Ну, Бин звучит достаточно мило. К тому же хорошо подходит к тематике Джека и бобового стебля. Ну, это представление с великанами. Вы же, наверное, уловили смысл.        «Ну без макияжа не такой уж он и страшный, скорее даже приятный. Тем более сейчас день…» — прокашлялся Монах и взял себя в руки.        — Бин, — подошёл Нару ближе, — то, что мы узнали вас — понятно, однако, как вы узнали нас? Полагаю, что отвлекаться во время представления — небезопасно.        — Вы шутите?! Да вы дважды были на нашем представлении! Я здесь работаю около года и ещё ни разу не видел, чтобы зрители приходили дважды на наше представление. Хотя, по правде, отвлекаться действительно не стоило бы. — задумался он. — Несчастные случаи на арене цирка не редкость.        И здесь директора лаборатории психических исследований, как молнией прошибло.        — Значит, в вашем цирке случалось подобное?        — Кажется, была парочка гимнастов… Муж и жена. Женщина сорвалась с трамплина и сломала себе шею. Мужчина винил себя, спился, а затем покончил жизнь самоубийством. Потом помощница метателя ножей попала под горячую руку… Вроде что-то слышал о канатоходцах и даже о фокуснике, но не вздумайте ничего говорить месье Борменталю. Он чрезмерно мнительный. Мне влетит, если он уволится раньше, чем…        «Свернёт себе шею», — дальше Нару и слушать не стал. Этого было вполне достаточно.        — Закругляйтесь с этим! — возмутился второй мужчина. — Достаточно уже мальчишке мозги запудривать. Ходите здесь, что-то вынюхиваете. Шли бы подобру, поздорову. Скоро вернётся директор, и тогда вы уже не будете так высокомерно задирать свой нос.        — В таком случае, я задам вопрос и вам, — ответил ему Нару. — Почему нам здесь не рады? Кажется, территория цирка не закрыта для посещения. Любой желающий может здесь прогуляться, или я неправ? — он обратился к старшему коллеге Бина, не скрывая ехидной ухмылки.        «Не понимаю, о чём они говорят, — подумала про себя Май. — Но я почти уверена, что Нару решил выпендриться! Если это так, то кому-то сейчас станет стыдно и этот кто-то будет не Нару».        — На то он и директор, чтобы не отчитываться перед своими подчинёнными, однако он совершенно точно сказал, что если мы увидим человека, похожего на священника, читающего заупокойную мессу, то должны гнать его в шею!        — Джон, что он сказал? — тихонько спросила Май. — Я поняла, что он говорит нечто неприятное, но что?..        — Он только что сравнил Нару со священником и не при очень приятных обстоятельствах, — в эту секунду даже Джон слегка задумался. Дело было даже не в колкости, которую озвучил этот человек, скорее облик Нару показался подозрительным. Чёрная одежда, которую носил Сибуя, начала казаться странной.        «Очень жестокое сравнение! Очень неприятный человек! Мне не нравится этот человек! И их противный директор — тоже! Наверняка он во всём и виноват».        Тем временем Бин-младший посматривал за тем, как Такигава раскручивает кожух мотоцикла и что-то там подкручивает, стучит, смазывает, делая при этом очень задумчивый вид.        — Джон, я этого так не оставлю! — сказала Май. — Переводи! Извините, но я не помню вашего номера, чем вы здесь занимаетесь?        — Я униформист. Моя основная задача заключается в том, чтобы подавать нужную аппаратуру во время представления, — гордо ответил он.        — Да, Большой Бен работает на высоте, — подержал его Бин. — Я бы даже сказала, что Чайка забирается под купол реже, чем Бен. Поэтому мы и зовём его, Большой Бен.        — Не понимаю я этого сравнения, — возмутилась Май, так как Джон продолжал переводить.        — Наверное, как часовая башня Вестминстерского дворца в Лондоне. Биг-Бен, — добродушно предположил Браун.        — Слушай, парень, а сколько раз ты ездил на этом мотоцикле? — спросил Монах и отложил инструменты в сторону.        — Не знаю, — ответил Бин. — Сейчас считать сложно, но думаю, больше десятка раз я точно на нём объездил нашу арену.        Бин-младший являл собой юношу двадцати семи лет, среднего роста и худого телосложения. Он носил простую мужскую стрижку с пробором и зачёсываемыми прядями назад. Его каштановые волосы слегка отросли, поэтому он заделал их с двух сторон металлическими заколками. На худом лице ярко сверкали зеленовато-серые глаза, дугами вырисовались ровные брови. Приятные черты лица довершали образ юного весёлого паренька. Его белая футболка испачкалась в чёрной смазке и руки были покрыты ей же, зелёная куртка спецовки крепко затянута на бёдрах, и не сходящая с лица улыбка приветствовала и радовалась всем близ находящимся.        — Тебе очень повезло, что ты шею себе на нём не свернул. Здесь же всё в ужасном состоянии: свечи, нагар, двигатель стучит… Я бы ещё проверил натяжение приводной цепи и звезду шестерни, да боюсь, если поеду на нём, то он развалится. Ездить на таком крайне опасно!        — Я об этом постоянно говорю! Но это здесь мало кого интересует. Кроме того, этот мотоцикл чуть ли не по запчастям собирали, поэтому удивляться чему-либо не приходится, — заулыбался он виновато. — Да ладно, расслабьтесь вы! Я уже привык. Надо всего лишь быть внимательным и осмотрительным, потому что наша работа связана с риском. Я должен это прекрасно понимать.        — Честно признаться, я не думала, что здесь всё настолько плохо, — Май устала смотреть на виноватое выражение лица Бина, да и вообще, она устала, ей начало казаться, что здесь они теряют драгоценное время. Предстояло опросить ещё несколько человек.        Немолодой мужчина с широкими рыжими усами, которые выгорели на солнце, и которого звали Большой Бен, внимательно следил за выражением лица Таниямы.        — Юная леди, это цирк! Здесь все гнут свои спины, чтобы добиться хоть какого-то результата, — сказал он, когда понял гримасы, выстраиваемые девушкой, по всей видимости, он проявил понимание и терпение к нежеланным гостям, они оказались полезными.        — Да, но все наши усилия окупаются, когда мы видим людей радостными и довольными, однако в последнее время это не всегда так… — пожаловался Бин, когда помогал Монаху возвращать детали мотоцикла на место.        — Может быть, дело в кадрах? — предположила Аяко.        — Не без этого, — сказал Большой Бен. — Наш цирк маленький. Артисты частенько получают опыт здесь, а потом зазвездившись убегают в цирк побольше. И нам приходится снова искать молодых и неопытных людей. Откуда же взяться хорошей программе, когда настоящих профессионалов остались единицы.        — Ууу! Что мы здесь забыли?! Почему должны выслушивать это?! — устала Танияма от очередных рассказов и решилась на весомый поступок. Она бодрым шагом подошла к директору SPR и взяла его за руку. — Нару! Ты же узнал всё, что хотел. Пойдём!        «Что на меня нашло? Как я вообще могла схватить его за руку?! Причём уже не первый раз… Но в прошлый раз это казалось логично, в рамках выдуманной нами легенды. Сейчас же мои действия могут показаться подозрительными. Я что, только что совершила большую ошибку?».        — Не стоило убегать. Мадам Антуанет должна была быть где-то поблизости, — слова Нару немного отрезвили девушку и сбили с неё спесь. Она остановилась и обернулась.        — Мы не сделали ничего плохого, но почему я чувствую себя виноватой и бегу так, будто мы совершили преступление?        Лицо Май выглядело необычно. Щёки краснели. Глаза слезились. Губы слегка дрожали.        — Я не понимаю тебя, ведёшь себя очень странно.        — Это я-то странная?! Да ты давно на свои поступки со стороны смотрел?! — прокричала она.        — Если ты себя плохо чувствуешь, мы можем на сегодня закончить, — высокомерно и бесчувственно предложил он.        — Чтобы ты потом сделал из меня крайнею?! — Май поджала губы от обиды.        — Было бы глупо продолжать, если ты действительно простудилась… — он стал мягче, но поздно.        — Я не простудилась. Это совершенно другое. Ты глупый, глупый Нару! — Май не выдержала. Слёзы брызнули из глаз. Она затёрла их руками и побежала в противоположную сторону.        Исследователи лаборатории полностью разделились. Нару остался один где-то посередине. Делать было нечего. Днём Май ничего не угрожало, поэтому он тяжело вздохнул и решил вернуться туда, откуда не так давно пришёл.

XIII

       Но к тому времени, когда Нару добрался до прицепа с лошадьми ни Бина-младшего, ни Большого Бена не было там и в помине, как и Монаха, жрицы и Джона. Какие-то минуты и все буквально исчезли!        Директор лаборатории психических исследований прикрыл глаза и тяжело вздохнул. Выбора не оставалось. Нужно было во что бы то ни стало найти и вернуть Май в офис до наступления вечера.        Честно признаться, он планировал, что эту работу выполнит за него Монах или Аяко. Укрощать строптивый характер Май не входило в его планы. Неожиданно удача повернулась к нему спиной. И всё же Фортуна была слепо влюблена в него. Минутой позже он услышал мягкий женский голос. Он доносился из прицепа с лошадьми. Он подошёл ближе и заглянул внутрь.        Женщина в зелёной рабочей форме стояла к нему спиной и чесала белую кобылицу, тихо напевая:

London Bridge is falling down / Лондонский мост падает, Falling down, falling down / Падает, падает, London Bridge is falling down / Лондонский мост падает, My fair lady / Моя милая леди.

       — У песни печальный конец.        Услышав мужской голос, женщина ненадолго остановилась и потом снова продолжила петь и чесать лошадь.

Take a key and lock her up / Возьми ключ и запри её, Lock her up, lock her up / Запри её, запри её, Take a key and lock her up / Возьми ключ и запри её, My fair lady / Мою милую леди.

(Название песни: «Лондонский мост падает»)

       — Согласно легенде, чтобы мост стоял долго и не разрушался, в него надо живьём замуровать девушку, — Нару продолжил свой рассказ, поднялся на ступеньки и загородил своей фигурой выход.        — Вот как. Не знала об этом.        Когда второй куплет закончился, она отложила гребень и обернулась. Настоящее имя мадам Антуанет было Анна Триаль. Около тридцати пяти лет, среднего роста, изящного телосложения с симпатичной мордашкой. Светлая кожа сильно выделялась на фоне огненно-рыжих волос. Зелёные глаза, как и у Бина-младшего ярко блестели. С первого взгляда было понятно, что это женщина в эпицентре внимания, нынешняя звезда цирка «Шапито». Неважно, во что она была одета — костюм дрессировщицы или обычная рабочая одежда, её вид без лишних представлений говорил, кто она и с каким уважением следует подходить к её персоне.        — Замуровывали детей, девушек и даже собственных жён, — директор SPR смотрел на молодую женщину строго и серьёзно, будто пытался прочитать её мысли, ему казалось важным реакция представительницы слабого пола на человеческую жестокость. — Чаще всего жертвами становились дети-безотцовщины, нищие или преступники. Кто-то обходится меньшими жертвами: постройки орошали кровью, закапывали агнца, кто-то приносит в жертву чёрного петуха… Вариантов у данного ритуала великое множество.        — Я незнакома с оккультными ритуалами. Не понимаю, для чего вы мне всё это рассказываете, — она сделала слегка обиженный вид и продолжила разговор в иной форме. — Эту красавицу зовут Леди, — Анна указала на белую кобылицу. — Сегодня нам предстоит выступать. Вы знали, что наезднику стоит наладить контакт с животным, прежде чем оседлать его?        — Никогда не задумывался над этим, — сказал, он высокомерно и закатил глаза. — Моё имя Казуя Сибуя. Я директор лаборатории психических исследований и хотел бы задать вам пару вопросов…        — Кто вы такой мне уже известно, могли бы и не представляться. Мы уже начали с вами налаживать контакт.        — Значит, вы уже знаете, о чём пойдёт речь. Не желаете рассказать?        — Не думаю, что это чем-то вам поможет, но однажды я проснулась рядом с холодильником вся в еде, причём абсолютно голая! Можете себе такое представить, как думаете, мной мог овладеть злой дух?        — Только если этот злой дух не был сторонником диеты, — сказал он свозь ухмылку.        — Ничего от ваших глаз не скроется, — она кокетливо посмеялась и упрямо посмотрела в лицо исследователя. — Действительно, именно тогда я сидела на диете. Должно быть, я выпила лишнего и голодный желудок привёл меня к холодильнику. Вы даже не подаёте удивлённого вида. Стало быть, вы знаете, что я не расскажу вам ничего нового. Вы расспрашивали людей о странностях, которые происходят в нашем цирке, но не желаете ли вы хотя бы на секунду предположить, что мы и сами по себе люди необычные. Не обделённые талантом, магией…        — Всё, что происходит на арене цирка, всего-навсего хорошо отработанный трюк, фокус. Почему здесь должно быть иначе?! — наивный вопрос задел Нару за живое, как она могла подумать, что он один из тех шарлатанов, которые ходят по свету и пытаются выдать выдуманные способности за реальность, с целью собственного обогащения.        — Вы хотели сказать — обман? — она добродушно поправила молодого человека и в том же тоне продолжила. — Знаете, вы напоминаете мне одного из моих котов.        — Думаю, вы ошибаетесь, — не согласился он и оттого крепко зажмурил глаза и напряг лоб. — Я учёный, а не кот.        — Чёрный учёный кот… — посмеялась она незлобно.        Спорить с женщиной, которая пыталась с ним заигрывать, не было никакого смысла, как и долго думать о её личности. Самым желанным в этот момент для директора SPR было найти повод для того, чтобы закончить этот глупый разговор и уйти.        — Нару-у-у! — он услышал голос Май со стороны улицы, и довольная улыбка озарила его лицо.        — Боюсь, мне пора.        — Как думаете, может быть, мне взяться за вашу дрессировку? — женщина слегка поддалась вперёд, её накрыло воодушевление. — Ваша девушка совершенно с этим не справляется.        — Напротив, у неё получается даже лучше, чем она могла бы себе представить, — сказал он сквозь хитрую улыбку и слегка кивнул. — Был рад знакомству.        — До вечера, — легко отступила она, — мистер учёный чёрный кот.

