Через тернии к гаснущим звёздам

      Ноги слушались отвратительно, словно вместо мышц и костей их набили ватой. Кэролайн тащила её за собой, по коридорам, туда, где держали Оливера. — Вот дерьмо! — Что случилось? Девушка с досадой треснула по магнитному замку, который горел красным. — Этот ублюдок Росс, старый параноик! Он сменил код доступа и я не могу открыть дверь, а без Оливера и его помощи мы далеко не убежим. Роуз была поражена в первую очередь тем, как быстро перетасовалась колода карт, разложившись в её пользу. — Кэролайн, я понимаю, что это звучит странно, но я всё ещё не доверяю тебе. — Я тоже себе не доверяю, Роуз. Но то, что я увидела сегодня в этой лаборатории….я видеть больше не хочу. Морган — сумасшедший и для всего мира будет лучше, если он умрёт, сгинет, сгниёт. Помоги мне, Роуз Тайлер. Не знаю, откуда ты и какую цель ты преследуешь, но прошу тебя, если то, что ты сказала утром правда, то помоги мне, как я помогаю вам! Времени почти нет. Я попробую разомкнуть магнитный замок, но мне нужно найти щиток… Роуз сунула руку во внутренний карман куртки и достала отвёртку. — Если ты меня предашь, то я обещаю превратить твоё существование а ад на земле, Кэролайн Поддс, а сейчас — отойди. В глазах Роуз полыхнул и исчез золотистый огонёк, заставляя Кэролайн вздрогнуть. Ей не понадобилось много времени, чтобы выставить нужный режим. Отвёртка словно услышала её пожелания, послушно переключившись в то положение, которого требовали обстоятельства. — Мы теряем время, Роуз. Нам нужно попасть внутрь. — Просто смотри. Огонёк на магнитном замке сменил цвет на зелёный и дверь послушно отъехала в сторону. Оливер лежал на кушетке. Цвет его лица был бледнее, чем наволочка на подушке, на которой покоилась его голова. На самом деле сложно представить, что настолько худой парень может похудеть ещё больше. Щёки запали до такой степени, что можно было видеть место, где челюсть плавно переходит в зубы, глаза ввалились, а нос стал острее. — Боже правый, — Роуз осторожно коснулась бледной жилистой ладони, напоминающей огромного паука, — я не думаю, что он будет в состоянии идти. Посмотри на него, он истощён. — Тогда придётся применить запретную магию. Кэролайн пошарила на столике и схватила шприц, который с размаху всадила ему в худое бедро. Через несколько мучительно долгих секунд, парень хрипло простонал и открыл глаза. — Просыпайся, у меня нет времени объяснять что к чему, мы должны идти. — Я не хочу. Просто оставьте меня здесь. Он закрыл глаза. — Ты столько лет бегал от него, не смей сдаваться сейчас, слышишь? — Роуз? Это ты? Он снова открыл глаза и прищурился, отчаянно пытаясь поймать фокус. — Я. Ты обещал мне, Оливер. Пожалуйста. Продержись немного. ЮНИТ помогут нам. Прошу тебя, не оставляй меня в чужом измерении. Он кивнул и сел, тут же сморщившись от боли в рёбрах. — На сколько хватит той дряни, что ты вколола в меня, Кэролайн? — Ты даже не спросил, почему я помогаю тебе. Он покачал головой. — На сколько. Хватит. Этой. Дряни, — каждое слово он выдавливал через зубы, стараясь не обращать внимания на боль. — Часа на четыре, не больше. Потом, Оливер, мне жаль, но твой организм превратится в тряпку, как минимум, на сутки. — Мой организм превратится в тряпку уже через час. Мой метаболизм сильно отличается от