Ледовая история

День выдался тревожным. Стараясь не забыть весь свой список дел, Камила едва смогла сосредоточиться на разминке. Пропустила сеанс массажа и получила нагоняй от хореографа, перепутав движения в танце. В тренажерном зале девочка старалась прийти в себя, но включила музыку не к той программе, а потом чуть не улетела с велодорожки в стену. — Ну, блин… — прошептала она, вовремя спрыгнув и приложив ладонь к гудящему лбу. Еще пару таких косяков и медкабинет станет реальностью. — Плохое утро? Камила с гримасой глянула на подошедшую Медведеву, которая в этот день оказалась с ней в группе. Если малыши, получив автограф, оставили ее в покое, то Женя старалась находиться рядом. Сегодня такое соседство вызывало дискомфорт. — Да, — кивнула и снова заступила на дорожку. — Еще бы, — Женя и не собиралась уходить, встала на соседний тренажер, и сначала сделала вид, что не замечает взгляда Камилы. А после огорченно посмотрела на нее. — Не каждый хочет узнавать из газет, что твой папа встречается с твоим же тренером… Знаешь, я их как-то видела… Просто не думала, что… кто-то из журналистов разнюхает. Это… плохо. Пришлось пережить мерзкую волну возмущения, застрявшую горьким комом в горле. С этим Камила справилась. Давая понять, что разговора не будет, нажала до упора на кнопку и начала бег. К счастью, включившись в тренировку, Медведева тоже отвлеклась и замолчала. Бегая, Камила прокручивала в голове наставления отца — не обращать внимания на неудобные вопросы, намеки от любопытных людей. В конце концов, это их семья и никого больше это не касается. Тревожило больше всего то, что пока Камила не виделась с тренером. Судя по вчерашнему разговору отца и Этери Георгиевны по телефону, женщина была рассержена. Еще бы. Представить, что фотографии с Красной площади, с парковки, где папа держит Тутберидзе за руку, поправляет ей волосы, появятся в Сети, никто не мог. Прочитав пару материалов о «долгом тайном романе» миллионера Марка Валиева и прославленного тренера Этери Тутберидзе, изучив фотоколлажи из их снимков, Камила зареклась больше открывать новостные каналы. А эти публикации множились, как снежный ком. Бесконечно бегать не удалось. Остановив дорожку, Камила хмуро глянула на Женю — понадеялась, что одним видом покажет, что разговоры не к месту. Особенно на такую тему. Но веселую девушку было ничем не пронять. — Слушай, Камил, я могу научить тебя, что отвечать журналистам. Они же в самую душу полезут… Я через такое часто проходила, — о своем уходе Медведева вслух не говорила, но эта информация висела в воздухе «Хрустального». — Спасибо. Я сама, — Камила вытерла полотенцем красное лицо. — А вообще это в голове не укладывается… Наверное, это странно. Все-таки… Этери Георгиевна… — задумчиво размышляла Медведева, глядя на себя в зеркало на стене. — Это их дело, — внезапно вырвалось у Камилы, и Женя с недоумением уставилась на нее. — Их! Поставив на этом точку, Камила забрала полотенце и ринулась к двери. К счастью, подошло время для отъезда — вдали от катка удастся передохнуть и придумать, как научиться отстаивать свои личные границы. *** Пожалеть о врожденной деликатности Камиле предстояло очень скоро. Столкнувшись с фанатами в вестибюле, девочка извинилась и отказалась от раздачи автографов. Главных болельщиков и руководителей фан-сообщества тренера она знала в лицо, и видела их заинтересованность. Все хотели, чтобы она задержалась. Не подумав о том, что Егор еще в пути, Камила выскочила из здания и тяжело вздохнула. Родное место, знакомое больше четырех лет и дающее силу, сегодня стало тюрьмой и давило немыслимо. Возвращаться пока не хотелось. — Камила, привет! — она с опаской глянула на молодого парня, который появился на горизонте. Поправляя лямки от ранца за спиной, девочка изучила незнакомое лицо, покрытое следами от акне, с бородкой на остром подбородке. Больше всего пугали цепкие глаза и наставленный на нее телефон, который, скорее всего, вел запись. — Меня зовут Сергей Новиков… Издание «Жизнь столицы». Мы пишем про звезд. — Понятно… Извините, — вжав голову в плечи, Камила ринулась к ограде, намереваясь добраться до обочины, где мог уже