XIV

       — Сама придумала, сама расстроилась.        После недолгой пробежки Май остановилась, утёрла слёзы и огляделась по сторонам. Она оказалась на первой ветке веера из цирковых трейлеров, которые прилегали ближе к карусели. Здесь время от времени гуляли обычные люди. И вот одна вполне приличная парочка вышла из циркового вагончика, добродушно махая уже знакомой старушке. Май тут же узнала госпожу Бланку и когда их взгляды встретились, она неловко посмотрела по сторонам и пошла в её сторону.        — Мы уже виделись, — неторопливо сказала пожилая женщина и радушно улыбнулась.        «Как же я рада, что она говорит по-японски», — просияла девушка. Случайно умиление проскользнуло на её лице.        — Вы меня запомнили. Я не ожидала этого. Очень приятно, а ещё я рада, что вы говорите по-японски. Где же вы научились?        — Я путешествую с этим цирком очень давно. Нескольким языкам за всю свою долгую жизнь мне пришлось научиться, конечно, писать на вашем языке я не могу, но самые простые предложения даже прочту.        — Это здорово. А почему эти молодые люди выходили из вашего вагончика?        — Они захотели посмотреть на афиши. Некоторым больше пятидесяти лет. Может быть, и ты желаешь взглянуть?        «Думаю, это могло бы быть полезно нашему расследованию, — подумала Танияма про себя. — Раз такое дело, я обязана на это глянуть».        — Не имею ничего против, если вы свободны, то будьте моим гидом.        — Это моя работа, — сказала старушка и вновь надавила на продолговатую металлическую ручку. Дверь тяжело щёлкнула, скрипнула и сквозь полутьму Май увидела красно-оранжевые стены, увешанные яркими и красивыми афишами. Чего только на них не было! Клоуны, жонглёры, гимнасты, фокусники… было столько всего, что Танияма не сразу поняла, как этому маленькому и замученном цирку могут принадлежать такие красивые вещи.        — Как ты уже заметила, сейчас у нашего цирка нет какого-либо названия. Название «Шапито» указывает на то, что наш цирк не имеет большой арены — это переезжающий с места на место шатёр. Однако так было не всегда. Раньше у нашего цирка было название, постоянная команда и толпы посетителей. Мы объездили всю Европу и Азию. Очень часто во время путешествия к нам присоединялись бродячие артисты. Мы никогда не отказывали людям в работе или доме. И хотя сейчас времена немного другие, с нами по-прежнему много молодых специалистов, которые ничего не видели в этой жизни хорошего, а у нас они получили семью и интересную работу.        — Жалко, что у цирка нет названия, — тихонько сказала Май, медленно передвигаясь из стороны в сторону.        «Это печально, всё равно если бы у человека не было имени», — подумала она и ненадолго остановилась возле одной афиш. На ней очень красивая круглолицая девушка держала в руках ленту и грациозно ступала на тонкий натянутый между высоких гор канат. Надпись гласила: Цирк прекрасной царевны Ариадны, дочери Критского царя Миноса. Эквилибристка в своей пышной чёрно-красной юбке так грациозно и изящно поднимала пухлую ножку, что Танияма невольно засмотрелась.        — Ну почему вы так часто меняли своё название?        — Меняется время. Уходят люди… И вместе с ними уходит и название. Некоторые молодые люди были настолько талантливы, что название цирка стало ассоциироваться с их именем. И когда они ушли в более известный цирк, то название, которое носил наш шатёр, перестало вызывать у людей восторг, не увидев желаемого артиста, люди начинали жаловаться, ругаться… Поэтому мы время от времени меняли название. А дальше стало только хуже. Молодые люди уходили чаще и чаще, и тогда директор принял решение называть цирк «Шапито», потому что так называют все цирки, которые растягивают шатры. Не привлекать лишнего внимания — это стало нашим девизом. После этого цирк перестал ассоциироваться с именем какого-либо артиста, вот так и появилось наше маленькая шапито.        Май ещё раз обошла музей былой славы цирка «Шапито» по кругу. Остановилась возле афиши с надписью: «О-ля-ля», где уже не очень молодая женщина стояла на белом скачущим скакуне и одновременно жонглировала пятью цветными шариками. Затем взглянула на акробатов, которые под высоким куполом делали волнительные сальто, приземляясь в седло скачущего под ними жеребца. Чуть правее висела афиша, где великолепная дрессировщица стояла с кнутом между тигров и львов в своём бархатном костюме, скрывая лицо глянцевой чёрной маской. Цирк «Новый Орлеан» отображал талантливую заклинательницу змей. Она полуобнажённая стояла на арене цирка, а её тело обвивало множество толстых питонов. Одного из них она держала над головой и артистично улыбалась. Цирк «Джузеппе» представлял от своего лица молодую леди, которая сидела на пегой кобылице в чёрной амазонке с золотыми поводьями в руках. Двое ярко-накрашенных клоунов стояли рядом и аккомпанировали ей: один из них играл на укулеле, а другой звонко хлопал в ладоши. Ещё один цирк представлял пухлую леди Лорен. На ней струились тонкие, прозрачные одежды и атласные ленты. Изгибы её тела говорили о том, что она покажет гостям красивые восточные танцы.        При виде этого пухлого и абсолютно совершенного тела Май немного смутилась. У женщины были невероятно красивые бёдра, утончённые светлые руки, небывалой узости талия и до невозможности обнажённая упругая грудь. Металлические пайетки в виде монеток, украшающие низ её наряда и блестящий серебряный пояс под грудью, звонко звенели в ушах Таниямы, стоило ей взглянуть на эту дивную красавицу.        — Тебе, наверное, будет интересно знать, что цирки появились очень, очень давно. Первые из них были известны в древнем Риме. И, как и мы, первые бродячие цирковые трупы состояли из жонглёров, акробатов и эквилибристов. Они давали свои представления на рынках и площадях, однако они никогда не выступали на больших аренах, их место было среди народа. Среди толпы! Их сценки были незамысловатыми и очень простыми. А в цирках для аристократов устраивали настоящие феерии. Профессиональные наездники, дрессированные лошади, сценки сражений… Это были очень яркие шоу.        — Ваши представления на лошадях, мне показались неплохими, — Май вежливо выслушала рассказ старой женщины и похвалила их нынешнюю программу.        — Фигурной езде и упражнениям на лошадях всегда отводилось большое количество программного времени, — старушка кротко улыбнулась и продолжила. — В восемнадцатом веке на этом обычно и строились цирковые программы. Чуть позже добавили выступление клоунов, жонглёров, канатоходцев и музыкантов.        — Понятно, — сказала Май и ещё раз окинула всё взглядом. Подумала и сказала:        — Мне пора идти. Если меня ищут, то… — речь девушки прервалась. Она представила выражение лица Нару и сама вся скривилась. Этот невыносимый Нарцисс будет закатывать глаза и поджимать губы, будто он самый обиженный человек на планете. Затем он всенепременно выскажет, что её отсутствие вызвало у всех прилив беспокойства, ибо они здесь не на прогулке, а на работе, которая, как никакая другая связана с высоким риском для жизни.        «Я будто на эшафот иду», — у Май от ярких абстракций замельтешило перед глазами, из-за чего она качнулась в сторону выхода.        — Следовало предупредить товарищей, — даже эта милая старушка сделала девушке замечание.        — Я всего-навсего гуляла. Не думала, что загляну в подобное место…        Оправдываясь, Май почесала затылок и неуклюже посмеялась, затем она уронила взгляд в угол рядом с дверью, в результате чего изменилась в лице. В дальнем углу весела очень старая, пожелтевшая афиша. Её края потемнели и полопались, но в центре всё ещё различимо виделась очень юная особа. Девочка. Её золотые локоны объёмными кудрями падали на красное платье. Маленькие ножки стояли на голубом мяче, чем-то по размерам напоминающий арбуз. А вокруг неё лежали большие бенгальские тигры.        — Эта афиша выглядит очень старой, — сказала Май и решила задержаться.        — Да, она практически потеряла первоначальный облик, поэтому я вешаю её в углу, чтобы зрителям не слишком бросалось в глаза уродство старости. Эту девочку зовут Вивьен. Она была самой молодой дрессировщицей в нашем цирке.        — То есть, она, как и все, оставила ваш цирк? — решила уточнить Танияма.        — Она оставила этот цирк по другой причине, — ответила старая женщина. — Совсем в юном возрасте она умерла. Такое иногда бывает. Раньше, как и сейчас, дети рождались с пороками, и перед одним из представлений её сердце не выдержало нагрузки и остановилось. Это была большая потеря для нашего цирка… — она сделала короткую паузу в знак уважения. — Думаю, я тебя уморила своими рассказами. Экскурсия по залу с афишами стоит пятьсот йен. Пожалуйста, приводи своих друзей, — госпожа Бланка протянула руку, чтобы получить плату за экскурсию, чем не первый раз ввергла Май в состояние дикой неловкости.