простого человеческого. Нам нужно спешить. Роуз помогла ему встать, приняв часть его веса на свои плечи. Их шатало, они двигались в странном ритме, словно оба были в усмерть пьяными и искали дорогу от бара к дому. Кэролайн шла впереди. На её плече гордо болталась сумка с ноутбуком, прихваченным из лаборатории. — Нам нужно попасть домой. Там остались наши вещи. Скажи, что ты не взял с собой пульт для перемещения на свидание, пожалуйста. Оливер виновато улыбнулся и тихо произнёс: — Им никто не сможет воспользоваться, кроме меня. — Это так, — негромко бросила Кэролайн, — я пыталась сбежать, но у меня не вышло. Зеркало так и осталось зеркалом. — Так он у тебя? — О да, — она похлопала себя по карману жилета, — я хотела сбежать от Росса, но не смогла. Они прятались в нише, дожидаясь пересменки солдат. У них будет всего пара минут, чтобы проскочить эту часть коридора и выйти к спасительному лифту. Оливер кивнул. Укол вернул ему способность соображать ясно и притупил боль, но он всё ещё был бледен, тяжело дышал и стоял, опираясь на стену. — Даже если бы у тебя получилось, ты не знаешь правил. Помимо параллельных миров, есть пустые пространства. Без должных знаний можно угодить в ловушку, из которой нет выхода. Вечность в пустоте, где нет ничего. Звучит здорово, не правда ли? — Если честно, то звучит не очень. А теперь, будь добр, отведи нас туда, где всё в порядке. Он усмехнулся, смахивая со лба испарину. Его ноги предательски тряслись, словно тело внезапно обрело больший вес, чем они способны были удержать. — Я был во многих измерениях и боюсь, что прозвучит это неутешительно, но нет таких мест, где люди одумались и изменили свою натуру. — Тогда хотя бы уведи нас от Моргана. Он явно нездоров. Особенно меня поразил рассказ о том, что ты его двоюродный дед. Уголки губ Оливера легко дрогнули в намёке на улыбку. — Я не его двоюродный дед. По крайней мере, по крови. Они почти успели скрыться за поворотом, когда кто-то из окликнул: — Эй вы! Стоять! По коридору пронёсся гул сирен, знаменующий тревогу. Они бежали так быстро, как это было возможно, но лифт оказался заблокированным. — Дерьмо! Они активировали протокол безопасности. Роуз, сможешь взломать замок своей волшебной палочкой? Кэролайн обернулась и удивлённо подняла брови. Роуз уже сидела перед дверью, жужжа отвёрткой. — Я пытаюсь. Но тут какой-то хитрый механизм с защитой. — И как ты планировала сбежать, если не можешь открыть дверь лифта? Ты ведь утверждала, что не собираешься уступить Россу! — И не собиралась! — огрызнулась Роуз, — просто мой план был проще: разбить окно и дать дёру. Правда, это было до того, как из Оливера сделали ходячий труп. — Отлично сработано, мисс Поддс. Вы — истинное олицетворение ваших родителей. Такая же глупая и упёртая. Их дурной пример, очевидно, вас ничему не научил. Голос Росса эхом катился по коридору, а по стенам забегали точки прицелов. — Сдавайтесь. Бежать вам некуда, все выходы и входы контролируются. — Оставь их, Морган! Ты болен и слеп. С таким взглядом на мир — ничего не изменишь, — Оливер распрямился и загородил собой проход. — Оливер, мой дорогой Оливер. Взгляни, мир вокруг нас болен. Я добился всего в этой жизни только потому что ты этого хотел. Я же хотел и хочу только одного: жить. Увидеть другие времена, смотреть, как