***
Тихим ветром проносясь по жарким коридорам, Офели несла в руках шелковые ткани для своей госпожи, перекинутые через локоть. Не успели разгрузить все сундуки, дав возможность свободно выдохнуть, как Шторм узнала, что в честь десницы готовится роскошный турнир. Лианна всегда говорила, что её дорогая подруга обладает даром всезнания, что может посоперничать с самим лордом Варисом, хотя сама фрейлина только отмахивалась от таких комплиментов, считая себя всего лишь приветливой. На самом деле удивительно, как пара простых, но теплых слов творит чудеса с людьми, располагая к себе, поэтому слуги с ней охотно делились новостями и разными историями, что происходили в замке. Лорд Бейлиш подкупом и обманом добывал сведения, Варис — благодаря своим многочисленным пташкам, но оружие Офели было порой куда более эффективным — вежливость и доброжелательность. Сворачивая в залитый беспощадным солнцем коридор, девушка не сразу поняла, что привычка заставила её пройти мимо покоев короля, которые в это время всегда караулил сир Джейме. Внутри что-то замерло, когда подняв голову, она увидела знакомый блеск золотых лат, но отступать было поздно. Вот же глупая! На самом деле, порой они беседовали с наследником дома Ланнистеров, хотя скорее просто обменивались парой фраз, но эти мгновения, которые Офели помнила все до единого, были словно глотком воздуха, а для Джейме вносили хоть небольшое разнообразие, ведь стоять под покоями презираемого им короля, в душном коридоре было сродни изощренной пытке во всех отношениях. Но сейчас в сердце будто кол вогнали и вместо привычной радости и волнения, она ощущала лишь разочарование и тянущее чувство, которому не могла дать определение, только сказать, что оно неприятно. Когда-то ей казалось, что мечта не может разбиться, но, пожалуй, это справедливо лишь в том случае, когда она не связана с конкретным, реальным человеком. Шторм подозревала, что, возможно, образ какой-то девушки живёт в сердце Ланнистера, ведь при дворе их было немало и практически на любой вкус, но никогда не смела подумать на его близнеца-королеву — прекраснейшую и ненавистнейшую ей женщину, как в столице, так и в целом мире. Это больно кольнуло, где-то в груди, когда она поймала на себе привычно лукаво-искрящийся зеленый взгляд Ланнистера, который наблюдал за её приближением. Офели не заметила, как она задержала дыхание, когда до мужчины оставалось всего каких-то несколько шагов. — Леди Офели, — он чуть склонил голову. Кажется, рыцарь, не смотря, что находился в месте наиболее им презираемом, в чем Шторм могла поклясться, был рад факту, что поездка на Север наконец закончилась и всё вернулось на круги своя, пускай и включительно с не самыми приятными обязанностями. — Сир Джейме, — едва слышным голосом произнесла девушка, присев в легком реверансе, но на этот раз даже не подняв своих фиалковых глаз на рыцаря, поспешила пройти дальше. Возможно это было грубо, неуважительно, могло заставить Ланнистера что-то заподозрить… Но ей было все равно. Наконец-то ей было просто все равно. Сейчас это казалось единственным верным решением — поскорее скрыться в новом коридоре, чтобы больше не чувствовать на себе это пронзительный изумрудный взгляд. — Очаровательная леди Шторм, — нежно окликнул девушку знакомый голос, словно птичья трель и мягкий, как шуршание цветка на вечернем ветру. — Лорд Варис, рада вас видеть, — вежливо ответила Офели и ей не пришлось кривить душой, ведь он был одним из немногих людей, который относился к ней почтительно в Королевской гавани, хотя история их знакомства и была непростой. Мастер над шептунами нисколько не изменился, хотя девушке казалось, что за все года, что она его знала, он в принципе не менялся, поэтому было б странно спустя несколько месяцев обнаружить обратное. Всё те же богатые шелка, золотая вышивка длинных рукавов, в которых он прятал свои напудренные мягкие руки. Было в жестах и интонациях нечто женственное, скользящая элегантность манер и переливчатость голоса выделяла его из всех, что Офели порой задумывалась, что как для человека, который повелевает слухами, он слишком