XV

       В закулисной полутьме, под приглушённые звуки аплодисментов тихонько грызла ногти юная барышня. Её золотые локоны спадали на лопатки, едва доставая кончиками до крестцовой кости.        — Сейчас твой выход, — девушку предупредил ряженный в красно-белый костюм униформист, и молодая особа испуганно обернулась. Она отняла руки от лица и радостно кивнула.        «Давай, Вивьен! Ты сможешь!» — подбадривала она саму себя, волнительно потряхивая в воздухе миниатюрными кулачками.        И со стороны арены послышались голоса зрителей. Они звали её.        — Вивьен! Вивьен! Вивьен!        — Чего же они так кричат?! — актриса цирка закрыла маленькое личико ладонями. — Так и со стыда сгореть можно! — постаралась она унять жар. — Глупые. Как же мне теперь успокоиться?!        Она обмахивала лицо ладонями и продолжала глубоко дышать. Вот уже послышались тигриные рыки. Двое крепких мужчин выкатывали клетки с тиграми на арену. Одну. Вторую. Третью…        — Надо взять себя в руки! — твёрдо решила она. — Иначе животные поймут и не будут слушаться.        И вот снова разлетелось: — Вивьен! Вивьен!        На сей раз в её сторону бежала девочка примерно того же возраста, и в руках она держала стеклянную бутылку с тёмной содовой.        — Вот! — протянула она для подруги. — Я успела до твоего выхода. Выпей. Она холодная. Тебе станет легче, — обрадовалась она и приложила холодную ладонь к одной щеке, а затем к другой.        — Спасибо тебе, Бланка. Ты очень рисковала. Следующий номер — твой. Ты должна отдохнуть.        — Ой, ладно. Сегодня не будет ничего сложного! Пара тройка упражнений на небольшой высоте. Не бери в голову.        Со стороны арены продолжались слышаться требовательные голоса зрителей.        — Вивьен, пора! — через плотные шторы к ним заглянул намалёванный клоун и срочно потребовал главную звезду выйти к зрителям.        Девочка забегала глазами туда-сюда, по-быстрому открыла бутылку и первым делом от души напилась.        — Вот закончим это представление и обязательно сходим в то кафе, где подают чёрную содовую, молочные коктейли и картошку фри.        — Конечно, — улыбнулась ей Бланка.        Вивьен не видела её улыбки. Она, позабыв обо всём, бежала на сцену, чтобы утонуть в лучах зрительских оваций.        — Госпожа Бланка, госпожа Бланка! — раздавшийся крик вынудил старую женщину вернуться из глубин воспоминаний. Она подняла серые мутные глаза и увидела, как к ней навстречу бежит Танияма.        — Как хорошо, что вы никуда не ушли. Я совершенно забыла спросить, — Май отдышалась и широко улыбнулась. — Быть может, вы сможете мне помочь. Я и мой спутник представляем Лабораторию психических исследований Сибуя. Проще говоря, SPR. И сегодня мы решили пообщаться с артистами вашего цирка, чтобы выяснить не происходит ли у вас нечто странное. Под странным я подразумеваю подозрительные смерти, несчастные случаи, быть может, кто-то из ваших коллег пропал и от них нет никаких вестей или вас беспокоят подозрительные звуки по ночам, пропадают вещи, может быть, даже животные ведут себя необычно, — Май постаралась перечислить как можно больше обстоятельств «странностей», чтобы пожилая женщина не растерялась и предложила ей хоть какую-то информацию.        Госпожа Бланка, получив весь поток информации, не сразу подала признаки жизни. Она ещё долго смотрела в оживлённое лицо Май, после чего сощурила глаза и расплылась в нежной улыбке.        — Ничего подобного я здесь не видела, — сказала она, чем обрубила канат, на котором прямо над пропастью весело тело Май Таниямы, её мечты и ожидания, оставив за собой лишь истошный крик и страх падения.        «Это конец! Нару меня со свету сживёт!» — в тот момент силы оставили её, и она согнулась в пояснице практически до земли.        — Вас настолько расстроили мои слова, — тихонько посмеялась женщина. — Ну чего же вы ожидали от меня услышать? Это цирк. Здесь происходит всякое, и даже если кто-то из наших артистов упал с лошади и сломал ногу, то не думаю, что кто-либо из персонала обратит на это внимание.        — Ну, может быть, были более неординарные случаи? — в Танияме продолжала гореть жажда доказательств.        — И какие же интересно?! — совсем развеселилась старушка и засмеялась. — Если на секунду предположить, что стулья взмыли к полу нашего шатра, и это не у каждого вызвало бы подозрение, поскольку каждый здесь занят лишь своим собственным номером, каждый стремится отточить своё мастерство и добиться зрительских симпатий. Парящие под потолком стулья вызвали бы зависть. Именно зависть, — лицо госпожи Бланки переменилось. Морщины, собравшиеся из-за улыбки, слегка расправились, и в мутных глазах появилась пугающая тень. — Знаете, какой это страшный грех — зависть? Он толкает нас на самые страшные и подлые поступки. Не спрашивайте меня, дорогая девушка, о странностях, которые происходят в цирке. Здесь, где под одной крышей живут творческие личности, роится настоящий кошмар. Этого лучше не видеть и не знать…        Это были последние слова пожилой женщины. Она поднялась со ступенек, на которых сидела и скрылась в фургончике, из которого совсем недавно вышла Май.        — Я повела себя бестактно, — Танияма посмотрела на закрывшуюся перед носом дверь и подумала о переменившей настроение женщины. Кошки на душе скребли. Она вздохнула и, не имея другой возможности, пошла прочь.        — Это место полно грешных людей. Никто здесь не идеален, — сказала госпожа Бланка вслух. Через маленькое окошко фургончика она проводила Май долгим взглядом. После чего переместила взгляд на старую потемневшую афишу. Её глаза внезапно приобрели злобный блеск. — Не идеален. Никто. Никто не может быть идеален!        Её руки затряслись. Она упёрлась ими в стену и начала пальцами рвать обои. Клочки красной бумаги летели в разные стороны, и лишь потемневшая от времени афиша продолжала раздражать воспалённый старческий мозг.        — Скрыть. Нужно скрыть, — повторяла госпожа Бланка нечто важное для себя.        В её голове продолжали разноситься крики паники и ужаса. Со стороны сцены доносилось нечто ужасное. Животные без конца рычали. Люди кричали. Звук их удаляющихся ног тревожил и заставлял Бланку рыть влажную землю быстрее.        — Быстрее… Быстрее! Пока никто не увидел, — повторяла она себе, обливаясь холодным потом. Страх прошиб её до самой последней кости. Наконец, она достала из кармана пакетик с крысиным ядом и высыпала всё содержимое в ямку. Хорошенько закопала и кинулась на улицу к крану с водой, смывать землю и поступившую кровь.        Не успела она закончить, как мимо пронеслись санитары с носилками. На носилках бедная Вивьен билась в судорогах. Молоденькое лицо было бледным, изо рта шла обильная пена и под звуки удаляющихся сирен отступила паника. В цирк пришла гробовая тишина.

XVI

       — Гипотетически она могла бы вернуться к машине, — вот уже какое-то время директор SPR разыскивал свою сотрудницу, прогуливаясь чуть быстрее обычного между цветных трейлеров. — Но, вероятнее всего, она так не поступила, — он немного сбавил шаг и потёр, вспотевший лоб. Тревога понемногу начинала точить.        Он, Сибуя Казуя, понимал, что девушка, плачущая на взрыв, никак не может рассуждать здраво, поэтому, вернее всего искать её в самом непредсказуемом месте. Он прикрыл глаза, натрудил лоб и попытался представить, какое место в этом цирке самое труднодоступное (в особенности для него). Единственное, что пришло на ум — это карусели! В это время дня и даже ближе к ночи больше всего народа сосредотачивалось вокруг палаток с едой и парой тройкой каруселей. В этих вращающихся, крутящихся, поднимающихся и опускающихся орудиях пытки ежеминутно верещали детские голоса. Зная Май, он без особого труда предположил, что именно там она захочет одолеть свои печали.        Избрав путь в сторону каруселей, он и не думал, что столкнётся с Таниямой раньше предполагаемого срока. В какой-то момент девушка, как из ниоткуда возникла перед его глазами и, как и он, остановилась, сохранив дистанцию в метр-другой.        «Что изменилось за четверть часа?» — взглянул в лицо Май, он ощутил подступающую к сердцу злость. Это вполне обычное чувство практически обуздало его здравый смысл. Кто-то или что-то напугало Май. И тот, кто это сделал, заслуживал наказания. Эти мысли не давали покоя.        Когда его тело подалось и двинулась к ней навстречу, Танияма зажмурилась и вжала шею в плечи.        «Можешь на меня накричать, хотя нет, Нару, пожалуйста, покричи на меня! — мысленно попросила она. — Я хочу, чтобы всё, что мною услышано, исчезло силою твоего голоса».        Тепло его тела и знак сократившейся дистанции. Секунда. Вторая. Пауза. И Танияма ощутила тяжесть чёрного пиджака на своих плечах. Она открыла глаза и непонимающе посмотрела в лицо своего босса. Тот же поправил на её худеньком теле плечики и переместил взгляд на её лицо.        — Пойдём отсюда, иначе я не ручаюсь за себя. Находиться здесь денно и нощно выворачивает слишком многое наружу.        «Что он хочет этим сказать? — задумалась Май. Она совершенно не понимала ход его мыслей. Он и сам не особо понимал, что только что сказал. Вероятно, он имел в виду то, что последнее, что ему хочется — это потерять внешний облик сурового и идеального директора лаборатории психических исследований.        «Дистанция между нами заметно сокращается, и я не знаю, как реагировать на это», — Май пристально посмотрела в глаза своего босса и забывая, как дышать, легонько коснулась пальцами его груди.        Тёплые импульсы, исходящие от другого человека, отразились блеском уставших глаз высокомерного юноши.        Внезапно раздавшийся вопль на соседней улице из цветных трейлеров прошиб двоих молодых людей, не дав им закончить.        — Где этот чёртов мальчишка?! — кричал директор цирка, как не в себя.        — Я видела их, когда они разговаривали с месье Борменталем.        Второй голос был тонким и нежным. В этот самый момент Май и Нару не могли предположить, кому принадлежит сей юный голос.        — Я же говорил, чтобы никто не смел с ними общаться, — продолжил возмущаться директор цирка. — Где этот павлин? Я этому фокуснику перья выщипываю и в суп отправлю! Раз он не понимает, что ему начальство говорит.        «Кажется, у этих людей могут возникнуть серьёзные проблемы», — Май подумала, что их небольшая экскурсия по цирку принесёт немало бед.        — Пойдём отсюда, — не успела она обличить свою мысль вслух, как Нару взял её за руку и быстрым шагом повёл прочь.        — Найдите мне этих бестолковых исследователей. Я вытряхну из них всю правду! — буйствующий голос Маленького Джека будто окружил со всех сторон, было невозможно понять, с какой именно стороны, из-за какого поворота или вагончика выпрыгнет это лохматое, рыжее, чем-то напоминающее человека существо.        В какой-то момент Нару резко свернул в сторону, запрыгнул на крылечко цветного трейлера и прижал Май к двери.        — Нару, мы вроде ничего плохого не сделали. Тогда для чего мы прячемся? — ситуация смущающая, поэтому Танияма сделала попытку и воспротивилась решению директора лаборатории, на что он с высоты своего роста укоризненно посмотрел, велев тем самым притихнуть.        — Молчу, молчу… — без выбора вздохнула она и в эту же секунду почувствовала, будто директор цирка дышит в самый затылок.        Крупнотелый мужчина, который сам же себя окрестил Маленьким Джеком, стоял по другую сторону трейлера и внимательно всматривался в каждую мелькающую между вагончиками щель, точно охотник, выслеживающий свою дичь. Он прислушивался к каждому шороху, блику и запаху. Его глаза бегали из стороны в сторону, улавливая боковым зрением какие-то телодвижения. Наконец, почуяв тепло, он завернул за угол и обнаружил спрятавшихся там представителей лаборатории психических исследований.        — А вот и крысята нашлись, — оскалился он. — Забились в щёлку. И куда же теперь? Интересно, если я прижму вас к стенке своим сапогом, вы запищите или примените на мне свои сверхспособности?        — Какой противный человек! — разозлилась Май. — Сейчас я ему точно покажу! — зубы девушки буквально скрипели от злости. Удивительно, что выражение Нару нисколько не изменилось от обычного холодного и презрительного. Он спрыгнул с крылечка, помог спрыгнуть Май и, продолжая держать её за руку, спрятал за своей спиной.        — Не думаю, что мы совершили нечто предосудительное. Насколько я понимаю, территория цирка открыта и вполне доступна для любых посетителей. В том же, что я задал пару вопросов вашим подопечным, также не вижу ничего плохого.        — Что хорошо, а что плохо в этом цирке буду решать только я! — свирепо закричал мужчина да так, что слюни брызнули из его рта. — Чтобы ноги вашей в моём цирке больше не было! Ни вас, не ваших друзей.        — Даже так, — ухмыльнулся Нару. — Быть может, у меня очень много друзей. Это поспособствует изменению вашего решения?        — И сколько же таких шарлатанов, как вы, водится в этих местах? Три, пять, быть может, десять?        — Скажем, если я к вечеру заполню все ваши зрительские места, вас это устроит?        — Как будто это возможно, — ухмыльнулся он.        — Предположим, что для меня нет ничего невозможного и заполнить ваш цирк зрителями будет стоить мне одного телефонного разговора.        — Плевать. Ты всего лишь блефуешь, а если нет, то приводи своих друзей! Пусть делают мне прибыль, но поскольку всё это лишь пустые слова, то я даю вам пять минут, чтобы здесь духа вашего не было.        — Будем считать, что мы договорились.        На крики директора собрались многие циркачи: подошла мадам Антуанет, Бин-младший, Бин-старший, Большой Бен, Чайка, несколько акробатов и даже один из наёмных рабочих не побоялся и полюбопытствовал, в чём причина крика.        — Чайка, найди Бланку. Я хочу, чтобы она разобралась с этим месье Борменталем. Пусть проводит последний свой номер и проваливает из моего цирка, будет знать, как ослушиваться моих приказов.        Бин посмотрел на Чайку молящими глазами. Он тоже разговаривал с чужаками, но на улицу вылетать ему было никак нельзя.        «Пожалуйста, не выдавай меня. Я не хочу покидать этот цирк».        Девушка пошла ему навстречу и ничего не сказала, только вздохнула.