возносятся и падают империи. Как объявляются и заканчиваются войны. — Есть! Спасибо, Доктор! — Роуз порывисто поцеловала отвёртку, бережно убирая её в карман, — Кэролайн, Оливер, добро пожаловать на борт. Кэролайн взяла Оливера за руку. Шаги звучали совсем близко. — Давай, идём, осталось совсем немного. Мы сбежим через подземный этаж. Едва ли старый козёл додумался перекрыть и его. Они зашли в лифт за миг до того, как Росс показался из-за поворота. — О. Ты убегаешь? Опять? Снова бросишь меня, Оливер? — на лице старика застыло странное выражение. — Любому ребёнку приходит пора вырасти, Морган. Повзрослей, наконец, — Оливер нахмурился. — О, я повзрослел. Вот увидишь, — Морган презрительно сощурился и протянул руку, — идём со мной и никто не пострадает, я обещаю. Роуз нажала кнопку, заставляя дверь закрыться, а Кэролайн с силой ударила по клавише с меткой «B2». Лифт загудел, отправляясь вниз. Девушка не удержалась и показала камере, висящей в углу, средний палец. Доктор бы не одобрил, но ей это было жизненно необходимо. Кэролайн нервно рассмеялась и обняла Оливера, отчего тот пошатнулся и едва не упал. — Получилось! У нас получилось! Неожиданно кабина замерла, а из динамика донёсся голос Моргана: — Ты всегда был трусом, Оливер. Сбежал в другое измерение, забыл о своей семье. Пытался найти осколок, где твоя никчёмная жена жива. О, я это знаю. Ты бредил, во сне шептал её имя, а днём закрывался в лаборатории и всё это ради неё. Ты был нужен мне, но предпочёл держаться на расстоянии. Пожалуй, что из тебя вышел никчёмный опекун. Лицо Оливера посерело. Было заметно, что слова задели его за живое. — Даже сейчас ты готов помочь кому угодно, но не мне. И знаешь что? Я тебя ненавижу. Всегда ненавидел и та боль, что я причинил тебе — заслужена тобой сполна. — Оливер! Не слушай этого психа! Он пытал тебя, пытался сделать из нас экспонаты на анатомической выставке, чтобы получить бессмертие, а всё ради чего? Чтобы получить больше власти, — Роуз осторожно коснулась руки парня. — Они стирали людям воспоминания, заставляя их работать на правительство, а детей превращали в машины для убийств. И всё это делалось с одной целью: получить армию рабов, заставить других бояться! Не поддавайся ему, Оливер, — Кэролайн присоединилась к Роуз, — и ещё: мне понравилось целовать тебя и я очень хотела бы это повторить, если ты, конечно, позволишь. — Кэролайн. Мой пульт. Он у тебя? — Да. Но…. — Дай его сюда. Кэролайн сунула руку в карман разгрузочного жилета и протянула его парню. От взглядов девушек не укрылась дрожь его пальцев. Он что-то судорожно набирал и на табло высвечивались цифры, загораясь яркими пиктограммами. — Что ты задумал? — девушка вырвала у него из рук пульт. — Всё кончено, Оливер. Ты ведь не умрёшь от такой ерунды, как упавший лифт? Ты всегда выживаешь, не так ли? — Верни мне чёртов пульт, Кэролайн, если хочешь жить! Лифт тряхнуло и он понёсся с бешеной скоростью вверх. Кэролайн вернула прибор Оливеру. — Что ты задумал? — Доверьтесь мне. Это всё, чего я прошу! Лифт остановился на мгновение, прежде, чем ухнуть вниз с огромной скоростью. Что-то скрежетало и дребезжало, вызывая тошноту. В кабине погас свет. Оливер толкнул обеих девушек вперёд. Миг, и железная коробка с грохотом, встретилась с полом шахты, высекая искры.