бросается в глаза. Хотя, может это лишь для неё? Когда-то Варис предложил ей роль одной из своих пташек, не прямо, конечно, а облекая всё в красивую метафору, и было ясно почему, ведь при дворе девушка была ближе всех к Её высочеству. Однако, как ответила тогда Шторм, у бастардов тоже есть честь. Это было единственное, что у нее можно было б отнять. Остальным она не обладала: ни семьёй, ни именем. Взамен чести никакие дары ей были не нужны, даже самые желанные. Но не смотря на отказ, который был принят евнухом не без удивления, но с уважением, не помешал выстроиться между ними какой-то странной покровительственной дружбе. Однажды, набравшись смелости, Офели спросила почему она пользуется его благосклонностью, на что он ответил, что всегда питал особую симпатию к тем, кому повезло меньше, и он видит много схожих моментов между их судьбыами. Тогда Шторм не поверила его словам, но он никогда не спрашивал её о госпоже, не пытался что-то узнать, не просил помощи, хотя порой невидимо помогал и даже давал короткие уроки, правда смысл некоторых она по-настоящему, как ей казалось, осознавала лишь со временем. «Видь больше, чем другие. Вспоминай каким образом даже взмах крыла бабочки мог повлиять на людей вокруг», — как-то раз сказал ей Варис, когда девушка была вынуждена скрести воск со стен королевских покоев, в наказание от королевы за невыполнение несуществующих обязанностей. Иногда Офели чувствовала себя цветком, за ростом и преображениями которого Варису было интересно наблюдать. И пока всё, что он видел его не разочаровывало, по ее скромному мнению. — Кажется, вы побледнели миледи, но уверен, что южное солнце пойдёт вам на пользу, — сладко улыбнулся Мастер над шептунами, присоединяясь к Шторм. В залитой солнцем галерее замка сейчас никого больше не было, все укрылись в покоях или тени садов, в поисках спасительной прохлады. — Всё хорошо? — Да, лорд Варис, благодарю. — Слышал о происшествии на Королевском тракте… Ужасно. — Да, — кивнула Офели, но перед её глазами возникла не картина забинтованной руки принца, а тела несчастного сына мясника, убитого Псом. — Во всех отношениях. — Шелка для предстоящего турнира? — кивнул мужчина на ткани, перекинутые через руку Шторм, что на мгновение её ослепил блик его сияющей лысины. — Изумительно… Эти цвета подчеркнут цвет глаз принцессы, а также должны понравится Тиреллам, — он кинул многозначительный взгляд. — Я слышал, что лорд Уиллас должен также прибыть. Офели лишь вежливо улыбнулась осведомленности своего собеседника. — Но, — продолжил Варис, — хоть все мы желаем счастья нашей прекрасной принцессе, что же будет с вами, моя дорогая? От мысли, что вы покинете столицу мне становится грустно. Возможно, хоть раз за всё это время, вы примите моё предложение помощи, и я постараюсь найти вам доброго супруга? — Благодарю, лорд Варис, за заботу, но я останусь с госпожой, куда бы она не направилась. — Ох, верность… — задумчиво протянул евнух, — такая редкость, вы всегда восхищали меня этим. — Тем более, — продолжила Шторм, — кто возьмет, безродного бастарда, пускай которой и благоволит Её высочество, да мне не хотелось бы становиться кому-то обузой. К тому же, возможно такая философия и совершенно неуместна в моём положении, но мне по душе слова дорнийского поэта: Чтоб мудро жизнь прожить, знать надобно немало, Два важных правила запомни для начала: Ты лучше голодай, чем что попало есть, И лучше будь один, чем вместе с кем попало*. Варис только тихо рассмеялся, взмахнув руками, вызывая слабые колыхание воздуха, что девушка почувствовала аромат сирени, исходивший от него: — Ох моя дорогая, мне не хватало наших скромных бесед, когда ты уехала на Север. Кстати об этом, каким тебе показался лорд Винтерфелла, наш новый десница? — Он — достойный человек, любящий свою семью и пример для каждого мужчины, — спустя несколько мгновений задумчиво проговорила Офели, возрождая в памяти суровое лицо северянина. Ей было жаль его, ведь нужно было быть слепцом чтобы не заметить, как Старку не по душе на Юге, к тому же учитывая произошедшее с его бедным сыном и случай на