XVII

       Часом позже в офисе SPR        — Где вы были? — спросила Май, приблизившись к весёлому и расслабленному Монаху.        — Даже не спрашивай! После того как я починил мотоцикл этого малого, он был настолько признателен, что потащил нас в ближайшее кафе. Всю дорогу он нахваливал местные десерты, пытаясь тем самым растопить лёд, который исходил от нашей жрицы.        «Да, холодком повеяло не только со стороны Аяко», — подметила Май и краем глаза посмотрела на начальника. Он угрюмый сидел в своём кресле, то и дело что-то листая и записывая.        — Ну а ты чего такой угрюмый? — Такигава на свою голову решил открыть рот и спросить.        — А вам я смотрю очень весело! — он захлопнул свою папку и прямо посмотрел на коллег.        — Не вижу повода для грусти, — пожал Монах плечами. — Все живы и здоровы. Цирк скоро уедет. Сегодня последний день нашего дежурства. Так почему же мне или кому-либо из нас грустить?        — Монах… — Танияма попыталась предостеречь товарища. Тихонько подсказывая ему не лезть на рожон. У Нару было скверное настроение! Кроме того, утверждение, что все здоровы было явно ложным, поскольку Лину после дневной прогулки стало чуть хуже прежнего, его пришлось отправить домой, чтобы к вечеру он мог хотя бы находиться на парковке в машине.        — Стало быть, я зря переживаю, у вас всё уже готово. Вы не боитесь работать в толпе, знаете виновного в этом деле, нашли доказательства и более того, определились с методом изгнания.        — Здесь ты, конечно, немного перегнул, — Такигава почесал затылок, прикрыл глаза, сморщи брови и, немного пораскинув мозгами, продолжил. — Не помню, чтобы нас просили кого-либо изгонять. Нашей главной обязанностью было подежурить на время, пока цирк не покинет это место.        — Думаю, Нару хотел сказать, что велика вероятность того, что нам придётся последовать за этим цирк, — Май попыталась объяснить логику директора SPR.        — Этого мне ещё не хватало! — возразила жрица. — Чтобы я за каким-то бродячим цирком бегала?! Довольно того, что уже третий день подряд буду смотреть это тошнотворное представление. Да после этого дела ноги моей в цирке не будет!        — Кстати говоря, я вспомнила кое-что очень важное, — Май встряла в беседу. — Нару, а где ты собрался найти столько народа? Если ты не найдёшь для этого противного человека зрителей, то нас не пустят на представление и возможно, что даже на территорию самого цирка.        — Всё уже решено, — ответил он. — Ясухара решит этот вопрос.        — Подожди… Серьёзно? — сказал Монах. — Неужели ты собрался привлечь учеников школы Рекурё?        — Иногда вы умеете пораскинуть мозгами. Жаль, что делаете это настолько редко, — язвительно высказался Нару. Он скривил губы в неприятной улыбке. — Было бы глупо не воспользоваться услугами этих ребят, коль они немного задолжали.        «Говоря немного, он поскромничал, — подумал про себя Монах. — Эти ученики участвовали в массовом проклятии учителя, хотя и неосознанно. В результате отмены проклятия они могли серьёзно пострадать. Если бы Лин не сделал хитогаты, то большинство из них попало бы в больницу. Вероятно, кто-нибудь бы даже погиб».        — Немудрено, что они без вопросов согласны вернуть должок. Однако эта ситуация немного тревожит. Какая вероятность того, что кто-то из этих детей не пострадает?        — Нару, я категорически не согласна с этим, — Май перекричала все мысли, которые лезли в голову. — Если кому-нибудь из ребят не понравится цирковая программа и они выскажут свои недовольства вслух, то они пострадают. Мы не можем гарантировать безопасность каждого, как и не можем увидеть, кто из ребят попал под прицел.        — Не вижу в том существенных проблем, — сказал равнодушно Сибуя. — От них всего-то и требуется, что проглотить это представление и не показать негативных эмоций. Никто не требует петь дифирамбы, однако никто и не требует кричать направо и налево о никчёмности данного шоу.        — И как ты собираешься контролировать человеческие эмоции?! — Май продолжала говорить неестественно громко. — Как ты заставишь людей молчать, когда им неприятно или страшно? А когда скучно? Как, по-твоему, они должны себя сдерживать? Думаешь, все такие чёрствые и не пробиваемые, как ты?        — Май, Май… — начал успокаивать её Такигава. — Если бы я не знал тебя, то решил бы, что у тебя есть к Осаму чувства. Как только дело касается его, ты выходишь из себя. Как не посмотри, выглядит подозрительно.        — Глупости! Я всего лишь беспокоюсь о людях, которые придут в место, о котором мы и сами толком ничего не знаем, что будет на этом третьем представлении? Почему этот цирк даёт лишь три представления? Я ничего не понимаю, пока в моей голове не складывается совершенно никакой картинки. Единственное, что я знаю, это то, что во время представления за нами кто-то наблюдает. Я чувствую это всем своим сердцем! Однако не могу объяснить, кто и для чего это делает. Человек это или призрак. Не могу дать чётких объяснений!        Она говорила, кричала до тех, пор пока не выдохлась. Когда это произошло, пришло чувство опустошения.        — Я пойду немного прогуляюсь…        — Не стоит этого делать, — Нару предостерёг. Он смотрел настолько серьёзно, что спустил вторую ногу с колена на пол и упёрся обеими ладонями в подлокотники кресла.        — В ближайшие часы они не появятся, — сказала она и обернулась уже в дверях. — Сейчас я могу выкинуть чего-нибудь, за что мне потом будет стыдно, — дверной колокольчик звякнул, и дверь громко захлопнулась.

XVIII

       Танияма вышла из офиса, перешла дорогу и зашла в кафе, обычно в нём готовили вкусные сэндвичи, неплохие салаты и отличный холодный кофе. В подобный жаркий денёк — идеально для лёгкого обеда, однако сегодня, чтобы остудить распалённую голову, Май взяла два шарика кисло-сладкого сливового мороженого и, заняв место возле окошка, принялась усердно обдумывать произошедшее.        — Наверняка все считают меня истеричкой!        Она чуть не выплюнула ложку с мороженым. Схватилась обеими руками за голову и мысленно прокричала: — А-а-а!!!        «Но как же им объяснить, что происходящее никак не укладывается в моей голове? Невозможно так просто выразить весь тот рой мыслей, что сейчас бушует во мне. Вот-вот где-нибудь пробьётся на свет. Велика вероятность того, что я не могу высказать свои мысли потому, что никто не делает предположений. Если бы, как обычно Монах или Аяко пытались найти крайних, то я бы могла возразить или согласиться с их версией. Сейчас же никто этим не занимался по той простой причине, что заказчик не требовал от нас каких-либо решений, он просил лишь понаблюдать и дать заключение. Тогда почему Нару пытается распутать это дело? Быть может, его, как и меня, волнует судьба людей, которые могут пострадать? — прилив нежности вскружил ей голову, и лёгкий румянец проступил на щеках. — Нет, — помотала она головой сквозь смешок. — Скорее всего, дело в другом. Думаю, Нару понимает, что когда заказчик узнает, что дело кроется в сверхъестественном, то нам поступит заказ, который придётся выполнять, однако мы не знаем куда дальше последует этот цирк и в результате будем вынуждены последовать за ними. Это приведёт к сложности с директором цирка. И кроме того, к существенным расходам… Точно! Его, как всегда, беспокоит лишь материальная сторона вопроса. Чёртов Нару! Должно быть, мне стоит попробовать решить этот вопрос самостоятельно. Если прислушаться к себе, то первые мои впечатления нисколько не оправдывают ожиданий, и этот директор цирка, скорее всего ни в чём не виноват. Он всего лишь жадный до денег человек. Другое дело — госпожа Бланка. Вначале мне она показалась милой и доброй старушкой, но после того, что я услышала и увидела в её глазах, я не могу отделаться от мысли, что именно она стоит за всеми этими происшествиями! В это так сложно поверить… Для чего человеку её возраста делать нечто подобное? Я никак не могу согласиться с этими доводами, но и отделаться от этих мыслей тоже никак не могу!», — она снова проревела и вцепилась в свою голову. Интуиция и чувства рвали напополам всякую логику и здравый смысл.        — Так, хватит об этом думать! Мне надо остыть.        «Надо поесть мороженого и вернуться поскорее», — сказала она себе и принялась быстрее набивать рот талым мороженым.        «Нару выглядел немного обозлённым, — вспомнилось ей лицо Сибуи. — Но вместе с тем мне показалось, что он волнуется обо мне, — прилив очередной нежности заставил её покраснеть. — Это так невыносимо! Мы работаем вместе и нет и дня, чтобы я не думала о чувствах к нему. Если он заметит их, то как поступит? Или он уже знает о них и молчит? Или по-своему отвечает мне взаимностью? Нет, это глупо! Такой, как Нару, вряд ли ответит мне взаимностью… Но, с другой стороны, почему бы и нет?! Мы практически одного возраста, работаем в одной сфере, конечно, он гораздо более опытный охотник за приведениями, чем я, но всё же, наверное, мы бы неплохо смотрелись».        Размышления о возможном будущем немного отвлекли Танияму от образовавшийся проблемы, пока чья-то тень не упала в сторону её стаканчика с мороженым.        Она подняла глаза и от неожиданности уронила ложку на стол. Перед ней стояла юная эквилибристка цирка — Чайка. Она упрямо смотрела на Май своими серыми блестящими глазами, выражая всем своим видом неприязнь и презрение. Казалось, будто они лучшие подруги, которые вместе выросли и по непонятным причинам одна из них была предана другой.        Май секунду-другую посмотрела на девушку с приоткрытым ртом, забегала глазами по кафе и, не увидев никого знакомого, включая сотрудников SPR, резко поднялась и быстро поклонилась.        — Добрый день! Что заставило вас прийти в наш офис? То есть, извините, подойти ко мне?.. — совсем запуталась она.        Девушка какой-то период ещё выражала своё презрение, а затем присела и заговорила на японском чисто и ровно: — Я прошу вас больше не появляться в нашем цирке. Забудьте обо всём, что вы пытаетесь найти. Просто оставьте нас в покое!        Танияма крайне удивилась и замялась. Как-то не ожидала она подобной просьбы и что её вовсе поймут.        — Понимаете, такими вопросами занимаюсь не я. И решение также от меня никак не зависит. Директор нашей лаборатории, как бы это сказать помягче… — подумала она. — Крайне дотошный человек. Да, так! И поскольку мы получили заказ, то непременно должны его выполнить. И откуда вы знаете язык?        — Какая нам должна быть разница?! — громкий вопль девушки, как ножом ударил под дых. — И почему я не могу знать ваш язык? Друг моего отца был японцем. Он и научил! Но вы всё равно не понимаете, что своими визитами рушите чьи-то жизни! Нет, вы совершенно ничего не понимаете! Директор приказал Бланке уволить месье Борменталя. И она это сделает. Всего лишь за то, что он поговорил с вашим руководителем. Какое право вы имеете вмешиваться в наши дела? Кто бы ни был ваш заказчик, это не кто-то из нас! В цирке царит жёсткая дисциплина. Она бесконечно важна. От этого могут зависеть наши жизни. Поэтому я прошу вас, повлияйте на своего руководителя. Оставьте нас в покое.        — Чайка, тогда скажите мне, кто во всём виноват? Почему люди, приходящие на ваши представления, должны умирать? Вы просите понять вас, пожалеть ваши жизни и рабочие места, однако, что делать с теми, кто страдает из-за вас? Я не могу поступить, как вы просите, так как это не совсем правильно.        — Да кто пострадал после нашего представления? С чего вы это взяли? Как вообще можно о таком думать?! Наши артисты и мухи не обидят. Мы из кожи вон лезем каждое представление, не имея от этого за душой практически ничего. Мы пытаемся придумать интересную программу, пытаемся разнообразить представление… Мы действительно стараемся! Конечно, недостаток опыта сказывается, но почему надо сравнивать наш маленький цирк с большими аренами, где выступают профессионалы, которые тоже учились в своё время?! Это просто невозможно…        — Мне кажется, вы знаете виновника, Чайка. Это госпожа Бланка стоит за всем? — уже сейчас Май поняла, что голос, который она слышала в цирке, принадлежал Чайке. Это она указала директору цирка, где искать нарушителей.        — Вы не слышите меня. Вы говорите глупости! Ничего в нашем цирке такого нет! Госпожа Бланка всего лишь строгий руководитель, который чётко следует замечаниям директора. Она верна в своих убеждениях. Наш директор слегка импульсивен, как вы уже заметили, поэтому я прошу вас. Я сама рискую потерять работу. Я пришла сюда, хотела поговорить с вашим руководителем, но зайти в то место, которое вы называете лабораторией, где исследуете призраков, это немного не моё. Я напугана всем этим. Даже не знаю, как это отразится на моём выступлении. В любом случае, надеюсь, что вы услышали меня, если нет, то значит, первые мои впечатления были ошибочны. Прощайте!