-: -: -: -

      ТАРДИС тряхнуло, а Доктора бросило прямо на решётчатый пол. Только рядом с ним не было никого, кто взял бы его за руку и рассмеялся. На него растерянным взглядом смотрела Марта Джонс, девушка-медик, по волшебству, задержавшаяся рядом. Много раз он ловил себя на мысли, что ищет взглядом совсем другого человека. — Ты в порядке? — Да. В полном. Но вот трансформатору, кажется, не так хорошо, — он рассеяно улыбнулся, — так что нам придётся побыть здесь, пока я не исправлю это. — О, — губы Марты сложились в произнесённую ей букву, — тогда я пойду и сделаю нам чаю. Её шаги эхом отражались от пола консольной, удаляясь в сторону кухни. Доктор устало прислонился к коралловой колонне, прикрыв на мгновение глаза. Вся весёлость враз испарилась, обнажая его тревогу и позволяя боли взять верх. ТАРДИС прогудела, заставляя его усмехнуться. Разумеется, она всё знала. Знала о том, что трансформатор сгорел по его вине, он слишком сильно задумался, слишком сильно погрузился в то, что для Повелителя Времени было непозволительно. Слишком сильно ждал шагов совсем другого человека. У Марты Джонс куда более впечатляющая жизнь и перспективы: она из обеспеченной семьи, у неё есть брат и сестра, учёба в университете и знания. У Роуз в прошлом была работа в магазине, посредственная учёба, бронза по гимнастике и тёмное пятно, по имени Джимми Стоун, на биографии. А воспитала Роуз Тайлер, Джеки — женщина-катастрофа, ад для телепата, с удивительно тяжёлой для её роста и комплекции рукой. Доктор машинально потёр щёку на которую другому его лицу пришлась пощёчина и улыбнулся. Он скучал по тем дням. — Вижу тебе получше, — голос Марты вернул его на грешную землю. — Получше? Ты о чём? У меня всё просто прекрасно, Марта Джонс. Готов покорять новые планеты и спасать старые! — его тон звучал преувеличенно-весело. Девушка хмыкнула и протянула ему чашку чая. — Ага. То-то, ты с самого утра такой неразговорчивый, хотя обычно ты не замолкаешь ни на секунду. — Чисто технически, мы находимся в Вихре Времени, где нет понятия: утро, день и вечер. Марта закатила глаза. — Я проснулась час назад. Технически, для меня всё ещё утро. Ты уже починил ТАРДИС? Доктор сделал большой глоток из своей кружки и поморщился: слишком горячо и слишком сладко. — Нет. Я задумался. — О чём же были твои размышления? — она испытывающе смотрела на него. Её ладонь лежала слишком близко к его собственной и всё в ней так и кричало о желании прикоснуться к нему. О, Доктор хорошо знал этот взгляд. Он замечал его и раньше, ещё когда они попали в эпоху Шекспира. Так смотрели влюблённые женщины. Вот только он не был влюблён в неё. — Ты думал о ней? О Роуз? Он помрачнел. — Марта, я не хочу это обсуждать. Правда. — Если она тебе так дорога, то почему ты расстался с ней? Зачем взял меня с собой? Ты ведь даже выбрал Нью-Нью-Йорк в качестве первого путешествия в будущее со мной. Словно ты сравниваешь. Он поднял взгляд и Марта стушевалась. В глазах Повелителя Времени, на миг, она увидела то, чего предпочла бы не видеть никогда. — Я не сравниваю. Есть Роуз, а есть ты. Вы совершенно разные, Марта. Он отставил пустую чашку и скрылся под консолью, оставляя на поверхности только худые ноги. Марта молчала, переваривая сказанное Доктором. Они были совершенно разными. Впрочем, он с самого первого путешествия дал ей понять, что между ними нет и не будет ничего, кроме восхитительных впечатлений. Марта вздохнула и смахнула непрошенную слезинку. Зависть, жгучая и едкая, растекалась по венам ядом. Если бы Доктор рассказывал о себе больше, если бы она могла понять и принять его чувства к девушке, потерю которой он так переживал, то возможно, со временем, между ними зародились бы более глубокие чувства. Но всякий раз в его глазах она видела боль, глухую тоску, невыразимую горечь и понимала: нет. Не зародились бы. По всей видимости, Таймлорд был устроен куда сложнее, чем