Трезубце… — Согласен, — кивнул Мастер над шептунами уже более серьёзным тоном. — Ему нужны друзья в столице, а его дочерям — присмотр. Кажется, Её высочество Лианна поладила с младшей Старк, да и старшей есть за что быть благодарной, — он не спрашивал, а утверждал. — Это хорошо, но будь осмотрительна, ведь королевский двор — это не тракт, хотя не мне тебе рассказывать… Знаешь, лорд Старк был здесь очень давно, у него могут возникнуть вопросы, как и у его семьи, если что, то помоги направить их в поисках ответов по верному пути или удержать от… Необдуманных действий, свойственных дикому северному нраву, скажем так. Старкам, как показывает история, на Юге всегда не везет. — Лорд Варис, вы же… — Нет, дорогая, я никогда не просил тебя ни о чем, ты же знаешь, просто советую. Мне кажется, что общение со Старками может положительно сказаться на всех, ты и поможешь освоиться, а они тебе… Кто знает, — неопределённо развёл руки Варис, показывая низанный перстнями пухлые пальцы. — Благодарю, милорд, вы, как и прежде, говорите загадками, но я прислушаюсь к вашим словам, — улыбнулась девушка. — Всегда рад, леди Офели, — с уважением склонил голову Варис и бесшумно скрылся в одном из ответвлений коридоров замка, пока Шторм продолжила свой путь к покоям юной госпожи, раздумывая над услышанным.***
Дни пролетали незаметно, словно кто-то нарочно подгонял время, что не успевало настать утро, как уже солнце клонилось к закату. Весь двор, будто пчелиный улей, гудел сплетнями о предстоящем турнире, о прибывших северянах, дочерях Старка и о самом новом деснице. В основном отклики были не слишком лестные, ведь их образ жизни казался в столице чрезмерно аскетичным, а порой даже диким. Однако, в этом игре баланса восторга и зависти, страха и презрения свою роль вновь отыграло королевское покровительство и, если принц Джоффри вёл себя неподобающе для жениха, как выразилась Лианна, «по-скотски», то его старшая сестра выказывала должное внимание и своё расположение каждой из дочерей лорда Эддарда. Несколько комплиментов во всеуслышание, чтобы каждая любительница посудачить при дворе понимала, что высказав своё нелесное мнение пойдёт словом уже против самой принцессы. Конечно, это не было панацеей, но хотя бы достаточным сдерживающим фактором. Санса стала новым украшением королевского двора, хотя воспитание и строгая септа не позволяли ей в полной мере закрепить успех, но Офели была уверена, что после свадьбы всё изменится. Корона, венчающая голову, всегда творит чудеса. А вот юная Арья стала практически неизменной компанией, кажется решившей, что во всей столице её дружбы достойна только старшая принцесса. Офели думала нал словами Вариса всё это время. Он никогда не бросал советов на ветер и, кажется, ей удавалось следовать заданному им направлению, но она не понимала почему Паук так акцентировал внимание именно на деснице. Каким образом бастард может стать ему достойным другом? Возможно, ему угрожает какая-то опасность, а Варис считает, что у неё есть возможность помочь? Шторм была наблюдательна, она точно знала, что лорд Эддард не рад столице, что у него много забот; что его, например, начал обхаживать Петир Бейлиш, при мыслях о котором у девушки всегда во рту становилось кисло. Офели любила пользоваться не популярными галереями и переходами Красного замка, чтобы не попадаться никому на глаза и так, в день прибытия в столицу, она видела, как Мастер над монетой куда-то уводит северянина. Странно… Хотя, с другой стороны, уже зная почти каждого шпиона королевы, Бейлиша или Вариса в лицо, девушка видела, что вокруг Старка они буквально вьются стаями, что, пожалуй, не удивительно. Но хоть как-то поговорить или даже перекинуться парой слов с десницей ей не представлялось возможным. Однако, однажды, Боги сами всё устроили, в прямом смысле, постучавшись в дверь. Открыв тяжелую щеколду покоев принцессы, Офели растерялась, столкнувшись с уставшими темно-серыми глазами Эддарда Старка. Конечно, он возвышался над ней, но разница не была слишком разительной, ведь девушка была выше практически на голову собственной госпожи, да и доброй половины женской