XIX

       «Ух ты! Я была совсем как Нару», — когда Чайка ушла, Танияма ещё долго сидела на своём месте возле окна и не могла сдвинуться с места. Кто бы мог подумать, но в этот злополучный час она отказала человеку, который просил помощи. Человеку, которому она импонировала. Всеми силами своего сердца, она болела за Чайку, когда та едва не сорвалась с каната, когда она делала сложные акробатические трюки высоко под куполом цирка. И в этот самый час что-то внутри надорвалось. Изменилось.        «Я сделала всё правильно. Людские жизни абсолютно одинаковые, нельзя жертвовать чьей-то жизнью, оправдывая собственную. К тому же это всего лишь рабочее место. На этой планете существует тысяча и одна профессия, которыми они могли бы заниматься. Как можно оправдать смерть такой глупостью?! Думаю, сейчас я действительно очень похожа на него…» — она представила, с каким серьёзным и строгим выражением Нару говорит о своём решении Чайке и в знак верности этого выбора, бодро кивнула себе.        — Да, всё правильно! — она поднялась из-за стола и пошла к выходу. В это время колокольчик на двери брякнул, и она столкнулась с давним товарищем.        В дверях стоял Монах. Лицо его выглядело немного удивлённым.        — Так ты была здесь, — сказал он и для чего-то оглянулся на улицу. — Слушай, а ты, случайно, не столкнулась здесь с Чайкой и двумя силачами? — спросил он, продолжив выгибать спину. Через стеклянную дверь он пытался разглядеть циркачей, которых среди гуляющей толпы было бы уже невозможно вычислить.        — Откуда ты узнал? — удивилась Танияма. — И разве Чайка была не одна?        — Нет. Я только что видела её с двумя амбалами. Ну ладно, обсудим это чуть позже. Пошли, поможешь мне. Он потянул её в сторону витрины и над чем-то серьёзно задумался.        — Нару велел тебе привести меня обратно? — в эту минуту Май начала чувствовать себя виноватой.        — Не-е, — сказал он совершенно не заинтересовано. — Как только ты ушла, он закрылся в своём кабинете и особо не выходил оттуда. Мы решили, что раз проведём в офисе полдня, то надо хотя бы пообедать. Он как-то болезненно отреагировал на твой уход, поэтому мы решили никуда не разбегаться. Кроме того, я немного волнуюсь. А вдруг и к нему какая-нибудь гадость прицепилась. Всё-таки ты была права, когда говорила, что контролировать эмоции очень сложно. Мы не знаем, что на самом деле на уме у нашего великого и ужасного. Если так подумать, он всего лишь ребёнок, который играет в опасные игрушки. Для его возраста это непосильная ноша. За ним следует присматривать. В особенности когда Лина нет поблизости.        «Ты об этом при остальных не скажи, что считаешь Нару ребёнком», — подумала про себя Май и тихонько посмеялась. В действительности было крайне обидно, что Такигава пришёл не за ней. С другой же стороны, как только она ушла, он также покинул всю честную компанию. Они оба уединились, хотя и по разные стороны баррикад. В этом было что-то особенное…        Через четверть часа её мысли кардинально изменились. В это самое время она сидела напротив директора Лаборатории психических исследований и была вынуждена держать слово.        — Так ты говоришь, что Чайка пришла встретиться с тобой? — прямо спросил он.        — Да, — подтвердила Май. — Она просила, чтобы мы больше не появлялись в их цирке, так как это угрожает их рабочим местам. Директор цирка велел госпоже Бланке уволить фокусника и всё из-за того, что он добровольно пообщался с тобой.        — Какая глупость! — возмутился Монах.        — Это немного жестоко, — выразил своё мнение Джон. — Как вы думаете, Бин и этот мужчина Бен тоже пострадали?        — Я не знаю, — с печалью ответила Май. — О них Чайка ничего не говорила. Она лишь сказала о фокуснике, но думаю, что дело может коснуться любого из них.        — Эта ситуация похоже встревожила её, — Аяко выразила свои мысли и немного задумалась. — Ещё я не особо понимаю, при чём здесь госпожа Бланка? По всем понятиям увольнениями должен заниматься директор цирка.        — Скорее всего, она помогает ему в подобных вопросах, — высказала своё мнение Май. — Также сегодня я была на небольшой экскурсии, которую проводила госпожа Бланка. У них есть трейлер, внутри которого множество афиш. Оказывается, что у цирка раньше было название. Их было множество! Но из-за того, что артисты покидали цирк, название периодически менялось. Самой старой афише уже около пятидесяти лет. Она даже почернела! Будто её закоптили. Вот как она выглядит.        — Когда ты об этом сказала, — задумался Такигава, — я подумал, что над афишей могли проводить какой-то обряд. Сама подумай. Обычно цвет бумаги выгорает либо становится жёлтыми из-за процесса окисления. Здесь же она потемнела. Такое могло произойти, если рядом коптили свечи или благовония. Ты не помнишь, кто был изображён на этой афише?        — Кажется, там была изображена девочка. Госпожа Бланка сказала, что она была самой юной дрессировщицей цирка, однако в результате врождённого порока сердца рано оставила их.        — Врождённые пороки, несчастные случаи… Не кажется ли вам это, очень подозрительным? — сказала Аяко, и все посмотрели на Нару.        — Связь может иметь место, — прикрыл глаза он. — Однако, полагаю, сейчас слишком рано делать выводы. Май, что ты ещё думаешь по этому поводу?        — Если честно, то вначале я думала, что виноват во всём директор цирка, — призналась она. — Однако сейчас мне кажется, что он лишь обычный жадный торгаш. Сердце подсказывает не доверять госпоже Бланке. Сегодня она сказала мне, что нет греха страшнее, чем зависть. В их цирке каждый думает лишь о себе. Это очень напугало меня. Её взгляд… В голове не укладывается, для чего женщине её возраста нужно делать нечто подобное?! Но интуиция кричит не приближаться к ней, и мне даже стало казаться, что именно она наблюдает за нами во время представления. Я уже не в первый раз замечаю, что каждое представление она сидит где-нибудь на задних рядах, но я не позволяла себе оборачиваться, поскольку это выглядело бы немного странно.        — И что ты думаешь по этому поводу? — Такигава адресовал свой вопрос Нару и выглядел он очень серьёзным.        — Думаю, что следует вести себя осторожнее. Мы уже не первый раз убедились в эффективности интуиции Май. Учитывая особенности нашей работы и степень опасности, есть смысл прислушаться к ней. И если виною всему обычная человеческая зависть, то не следует доверять никому в этом цирке. Нож вам под рёбра может запустить любой акробат, любой фокусник и даже клоун. Не надо думать, что лишь метатель ножей на это способен.        «Ну вот и стоило ему снова клоунов вспоминать, — мысленно расстроился Такигава. — Я только успокоился».        — Как же тогда быть с учениками школы? — поинтересовался Джон. — Имея подобную информацию на руках, мы точно можем подвергать их риску?        — Не думаю, что внутренние разборки могут хоть как-то отразиться на зрителях. Речь заходит лишь от тех, кто может навредить репутации этого цирка, кто распускает слухи о некомпетентности трупы и негодности представления. Имея подобные мотивы, преступник жестоко наказывает свои жертвы, и даже зная мотив и получив новую информацию от Май, мы едва ли можем сузить количество подозреваемых. Всё скорее усложнилось. Теперь я попрошу вас присмотреться к каждому в этом цирке и присмотреться очень внимательно, любое подозрительное действие, любое расхождение с программой может дать нам необходимую информацию.        — Ладно, ладно. Мы будем более осторожными. Не переживай ты так, Нару, — сказал Монах и широко улыбнулся.        Атмосфера в офисе повисла, надо сказать, гробовая. Каждому, кто здесь находился, было немного не по себе. Какой там обед.        — Именно! Давайте уже пообедаем. Смотреть это представление на голодный желудок — вредно для здоровья. Язву заработаешь! — сказал Монах и придвинул к себе сэндвичи.        Сотрудники SPR рассмеялись и бодро ринулись к столу.        — Не спешите! — придерживала всех Май. — А как же чай?        — Да успеет! — сказал ей Такигава. — Бери скорее, не то самые вкусные расхватают!        Он соревновался с Аяко, то и дело пытаясь ухватить у неё самый аппетитный бутерброд.        Танияма дружелюбно посмеялась и переложила на тарелку пару нарезанных сэндвичей.        — На, держи и этот! — подложил ей Такигава чуть-чуть еды. — Этот самый вкусный!        — Да я как бы не себе… — Май посмотрела на него с удивлением. Эту тарелку она планировала отдать Нару.        — Так ты для Нару стараешься, — догадался Монах. — Тогда держи ещё, — сказал он и положил ещё парочку бутербродов. Следом за ним в тарелку Нару подложили еды Аяко и Джон.        — Не смотри так, — сказал Монах. — Ты у нас вон какой бледненький. Выглядишь так, будто упадёшь. Что же мы без тебя делать будем?!        — Хи-хи, — посмеялась Май, не обращая внимания, что Сибуя очень пристально смотрит на неё, подозревая, что где-то, в каких-то уголках подсознания, она сказала ему далеко не всё.

