Heading Up High

Немного пудры и слегка румян. Чуть блеска для губ. Провести тушью по ресницам. Прищуриться и оценить усилия. Нормально. Вздохнуть. Закрепить сережки. Мгновение полюбоваться деликатным сиянием аквамарина. Грустно улыбнуться. Вроде пойдет. Коснуться светлого фатина. Влезть в платье. Разрезающий тишину звук застегивающейся молнии. Взять нежный букет из белых роз и розовой гипсофилы. Выпрямиться и посмотреть в зеркало. В её мечтах были шум океана, скромный белый сарафан, венок в волосах и крепкие объятия будущего мужа, для которого в тот момент не существовало ничего на свете, кроме неё. Встряхнуть головой. Прогнать грёзы. Включить музыку. И вновь посмотреть на себя в зеркало под мягкий голос Аланис Мориссетт. We would stay and respond and expand and include Сегодня Дон выходит замуж. За Тая. За самого верного, доброго и милого человека в мире. Он никогда не обидит, не причинит боли и зла и будет всю жизнь относиться к ней, как к принцессе. А еще он ей неинтересен, и замуж она не хочет. Дон душит слишком сладкая атмосфера гостиничного номера. Хочется распахнуть окна, стереть дурацкую косметику, выкинуть ненавистный букет из роз — она так хотела каллы! — и сбежать. Подальше от всех. Подальше от Тая. Пока не подрезали крылья и не посадили в золотую клетку. Но она покорно собирается, ведь церемония начнется совсем скоро в маленькой церкви на краю Окленда. Гостей будет немного — семейство Джонсон не в полном составе, парочка бывших «богинь» да несколько подруг Дон. Ведь Тай мечтал о камерном празднике, и она же не могла его подвести. Сидя в машине, Дон издалека видит стены церквушки, и внутри неё что-то ломается. Наверное, последние надежды. — Остановите! — водитель резко тормозит, вздрогнув от неожиданности. Но ей всё равно. Ей нужно на воздух. Она вылезает из салона, рукой придерживая закрепленную в прическе фату. Ткань платья развевается на ветру — его порывы, словно последний глоток свободы перед заточением. Именно в этот миг, ощущая легкое головокружение, она принимает решение. Вероятно, Дон еще не раз об этом пожалеет, но сейчас… Сейчас всё идёт к чёрту. Вернуться в машину. Сказать водителю другой адрес. Злобно прищуриться в ответ на его шокированное лицо и трижды повторить новый пункт назначения. Добавить металла и строгости в голос. Сто раз кивнуть головой и сказать, что да — она ТОЧНО всё понимает. Бизнес-центр, где располагался офис J: pr, встречает привычной тишиной. Не переставая глупо улыбаться, Дон не глядя шарит рукой в клатче и понимает, что машинально прихватила с собой связку всех ключей. Класс. Дверь в агентство открыта. Под рёбрами начинает распускаться паника, но, выдохнув, Дон решительно проходит внутрь. Перевернутые кресла. Разбросанные листы бумаги. Куча битого стекла. И в довершение картинки — вдрызг пьяный Эндерс Джонсон, развалившийся на диване с почти пустой бутылкой рома. — Твою мать! — Дон и сама не понимает, как это вырвалось. — О-о-о, Дони, — Эндерс фокусирует на ней взгляд, салютуя бутылкой. — Кота-а-а-а с мужем уже накормили? В ту же секунду в девушке вскипает целая гамма чувств. Злость? Ярость? Сожаление? Бешенство? Из недр памяти всплывает собеседование, на которое она пришла три года назад. Наглая улыбка, проницательный взгляд. Слухи о том, что будущий шеф — бабник, и парад легкомысленных девиц перед офисом говорят сами за себя. Но к ней отношение отчего-то другое, а за дурной репутацией, как она выясняет со временем, скрывается нечто большее. Нечто темное, что приходится глушить стопками водки. Дон почти ненавидит то, с какой легкостью Эндерс начинает занимать все ее мысли, с какой непосредственностью забирается ей под кожу, как от его мурлыкающего голоса чаще стучит сердце. Самый отвратительный, вредный, раздражающий… и близкий человек на свете. Лишь рядом с