земные мужчины. Вечный ребёнок с глазами старика. В одну секунду восторженно прыгающий у консоли, а в другую — внезапно серьёзный, источающий силу: невидимую, но почти осязаемую, заставляющую поверить в то, что он древний и бесконечно одинокий, вынужденный всегда бежать. И этого не изменит Марта Джонс, девушка-медик с Земли. Но он позволил бы это изменить Роуз, в этом она не сомневалась. — Ага! А вот и причина поломки ТАРДИС! — из-под консоли раздался радостный голос. Вслед за восторженным вскриком раздался громкий: «дзынь» и Доктор сдавленно выдохнул. — Доктор? Всё в порядке? Марта сорвалась с места и едва не столкнулась с ним нос к носу. Это уже было. Тогда он тоже ударился о притолоку консоли, а ещё его изрядно тряхнуло током. Он проверял, как хорошо Роуз управляется с отвёрткой. Сейчас на него смотрели совсем другие глаза, с совсем другим выражением. Доктор помнил дыхание Роуз на своём лице, помнил своё желание податься ей навстречу, но боялся. Боялся смерти, что разлучит их, боялся боли, что последует за этим, боялся читать слабую временную ниточку, что вела к их долгой и счастливой жизни. О, во Вселенной было достаточно способов, но сделать это — всё равно, что убить, обречь на такие же страдания. Доктор знал, что как только он переступит эту преступно-тонкую грань, он уже не отпустит Роуз Тайлер. Просто не сможет. Он моргнул и видение исчезло. Перед ним сидела Марта Джонс. Не Роуз Тайлер. Он провёл ладонью по лицу и удивился, обнаружив слёзы. — Боже, Доктор. Ты плачешь? — О, ерунда. Просто ударился. Реакция организма, — он равнодушно пожал плечами. Девушка улыбнулась. — Не знала, что Таймлорды умеют плакать. Таймлорды умели и плакать и любить, но раскрывать душу Доктор не умел. Или не хотел. Поэтому он спешно встал, желая избежать прямого контакта. Дальше от этих глаз, смотрящих с непрошенной любовью. — И что было причиной поломки? — А, сущая ерунда. Инородный предмет. Но я уже всё исправил. Ну что, куда отправимся на этот раз? Вперёд или назад? А может, на другую планету? На Оригон-17 в это время потрясающие метеоритные дожди! Он радостно улыбался Марте, скрывая боль, которую поднял в нём найденый в трансформаторе предмет. Им оказалась серьга. Маленькая звёздочка на цепочке из серебристого металла. Доктор хотел бы сказать, что не знает, кому она принадлежит. Мог бы не помнить, но не хотел забывать. Они приземлились на небольшом планетоиде, что славился своими ярмарками, фестивалями и абсолютно фантастическими аттракционами. Это было одно из лёгких и ненавязчивых путешествий, которых у них было преступно мало. — Почти что свидание, Доктор, — Роуз улыбнулась и шутливо толкнула его в бок. Они ели мороженое и держались за руки. Сказать по правде, это и было свиданием. Извинением за то, что поджидало их на Тарконе-6. Ну кто знал, что они угодят в самый разгар эпидемии? — Ты думаешь? О нет, я становлюсь скучным, — он притворно закатил глаза, притворяясь, будто мысль о свидании с ней вызывает в нём ужас. Она весело рассмеялась и прижалась щекой к его плечу. — О да. Куда лучше, когда мы убегаем от смерти, правда? — Ну, здесь есть несколько достаточно опасных аттракционов. Если ты, конечно, хочешь…. В глубине души, он надеялся, что она скажет «да». Он не мог ей сказать прямо о том, как хочет прижать её к себе ближе. Не мог сказать три простых слова, всегда крутящихся на кончике языка, но всегда намертво смыкающих его гортань спазмом. Но прижать её к себе, когда ей страшно и украдкой вдыхать запах её волос, позволить себе запомнить ощущение тепла её дыхания… О, это он мог себе позволить. Когда-нибудь, Роуз оставит его. Безусловно, беготня с сумасшедшим из полицейской будки — не предел мечтаний для девушки. Рано или поздно она одумается и захочет семью, дом и уютные вечера перед телевизором. — Доктор? Что-то не так? Роуз сжала его ладонь, привлекая внимание. — Прости, я задумался. Так