XX

      Территория парка Сайгояма. Шесть часов вечера.        — А народа действительно много, — покрутив головой из стороны в сторону, Май поняла, что сегодняшним вечером здесь собралась куда больше людей, чем за последние два дня вместе взятые. Молодые люди: парни и девушки выглядели более чем хорошо и не сказать, что кто-то из них переживал, что идёт в пасть к тигру. Никто не знал, чем может закончиться этот вечер. Для них он мог обернуться последней точкой, из которой обратного отсчёта никогда не будет.        — Осаму! — прокричал Монах, когда увидел неподалёку от кассы молодого человека в круглых очках.        — Такигава-сан! — помахал он дружелюбно рукой, и команда SPR двинулась в сторону кассы. — Сибуя-сан, я рад вас видеть, — поклонился он. — Ваш звонок порядком удивил. Не думал, что когда-нибудь вы попросите всех нас о помощи.        — Ты уже не раз нас выручал, — спокойно сказал Нару. — Я признателен, что в этот раз не стал исключением.        — Что вы. Я правда рад. Май, а как ты поживаешь?        «Резко тему сменил. Мне как-то неловко стало», — Танияма приоткрыла рот и неловко посмеялась. Ситуация и без того была напряжённой.        — Ха-ха-ха! — посмеялся Осаму, не дождавшись ответа от девушки. — Всё понятно. Ты вся в делах, вся в заботах.        — Ну да, да, — ответила она. — Нам некогда расслабляться.        — Это верно. Давайте поработаем!        На входе гостей приветливо встречал Маленький Джек        — Добрый вечер! — поздоровался с директором Ясухара. — Так это вы тот самый директор цирка? — спросил он и расплылся в улыбке.        — Мы знакомы? — сощурил глаза Маленький Джен.        — Заочно! — сказал Ясухара. — Благодаря вам я и мои друзья могут отдать старый долг. Знаете, мы все вам очень признательны, — он вцепился в руку директора цирка и энергично потряс. — В прошлом году Сибуя-сан был так любезен и взялся за дело нашей школы, если бы не он, то многие, кто находится здесь сегодня, не могли бы вот так запросто куда-то прийти, кто-то, возможно, уже бы вовсе не ходил.        — Вы пытаетесь навести на меня жути, молодой человек, — директор цирка не воспринял его серьёзно, — но знаете, я сам мастер рассказывать байки. Прошу вас в шатёр, и вы узнаете некоторые из них.        — Славно-славно. Мы любим подобные истории, — деланно обрадовался молодой человек и вошёл в красно-жёлтый шатёр.        — Смотрите на меня свысока, — Маленькому Джеку не очень понравился холодный и отсутствующий взгляд директора SPR. Взгляд же Май, взгляд презрительный и ожесточённый, вызвал в нём смех. — Прошу вас, будьте сегодня дорогими гостями, — насмеявшись вдоволь, он артистично поклонился и пригласил их в шатёр.        — Раз вы сегодня настолько любезны, — заговорил Нару, частично переступив порог цирка, — я бы хотел разместить сегодняшней ночью в вашем цирке оборудование.        — Это невозможно, — ухмыльнулся Маленький Джек. — И не подумайте, что я боюсь вас или мне жалко. Завтра мы уезжаем. Этой ночью мы начнём собирать конструкции и находиться здесь посторонним будет небезопасно, не говоря уже о каком-то там оборудовании. Кстати сказать, — добавил он, — вы начали не с той ноги, если бы вы изначально привели ко мне всех этих людей, то я бы позволил вам разместить ваши игрушки. К слову, иногда и я могу быть словоохотливым и даже снисходительным к людям с больным воображением.        — Не надо унижаться перед этим человеком. Это не принесёт никакой пользы. Лучше сохраним своё лицо. Я уверена, что ты уже почти во всём разобрался. Нет, ты уже во всём разобрался! Просто, как и всегда не желаешь чего-то рассказывать. Пусть это представление быстрее закончится! И ты всем расскажешь, что тебе удалось узнать. Я верю тебе, Нару.        Май не так часто сдерживала свой взрывной характер. Желание узнать правду и непоколебимая вера в исследовательские способности Нару, двигала ею. Именно это давало ей силы сидеть рядом и даже держать его за руку, несмотря на то, что он, обладающий огромнейшей силой, способной стереть с лица Земли весь этот алчный, пронизанный грехами шатёр, не осознанно мог причинить ей боль.        Свет потух, и громкая музыка перекрыла шуршание, собравшейся здесь толпы.        Нару наклонился над ухом Май и негромко заговорил:        — Чтобы что-то скрыть, не надо сильно стараться. Чем больше стараешься, тем заметнее это становится.        Сразу после этого он отпрянул от девушки. Его голос сквозь звуки бомбящей цирковой музыки звучал убаюкивающе мягко. Танияма слушала его голос с замиранием. Именно по этой причине его слова не заставили задуматься о сущности текущего дела. Напротив, все её мысли были направлены на их личные взаимоотношения. Её, Май Таниямы и его, Казуи Сибуи. Что он хотел этим сказать? Хотел сказать, что все её потуги скрыть истинные чувства симпатии ничего не стоят и он обо всём знает? Или же он имеет в виду, что их не надо скрывать? Окружающим и без того всё понятно, поэтому их потуги в результате выглядят смешно.        Май обернулась и вопросительно посмотрела в лицо своего руководителя. Он казался очень спокойным. Глядел на арену, где бегали акробаты, артистично совершая прыжки и различение изгибы.        «Нет, такой, как Нару не станет говорить об отношениях в месте, где столько народа. Скорее всего, он выбрал бы более уединённое место, — в голову Май пришла замечательная мысль. Спустя долгое время она начала чуть-чуть понимать своего директора. — Если, конечно, он не издевается надо мной… — в её голову снова пришла какая-то мысль. — Точно, иногда он любит это делать… И что это только что было, он действительно издевается? — она снова бросила взгляд на Нару и посмеялась над собственной глупостью. — Всё моё богатое воображение. Он бы не стал так делать», — на арене цирка что-то произошло и Нару слегка ухмыльнулся. Мысли Таниямы тут же прокричали задуматься. И она напугалась.        «Я не знаю человека, который сидит рядом со мной. Почему я решила, что он мне нравится и почему я вообще до сих пор держу его за руку?» — она попыталась выдернуть свою руку, но Нару держал крепко. Она мысленно прокричала и сжала пальцы на ногах, молясь, что этим вечером вытерпит все уготованные ей муки.        — А сейчас, уважаемые дамы и господа, — заговорил Маленький Джек, — поприветствуем на нашей сцене непростого фокусника, а настоящего мага и колдуна из Нового Орлеана — месье Борменталя.        — Так он из Луизианы? — в информации Монах усомнился.        Уже трижды они были на этом представлении, и впервые Маленький Джек представил месье Борменталя именно таким образом. Танияма, было дело, подумала, что она просто пропустила это, поскольку оба представления не очень внимательно слушала, все мысли занимал Нару. Но судя по выражению лиц товарищей, она поняла, что все слышат это впервые.        Выражение лица Нару выглядело хладнокровным и серьёзным. Казалось, что сейчас он задумавшийся поднимется и пойдёт на сцену, чтобы переговорить с этим человеком лично.        — Дамы и господа, для сегодняшнего фокуса мне требуется доброволец.        «Это отличный шанс! — решила Май, когда услышала эти слова. — Другого шанса подобраться ближе может и не быть. Я должна это сделать!».        Сибуя потерял бдительность лишь на секунду. Изменения в программе дали ему почву для подозрений, и этим воспользовалась Танияма. Она вывернула свою руку из руки Нару и громко прокричала:        — Я хочу поучаствовать!        — Девушка в третьем ряду. Прошу пройти на сцену!        Май широко улыбнулась и бодро миновала чужие колени: одни, вторые, третьи… пока дело не дошло до дорожки, которая вела к сцене.        — Что она делает? — с заднего ряда послышался голос Аяко. Она осудила поступок Нару. — Куда ты смотрел? Как ты мог отпустить её? Ты же знаешь характер Май…        — Не торопись осуждать, — влез Такигава. — Видишь же, он и сам не понял, как так получилось.        Секунду назад её тёплая рука находилась в его. Он был уверен в её безопасности. Сейчас же он нахмурил лоб, прикрыл глаза и потёр левой ладонью бровь.        «Что делать с этой девушкой? Как удержать её на месте? Надо было привязать к стулу», — подумал он про себя и от невозможности ситуации безнадёжно посмеялся.        — Совсем сбрендил, — удивилась Аяко. — Смеётся.        — Оставь его! — серьёзно сказал Такигава. — Лучше давай внимательно следить за представлением. Даже я волнуюсь о Май.        Между тем, девушка прошла к сцене. Перешагнуть ограждение ей помог Бин-младший, он проводил её до высокого шкафа, где стоял месье Борменталь и предлагал ей войти.        Май посмотрела на высокий лакированный чёрный шкаф с частым изображением серебряных звёзд, набралась храбрости и вошла в тёмно-синий салон. Она слышала, как месье Борменталь что-то сказал, после чего дверца шкафа закрылась. Тьма окутала её с головой.

XXI

       Жёлто-белые огоньки рассыпались по пространству, как вереница звёзд. Они медленно парили в воздухе, создавая своим свечением лёгкую пелену.        — Где я? — Май попыталась понять, как и в какой момент узкое тёмно-синее пространство превратилось в бескрайнюю пустошь с тысячью парящих огоньков.        — Напугалась? — за спиной она услышала приятный, знакомый голос.        — Нару! — радостно закричала она и обернулась. — Это снова твоих рук дело…        — Как видишь, — он полностью закрыл глаза и обречённо улыбнулся. — Пошли! Времени мало.        Он взял её за руку и очень быстро куда-то повёл.        — Нару, прошу помедленнее. Я не успеваю за тобой.        Они так бежали… Затем цвет сменился с белёсо-серого на сине-фиолетовый. Они оказались в комнате, где стояло множество фиолетовых свечей. В дальнем углу Май увидела сундук, чем-то он напоминал шкаф, в который её поместил фокусник. Он был таким же лакированным чёрным с яркими серебряными звёздами. Сундук накрывала узкая скатерть. Её края свешивались по бокам, а на крышке тлел алтарь.        — Ничего подобного мы раньше не видели. Какие-то кости, пыль и связанные вместе свечи. Вокруг и позади всего этого, возле стены стояли какие-то фотографии. Цветные и чёрно-белые. С них множество людей смотрело на них.        — Я знаю эту афишу. Я уже видела её раньше, — сказала Май, когда увидела нечто знакомое.        — Да, — сказал её спутник и кивнул головой, — поэтому я тебя и провёл в это место. Смотри внимательно.        Когда свечи разгорелись, из-под крышки сундука поварил более густой туман. Раздался гулкий стон. Один, два, три… Это были разные голоса. Мужчины, женщины, дети и первые неестественные очертания привиделись Май отвратительными сущностями. Неестественно длинные и тощие лоскутки разделялись из общей массы. Отделялись руки, вытягивались головы, открывались как чёрные дыры рты. Они стонали и колыхались, встав на дыбы подобно пламени свечи.        — Май, ты должна вмешаться, пока туман не стал красным. Как только ты увидишь красную дымку, бросай всё и беги. Неважно, что здесь произойдёт. Беги! Ты поняла?        — Я не понимаю. Объясни! — она схватилась за чёрный пиджак юноши и потребовала дать ей ответ.        — Смерть. Красный туман несёт смерть. Это проклятье. Сейчас оно не имеет такой цели. Оно направлено на защиту. Когда перейдёт в наступление, то человек, которого прокляли, не спасётся. Не относись к этому легкомысленно и беги.        — Разве можно убежать от проклятия? — она свесила голову и опустила руки.        — У тебя есть люди, которые тебя защитят, — он приподнял её лицо и коснулся его холодной рукой. — Давай, пора просыпаться.        — Конечно, — улыбнулась она и сквозь невообразимую тоску Май открыла глаза.        Огни вокруг ослепили. Рукоплескание людей — оглушили. Она видела перед собой месье Борменталя. Тот тянул ей руку и чего-то говорил, однако она не воспринимала ни жестов, ни слов. Всё как будто происходило на записи замедленной съёмки. Без звука и даже субтитров.        — Кажется, она в лёгком шоке, — к месье Борменталю подошёл Бин и фокусник поделился с ним своими догадками. Бин уверенно кивнул и тоже протянул Май руку.        Спустя несколько секунд она их обоих взяла за руки и вышла на сцену. В груди было всё сдавлено. Воздуха абсолютно не хватало! Казалось, что его выкачали из пространства. Огни, лица и блики прожекторов… всё как на карусели кружилось и мелькало, кружилось и мелькало. Она едва не падала в обморок. Ноги подкашивались на ровном месте. Подташнивало.        — Пересечение пространства оказалось немного трудным для этой девушки. Кто-нибудь… Молодой человек, вы же пришли вместе, — и месье Борменталь обратился к Нару. — Будьте так добры и помогите ей.        Они с Бином подвели её к началу арены, но были вынуждены просить о помощи, сопровождающих девушку людей. Вместо Сибуи к сцене вылетел Такигава. Он посмотрел в затуманенное лицо Май, взял её на руки и понёс к месту.        — Пересечение пространства, как вы уже видите, может быть опасным. Для следующего фокуса я попрошу выйти мужчину. Есть ли среди вас смельчаки, готовые исчезнуть из сундука? — сказал он и указал на выход.        Чёрный лакированный сундук с серебряными звёздами на своём плече нёс один из великанов — Фифам, а сверху, на сундуке, сидел Бин-младший, кривлялся и болтал ногами. Он спрыгнул с сундука на сцену, взялся за одну из ручек и вместе с Фифамом опустил его на сцену. Вернее, край, за который держался Бин, молниеносно упал и притянул того к земле.        Шутка удалась. Зрители рассмеялись. Он артистично походил вокруг сундука, напрягая бицепсы, показывая, какой он сильный. Бин мог бы ещё долго кривляться, если бы не подошёл месье Борменталь.        — Май, ты как? — спросил Джон в тревоге.        Такигава помог ей присесть, и она вроде бы начала приходить в себя.        — Всё в порядке, — сказала она и закрыла глаза. — Свет ослепил. Из-за него я потеряла возможность ориентироваться в пространстве, но спасибо тебе, Монах. Наверное, я бы не дошла сама.        — Конечно, бы не дошла! — возмутилась Аяко. — Вон, какая бледная! Тебя кидало из стороны в сторону, будто тебе там дозу транквилизаторов вкололи.        — Май, что именно там произошло? — серьёзно спросил Такигава.        — Ничего особенного. Я вошла и свет…        Она не успела рассказать, что увидела. Нару поднялся со своего места и пошёл к сцене.        — Куда он собрался? — Монах хотел схватить его за плечо, но не успел.        — Не суйся! — приказала Аяко. — Он знает, что делает, верно?        — Поддержим его, а в случае необходимости подстрахуем здесь, — сказал Джон.        — Давайте будем очень внимательными, — предложила Май. — Здесь происходит что-то очень странное…        — Отлично, молодой человек, вы прекрасно подойдёте! — месье Борменталь не подал и вида, что знает директора SPR. Он обрадовался, что Нару был не очень высокого роста и неплотной комплекции, ему бы без труда удалось поместиться в сундуке. — Прошу вас сюда, — фокусник открыл сундук и замер возле него. Стоявший рядом силач Фифам и Бин-младший также окаменели. Лицо месье Борменталя покрылось испариной. Его руки задрожали. Клоун не выдержал. Он схватился за рот и убежал за пределы сцены, его рвало настолько сильно, что даже сквозь плотно сжатые зубы проступала рвотная жидкость.        — Что за чёрт там происходит?! — Маленький Джек, который стоял немного в стороне, увидел образовавшуюся заминку и не стал долго ждать.        Он подошёл к сундуку практически одновременно с Нару. От увиденного директор цирка пришёл в неописуемый ужас и ярость. Он громко захлопнул крышку и с лютой ненавистью посмотрел на месье Борменталя.        «Это не я! — читалось в его бегающих глазах. — Не я…» — мотал он головой. Фокусник оказался в западне. Бежать было некуда. На выходе его бы поймали люди Маленького Джека.        Щёки директора цирка яростно горели, в то время как на дне высокого сундука лежал побледневший труп госпожи Бланки.        Изуродованное страданиями тело старой женщины. Нару не увидел ни крови, ни признаков насилия, лишь труп с открытыми залитыми кровью глазами, который компактно убрался в сундук фокусника.        Образовавшаяся заминка начала вызывать волнение среди зрителей. Маленький Джек взял себя в руки и громко объявил:        — Кажется, месье Борменталь заигравшись с пространством, вызвал в этот сундук слона! К сожалению, он так напугался, что обделался. Мы не можем просить этого молодого человека воспользоваться сундуком. Прошу прощения, но вам придётся занять своё место.        — Я бы хотел взглянуть на афиши, — сказал Нару в ответ.        — Боюсь, мой юный друг, вы опоздали! Экскурсовод не в форме, — злобно намекнул он на труп госпожи Бланки. — Кроме того, после полудня эта экспозиция закрывается и посмотреть на неё вы сможете лишь в следующем нашем месте остановки. Если вам так интересно, то можете следовать за мной по пятам, не имею ничего против, но лишь в том случае, если будете приводить на представление своих друзей!        Он велел Нару идти прочь, так как несмотря ни на что, представление должно было продолжаться.        Директор лаборатории психических исследований равнодушно прикрыл глаза и последовал к своему месту, лишь на секунду он посмотрел куда-то в сторону и почти незаметно кивнул. Спустя время он уже сидел на своём месте и смотрел, как большой человек своими рукоплесканиями старается замять образовавшийся конфуз.        — Нару, что там произошло?        Только он присел и его коллеги тут же окружили. Май до сих пор находилась в своих мыслях, поэтому она не трогала его. Она продолжала думать о том, что увидела. С толку сбил чёрный звёздный сундук. Именно такой она видела в своём видении. Она не могла оторвать от него взгляда, когда Маленький Джек захлопнул крышку и велел Фифаму отнести его обратно за кулисы, всё внутри сжалось! Это чувство было предвестником взрыва. Накопившиеся эмоции рано или поздно выплеснулись бы. Она всего лишь не знала, когда это нужно сделать и вернувшийся без результата Нару окончательно выбил её из колеи.        — Оставайтесь на своих местах! — отдал приказ Сибуя. — На сегодня наше участие в представлениях окончено! — добавил он.        — Но почему?        — Это становится не очень безопасно.        Не известно, что или кого он там разглядел, но Нару был очень серьёзен. Такигаву и всех остальных интересовал этот вопрос. Но взгляд Нару говорил сам за себя. Монах закрыл глаза, собрал возле переносицы гармошку и тяжело вздохнул. Пришлось смириться.