ним Дон впервые чувствует себя… целой. Осознает, что это оно. Что можно быть откровенной, естественной, не подстраиваться под ожидания общества. Ей не хотелось всю жизнь носить для Тая маску идеальной жены — ей хотелось того, с кем можно быть самой собой. — Да никакой он мне не муж! И всё из-за тебя!!! — получилось слишком свирепо, но она не позволяет себе об этом думать. — В смысле? — кажется, мужчина начинает трезветь на глазах. — Как не муж? — связная речь ему дается плохо, но вопрос звучит вполне внятно. — В прямом, — Дон смахивает сердитые слезы. — Свадьба отменяется. — Но… Оба вздрагивают от резкой трели звонка мобильного Дон. Это Тай. Она скидывает — просто не может сейчас говорить с ним — и за пару секунд набрасывает смс. Ощущая себя бесконечно виноватой, отправляет еще одно вслед с единственным словом «Прости» и малодушно выключает телефон. Эндерс смотрит на неё, с большим усилием встает с дивана и, покачиваясь, подходит. Никто ничего не говорит, они просто смотрят друг на друга. И вновь звонок на мобильный. Теперь уже Джонсону. Дон успевает заметить имя «Олаф» на экране. — Ты в офисе? — без предисловий спрашивает дед. — Угу, — звучит невнятно, но уверенно. — Дон с тобой? — Эндерс на секунду заминается, но поднимает на неё вопросительный взгляд и начинает совершенно по-дурацки улыбаться. — Она со мной, — звучит двояко и, судя по длительному молчанию в трубке, это поняли все. — Значит так. Мотайте оттуда. Прямо сейчас. К вам мчится злой Тай, — Олаф на удивление краток. — Лучше не попадаться ему на глаза. Закончив разговор, Джонсон осоловело гипнотизирует телефон. — Сюда едет твой… — слова застревают в глотке. Ей понятно и без продолжения, а с терминологией они позже разберутся. Дон прикусывает губу. Злой Тай — страшный Тай. Надо уезжать. Но куда? После офиса он, что логично, направится в её квартиру. Потом, скорее всего, к Эндерсу. Маловероятно что кто-то из братьев сумеет его сейчас остановить… Идея приходит к ней случайно. Карен, её лучшая подруга, сейчас в длительной командировке в Австралии. И её квартира свободна. Она не тратит много времени на раздумья, хватает телефон из рук Эндерса и вызывает такси. Водитель странно косится на них в зеркало, но ничего не говорит. По сути, это всё действительно выглядело смешно: невеста в пышном белом платье тащит под руку помятого мужчину в повседневной одежде, который очевидно пьян и едва перебирает ногами. Боже, что я делаю?

***

Дон уже не помнила, как они добрались до квартиры Карен. Не разуваясь и не видя ни малейшего препятствия на своем пути, Эндерс метался в поисках санузла, пока девушка слепо сползла по стене, выдыхая. Снять платье, найти в шкафу одежду на смену и смыть макияж. Прислушаться. Кажется, Джонсону было плохо. Очень плохо. Она отирала его лицо, баюкала и отворачивалась, когда Джонсона выворачивало наизнанку и слышала неизменное «Прости» после этого. Ощущая себя бесконечно разбитой, Дон наконец заварила себе чай с ромашкой и бездумно плюхнулась на мягкое кресло на кухне. 03:15 ночи. Спать хотелось безумно. Эндерс на пороге кухни появился практически неслышно. — Дон? — голос был ясный и четкий, и это не могло не радовать. — Да? — Где мы? — Ты, что, ничего не помнишь? — сонный флёр слетел вмиг, пока пальцы сами собой сжались в кулаки. Сердце почти замерло. — То есть… Мне это не приснилось, — словно убеждая самого себя, пробурчал под нос Джонсон и помотал головой. — Дон… — Что, Эндерс? — Я тоже тебя… ну… ты мне… не безразлична, — почему-то такие простые и важные слова никак не получалось выговорить — Вау, какая экспрессия от бога поэзии, — не смогла удержаться Дон, припоминая все события ночи и вчерашнего дня. Но уже через секунду смягчилась, глядя на по-детски растерянного мужчину. — Я… мне… — что-то в его лице изменилось. — Кажется… Мне… — Эндерс, — прикусила губу Дон. — Я сбежала со своей свадьбы. Прячусь в квартире подруги вместе с страдающим от жестокого похмелья начальником, который мне дороже всех на свете. В ванной мятое свадебное платье, а на мне драная старая футболка. Пожалуйста, крепко подумай, что собираешься мне сказать. — Дон, мне… — И?