Остался только яд

Всё это было неверным решением. С каждым твоим взглядом я всё больше заполняюсь ядом. Он проникает в меня, убивая по чуть-чуть, но я продолжаю смотреть в твои глаза. Даже тогда, когда уже не могу дышать. Твои речи, такие высокопарные, величественные, для меня — просто понос, что льётся из твоего рта. Но я не перебью тебя и буду слушать всё так внимательно, будто это — самые важные в моей жизни слова. И за твоим голосом, таким воодушевлённым, уверенным, я вижу только сломленность. Ты всё бежишь вперёд, спотыкаясь и не видя ничего вокруг, натыкаешься на ножи, режешь сам, кричишь, плачешь, но бежишь. Так и не видя, что в конце дороги — не солнце, не рай, а всё те же острые ножи. Ты бежишь к ним? Смотря в твои глаза, я понимаю, что ты сам не знаешь, куда. Ты не любишь романтиков-фантазёров, но сам не видишь, что ты — главный их представитель, потому что в глазах твоих — невозможные мечты. И ты всё врёшь, врёшь и врёшь. Я путаюсь в этой лжи, и она окутывает нас обоих паутиной. Я тяну руки сквозь эти сети, и нитка оказывается острой, а на моей руке расцветают бусинки крови. Где же ты? Ты — где-то рядом, но смотришь куда-то вдаль. Когда ты открываешь рот, из него льётся полная, пропитанная злостью бессмыслица, и нитей становится всё больше. Мне хочется закрыть тебе рот, чтобы ты перестал. Я стряхиваю нить со своей шеи, чтобы она не резала меня так сильно, и иду к тебе сквозь них. Капли крови падают на пол, смешиваясь друг с другом, и уже рядом я вижу твою спину. Мне хочется задушить тебя этими нитями, но я лишь подхожу ближе и обнимаю тебя, пачкая в своей крови. Твои губы никогда не проронят ни одного нежного слова, и моя участь — стоять на коленях в ожидании, пока ноги всё больше болят, и вместо тёплых обволакивающих слов слышать очередное бессознательное нечто. Куда же ты смотришь, когда говоришь? Посмотри на меня. Я здесь, целиком здесь. Я замедляю мгновение, чтобы побыть в нём побольше, но «тебя» в нём нет. Лишь оболочка. Посмотри же на меня — я хочу закричать, но вместо этого лишь касаюсь твоих волос и прижимаюсь всё сильнее. Позволь мне хотя бы на минуту остаться в этой иллюзии, где твоё теплое дыхание, и любящие глаза, и руки на моей талии. Позволь мне раствориться в ней. Но ты отстраняешься, и я вновь натыкаюсь на колкие холодные глаза. Колкие холодные глаза — мой личный гвоздь в крышку гроба. И я тону, я задыхаюсь в чёрной, как нефть, жидкости. Мне кажется, что я вся пропитана ей. Она льётся из глаз, и я вытираю её, словно слёзы. Льётся изо рта, и я проглатываю её всю, чтобы ты, не дай бог, не заметил, что со мной что-то не так. Понимаешь ли ты, что происходит? Я не знаю. Была бы я счастлива, если бы не понимала тоже? Наверное. Отдал себя в рабство зрителям. Всё, что угодно, лишь бы устроить хорошее шоу. Пока ты стоишь на коленях перед ними, я стою перед тобой. Увидь же. Впрочем, зачем — ты увидишь, скользнёшь равнодушным взглядом, и вскоре твои глаза вновь загорятся от очередной безумной затеи. Не от меня. Опять бежим к ножам, да? Хорошо. Я побегу к ним вместе с тобой. Твои поцелуи ленивые, медленные, и я могла бы представить кого угодно на твоём месте — кого-то хорошего, любящего, нежного, но раз за разом я представляю только тебя. Я сама отравляю себя и тянусь за очередным ядовитым поцелуем. Весь воздух рядом с тобой — ядовитый, но я стону и придвигаюсь всё ближе. Пусть этот яд заполнит меня целиком. Нужен ли тебе хоть кто-то? Твой взгляд всегда остаётся неосмысленным, едким, и, роясь в твоём прошлом, я раз за разом наталкиваюсь на то, что ты не способен любить. И это царапает меня, проходится остриём по внутренностям, заставляя меня всё больше исчезать. С каждым днём мой взгляд всё больше похож на твой. Горел ли ты? Заливало ли тебя этой чернотой? Пожалуйста, скажи, что нет, и я сделаю всё, чтобы это случилось. Возьми мою руку — мы будем танцевать