XXII

       — Что, мать вашу, происходит?! — за кулисами, как не в себя кричал Маленький Джек. Он так кричал, потому что громкая музыка, которая разносилась на арене, полностью перекрывала его голос. Он смотрел бегающим взглядом на собравшихся сотрудников, и как сумасшедший искал виноватого. — Что я спрашиваю это такое?!        Он открыл крышку сундука, и все увидели труп госпожи Бланки.        — Это ты сделал?        Он обвинил во всём месье Борменталя и чуть было не вцепился ему в горло.        — Это ты задушил мою помощницу! — ненавистно сказал он.        На шее у госпожи Бланки отчётливо виднелась красно-синяя странгуляционная борозда горизонтального характера, что её придушили — сомнений не возникало.        — Это не я… — отчаянно произнёс фокусник. Его глаза бегали. Желание сбежать выдавало тело. Оно рывками двигалась из стороны в сторону. Ему казалось, что он как птица бьётся в клетке, но на самом деле его движения были настолько тщетными, что людям казалось, будто его штормит.        — Не я… Я бы не смог.        — Да кто поверит тебе?! — сказал директор цирка ненавистно и стиснул зубы. — Все здесь знают, что я приказал Бланке уволить тебя. Так почему же ты, зная, что она выполняет мои приказы, поднял руку на слабую женщину? Ты слизняк! Даже не павлин. Противный и скользкий слизняк! Но сейчас ты не убежишь, как только закончится представление, я сдам тебя полиции, и ты сгниёшь в тюрьме и плевать, куда именно тебя повезут, останешься ты здесь или вернёшься в своё гнусное болото. Фифам! Фофам! Заберите это ничтожество и закройте! Пусть он посидит и подумает о том, что натворил. И это заберите… — он с отвращением кинул взгляд на осквернённый сундук фокусника.        — Но я не виноват! Прошу вас, директор! — месье Борменталь упал на колени и взмолился.        — Плевать, — сказал Маленький Джек, — даже если ты не виноват, ты чуть не разрушил мой цирк, если бы на сцену вышел не тот директор, а любой другой человек, то сейчас здесь была бы паника, а если бы на сцену вышел ребёнок? Как бы ты это объяснил? Как бы объяснил труп в своём сундуке? Труп старухи… Это даже на цирковой атрибут не тянет.        — Прошу вас… — отчаянно попросил фокусник.        — Увидите его!        Трупный запах, перемешанный с горьким запахом шалфея и зверобоя, стелился за кулисами. Циркачи прикрывали носы и тяжело отводили глаза. Бин до сих пор бледный сидел на земле, облокотившись на деревянный ящик, едва сдерживая рвоту.        — Мальчишка, — Маленький Джек подошёл к Бину и схватил его за грудки. — Хватит здесь блевать! Не то я и тебя запру! — он тряхнул клоуна, у которого испортился весь грим и швырнул его на землю.        — За что? — чуть не плакал он. Всё его белое, напомаженное лицо, размазалось. Чёрные губы смазались до подбородка. Тёмные глаза потекли.        — А ты что, не видишь, что выносишь на сцену? Почему потащил эту гадость к людям?        — Я же не отвечаю за атрибуты месье Борменталя, — оправдывался он. — Мы, как и всегда взяли сундук Сидни, — он назвал настоящее имя фокусника, — и пошли на сцену. Скип, может быть, и заметил, что сундук более тяжёлый, чем обычно, но ни слова не проронил. Кто его знает, что там должно быть, а чего не должно. Откуда я мог знать?!        — Скройся с глаз моих, — приказал он. — Иди с Фофамом готовить клетку с тигром. Анна закончит выступление на лошадях и закроет это жуткое представление своим триумфальным выходом. Этот кошмар закончится, а после мы с вами поговорим.

XXIII

       — Нару, а что там произошло? — взгляд Май говорил многое. Она смотрела на него большими напуганными глазами.        Музыка гремела. Трибуны шумели, и мысли пришли в норму.        — Всё в порядке, — равнодушно ответил он. — Слышишь же, представление продолжается.        — Нет, — отказалась верить она. — Даже для их игры всё выглядело нереалистично. Ты что-то увидел в том сундуке. Я хочу знать, что! — Танияма была как нельзя серьёзна.        — Мы поменялись местами, — к молодому директору SPR вернулся дух сарказма. — Теперь ты допрашиваешь.        «Как сейчас об этом можно думать?! Ты же что-то видел, Нару. Скажи мне», — мысленно просила она.        — Или же ты хочешь мне что-то сказать?        Он придвинулся, взял её за руку и как нарочно сплёлся пальцами с её. Вот сейчас-то стало абсолютно понятно — он видит её насквозь! Промолчать или рассказать о том, что видела?.. Май билась над этим вопросом, как рыба об лёд.        — Ты забыла, как дышать? — излил он усмешку при виде подобного выражения лица. — Дыши, пожалуйста. Кислород бесконечно важен, иначе клетки головного мозга начнут умирать…        — Да какая разница?! Для чего мне надо говорить? Ты же сам всё видел! — она вопросительно посмотрела на него, в результате чего Нару вздохнул и развернулся в сторону арены.        Музыка задала озорной ритм и на сцену вышла мадам Антуанет. Она ехала верхом на белой кобылице по имени Леди. На голове кобылицы красиво колыхалось перо цвета фламинго, и такого же цвета был костюм женщины. Лошадь грациозно поклонилась зрителям, после чего пошла вдоль манежа. Маленькие прыжки чередовались более крупными, потом лошадь перешла на бег. Во время бега мадам Антуанет выполняла различные упражнения: она садилась на шпагат, поднимала руку или ногу, делала удивительные наклоны. В какой-то момент она оперлась руками о седло и сделала свечку, чем вызвала бурные аплодисменты. Наконец, она устала делать чудо акробатические трюки, перевернулась и снова перешла на рысь. Во время очередного прыжка она посмотрела в сторону исследователей и пустила волнительный воздушный поцелуй.        — Этот поцелуй адресовали тебе, — хихикнула Аяко, тыкая этим Нару.        — Да, очень похоже, — согласилась Май.        — И для чего ей это делать? — не понял Такигава. Его лицо выражало полное негодование.        «Неужели Нару могут нравиться такие девушки? Ведь он ничего не сказал. Принял это как есть и всё», — подумала Май и покраснела, случайно позволив себе глупость ревности.        — Откуда мне знать?! — сказала Аяко. — Но я уверена, что она послала поцелуй именно сюда. Разве не видел, как она посмотрела на Нару? Джон, — позвала она священника, — ты же видел?        — Да, — посмеялся он. — Мне тоже показалось, что она послала поцелуй сюда.        — Здесь целая куча народа, — заговаривал Сибуя в своё оправдание. — Думаю, это всего лишь часть представления.        Он придвинулся к Май и обхватил её за плечо, затем приблизив к себе, поцеловал в макушку.        Зрители в виде временных работников SPR на задних рядах от удивления руками всплеснули. Температура же Май, как у чайника подходила к температуре кипения.        — Что ты делаешь?! — завопила она достаточно громко, не стесняясь сидящих рядом людей.        — А что в этом такого? — ответил он вопросом на вопрос, скрестил руки возле груди. — Ничего криминального, как не посмотри. Ты выглядела расстроенной. Сейчас это всё, что я мог бы для тебя сделать.        Лишь на секунду, в цирковой полутьме, Май почудилось, что лицо Нару из привычного бледного превратилась в румяное, переходящее в красноватые оттенки. Смущение, как заразная болезнь передалось её телу, и чтобы об этом позабыть она снова развернулась к арене цирка. В этот самый момент послышался громкий пороховой хлопок! Белая кобылица, напуганная звуками выстрела, заржала и скинула мадам Антуанет на манеж.        Закричали люди. Воцарилась паника. Все смотрели по сторонам, затем сорвались со своих мест и побежали к выходу. Май видела, как на арену выбежал Бин-младший. Он не испугался напуганной лошади, бьющей копытами, а помог пострадавшей женщине подняться. Силач Фифам обхватил лошадь вокруг груди и как игрушечную, сильным сжатием, успокоил животное.        Люди бежали. Они, как и остальные, двинулись к выходу. Образовавшаяся давка отделила друг от друга команду SPR, и кто-то из врезавшихся людей, просто разорвал сцепленные в замок руки Нару и Май. Потеряв Нару из виду, свет в глазах Май померк.