… — Мне… Кажется, мне снова нехорошо. Дон закрыла лицо руками, начиная исподволь жалеть о спонтанном порыве, который не дал переступить порог церкви. Может, лежала бы она сейчас под бочком у счастливого улыбающегося Тая и горя не знала? Но… но сердце уже давно тянулось именно к этому похмельному чуду. Почему? Просто Эндерс был единственным, кто прекрасно понимал и разделял ее стремление найти «своего человека». Ведь он тоже носил маску — для той же семьи, частью которой она чуть не стала. — Я принесу еще активированный уголь, — чудо нужно было спасать. — Ты просто сокровище, Дони, — простонал Эндерс, посылая ей слабую улыбку. Да, за такие моменты она его и… любила? Но говорить «любовь» она боялась. Ведь Тая она… Или нет? Или это была иллюзия? Решимость внезапно ее покинула, и захотелось плакать. Она принесла уголь, аккуратно вложила ему в руку несколько таблеток и молча отдала стакан воды. — Дон, — он поймал ее за руку, ладонь была чуть липкой от пота. — Ты… спасибо… что ты рядом. Без тебя бы я… — кажется, Эндерс наконец-то выбрал не прятаться за маской сарказма, хоть это и было последствием выпитой бутылки рома. — Знаю. Поэтому я здесь. — А что если Тай придет…? — У него на меня нет монополии, Эндерс. Будет ломиться — вызову полицию, — холодно отозвалась Дон. Было тягостно и неприятно так говорить про еще совсем недавно будущего мужа, но её поступок… Так будет лучше для всех. В глубине души она в этом не сомневалась. Он сжал её руку, чуть погладив тыльную сторону ладони большим пальцем, словно безмолвно обещая: «Мы справимся». Дон до сих пор не включала свой мобильный. А вот у Эндерса смартфон даже раскалился. Насколько горячи были угрозы Тая, настолько спокойнее становился он внутри. Все словно знали, к кому именно убежала Дон, и за ночь накопилось немало сообщений. «Я так и знала, что между вами что-то было», — интонации Мишель были очевидны даже в тексте. «Ты там в порядке? Мы переживаем. Тай все столы перевернул в ресторане, Зеба чуть не поколотил, ты давай держись там», — удивительно было наблюдать поддержку от Эксла. Ингрид прислала смайлик с сердечками. Но в особенно прекрасное расположение духа Эндерса привели две простые смски Майка: «Вы два идиота» и «Постарайся не высовываться пару недель. Тай на взводе, еле успокоили». Сообщения были простые, почти не информативные, но их содержание грело душу не хуже пышущего жаром костра в холодном зимнем лесу. Все они… все они действительно переживали за него, действительно волновались. В груди что-то сжалось и закололо, а окончательно добило всего одно сообщение в одно слово от одного человека. «Красавчик». Отправитель — Колин Гандерсон. Ведь Мишель не обязана была писать даже такую малость. Майка никто не заставлял прикрывать младшего брата. У Эксла и своих дел наверняка было навалом — какая уж там сорвавшаяся свадьба. Но все они выбрали написать, передать хотя бы кусочек надежды, что всё наладится. Что его поддерживают. Что, может быть, что-то в его жизни наконец будет хорошо. Атмосфера ленивого покоя была разбита резким порывистым стуком в дверь. Дон и Эндерс лишь переглянулись, отлично понимая, кто это. — Я поговорю с ним. — Может, не стоит? — попытался было возразить Эндерс, но девушка уже встала. — Уходи, Тай, — Дон подошла к двери и прислонилась виском. — Мы обсудим всё позже. Сейчас не лучшее время. — Он с тобой?! — даже за стеной в интонации Тая легко читались ярость и желание крушить всё вокруг. — Это имеет значение? — Почему?