части двора. — Милорд, — опомнившись, присела в реверансе Шторм. — Прошу прощение за беспокойство, я хотел поговорить с Её высочеством, — вежливо произнёс северянин тоном совершенно далеким от приказного, к которому привыкла девушка. — Принцесса слегка задержалась, — уточнять, что её перехватила служанка матери, Офели не стала, — но скоро придёт, — беседы с матерью никогда не бывали долгими, особенно в последнее время, после происшествия на Трезубце. — Если вам угодно, то можете подождать её, — фрейлина отступила, пропуская десницу внутрь. Несколько мгновений поколебавшись, мужчина всё же благодарно кивнул и решил воспользоваться приглашением. Осмотревшись, взгляд десницы за что-то зацепился, и Офели услышала тихий смешок. Проследив за направлением его взгляда, она поняла, что его внимание привлекло оружие в углу комнаты, аккуратно сложенное в открытом шкафчике и любовно отполированное. — Её высочество считает, что девушка должна быть всесторонне развита, — неуверенно проговорила Шторм. — В самом деле, — согласна кивнул Старк, присаживаясь на предложенный стул. — В принципе, об этом я и хотел с ней поговорить. — Я могу предложить вам что-то? — участливо поинтересовалась фрейлина. — Холодного молока или, возможно, чая со льдом? Мята, мелисса и ромашка спасают в жару, помогают собраться с мыслями и для здоровья полезны… Извините за навязчивость. С легкой улыбкой смотря на девушку, северянин лишь кивнул: — Спасибо. Уверенно наполняя кубок прохладным чаем, который приятным освежающим ароматом дразнил обоняние, Офели чувствовала на себя пристальный взгляд милорда. Рядом с ним витало ощущение спокойствия, насколько это возможно, рядом с человеком, в руках которого столько власти, но северяне, не развращенные столицей, были столь спокойны ко всему её блеску, что внушали доверие. — Вкусно, — проговорил Старк, несколько раз пригубив чай. — Я вас видел не единожды, вместе с принцессой и своей младшей дочерью, но могу узнать имя? — Офели Шторм, милорд, — сложив руки на невзрачных льняных юбках, ответила девушка, наблюдая за реакцией, которая всегда следовала, когда кто-то из знати слышал фамилию бастарда, но лорд Старк оказался приятным исключением из правил. — А из какой части Штормовых земель? — Дом Урожая, Ваша светлость. Я там выросла, но родителей никогда не знала, а потом меня забрала Её высочество, когда однажды объезжала великие дома Штормовых земель, по дороге в замок Каронов — Ночная песнь. Мне очень повезло. — Да, Боги бывают благосклонными, — задумчиво промолвил Старк, всматриваясь в лицо девушки. — У вас красивые глаза, — отметил мужчина, хотя Шторм казалось, что в тот момент он говорит скорее сам с собой, обращаясь к неведомым ей воспоминаниям. — Благодарю, — сухо ответила Офели, чуть прикусив губу, ведь не любила комплиментов. Все они казались ей издевкой из вежливости. — Я вас обидел? — неожиданно спросил северянин. — Нет, милорд, что вы. Просто…– уставшие, но добрые серые глаза будто видели насквозь, — не очень люблю похвалу за внешность, особенно свою. В ответ ей лишь кивнули. Вся эта беседа, с одной стороны казалась чем-то обыкновенным, а с другой — невероятно странной. Шторм не понимала откуда, даже из простой любезности, может появиться такой интерес к её персоне, особенно у такого человека. Допускать даже мысль, что она могла приглянуться лорду Винтерфелла было абсурдно, учитывая его безоговорочную верность семье и её невзрачный вид. — А сколько вам лет? — нарушил повисшую тишину десница. — Мне девятнадцать, я родилась в 283 году. Читать лица северян было не просто для Офели, ведь они большую часть времени были одинаково хмуро-задумчивыми, но какая-то перемена в выражении Неда Старка её заинтересовала. Но не успев задать встречный вопрос, двери комнаты распахнулись и на порогу возникла леди Лианна Баратеон, которая, ещё не успев войти, начала гневную тираду: — Офели, лучше вместо шелков приготовь мне копьё на этот дурацкий турнир! Учитывая, что все готовятся к нему, как к осаде города, то это будет уместней… По воинственно горящим не менее ярко, чем описан в книгах дикий огонь, зелёным глазам, Шторм поняла, что разговор с Серсеей вышел неприятным. Впрочем, ничего нового. — Лорд Старк, — удивленно посмотрела принцесса на своего гостя, начиная краснеть, ведь думала, что кроме подруги, её слова никто не услышит, но быстро нашлась, присев в реверансе. — Ваше высочество, поверьте, мне турнир, хоть он и в мою честь, тоже радости не приносит, — усмехнулся Старк. — Если у вас есть время, я хотел обсудить бы с вами ваши встречи с Арьей. — Милорд? — Я знаю, что Роберт нанимал для вас учителя фехтования и хотел бы попросить об одолжении…***