ждать Егор. — Это, правда, что твой папа встречается с Этери Тутберидзе? Как давно они вместе? Вы живете с тренером? Ты называешь ее «мамой»? — град вопросов просто обрушился на нее, и в панике Камила засуетилась, едва найдя выход. Настырный парень бежал рядом и мешал ей скоординировать свои действия, и Камиле пришлось замереть на тротуаре, высматривая знакомый автомобиль. Что-то внутри нее дрогнуло при виде вышедшей из джипа Этери Георгиевны. Женщина в одну секунду оценила сцену и сделала несколько шагов. — Камила… — изучила испуганное лицо, и перевела взгляд на задающего вопросы журналиста. — Здравствуйте, Этери Георгиевна… — кажется, о такой удаче — встретить и тренера — парень даже не надеялся. От радости у него поменялся голос, и он повернулся к ней со смартфоном, подняв его выше. — Я — журналист «Жизнь столицы»… Я… — Камила, садись в машину, — беспечный журналист не осознавал, какая гроза нависла над ним, а фигуристка, опустив голову, скользнула вперед. Убедившись, что девочка села в салон, Тутберидзе отвлеклась на парня и спрятала руки в карманы пальто. — Этери Георгиевна… — юноша не понял, слышала ли она его вопросы, и заново выдал весь список, все еще надеясь на жаренные факты. Застывшая в позе статуи женщина с недобрым взглядом выслушала все и неспешно развернулась, чтобы дойти до водительского места. — Всем же интересно… — Мальчик… Ты нормальный? — Тутберидзе задержалась у капота и взглянула на него так, что журналист все же распознал угрозу и притих, сгорая от ее холодных глаз. — Эм… Да. — Что-то непохоже, — с этими словами Этери села в машину рядом с Камилой, которая нервно дергала молнию куртки. — Я думала, Егор приехал… Мне надо к репетитору… — сообщила сбитая с толку девочка, следившая с тренером за журналистом, который маячил у лобового стекла и продолжал их снимать. — Я тебя отвезу. Пристегнись, — голос Тутберидзе резал тишину, как нож, и, сжавшись, Камила выполнила ее приказ. В это время женщина завела мотор и выехала на дорогу, объехав парня, который стоял на своем месте истуканом. — Идиот… — чуть слышно протянула Этери Георгиевна. — Он тебя напугал? Камила потирала руки и смотрела, как у нее подрагивают тоненькие пальцы. Смелости признаться тренеру о слабости у нее не было, но женщине, которая пришла на помощь в нужный момент, она могла кивнуть. — Видимо это только начало. Мой телефон разрывается со вчерашнего дня… Хоть пресс-конференцию устраивай, — пробормотала Этери Георгиевна, и Камила невольно улыбнулась, представив, как это будет странно выглядеть и с каким лицом будет отвечать тренер. — Люди… самые любопытные существа на Земле, Камила, — плавно крутанула руль женщина, и очаровала движениями длинных пальцев. — Просто вы… знамениты. — Теперь и твой папа знаменит, — непонятно было, иронизирует ли тренер или еще напряжена и сурова. — Достались же ему мега-звезды. Что ты, что я… — а вот сейчас Камила распознала ее сарказм и хихикнула. — Впору нанять охрану. Тебе она точно нужна. — Егор же есть. — И где он? — скосила на нее взгляд Этери, и Камила, опомнившись, вытащила из рюкзака телефон — водитель написал, что застрял в пробке. Пришлось сообщить ему, что доберется сама. — Это один журналист тебя встретил… А если будет больше? — Все равно нас всегда встречали в «Хрустальном». — Но не так, как после Олимпиады, — конечно, Этери Георгиевна не могла не знать о толпах, которые караулили фигуристок в вестибюле, приносили подарки взамен фотографий и автографов. Казалось, что тренер с этим смирилась, но никто не рисковал сбегать с тренировки или опоздать на нее, позируя на входе в «Хрустальный». Все делали это без лишней шумихи в перерывах. — Почему всем так интересно? Это… как-то может вам навредить? — Мне? — отвлеклась от дороги женщина и хмыкнула. — Мне уже мало, что может навредить. Ну… поболтают пару недель. Потом найдется новая тема. — Мне кажется… вы плохо знаете фанатов, — сгримасничала с сожалением Камила. — Они… любят вас обсуждать. И жалуются, что вы не медийная личность, и не любите давать интервью. — Я ценю, что есть люди… очень много людей, которые мной восхищаются, испытывают ко мне теплые чувства. Но больше