Дневник одного пса

Мне уже год, мой дорогой дневник. За это время было мало событий, но вот снова я возвращаюсь к тебе, мой добрый и безотказный друг и слушатель. Сейчас, когда я в большей степени осмыслил жизнь, я понял некоторые вещи: друзья моего хозяина — мои друзья, а враги моего хозяина — мои враги. Как не прискорбно мне было это осознавать, но врагов у меня будет достаточно. Недавно у меня было мое первое приследование. Все друзья моего хозяина, которых он именовал «коллегами», в один голос твердили ему, что я не та порода собак, которую стоит использовать для погонь, что я слабохарактерный и слабый. На это я конечно же ответил как полагается настоящему псу: я взглянул на хозяина, состроил обиженную морду и даже немного поскулил. Потом я пойму, что они были правы, но не в тот момент. И вот пришел этот день. Мне дали понюхать перчатку грабителя, которую успел выхватить Рэй. Я сразу же взял след и, стараясь не отрывать носа от земли, побежал по тропинке запаха. Спустя несколько мгновений я уже стоял напротив, спрятавшегося среди мусорных контейнеров, грабителя. Он смотрел на меня. Я смотрел на него. Я сделал шаг вперёд и вдруг раздался громкий хлопок. Рэй зовёт это «выстрелом». Мою лапу охватила ужасная боль. Я истошно взвыл и вцепился зубами в руку мужчины, в которой он и держал эту хлопалку. Я не знаю, что на меня нашло. Я будто был во сне и, кажется, мое тело делало все само, без моих приказов. Я не мог никак воздействовать на него, лишь наблюдать. От мужчины меня оттащил Рэй. Он хорошенько пнул обидчика, отчего последний заскулил, как трусливый шакал. Хотя, если быть честным, то я не знаю, что такое шакал. Кто-то сказал, что это что-то на подобии волка. Дикое и злое. Все бы ничего, но я не знаю, что такое волк. Рэй попросил своего коллегу надеть на преступника наручники, а сам взял меня на руки, после чего потащил к слегка странному мужчине, который постоянно сюсюкается со мной и даёт всякую дрянь, думая, верно, что мне нравится. Я ее ем, конечно, чтобы не обидеть его, но она мне совершенно не по вкусу. А Рэй говорит, что его зовут «ветеринар». Он достал нечто из моей лапы и замотал белым полотном, которое иначе называется «бинт». После он опять дал мне какую-то гадость и с улыбкой стал ждать, когда я ее съем. Я взглянул на Рэя, который кивнул мне, мол «ешь эту мерзость, так как она полезная». И мне пришлось ее съесть, после чего я обильно запивал ее водой. Я был неимоверно счастлив, что мы ушли оттуда, но лапа не давала мне спокойно жить. Она ныла, болела. Рэй сказал, что это скоро пройдет, но оно никак не проходило. Итогом стало то, что я начал хромать на одну лапу, что вызывало издевательские смешки других собак. «И это полицейский пёс?», «Ему не за преступниками бегать, а за воробьями, но теперь и за ними не угонится», «Жизнь стала опаснее, раз такие собаки преступников ловят» — это малая часть от того, что я слышал за это время. Я старался пропускать это мимо ушей, но что-то все-таки откладывалось в моей голове, отдавая болью в сердце. Да, мне было очень больно и обидно. Я не понимал, чем заслужил такое обращение. Когда мы приходили в квартиру, я сразу же валился с ног, прикрывая глаза. Сейчас я уставал намного больше. Рэй приносил еду мне под нос и уходил спать. Он тоже устает. Он волнуется за меня. Я вижу это, поэтому стараюсь скрыть свою боль за широкой улыбкой. Я обязан охранять тепло его души и его самого, чем я и занимаюсь. А моя боль уходит на второй план.