Канун турнира напоминал какое-то сумасшествие. Ночь наступила незаметно, или же Офели настолько вымоталась за день, что не уследила за счётом времени. Гавань охватил сильный ветер, вздымая своими порывами юбки прогуливающихся дам, портя искусные причёски, ударяя по напудренными лицам. Ей было нестерпимо душно последнее несколько часов — пришедший с моря воздух растрепал косу, но ее это не волновало — голова же наконец-то прояснялась, и мрачные мысли засыпали под монотонный шум листьев. В последнее время девушке казалось, что она рисует картину в своей голове, огромное полотно, куда она зарисовывала события, слухи и легким карандашом делала набросок своих догадок. Слуги не умеют держать рот на замке, и она знала, что человек лорда Старка навещал, теперь уже бывшую, прислугу лорда Аррена, которая предпочла остаться в столице, а не уехать с овдовевшей леди Лизой. Не самая приятная женщина — так и не скажешь, что они сестры с величественной Кейтлин Старк. Леди Аррен обладала странной энергетикой, что, как мутная вода болот, душила своим присутствием. В отличие от своего покойного мужа, который внушал лишь доверие, она нагоняла желание поскорее убраться из ее окружения. Но кружащаяся в заботах голова, будто затуманивала взгляд, не давая проникнуть в суть вещей. Офели также возвращалась мыслями к тому странному разговору с лордом десницей, но и тут не могла найти ответов. Варис подкинул ей загадку, странную шкатулку с секретом, которую она не могла открыть. Порой она видела Мастера над шептунами в коридорах, и он словно что-то выжидал, пуская на неё короткий, добродушный, но вопросительный взгляд. Кажется, он поспорил сам с собой, как быстро Шторм сможет найти ответ на то, что ему самому давно известно. Но, возможно, он переоценил её догадливость? С другой стороны, же, девушка всё ещё всячески избегала любых встреч с Джейме Ланнистером, сменив некоторые привычные маршруты. Естественно, они не были друзьями, и Офели была уверена, что рыцарь не заметил перемены, что бледная тень фрейлины перестала скользить мимо. Как же порой больно держать свои мечты в ладонях, словно воду, но которая медленно, на твоих глазах, утекает сквозь пальцы… Офели успела нарвать свежую мяту в глубине сада, перепачкав руки свежей грязью, и двинулась вглубь, неспешным шагом проходя по темным коридорам. Они были мало освещены, только уличные факелы кидали на стены длинные тени, угловатых форм. Когда Офели была достаточно юной, чтобы мечтать о драконах, проходя по таким проходам, ей всегда чудилось, что со стены слетит волшебное существо и, может, у неё даже получится его оседлать. Но годы прошли, огонь стал скорее пугать, чем восхищать, и тени оказались просто искаженной игрой света, а драконы — погребёнными пылью веков черепами. Не было ничего более простого, чем пройти по изученному маршруту и незаметно проскользнуть в покои принцессы. Ей хотелось поскорее налить Лианне успокоительный чай — бедняжка страдала от беспокойного сна не одну ночь — но, когда в конце коридора появилась знакомая властная фигура, за которой едва поспевала ее непутевая фрейлина, Офели обреченно выдохнула. — Шторм, — донёсся насмешливый голос королевы, которая подходя, принесла с собой пьянящий запах вина. — Почему ты до сих пор не готовишь принцессу ко сну? Ума не приложу, как только Анна допускает такое безобразное исполнение обязанностей! Моя бы воля — тебя бы давно выпороли хорошенько. Да, в правдивости подобных угроз Офели не сомневалась, поэтому присела в глубоком реверансе, надеюсь, что Серсеи