все же ценю тех, кто делает это деликатно и без стремления ворваться в мою жизнь. Всегда нужно уважать чужое личное пространство, Камила… И учиться говорить об этом — и посторонним, и близким людям. В первую очередь важно, что ты чувствуешь, потом уже то, что от тебя хотят. Этери Георгиевна сосредоточено вела машину, от чего голос женщины казался немного задумчивым, но каждое ее слово попадало точно в цель. Камила любила такие монологи, которые старалась запомнить, проанализировать и выбрать для себя самое главное. Зачастую все слова тренера лились словно бальзам на душу, откладываясь в памяти без усилий. — Я поняла. Буду учиться говорить «нет», — озвучила то, что осознала еще раньше. — Хорошо, — пристально посмотрела на нее женщина. — Егор тебя вернет обратно? — Да, он написал, что приедет к дому репетитора. — И надо рассказать папе. — Я расскажу. Вмешивать отца в это ей меньше всего хотелось. Он и без того пережил с ней колоссальное давление и громадное внимание в период Олимпиады, и хотелось верить, что все это завершилось с Играми. Видимо, ему придется и к такому вниманию привыкнуть. *** Надеяться, что Валиева будет кататься сегодня, как в прежние дни, не стоило. Понимая это, Даниил лишь кривился и отводил взгляд. Сначала он удивлялся, что Этери пристально следит за падающей на вечерней тренировке девочкой, и не выходит из себя, а потом осознал, что и женщина делает скидку фигуристке. Сегодня был необычный день. — Может у нее лезвия затупились? — болела душа и у Дудакова. — Что-то не похоже, — покачал головой Глейхенгауз. — Камила! — они оба вздрогнули от громкого голоса Тутберидзе. Женщина все же вышла на лед и неспешно покатила к девочке в закрытой, несгибаемой позе, чуть двигая ногами и будто плывя над катком. — Думаешь, она тоже не знала? — вдруг уточнил Сергей, и Глейх переглянулся с ним. Оба помнили день рождения Этери, который так и не обсудили. Словно, их и не касалось поведение женщины и мужчины, который в тот вечер заявил на нее свои права. — Да уж… — крякнул от досады Дудаков. — Впервые такое… — Да ладно. Про Аксенова с ней тоже писали, — облокотился Даня на бортик. — Правда, как-то вяло и без доказательств… — А какие сейчас доказательства? Пара фото? Никто ничего не комментировал. — Как будто журналистам много надо. И подожди — щас все набегут. Свидетели, источники анонимные. Думаешь, в «Хрустальном» мало длинных языков? — не смотрел на него Глейхенгауз. Они наблюдали, как Этери что-то сосредоточенно объясняла застывшей рядом с виноватым видом Камиле. Внезапно девочка просияла и заулыбалась — видимо, женщина нашла слова, которые ее поддержали и отвлекли. Усмехнулась и Этери, а после показала девочке нелепое движение, что у той получалось, от чего Валиева засмеялась. — Н-да, уж… — повторил Дудаков. — Они так чувствуют друг друга, — Даня замер от того, как девочка пластично повторила тот правильный маневр, что продемонстрировала Тутберидзе. — Хотя неудивительно, — заметив, что напарница смотрит на них, будто слышит, мужчина засуетился и отвернулся. — Теперь уж точно… — Кажется, Этери не в восторге от такой славы. Может это Валиев слил фото? — Зачем ему это? Чтобы разозлить? Он же не самоубийца. Да и… как-то не светился до этого. Он у нас-то появлялся на катке раз в пятилетку, — напомнил Даниил, изучая недовольное лицо Дудакова. — Надо просто за них порадоваться… — они снова обменялись взглядами и замолчали на какое-то время. Каждый из них думал о своем. — Да. Порадуемся. Может, еще на свадьбе попляшем, — Сережа сел рядом за стол и пододвинул к себе планшет. — У Этери? — в замешательстве переспросил Даня. Представив женщину не на льду в ее объемной одежде, позволяющей сохранять тепло, а в свадебном платье, и не с развевающимися волосами, а модельной прической, он выпал из реальности. — Ну, что? Кто следил за Щербаковой? Они встрепенулись оба, когда к ним незаметно подъехала Этери. Женщина в ожидании ответа переводила взгляд с хореографа на техтренера, и нахмурилась, заметив их смятение. За этот день слишком много людей нервничали при ее появлении, и каждый раз она думала о том, что помешала сплетням о себе. — Я что не