Белла, чао

Был уже вечер, солнце клонилось к закату. Мама припарковала машину, и Ферб вывалился из двери на улицу. В голове до сих пор звенело от маленькой противной дрели из кабинета зубного врача. Ему сегодня лечили кариес, несколько часов подряд. От наркоза губы и язык почти не чувствовались, а рот был забит ватными тампонами, пропитанными кровью и слюной. Настроение было так себе, а внешний вид был совсем жалкий: смятая рубашка, взъерошенные волосы, на груди бледно-голубая салфетка, похожая на фартучек у младенца. Стоический вид, который было сейчас так тяжело сохранять, немного спасал ситуацию.   Ферб вошел в дом и умылся холодной водой. Финес возился на кухне: гремел посудой, шуршал упаковкой бумажных полотенец, намазывал джем на хлеб. Странное время для завтрака. Ферба передернуло от вида и запаха еды: он очень хотел есть, но ощущение бесчувственно повисшей челюсти все портило. Мальчик уже было собрался отправиться в свою комнату, но его остановили. —Фербыч, как прием у зубного?—как всегда бодрый голос. Два больших пальца вверх в ответ. —Выглядишь отпадно,—посмеялся Финес,—Выходи на задний двор. Изабелла предложила вместо ужина устроить пикник сегодня. Она сказала, что мы сможем увидеть закат, а потом первые звезды. Очень в ее стиле. Настроение упало совсем. Если здесь Изабелла, да еще и с романтичным пикником, то вечер будет испорчен. Будет неловко, всем, кроме Финеса, а уйти или отвертеться не получится, потому что причину никто не поймет. А причина в Изабелле.   Последние несколько дней она не давала Фербу покоя. Все было как всегда. Привет, Финес, что ты делаешь, Финес, давай мы тебе поможем, Финес, как тебе мой новый наряд? Она липла к Флинну, как банный лист, но как будто еще сильнее, чем обычно. Ферб не мог понять, как вся жизнь может заключаться во влюбленности? Это же просто-напросто глупо.   Изабелла любила быть в центре внимания. Она всегда становилась лидером в девчачьих играх, в школе возглавляла пять кружков, пела на сцене, танцевала. Она поднимала руку в классе раньше всех, довольно выдавая блестящие ответы. Она отшивала поклонников одного за другим, всегда была уверенной в себе и даже дерзкой. Но только не при Финесе. Рядом с ним она расплывалась, превращаясь в мечтательную розовую лужицу или вьющийся плющ. Все на заднем дворе Флинн-Флетчеров уже привыкли к этому и весело посмеивались над Изабеллой. Она пыталась флиртовать с Финесом, и это становилось просто смешным. Ферб ничего не говорил, как всегда, но старался ее избегать. В общем-то, ей до этого не было никакого дела.   Ферб вздохнул и вышел на задний двор. Там под тенью дерева стояла она. Волосы собраны в высокий хвост, легкое белое платьице, розовые туфли и гольфы с рюшечками, в ушах сережки в виде бантиков. Закатное солнце играло с ее ресницами. Прямо образ из кино. Ферб, нахмурившись, наблюдал за ней. Изабелла включила приемник, какую-то ретро песню о любви и задвигалась в такт. На пледе под деревом были аккуратно разложены пирожные, зефир и клубника. Две тарелки, два стакана. Его здесь точно не ждали. Все это ради Финеса, которому плевать на романтические жесты с высокой башни. Он даже не поймет, что Изабелла планировала свидание. Ферб фыркнул. Она мало что понимает в жизни, безнадежный романтик.   Флетчер завернул обратно в дом, но Финес перехватил его на пороге, попросив отнести сэндвичи Изабелле, и снова скрылся на кухне, чтобы приготовить попкорн. Ферб внутренне взвыл. Господи, просто оставьте его в покое.   Он приблизился к месту пикника, поставил тарелку сэндвичей на плед и молча сел. Изабелла услышала шаги тут же приземлилась рядом. Она не смотрела в его сторону, решаясь на что-то, потом медленно придвинулась ближе и несмело положила свою ладонь на его. Ее пальцы сжались: они были прохладными и тонкими. Ферб опешил и издал что-то вроде хмыка или кашля. Изабелла почувствовала что-то не то, обернулась и с воплем шарахнулась в сторону, сбивая стаканы и тарелки. —А, Ферб, это ты…—сказала она после короткой паузы. Ее лицо выглядело расстроенным и злым. Она снова отвернулась, прижала руку к уху и быстро заговорила, как будто сама с собой: «Девочки, Юнион Джек здесь. Операция идеальный пикник отменяется, теперь это операция провальный пикник, да еще и ужасно слюнявый! Конец связи.» Она стукнула кулаком о траву. Брови Ферба взлетели. —Фы фумала фя фичефо не флыфал?—промямлил он сквозь слои ватных тампонов. Он был ошарашен реакцией Изабеллы настолько, что не сразу понял свои эмоции. Она думает, он настолько глупый, чтобы ничего не понять, или настолько нечувствительный, чтобы пропустить мимо ушей такие обидные слова?! Какой еще провальный слюнявый Юнион Джек? Да, он выглядит жалко, но это еще не причина шарахаться и обзываться.   