наскучит ее персона и та поскорее пройдёт мимо. — Ваша Светлость. Прошу меня простить. Изученная фраза — липкая, горькая и безжизненная — оставалась на губах гадким привкусом жалости к самой себе. У неё же была гордость, но дать возможность вырваться ей наружу, она просто не могла. Вот и оставалось потупить взгляд, не делая лишних движений. Серсея хмыкнула, остановившись прямо напротив на неё, смотря на нее горящим зелёным взглядом сверху вниз. На самом деле, Шторм была выше ее, многие бы даже назвали ее слишком долговязой для леди, но сутулая поза делала ее меньше напротив гордой королевской осанки. — Семеро, посмотри на себя. Руки и платье в грязи, а волосы, как из вороньего гнезда. Правду говорят, можно привести дикаря ко двору, но дикость — не выгнать никогда, — ее цепкий взгляд пригвоздил девушку к земле, а вырвавшийся смешок сквозил издевательством. — Бернадетт, — обратилась королева к тенью стоящей за её спиной фрейлине, — чем не Дженни из Старых Камней? Бедняжка была настолько умалишенной, что танцевала босяком во время пиров. Кажется, Шторм, ты тоже скоро выкинешь такое. Вот умора будет — вплетешь в себе волосы траву и станешь главной одичалой столицы. Может, тогда, от тебя наконец-то появится толк. Фрейлина разразилась глухим смехом. Бернадетт была из уважаемого западного дома и ее до скрежета зубов раздражало, что кто-то бастрадского происхождения имел такой же статус при дворе, что и она. У неё, в силу небольшого ума, редко удавалось задеть Офели, но, когда королева начинала издеваться и поощряла подобное, то триумф Бернадетт был необъятным. — Надеюсь, что нет, Ваша Светлость, — Шторм не слишком размышляла над сказанным, повинуюсь внутреннему желанию хоть как-то защитить себя. — Иначе, кто же будет смотреть на вашу красоту, если все будут увлечены моим уродством? Вроде и комплимент, но рот Серсеи скривился от гнева. В словах Офели не было ни трепета, ни восхищения, и королева это почувствовала. — Уродство — хорошее слово. Я бы лучше не придумала, чтобы описать твою блеклость. Знаешь, я каждый раз смотрю и гадаю, почему Роберт разрешил оставить тебя. В чем был смысл? Но чем больше стараюсь понять, тем сильнее убеждаюсь в его злорадстве. Почти седые волосы и фиолетовые глаза… Скажи, Шторм, ты знаешь, что случилось с последней королевой Таргариенов? — Она умерла, Ваша Светлость. Офели старалась уловить суть сказанного вопроса, и далекие картинки из детства помогли вспомнить забытое прозвище. «Драконий выродок» — так ее назвала в гневе септа, подозревая, что преданный падшей династии сир Барристан приволок в дом Урожая бастарда Таргариенов. Офели, конечно, не сильно верила в это. Если бы она действительно была из валирийского рода, ее бы не оставили на произвол судьбы. Она бы имела политическую ценность, а такой человек, как Тайвин Ланнистер, например, этим бы безусловно воспользовался. Но Офели мыла полы и отдирала воск со стен — никто и никогда не интересовался благополучием ее персоны. Ее внешность не более, чем совпадение, что походило больше на проклятие в обществе тех, кто призирал любое упоминание поверженных драконов. — Умерла, да, — меж тем продолжила Серсея, упиваясь своим положением. — А что случилось с ее сыном, наследным принцем? — Его убил в бою наш славный король. — А какая же участь настигла Безумного короля? — Его… тоже убили. — Эйриса зарезал мой брат, — она резко схватила ее за запястье, притягивая к себе и заставляя зашипеть от боли. — Как визжащую свинью. Я не знаю, кто породил на свет, такое несчастье, как ты. Может, Безумный король загулял со шлюхой или благородный принц Рейгар изменил жене не только со вшивой дикаркой Старк. Но, если я ещё хоть раз увижу тебя возле брата, поверь, ему не составит труда, если я его попрошу, отправить на тот свет ещё одного Таргариена…– Серсея заглянула в ее испуганные глаза, с отвращением выплюнув, — даже если брошенного бастарда. Она откинула Офели от себя, отчего та пошатнулась, чуть не упав, сдерживая нарастающее всхлипы. Девушка не знала, что задело ее больше — гнусные слова королевы или осознание, что ради своей сестры, сир