вовремя? Работать мы будем вообще? — раздраженно уточнила Этери. — Да-да, сейчас посмотрим… — Аня. Щербакова! Работа закипела, но недовольная заминкой и своими домыслами Этери отъехала снова к центру катка. От коллег обсуждений за спиной она не ожидала. Хотя не факт, что они занимались именно сплетнями — в конце концов, у них были и другие темы для разговоров. С этими журналистами и их статейками она совсем потеряет веру в людей. Подумав об этом, Этери решила выкинуть все подозрения из головы. *** Включиться в работу удалось лишь к концу тренировки. Уходя одной из последних с катка, Камила чувствовала и адреналин, и желание продолжать кататься. Но Этери Георгиевна предупредила, что времени у нее немного — зато она могла проводить ее до машины. Проходить снова через допрос журналиста у Камилы не было желания. — Ты все? — в раздевалке оказалась одна Аня. — Да, заливщик приехал, — села на скамью Камила, чтобы расшнуровать ботинки. — Камил… — оказалось, что Щербакова устроилась напротив, и Камила увидела ее сочувствующее лицо. Еще быстрее в венах забурлила кровь, из-за чего щеки вспыхли алой краской. — Если ты тоже хочешь спросить что-то про Этери Георгиевну и моего папу, я не отвечу. Я вообще никому не обязана что-то говорить… И вообще это их дело! — выпалила Камила, а у Ани расширились глаза. — Я… Ками. Мне просто очень жаль, — вдруг протянула потрясенная Щербакова, а Камилу обдуло холодным ветром. Мгновенно пыл растворился, и остались только ощущения усталости и боли в синяках, заработанных на катке. Она выпрямилась и виновато скривилась. — Я не думаю, что кто-то хотел бы читать такое про близких людей в интернете… — Прости, — в детском жесте защиты Камила подтянула салфетницу и прижала к себе. — Просто все на меня так смотрят… И на Этери Георгиевну. Будто мы кого-то убили. Еще и шушукаются! Это… — Бесит? — Злит, — констатировала с тяжелым сердцем Камила, которая не привыкла сталкиваться с такими негативными эмоциями. — Злит, что ничего не можешь сделать. — Ты не отвечай никому. Это же бесполезно. Все скоро забудут. И отстанут от вас. — Этери Георгиевна тоже так считает. Надо просто подождать… — Вот и правильно, — улыбнулась ободряюще Аня. — В конце концов, они же не Анджелина Джоли с Брэдом Питтом. — Думаю, мой папа с этим не согласится, — рассмеялась Камила, к ней присоединилась и Аня, знакомая с Валиевым. — Знаешь… — прервалась Щербакова. — Я рада, что твой папа с Этери Георгиевной теперь вместе. Мне бы хотелось, чтобы она не была одна. Хотя, я, конечно, не знала точно, одинока ли она. Но… видишь, как получилось. И… они замечательно смотрятся вместе. Зная характер Ани, Камила понимала, что подруга говорит от души. И за день это был первый человек, кто порадовался за их семью. Это располагало и вселяло надежду, что и все остальные перестанут заниматься ерундой и дадут взрослым и дальше строить свои отношения, чтобы быть просто счастливыми. *** Этери заметила, что Камила воспряла духом. В отличие от нее самой. Выходила она из здания вслед за девочкой с жутким желанием за секунду перенестись домой и оказаться в теплом помещении. Тело протестующе ныло, промерзнув на катке до костей, протестовало оно и против ледяного ветра на улице. — Боже… Когда в Москве станет тепло?! — куталась в меховой воротник Этери. Она предусмотрительно осматривала периметр, где мог притаиться еще один идиот-журналист, или сменивший его коллега. — А когда мы поедем в другие города? — перепрыгнула через ступеньку Камила. — В апреле. Скоро до вас доведут расписание… Скорее всего, первым будет Минск… — Может там будет теплее? Разговаривая о шоу, они вышли к обочине, но еще у здания заметили знакомый автомобиль и Валиева, который поджидал их. Навстречу Камиле выбежал Лева, оказалось, что мужчина взял его с собой, и обрадованная девочка опустилась на колени. Подставив лицо под собачий язык, Камила рассмеялась. — Предусмотрительно, — подошла к Марку Этери. Оценила то, как отвлек от плохого дня дочь Валиев. — Привет. — Привет. Если бы у меня был доступ к твоим собакам, я бы и их привез, — улыбнулся Марк. Мужчина был одет в элегантное добротное пальто, судя по розовеющим щекам