Хроники Пламени

Лира — город с населением триста тысяч человек. Известен как самый первый населённый пункт, который стал изготавливать музыкальные инструменты, и он опережал в этом остальных. Теперь же, этот город был погребён во льдах. Отоя затянул на сумке узел и вытер лоб. Второй раз за свою жизнь он покидает дом. Это не похоже на поездки Нацуки по другим городам ради работы. Нынешняя цель… Она казалась какой-то призрачной, но что, если Воины и правда существуют? Нет, никто не поможет. Сесиль прав — нужно самим пытаться и искать. — Ну, вперёд. Перекинув за плечо сумку, чародей подхватил котелок и вышел из дома. Снаружи стояли компаньоны. Нацуки был почти налегке, разве что держал в руках скрипку. Без неё он уже не мог, да и к тому же этот инструмент был семейной реликвией. Странно, что она вообще уцелела. — Что ж, в путь, — улыбнулся Сесиль, и все трое двинулись на северо-восток. Лес казался нескончаемым. Сентябрь только-только начинался, но зелёные кроны деревьев то и дело создавали «коридоры», тёмные и мягкие. Прятаться под ними было не резон, и южанин с помощью посоха находил более безопасные места. Видимо, он служил ему как навигатор. — Сесиль, мы ведь в сторону столицы идём, — протянул Отоя, когда они на пятый день остановились на ночлег. — И? — Чародей и глазом не моргнул. — Думаешь, до туда Хлад ещё не добрался? — Не знаю. Наступление Хлада хаотично. Я не знаком с боевой мощью Севера, но слышал от отца, что ваш король имеет в подчинении Дэвов Стихий — боевых магов, которые владеют силами природы. — В Лире когда-то был один из них, — улыбнулся Нацуки, крутя на скрипке колки. — Он тогда путешествовал по стране, и в каждом городе его встречали с почётом. Но он почему-то любил веселиться с детворой. Я не запомнил его имени, к сожалению… Но отчётливо помню, как я однажды принёс скрипку, а он попросил сыграть песню моряков на ней. Даже пел вместе со мной. Его голос был невероятно красивым. А! Отоя, можешь мне подпеть? — Снова хочешь её сыграть? — усмехнулся беззлобно травник. Это было не впервые. Идея спеть к Нацуки часто приходила. Так они и развлекались, прячась либо в лесу, либо на крышах домов. Настроив инструмент, торговец установил его на плече и, подняв смычок, запел: — There once was a ship that put to sea The name of that ship was the Billy of Tea The winds blew hard, her bow dipped down Blow, me bully boys, blow (Huh). Следом подключился и Отоя: — Soon may the Wellerman come To bring us sugar and tea and rum One day, when the tonguin' is done We'll take our leave and go. Сесиль с улыбкой слушал ребят и в какой-то момент заметил странное свечение от скрипки. Оно было неярким, желтоватого оттенка, и распространялось на всех присутствующих. Маг отчётливо ощущал тепло и, почему-то, чувствовал себя… защищённым? — She had not been two weeks from shore When down on her, a right whale bore The captain called all hands and swore He'd take that whale in tow (Hah)! Soon may the Wellerman come To bring us sugar and tea and rum One day, when the tonguin' is done We'll take our leave and go… — Нацуки. — Сесиль не совсем понимал, что случилось, но догадывался. — Прости, что прерываю ваш дуэт, но… — А? Тебе не понравилось? — спросил блондин. — Нет, вы отлично поёте. И очень красиво. А ты можешь сыграть что-нибудь ещё? Просто сыграть. — Эм… Ладно… Отоя был в таком же изумлении, что и друг, но любопытство его тоже затянуло. Нацуки начал наигрывать мотив. Свечение снова появилось, и травник не мог не заметить этого. И снова это чувство теплоты… Оно и раньше было, но парень не задумывался над его происхождением. Зря, наверное, ведь тогда бы он уже знал, что… — Нацуки. — Сесиль заворожённо смотрел, и в голове его складывалась чёткая картина. — Так ты тоже маг? — Что? — Торговец аж перестал играть. Свечение и тепло исчезли. — У тебя есть все задатки волшебника. И твоя сила течёт в музыке. Точнее, в скрипке… Ну-ка, дай на неё взгляну, пожалуйста. Парень безропотно отдал инструмент, а в голове крутилась какая-то каша. Он — маг? Да быть того не может. В их роду не было чародеев. Бабушки