Джейме действительно мог ее убить. Как был соучастником скидывания Брана Старка — быстро, беспощадно и без мук совести. — А теперь иди. Чтобы глаза мои тебя не видели. Серсея раздраженно махнула рукой, а Офели бросилась прочь, не разбирая дороги. Ноги машинально вели ее по скользкому мраморному полу, и на одном резком повороте, она не рассчитала скорости и врезалась в чью-то широкую грудь. — Куда же вы так спешите, леди Офели? Так немудрено и свернуть себе шею. Что же вы так неосторожно? Она резко отошла, судорожно вздыхая, и посмотрела на сира Джейме, чьё лицо озаряла слабая полуулыбка. Вместо привычной радости от неожиданной встречи с ним, Офели вдруг ощутила несвойственную ей ненависть, что обжигала внутренности. Тот же пронырливый взгляд, та же резкая линия скул, те же капризные губы и золотистые локоны — Серсея, Серсея и ещё раз Серсея в мужском обличии! — Иногда свернуть себе шею — это даже выход, — прошипела она, и Джейме удивлённо на неё уставился, заметив злость в ее мягких чертах. — Леди Офели, что… — он придержал её за плечо, когда девушка присев в легком реверансе уже хотела сорваться с места, лишь бы только не видеть королеву в его чертах. — То вы меня избегаете, балансируя на грани неприличной не любезности, то бросаетесь такими словами. Если вам есть, что сказать мне, то прошу, я весь во внимании. — это казалось вежливым жестом, но Шторм расслышала приказные нотки, и это стало последней каплей. — Постарайтесь не поскользнутся, сир Джейме. Падать всегда больно, мне ли этого не знать, — всё, что сказала Офели, прежде, чем бросилась бежать с новой силой, не заботясь, что ее угрозы — глупые и опрометчивые. А в ее спину ещё долго смотрел сир Джейме, слишком шокированный, чтобы окликнуть ее, и отчего-то глубоко огорчённый отсутствием искреннего тепла, что он всегда получал с ее стороны.***
Глупая! Глупая! Глупая! Один коридор сменялся другим, в глазах рябило от непрошенных слез и только, когда от быстрого бега, нога поскользнулась, Офели остановилась. Тяжело дыша, она ощущала, как всхлипы душили горло, но заплакать не могла. Знала же, что вся обида возникла из жалости к себе, а жалеть себя ей давно претило. Многие не имели того, чем обладала она. Глупо и малодушно страдать из-за жестоких слов королевы, которые, к сожалению или же к счастью, не являлись правдой. Какая же из Офели потерянная принцесса Таргариен? Нет, настоящая, если верить слухам, была где-то далеко за Узким морем, вне пределах досягаемости дворцовых интриг. Серсеи же хотелось вымещать на ком-то злость за не исполненные мечты — только дурак не знал, что та была обещана принцу Рейгару — вот и нужно было найти кого-то достаточно похожего, но менее значимого. Офели идеально подходила на эту роль, брошенный бастард великой династии, но ей лишь хотелось горько смеяться от этих слов. Огонь жёг ей кожу, оставляя красные ожоги — много лет назад она по-глупости проверила свои силы и горько разочаровалась. Было больно, и Офели ещё месяц перематывала руки тыканью, смазывая их травяной мазью. Настоящим же драконам огонь никогда не причинит вреда. За что же ей досталась эта странная валирийская внешность? Должно быть Боги просто потешались над ней, наделив чём-то, что всегда будет раздражать Серсею Ланнистер, чтобы она не делала. В мыслях тут же воскресло удрученное лицо сира Джейме, что слишком не вовремя попался ей на пути. Странно, что сейчас, ведь его смена давно закончилось, а идти так поздно, ещё и в самую нелюдимую часть замка… У Офели перехватило дыхание. Он шёл к королеве, не иначе. Растерев лицо руками, внутри неприятно кольнуло, ведь открывшаяся ей в Винтерфелле правда — не страшный, дурацкий сон, как хотелось бы думать. Как она была слепа, о Боги! Почему-то именно сейчас безумно захотелось убедиться в догадках, словно специально загнать этот нож в своё сердце поглубже. Но нет, хватит с неё Ланнистеров и их грязных тайн. Они и так сумели подорвать ей и здоровье, и душевный покой — не ее ума дело, кто с кем спит и когда. Лучше не знать, а сделать вид, что все осталось, как прежде… Но ноги сами понесли ее обратно в глубь мрачного