и кончикам ушей, он уже достаточно времени провел на улице, но вряд ли дышащее жизнью мощное тело заметило непогоду. — Поднял бы тебе настроение… — Оно и без того… наверху, — поправив сумку, Этери скрестила руки, спрятав заледенелые пальцы под мышки. Вдвоем они посмотрели на Камилу, которая забыла про чемодан с коньками. Марк закинул его в салон и вернулся к Этери. К этому моменту Камила увела собаку к газону, чтобы выгулять. — Злишься? — от его пристального взгляда скрываться было глупо. — Устала. И хочу домой. — Но злилась? — было заметно, что Марк не зря покачивается. Дай ему шанс — тут же заключит ее в объятья, но после вчерашнего разговора по телефону понял, что сейчас лучше не сердить. Теперь на виду Этери Георгиевна разве что только переглядываться готова. — Марк… — Ладно, ладно. Буду серьезен, — он поднял руки вверх, демонстрируя ей ладони. — Завтра праздник. Мы же не будем отмечать его порознь? — А его надо отмечать? — хмыкнула Этери, насторожившись и кинув взгляд на проезжающую мимо машину. Сразу же проверила, насколько далеко Камила — в памяти все еще был свеж ее напуганный вид. — Хотя бы провести время вместе. Я узнал — у вас не будет тренировки. — Еще одной Красной площади я не переживу, — пробормотала она, глянув себе под ноги. — Да ладно тебе. Ну, узнали они… — Не начинай, — взглядом оборвала его, и Марк выполнил ее просьбу. Пока Этери требовалось время, чтобы осознать, что личная жизнь стала достоянием всей страны. Неприятный холодок пробегал по позвоночнику от мысли, что незнакомые люди зубоскалят, обсуждая ее отношения. Марк в этом был не виноват, она это понимала, но то, с каким упорством он вытаскивал их в свет, оставило свой отпечаток. Этери требовалось справиться с досадой. — Я хотел пригласить тебя завтра на ужин к своим друзьям… Но чувствую, что невовремя, — протянул Валиев. Его веселье как рукой сняло. — Я бы хотела побыть с дочерью. Она скоро улетает, и… — Я понимаю. Потом будем встречаться на тайных квартирах? Можно научиться уходить от слежки? Менять внешность… — легкий сарказм скрыл огорчение. — Думаю, этого не потребуется… — инстинкт самосохранения дал сбой, Этери не распознала угрозы, и не успела среагировать, когда Марк все же притянул ее к себе. Удерживая ее за шею, мужчина зашептал в ушко, почтиуткнувшись лицом в теплый висок и пушистые ароматные волосы женщины. — Мне плевать, что там пишут про нас… Плевать, что нас обсуждают. Я понимаю, как тебе это важно. Твоя карьера, репутация. Я все это уважаю… Но я не собираюсь стоять в стороне из-за уродов, которые лезут в нашу жизнь… Мы и так с тобой слишком долго были врозь, — его голос звучал предупреждающе и жестко. У Этери перехватило дыхание, когда мужчина, не прерывая монолог, мягко погладил подушечкой большого пальца ее чувствительную кожу шеи. Погруженная в эту близость Этери буквально каждой клеткой ощутила, с какой неохотой Марк отступил. Его состояние выдавали глаза, которые почернели явно не из-за ночного освещения. — Даже не думай от меня сбегать, — жестко поставил точку. — Попробуй еще от тебя сбежать, — тряхнула она головой, отгоняя соблазнительное наваждение и успокаивая участившееся дыхание. — Вот-вот, помни об этом, — вернув легкий тон, мужчина подарил ей обаятельно-ласковую улыбку. — А где, кстати, тот журналист? Хотел ему интервью дать, — он оглянулся. — Ну, или… в морду. — А ты знаешь, как давать интервью, — усмехнулась Этери. — Сразу на первую полосу. — Еще бы. Пару фото там ему бы скинул… — Каких еще фото? — сложно было распознать, когда Валиев говорит серьезно, а когда шутит. — Ну… таких… пикантных. Надо тебе подписчиков добавить. И я могу завести, кстати, страничку. Будем хоум-видео делиться, — заметив ее говорящее лицо, Марк рассмеялся. — Ками, поехали домой, — крикнул он. — Пока Этери Георгиевна не переехала меня на автомобиле… — Спасибо за идею. Правда, под камерами я такое не сделаю… Надо поискать темное место… И все-таки Марк сделал свое дело — появившись на короткое время, он сгладил гадкое впечатление от неудачного дня. Правы были люди, когда говорили, что только семья и близкие могут отвлечь от любой проблемы. Так и получилось.