вот. Аттракционы. Ты когда-нибудь каталась на Американских горках? — Да. Однажды мы с классом ездили в парк развлечений. После этой поездки я охрипла на неделю, — она рассмеялась. — О, тогда тебе, несомненно понравится. Идём? Я, кажется, задолжал тебе двадцатку, пришла пора вернуть, — он весело подмигнул и потащил её за собой. Аттракцион и правда впечатлял. Петли выглядели абсолютно чудовищными. Роуз сжала его ладонь крепче, ища поддержки, и он с радостью сжал её пальцы в ответ, подмечая, как хорошо это тело сочеталось с ней во всём. Теперь у него не было нелепых оттопыренных ушей и потрёпанной кожаной куртки. Хотя он был уверен, что Роуз относилась бы к нему прежнему с тем же теплом, что и сейчас. Он вспомнил, какой она была настороженной, до тех пор, пока не поверила в то, что он — это он. Хотя, объективности ради, его новое лицо было куда миловиднее предыдущего. В его прежнем облике, как нельзя лучше, отражалась Война Времени и вечная усталость. Это лицо нравилось Доктору гораздо больше. По крайней мере, в тёплых карих глазах легче было спрятать прожитый ужас, чем в льдисто-голубом. Они поднялись на вершину и ухнули в пропасть. Казалось, что оба сердца разом подпрыгнули в груди. Роуз закричала, а он прижал её к себе. Повелитель Времени, как никогда хотел, чтобы время исчезло, оставив ему этот момент навсегда. Если бы у них было всё время мира, он сказал бы эти ужасно смущающие слова, что были совершенно не нужны, настолько всё было очевидно. Это видел чёртов идиот Микки, это давно поняла Джеки. Только Роуз до сих пор не верила и не осознавала какой властью она наделена. Ей одной он готов был простить парадокс во времени, её одну он не готов был отпускать никогда. Он хотел бы сказать ей своё имя и связать её этим знанием с собой навеки. Но не сказал. Светлые волосы били его по щекам и он задыхался, чувствуя адреналин, смешавшиеся с её чистым восторгом. Этот коктейль пьянил, вышибая из его головы все разумные мысли, что были в ней до этого. Сейчас казалось таким простым сместить свои ладони на её виски и открыть ей правду о себе, позволить ей увидеть всё. Но он не мог. Он сжимал её плечи своими пальцами, чувствуя, как по её венам бежит кровь, считая её участившийся пульс и представляя, что причиной для этого стал он сам, а не глупая вагонетка, мчащаяся с бешеной скоростью вниз. Видит небо, он хотел провести с ней всю свою оставшуюся жизнь. Поездка закончилась и он накинул ей на плечи свой плащ, понимая, что их запахи причудливо смешаются, останутся на подкладке напоминанием об этом вечере, под двумя незнакомыми ей лунами. — О, какие они красивые! — Роуз восторженно смотрела на витрину ювелира-септурианца. — И правда красивые, — признал Доктор, глядя на небольшие серьги, блестящие в свете лампы, как две маленьких кометы. — О, я называю их полёт метеора. Моя лучшая работа, — продавец улыбнулся и подмигнул Доктору, — не желаете порадовать вашу жену? — О, я вовсе не…. — Роуз покраснела, подняв в его душе волну нежности. — Мы возьмём их, — он не дал ей закончить предложение, не позволил напомнить ему о том, что они когда-то расстанутся. Доктор расплатился честно украденными кредитами за лучшие во вселенной серьги. Интересно, будет ли Роуз Тайлер вспоминать этот день, когда время разлучит их? Он помнил, как Роуз плакала, когда потеряла серьгу. Как символично. Одна осталась у неё, а вторая у него. Разлучённые не временем, но пространством. Если бы он только мог сломать стены. Если бы он не был таким трусом, то сказал бы ей. Всё, что ему осталось — память. Обрастающая подробностями, причиняющая боль память. Интересно, если он изменится, останется ли эта боль? Останется ли эта вина? В глубине души он знал, что останется. А в ещё большей глубине, он хотел забрать её с собой к звёздам, даже если весь мир вокруг обратится прахом. Хотел. Но не мог. Имя Доктор — обещание не поступать так.