коридора, где Офели нырнула в сводчатое переплетение арок, прячась за самыми большими колонами. Когда-то её миледи исследовала с дядей Тирионом все тайные закутки замка, о которых все позабыли и не редко они брали Шторм с собой. Она догадывалась, где именно могло проходить свидание. Девичий склеп было длинным зданием под сланцевой крышей. Когда надолго приезжали почетные гости, бывало их размещали именно в этом месте, но сейчас оно пустовало. Когда-то король Бейлор Благословенный заточил там своих сестер. Пускай он утверждал, что так хочет огородить их от греховности этого мира, но двойные стены доказывали теорию, что их красоту он прятал исключительно от и для себя одновременно. Войти было нельзя в покои, но смотреть — можно. Об этом никто не знал, ну или единицы, в числе которых были Офели и Лианна, благодаря исследованию лорда Тириона, заметившего странность в расчетах, который сказал, что это будет их маленький и очень узкий секрет. Чревоугодие — грех, поэтому король Бейлор славился своей худощавостью и проход был крайне мал. Проскользнув в проём, куда другой человек навряд ли протиснулся бы, услышав голоса, Шторм на ощупь отодвинула знакомую затворку. Она видела пляшущее на стене пламя свечей, а длинные тени двух фигур на стенах служили разгадкой находящихся там личностей. Но она и так прекрасно знала, за кем пришла наблюдать. — …говорю же тебе, он начинает что-то подозревать, — голос королевы Серсеи звучал непривычно нервно и настороженно, совсем не так, как ещё мгновение назад обращался к ней. — Перестань так переживать, — ленивую и насмешливую интонацию сира Джейме было не спутать ни с чем иным, но и в ней можно было услышать нервозность. — Ты также боялась за Джона Аррена. Но видишь, ничего не произошло. — Нам просто повезло, что он умер ужасно вовремя. — Да, кто-то сделал всю грязную работу за нас. Офели не видела, но прочувствовала, что тот оскалился, а ей самой стало дурно. Смерть прежнего десницы обросла множеством слухов, а от того, что Ланнистеры были к ним не причастны должно было стать легче. Но не стало. Они бы убили бы его, если бы кто-то другой их в этом не опередил. — Удача не приходит дважды. Не рассчитывай, что и в этот раз нам снова кто-то случайно поможет. Если Старк узнаёт… — Старк слишком глуп, чтобы догадаться. А если и каким-то чудом узнаёт, то это не проблема, сестрица. От одного Старка мы уже избавились. Не думаю, что старый волк доставит проблем. Если Офели казалось, что ей было невыносимо плохо до этого, то она глубоко ошибалась. От сказанных слов, страшного признания, ноги подкосились, что прижаться спиной к стене, лишь бы не упасть. — Мальчишка выжил, если ты не забыл. — Кто мог знать, что северяне такие живучие и падание с башни его не убьёт. Во рту стало совсем горько от осознание, что кто-либо мог так легко обсуждать убийство ребёнка. Ещё и тот, кому, казалось, было отдано ее сердце. — Нам нужно молится, чтобы он ничего не вспомнил. — Забавно слышать о силе молитвы от тебя, сестрица, — усмехнулся её близнец, но потом его голос поменялся, — не вспомнит, — тон Джейме пронзила непривычная мягкость, и две тени качнулись, будто погружая друг друга в объятия. — Столько лет никто не смог узнать, и дальше не узнаёт. Однажды, будем надеется, как можно раньше, наш жалкий король скопытится, Старки вернутся в свою северную лачугу, а твой сын взойдёт на престол. Сердце бешено колотилось, а все ее нутро уже догадалось, что скрывала главная королевская тайна. Но отчаянно не хотело этого признавать. — Наш сын, — вроде и сказанное шепотом, но в ушах Офели зазвенело подобно летнему грому. Собственное тело хотело безвольно упасть на месте, но Офели, превозмогая дрожь, бросилась прочь, чтобы больше не слышать их тягучее голоса, не представлять, как он обнимает ее, а она шепчет в ответ, обжигая его кожу горячим дыханием. Не знать, просто взять и забыть о том, что только что произошло. Но она знала то, как сказал сир Джейме, что много лет было сокрыто от посторонних глаз. Но что делать с этим знанием Офели не могла понять. Дойдя до покоев принцессы, она все же расплакалась.