XXIV

       Возгласы толпы, как воспоминания звучали в голове Таниямы. Когда она продрала глаза, вокруг пустынно и мрачно простиралась арена цирка. Свет был потушен. Зрители давно разбежались. Мёртвая тишина окутывала когда-то оживлённую цирковую площадку. Май с трудом поднялась и огляделась.        — Эй! — неуверенно прокричала она. Страх и опасение за свою жизнь имели место. Она тяжело сделала пару шагов, почувствовала лёгкую ломоту в теле и небольшое жжение в области правого колена и локтя.        — Кто-то похитил меня, — она пыталась рассудить произошедшее. — Помню, как мы бежали сквозь толпу, затем кто-то выдернул меня и, по всей видимости, притащил сюда. Вероятно, бросил на эту арену, как какой-то мешок с песком, — она посмотрела на слегка разбитое колено, покрасневший содранный локоть и набралась большей храбрости.        — Монах! — прокричала она. — Джон, Аяко…        Она крутилась из стороны в сторону, всматривалась в пустые места, но никто не откликался на её зов.        — Нару… — наконец, как последнее и самое сильное средство шёпотом произнесла она. И по-прежнему тишина. Страшно… Было страшно!        Со временем отсутствие реакции на её крики в какой-то степени успокоило её. Это была всего лишь уже знакомая арена цирка и всё, что требовалось — это последовать к выходу. Она собрала в себе силы и пошла в сторону выхода, но именно там сгущалась тьма. Тьма, как туча, медленно наступала, волоча по полу сине-фиолетовый туман. Май почувствовала холод. Температура значительно опустилась. Это могло свидетельствовать лишь об одном — они были там!        Когда тёмный туман буквально трупного цвета подступил к её ногам, она отпрянула и побежала к выходу, откуда выходили циркачи на арену. Там она увидела мрачную человеческую тень. Испугавшись, она быстро развернулась на песке, упала и поторопилась вновь подняться на ноги. Неуклюже проскользив, она попыталась пробиться на трибуны, однако эта непонятная тень вновь очутилась там; куда бы она ни двинулась, куда бы не побежала, эта тень следовала за ней.        Затем, как и в прошлый раз, послышались смеющиеся голоса. Тенями они свистели и смеялись, гудели и к чему-то взывали.        Танияма думала обороняться, однако находясь на арене, она поняла, что так её окружают со всех сторон. Будучи загнанной, она побежала к лестнице, которая вела высоко под шатёр. Не помня себя от страха, она забралась на самый верх, туда, где обычно стояла Чайка. Она поняла, что очень напугана. Пугали звуки, пугал туман, пустота и невероятная высота.        — Это не должно быть настолько сложным, — начала себя успокаивать Май. Она решила, что здесь она может обороняться и скрестила руки, чтобы кричать защитное заклинание.        Голоса, свистящие, смеющиеся в воздухе, начали что-то говорить на всех непонятных ей языках. И сквозь мрачный шёпот Май различила один:        — Убей её! Скинь её! Пусть летит прямиком в ад!        Эти слова смешили их. Смех отскакивал от стен подобно мячам и вонзался в самое сердце. Ей едва исполнилось семнадцать. У неё вся жизнь была впереди! Она зажмурила глаза. Единственное, о чём она могла жалеть сейчас — это о том, что так и не сказала Нару о своих чувствах. У неё не было ни родителей, ни родных. Учитель, присматривающий за ней, конечно бы расстроился её внезапной кончиной, однако её сердцу были куда милее товарищи: Джон, Аяко, Монах, Лин и даже Масако, но больше всего в нём занимал место Нару. Уйти вот так и не сказать о своих чувствах, этого она никак не могла принять.        — Я не поддамся вам! — закричала она. — Ну же, нападайте! Я изгоню всех вас! — закричала она и выдала в воздух защитное заклинание: — РИН, БЁУ, ТОУ, СЯ, КАЙ, ДЗИН, РЭЦУ, ДЗАЙ, ДЗЭН!        В ответ на защиту последовали ущемлённые звуки, будто кому-то было больно, будто весь этот шатёр был живой. Когда всё завыло и вновь застонало и уже отнюдь не таким играющим голосом, а мрачным воем, мурашки и холодные капли испарины проступили по всему телу Май. Она тяжело сглотнула и начала кричать:        — РИН, БЁУ, ТОУ, СЯ, КАЙ, ДЗИН, РЭЦУ, ДЗАЙ, ДЗЭН! Монах, Джон, Аяко! Сюда. Я здесь! Помогите мне… Аяко, Джон, Монах! — кричала она. Наконец, она вспомнила, как ведут себя люди при пожаре, и подняла деревянный шест, который лежал на полу. Она присела, как следует зацепилась на платформе и начала стучать по металлической конструкции.        Звон и грохот донёсся до улицы.        — Нару, мы всё проверили. Я не могу её найти, — Монах подбежал к Нару, сильно запыхавшись. Люди практически покинули цирк. Вдалеке слышались сирены полицейских. Все искали Май. Сперва её искали в толпе, потом на парковке, зачем снова вернулись к цирку.        — Она не могла сквозь землю провалиться! — сказала Аяко. — И куда ты смотрел? Неужели ничего не заметил? — обвинила она Сибую.        — Успокойся! Он и без того переживает! Разве не видишь?! — постарался успокоить её Такигава. — Май сильная девочка, не может быть, чтобы какой-то там дух напал на неё в толпе и причинил вред.        — Да, если только здесь не замешан человек, — предположил Джон. — Я слышал, что месье Борменталь пустил себе пулю в рот. Оказывается, госпожа Бланка мертва. Его обвинили в смерти женщины. Я слышал это от работников цирка.        — Нару, ты это пытался от нас скрыть? — серьёзно спросил Монах. — Наверняка именно тело женщины ты увидел в том сундуке.        — Сейчас это не имеет никакого значения. Мы должны найти Май! — сказал он, после чего до его слуха долетел неестественный звук. Как будто кто-то стучал по батарее.        — Не похоже, чтобы у кого-то по потолку носились сумасшедшие дети, — предположил Монах.        — Это наверняка Май! — решила Аяко.        — Звук доносится со стороны арены, — сказал Монах, когда обернулся в сторону жёлто-красного шатра.        — Скорее! — приказал Нуру, и команда SPR побежала к шатру.        — Не приближайся ко мне! — кричала Май. К ней наверх лез какой-то мужчина. Он как очумелый смотрел на неё бешеными глазами и поднимался. По его взгляду она поняла, что это не призрак и не преступник. Это обычный одержимый, который раньше был зрителем. Она хотела на нём применить формулу изгнания злых духов, однако вспомнила, что при использовании её на людях, она может причинить смертельный вред. Она никак не могла стать причиной его смерти.        Когда незнакомец схватился рукой за её платформу, она, забыв о здравом смысле, со всей силы ударила его деревянной палкой по хребтине.        Послышался скользящий звук, и незнакомец съехал по лестнице вниз. Май успела напугаться, так как с такой высоты он наверняка бы сломал себе спину. Однако одержимый имел невероятное стремление жить и в то же время погубить её жизнь.        — Что же мне делать? — оглядевшись по сторонам, она с большим сожалением поняла, что единственный путь к свободе пролегал через туго натянутый канат.        Быть скинутой с этого места или попытаться добраться до другой стороны? Перспективы не самые лучшие. Она в неописуемом страхе забегала глазами в поисках хоть чего-то, затем взяла себя в руки и вспомнила уроки физической подготовки, на которых она вполне неплохо лазила по канату. Собрав всю свою храбрость, которой в ней таилось немало, она скинула обувь и неторопливыми движениями встала на канат. Тот слегка прогибался и пытался качаться. Её мотнуло. Танияма чуть было не сорвалась вниз.        — Не смотреть вниз, не смотреть вниз, — сказала она себе и, закрыв глаза, начала делать неуверенные шаги.        — Скинь её. Скинь! — звучали звуки не переставая. — услышав голоса, одержимый быстро подобрался к платформе. Очутившись наверху, он внезапно остановился. Май было подумала, что он пожалеет её, но тот протянул руку и взялся за этот самый канат, по которому пыталась идти Май. Он как следует его тряхнул, и Май потеряла всякое возможное равновесие. Она практически упала. Уцепилась ногами и руками, зажмурилась и что есть сил закричала:        — Нару!        В этот самый момент команда SPR порвалась на арену цирка.        — Вон она! — закричала Монах, когда увидел, как Май висит над пропастью и какой-то мужчина стучит по её канату. — Держись! закричал Такигава, а одержимый мужчина, увидев охотников на приведении, встал на лестницу и руками проскользил до самого низа.        Нару быстро забегал глазами по углам арены. Увидев сложную сеть, он поспешно приказал сотрудникам растягивать её.        — Помоги мне! — кричала Май.        — Джон, изгони его! — приказал Нару, пока остальные доставали сеть.        — Во имя Отца нашего Творца неба, во имя Его… — он начал читать молитву, изгоняющую духа. Пролились капли святой воды. И дух покинул тело мужчины.        — Май держись. Мы поймаем тебя, — успокаивал Такигава.        Сеть уже была практически растянута, но духи не унимались. Всё трещало. Появились светлые огоньки. Они как жало вонзались в тела исследователей и не давали им растянуть сетку.        — ОН-БАЙ-ШИ-РА-МАН-ТА-Я-СО-ВА-КА… — читал Монах, сложив пальцы в мудры.        — РИН, БЁУ, ТОУ, СЯ, КАЙ, ДЗИН, РЭЦУ, ДЗАЙ, ДЗЭН! — выкрикивала Аяко.        Такигава читал мантры, Аяко выкрикивала защитные заклинания, Джон читал Священное Писание и разбрызгивал святую воду. В одиночку Нару не мог растянуть сеть. И он кинулся наверх, чтобы помочь Май.        — Нару, пожалуйста… — руки Май соскальзывали. Сил уже не оставалось.        Единственное, что мог сделать Сибуя — это найти страховку и успеть поймать Май. Сложность была лишь в том, что до девушки надо было ещё дойти. Нару взобрался наверх, когда сквозь звуки борьбы и ожесточённо кричащих призраков услышал чей-то быстрый бег. Постукивания тела о металлическую лестницу и с другой стороны на платформе он увидел Чайку. Она молниеносно зацепила на поясе страховку и так же быстро заскользила в сторону Май и, проявив чудеса гибкости, успела обхватить Танияму за талию. Быстро, с характерным треском, они спустились на цирковую арену. Не чувствуя ног от страха и перенапряжения, Май упала коленями и руками на песок.        — Жизнь перед глазами пролетела, — немного погодя сказала она. — Я уже не думала, что кто-то придёт, — эмоции захлестнули, и она заплакала.        — Мне жаль, следовало раньше поверить, — сказала Чайка и попыталась успокоить девушку. Она растирала её плечи и похлопывала по спине, будто Май чем-то подавилась. Она знала, что сейчас в ней бушует адреналин. Ей не хватает воздуха.        Нару аккуратно слез вниз и подошёл к девушкам.        — Им нет конца. Как и в прошлый раз это совершенно не помогает, — сказал Монах запыхавшись.        — Нам нужен Лин, — сказала Аяко.        — Согласен! — поддержал Такигава и кивнул девушкам. — Мы придержим их.        Матсузаки и Чайка побежали за Лином, а трое мужчин встали вкруг защищать Май.        «Зачем он это делает? — Май видела перед своими глазами фигуру Нару в чёрных одеяниях и понимала, что он неспособен на изгнание. — Ему нельзя этого делать».        Ей хотелось встать, однако ноги не держали её. И вот всё дрожащее и кричащее замолкло.        — Что-то не так, — заподозрил Монах. — Они не могли просто так отступить, если только не пошли за Аяко и Чайкой.        — Не должны, — сказал Сибуя и прищурился.        Туман продолжал стелиться. У стены показалась фигура ребёнка. Девочка лет двенадцати. Обычная школьница с тёмными волосами, маленькими губами и неподвижными карими глазами. Она подошла чуть ближе, волоча за собой длинный кожаный кнут.        — В чём дело? — спросила она, обращаясь к Нару.        Он не понял её вопроса, из-за чего насупил лоб.        — Ты же хотел эту девушку. Тогда в чём проблема? Почему ты защищаешь её? — она прямо спросила, продолжая общаться с ним так, будто знает его. — Я видела своими глазами, отпираться бессмысленно.        — Не думаю, что мы знакомы, — заговорил он и прямо посмотрел в лицо одержимой.        — Мы не представлены друг другу, — сказала она. — Но я видела тебя. Ты, как и я, мёртв. В моём цирке мёртвые подчиняются моей воле, — сказала она и ударила хлыстом по песку, тот разверзся, взмыл в воздух, и арена застонала. — Этот цирк мой и всё, что в нём — моё! Я хотела поприветствовать тебя, но, кажется, моё приветствие пришлось тебе не по вкусу.        — Именно, — сухо сказал Нару, — оно мне не по вкусу! Если бы я захотел эту девушку, то взял бы её сам, без помощи какого-то там призрака.        — Нару, ты ведёшь себя немного нагло, — Монаху показалось это опасным.        Услышав этот тон, девочка оскалилась. Она ещё несколько раз ударила хлыстом. Показались полупрозрачные измученные души: мужчины и женщины… Двоих из них исследователи узнали. Фокусник месье Борменталь и госпожа Бланка уже были среди них. Истерзанные и страдающие. Их будто до полусмерти избили хлыстом. Укротили как диких безобразных зверей.        — Дай знать, если передумаешь, мы делаем всё друг для друга. Мы защищаем друг друга. Если ты захочешь её, то она будет твоей, а пока мне до неё нет дела, — сказала она, а после покинула тело ребёнка и исчезла в проходе, откуда обычно выходили артисты.