Изабелла застыла на месте. Потом она сложила брови домиком и посмотрела на него раздосадовано. Ее глаза раздраженно заблестели. —Все нормально, я просто ждала Финеса. Делай, что делаешь, Ферб,—ответила она сухо. Помедлив, она добавила,—А вообще, ты только что испортил мне свидание. —Фсмвсли?—ответил Ферб, но она сделала вид, что не услышала и стала собирать посуду. Флетчер поднял на нее выразительный взгляд, но она проигнорировала и его.   В этот момент в жилах обычно спокойного и мудрого не по годам Флетчера закипела кровь. Ни один мускул не дрогнул на его лице, но в груди стало жарко, будто в артерии вместо крови залили кипяток. Он злился. Злился на Изабеллу за то, что она доводила его до белого каления, на себя, за то, что не мог держать себя в руках. Его почти невозможно было разозлить, но девочка через дорогу легко делала это, просто сказав: "Привет, Финес!". Одно ее появление в последнее время вызывало в нем гнев и фрустрацию. И еще какое-то сложное чувство, которое он не мог себе объяснить. Он стал разговаривать еще меньше, чем обычно, едва заметно хмурился и крепче сжимал губы. Он стал избегать всех друзей и даже Финеса, и все из-за Изабеллы. Внешне он оставался классическим Фербом, но брат заметил, что он «очень нервный в последнее время». Флетчер все отрицал.   Ну что с этой девчонкой не так? Она просто невыносима! Почему никто не замечает этого? Виснет на Финесе, а другим даже пары слов не говорит! Шарахается, обвиняет в том, в чем нет его вины. С него довольно!   Ферб дернулся и стал вынимать изо рта ватные тампоны. Повсюду были слюни и остатки крови. Он вытер рот салфеткой, в нее запаковал весь мусор и кинул все прямиком в бак. Изабелла вытаращила на него глаза и с опасением замерла. Ферб уставился прямо ей в лицо и заговорил. —Боюсь тебя разочаровать, но все твои попытки тщетны,—произнес он хладнокровно. Это далось ему с трудом.—Ему все равно на твою романтику. Он не понимает ее концепт. Ты прикладываешь столько усилий, Изабелла, чтобы он тебя заметил, но это не работает. Это длится три года, но ты продолжаешь отрицать очевидное.   Плечи Изабеллы опустились. На лице изобразилось страдание, как будто сорвали корочку со старой раны, и она снова закровоточила. Изабелла скрестила руки на груди в попытке отгородиться от слов Ферба, но взгляд не отвела. Ферб продолжал: —Смысл твоей жизни в Финесе. Заполучить его и заставить быть романтичным—идея фикс. Ты похожа на рыбу-прилипало, смысл существования которой в обслуживании большой акулы, но проблема в том, что акула ее даже не видит у себя под брюхом. Это смешно и жалко, Изабелла. Около него ты перестаешь быть собой, превращаешься в человека без интересов, в губку, которая только и умеет, что впитывать каждое его слово. С другими же ты холодна и даже груба. Ты придумала идеального Финеса у себя в голове, в него же влюбилась, и каждый день убегаешь в мечту, а она не имеет ничего общего с реальностью. Реальный Финес не такой.   Ферб начинал свою речь холодно и спокойно. Челюсть плохо слушалась, но он старался отчеканить каждое свое слово, чтобы оно зазвенело в вечерней тишине. Он не мог себя контролировать. Он говорил ей, что думал, все, что находилось уже давно в его голове, что не давало покоя, бесило, тревожило. С каждой фразой он распалялся, и вот уже стоял, нависая над Изабеллой, которая сжалась в комочек, но продолжала смотреть на него, не мигая. Ее глаза были голубые, все в слезах. Ферб на секунду осекся, но решил говорить до конца: —Реальный Финес гений, изобретатель и вечный ребенок. Он никогда не будет романтиком, даже если тебя полюбит. Он не будет делать тебе маленькие подарки, водить в кино, понимать намеки и предугадывать желания. Ты не будешь для него самым важным в жизни, Изабелла. Проекты для него номер один. Ты будешь в его тени и будешь страдать. Он не даст тебе того, чего ты заслуживаешь,—голос Ферба дрогнул,—А ты заслуживаешь гораздо большего, чем быть безымянной подружкой гения.   Тяжелое молчание повисло на заднем дворе Флинн-Флетчеров. Ферб отступил от Изабеллы в тень дерева, тяжело дыша. Заныл зуб. Она вытерла слезы, шмыгнула носом и расправила плечи. Ее глаза заблестели. —Знаешь что, Флетчер?—сказала она, стараясь держаться ровно,—Ты не открыл мне Америку. Но лучше уж жить в мечтах и никому не вредить, чем быть реалистом, но рушить чужие жизни. Она подняла подбородок и, понизив голос, добавила: —Раз уж у нас день откровений, то мне всегда было интересно, что ты скрываешь за своим молчанием. Но лучше бы я не узнавала. Молчи больше. Тебе это идет. Она развернулась на пятках и зашагала прочь, подальше от него и от двора Флинн-Флетчеров. Фербу показалось, что он расслышал далекие рыдания. Он почти ее ненавидел.