среди черноты, и я проколю твои пальцы иглой, слижу всю кровь и облизнусь. Лишь бы ты был близко. Лишь бы ты был со мной. Мне хочется обхватить тебя покрепче и целовать, целовать и целовать твою шею, но ты — сплошные ножи, и от каждого прикосновения я чувствую, как теряю силы. Мне снятся сны с тобой. Но даже в них ты не можешь меня полюбить. Там в твоих глазах нет ничего, кроме пустоты и вечного раздражения, меняются только декорации — школа, университет, работа, разные города и разные страны. Но ты везде такой же. Иногда я представляю, как убиваю тебя. Всаживаю нож прямо тебе в сердце, не отрывая взгляда от твоих глаз. Мне нравится думать о том, что хотя бы тогда в них появится смысл. Появится что-то, кроме тупого отсутствия вообще всего. Но ещё хуже этого — раздражение. Ты полон острых, колючих шипов, и они всё выходят и выходят из тебя, и им нет ни конца, ни края. Когда же эта озлобленность, пронизавшая всего тебя, уйдёт? Когда? Пожалуйста, скажи мне. Но ты не говоришь. Секс с тобой — это пустота. Твои глаза пусто смотрят куда-то вниз, рука бессмысленно ложится на моё бедро, и в этом нет никаких отголосков чувств. Мне хочется выключить свет совсем, чтобы утонуть в своей иллюзии, но ты такой красивый, и я оставляю свет, чтобы уловить любую мелочь на твоём безразличном лице. В моей душе расцветали цветы, но теперь это — плесень. Она обвалакивает меня всю, стекает с пальцев, вырывается изо рта, и если бы ты это видел, на твоём лице застыло бы равнодушное брезгливое выражение. Если бы я блевала розами, я бы дарила их тебе. Был ли ты моей ошибкой? Наверное, да. Но я бы повторила её вновь ещё тысячи раз. Это сложно признавать. Я ставлю на тебе кровавые засосы и слизываю частички крови с них. Ты не отвечаешь мне тем же, лишь сильнее сжимая мои бёдра. Твои руки удивительно нехолодные, и ты оставляешь на мне тёплые прикосновения, но ощущаются они настоящим льдом. Ты нависаешь надо мной, гладишь, и мне хочется закрыть глаза, чтобы представить нас в той реальности, где твой взгляд — не такой равнодушный, не такой холодный. Но я держу глаза открытыми, чтобы не дать себе забыть, что ты — это ты. Когда я кончаю, я шепчу жалкие слова, пронизанные чувством, и наконец закрываю глаза. Я прижимаюсь к тебе, целуя, касаюсь твоих губ, языка, и вместе с тобой мой организм заполняет яд. Я запускаю руки в твои волосы. Когда я открываю глаза, я хочу увидеть другого тебя, но мои надежды раз за разом разбиваются, и тишина указывает мне, что передо мной — всё тот же ты, что и раньше. Ты был моим первым. Я отчаянно боялась боли, но тянулась к тебе, насаживаясь всё сильнее. На глазах моих замирали капли слёз, пока ты бездушно находился где-то не здесь, и мои страдания пролетали мимо, не задевая ничего внутри тебя. По ночам, перед сном, я представляю, как ты лежишь со мной такой горячий, и твои прикосновения остаются на мне ожогами, а комната тонет в твоих стонах. Я бы так хотела услышать их хоть раз. Но ответом мне всё так же остаётся молчание, и иногда я позволяю себе схватить тебя за руку погрубее, укусить посильнее, лишь бы ты показал, что ты ещё здесь. И в ответ мне — насмешливый взгляд. Моё сердце изрезано до самых кусков, и я всё равно протягиваю их тебе. Я млею под твоими прикосновениями, распадаюсь на горячие частицы, превращаюсь в одно сплошное чувство, что переполняет меня до краёв. И ты не представляешь, сколько нужно сил, чтобы спокойно встречать твой отсутствующий взгляд. Я ебусь с пустым мешком. С комком негатива и зажатых, воспалённых нервов. Своими прикосновениями ты отдаёшь мне частичку себя, а я отдаю тебе любовь. Доходит ли она до адресата? Нет, но это не заставит меня прекратить. Моя надежда на то, что однажды в твоих глазах появится осмысленность и нежность, никогда не растворится. И я продолжу отдавать и отдавать тебе всё самое светлое, пока оно не покинет меня навсегда.