с дедушками тоже никогда ничего такого не упоминали. Правда, был один эпизод в жизни юноши — когда он только получил эту скрипку на руки. Тем временем Сесиль ощупывал скрипку. Каждый её сантиметр казался обычным, даже лак на деках. Но вот струны… Парень коснулся одной из них, и она обдала его теплом. — В моей семье нет магов, — протянул Нацуки. — А эта скрипка… Как давно она в вашей семье? — Отец рассказывал, что её привёз из плаванья мой далёкий предок. Он нашёл её среди убитых солдат на Востоке — там велись войны за территории, а один из отрядов состоял из музыкантов. — Струны на скрипке… Ты знаешь, что это не конские волосы или металл? — То есть? — Этот материал зовётся нитью травяного дракона. Ходят легенды, что это создание стоит на защите своей территории. Каждый, кто соседствует с травяным драконом, то и дело цепляет волоски его гривы. Эти волоски полны такой мощью, что даже внутри них можно разглядеть тонкую систему энергетических токов. Но есть нюанс: волоски как бы являются продолжением дракона, а потому хозяина они сами выбирают. — Ты так говоришь, словно эти волосы имеют разум, — почесал затылок Отоя. — Скорее, они ещё на ментальном уровне связаны с своим первоначальным хозяином. И дракон с их помощью может определить достойного. Предвещая вопрос о драконе: не знаю, существует ли он. Но если существует этот артефакт, то… Нацуки внимал каждому слову и смотрел на скрипку. Он её получил в свои руки ещё ребёнком, изъявив желание научиться на ней играть. Каждый раз, трогая струны, юноша чувствовал невероятное тепло. Иногда ему являлись образы, очертаниями похожие на большую ящерицу с очень длинной шерстью, но ничего конкретного, а потому Нацуки считал это сновидениями. — Как бы там ни было, предлагаю поспать, — сказал он наконец. — Завтра нам предстоит идти через горную гряду. — И то верно, — кивнул Отоя. Сесиль бросил взгляд на инструмент, но более ничего не сказал. Напоследок пожелав друг другу приятных снов, все трое уснули под бодрый треск костра. Он выглядел чем-то неземным. Его взгляд был глубоким и каким-то строгим. В его чертах угадывались некие черты магического существа. Вместо обычных рук — кожистые кисти с когтями, что он прятал в длинных рукавах своих одеяний. Под его ногами трава сияла ярче колосьев пшеницы в урожай. Воздух был пропитан ароматом травяного мёда. Платье его было расшито золотистыми нитями, контрастируя с нежно-зелёным цветом ткани. Вышивка представляла собой нечто, похожее на переплетение кос. Очень красивый узор. Нацуки смотрел на него и видел себя. Лицо, глаза, волосы, черты лица… Будь это зеркало, то, возможно, оно бы показало отражение. Однако перед ним стоял другой человек. — А я думал, что не увижу тебя, — улыбнулся «близнец». — Значит, ты и есть тот самый дракон? — спросил юноша. — Может, оно и так, — уклончиво ответил собеседник и сел на землю. Его рука провела по верхушкам травинок. — Смотри, как они сияют. Из травы вылетели маленькие феечки, которые отправились куда-то вдаль. Возможно, собирать нектар полевых цветов. — Этот колдун, что с тобой путешествует… Меня беспокоит то, что он слишком много знает. — Сесиль же сказал, что твоё существование — лишь досужие домыслы. — Нацуки поджал колени к подбородку. Повисло молчание. Феечки вокруг сновали туда-сюда, пока шорох их крыльев не исчез совсем. «Близнец» взрастил несколько полевых цветов и послал с ладони в сторону запада ветер. — С тобой спокойно, — улыбнулся Нацуки и протянул руку фее, повредившей крыло. Она сидела, насупившись, на широкой ладони. Такая милая. Сосед вытянул один палец и коснулся крыла. Знакомое тепло окутало юношу, а феечка резво взмыла ввысь и унеслась прочь. — Моя магия — это щит. Для каждого существа, — поделился своими тайнами «близнец». — Поляны очень хрупки. Их никто не должен трогать. Никогда. — А у тебя есть имя? — спросил Нацуки. — Для тебя оно будет слишком сложным, — усмехнулся собеседник. — Тогда… Сацуки. Могу я называть тебя так? «Близнец» удивлённо вскинул брови, а потом хмыкнул: — Как тебе будет угодно… Утром Нацуки проснулся, чувствуя на лице улыбку.