… Почему так? — голос понизился, истерика будто бы ударила по тормозам. — Сначала ты меня чуть не заморозил до смерти, потом несколько раз я тебя забывала. Но в итоге мы победили коварных богов и оказались вместе. Красивая сказка, да? — Дон тяжело вздохнула. — Но мне всегда казалось, что… что это не мы идем наперекор судьбе, а что наоборот… нам не суждено быть вместе. — Что за глупости! — голос мужчины снова сорвался на рык. — Открой! — С Эндерсом мне легко. С самого начала. Даже когда он прогуливал или забивал на работу, это было… весело! Мне было приятно в его компании. С тобой же на горизонте постоянно маячила драма и угроза для жизни. Да, я виновата перед тобой. Сильно виновата. В том числе, что лишь перед алтарём поняла простую вещь — что хочу быть с человеком, который не сорвется, который рассмешит, поднимет настроение. И это не ты, Тай. Прости. Несколько глухих ударов в дверь кулаком. Потом лишь тишина. Удаляющие по лестнице шаги. Дон судорожно выдохнула, сползая по стене. Коленки дрожали. С трудом уняв тошноту, Эндерс приблизился к сидящей прямо на полу и спрятавшей лицо в руки Дон. Она даже не посмотрела на него. Пространство между двумя людьми наполнилось оглушающим безмолвием. На кухне тикала секундная стрелка, где-то вдали за окном гавкала одинокая собака. Поддавшись сиюминутному порыву, Джонсон вдруг плюхнулся рядом и положил ей голову на плечо. Дон не сдвинулась, ничем не выдала того, что творится в душе. Казалось, что с ней замер весь мир. Он не знал, сколько прошло времени, прежде чем девушка тяжело вздохнула и, выпрямившись, положила голову на него. — Мне жаль, что Таю так больно, — надтреснуто прошептала она. — Он очень хороший парень и не заслужил такого. Мне больно, что он страдает. Мне больно, что я знаю, что больше никогда не встречу подобного ему человека. Эндерс не понимал, как можно это выносить. Слова резали и впивались в грудную клетку. Хотелось завыть… Но он молчал, едва слыша Дон из-за бешено отдающегося в ушах пульса. — Мне плохо от того, что ему плохо. Но ещё хуже мне от того, что я понимаю, что сделала все правильно. Мне больно. Но я не жалею, — она смело посмотрела на него, ловя взгляд Джонсона. — И никогда не буду. Эндерс молчал, пока остатки алкогольного отравления выветривались из головы. Еще никогда он не был настолько сфокусирован, зрение, казалось, обострилось в сто крат. — Что мы теперь будем делать? — Уже мы? — насмешливо передразнила Дон. — Кажется, мы теперь в одной лодке, Дони, — Эндерс отвел взгляд, — и не благодаря мне. — Ты тоже сделал… достаточно. — Но запустил настолько, что ты чуть под венец не пошла, — от их шутливой перебранки внезапно захотелось улыбаться. И он не отказал себе в такой маленькой радости. — Может, уже поцелуешь невесту, а? — девушка хитро усмехнулась. Эндерс поперхнулся. — Э-э-э… я… — почему-то сама мысль о том, чтобы прикоснуться к губам Дон, обдала нестерпимым жаром. Он неловко повернулся, встретившись глазами со своей ассистенткой, и подался вперед. — Эндерс! — Что?! — он аж подскочил на месте. — Ну не сейчас же! — А… о… прости… я не так понял, — мужчина виновато потёр затылок. — От тебя так разит, если честно! — демонстративно сморщила носик Дон. — Новая зубная щетка в шкафчике в ванной, — она встала с пола, оправляя длинную футболку. — А я подожду здесь. Джонсон соколом сорвался с места, успев и поскользнуться, и споткнуться под тихий смешок Дон. Конец коридора. Нужная дверь. Куча фатина, небрежно сваленная прямо в ванну. Слишком мягкая щётка. Непривычно мятная на вкус паста. Из зеркала на него смотрело непривычно незнакомое лицо. Серьезное. Собранное. Умывшись ледяной водой и тщательно вытерев лицо пушистым розовым полотенцем, он вышел из ванной. Дон уже не было на месте. Игнорируя участившийся пульс, он решил заглянуть в спальню. Уголки губ вопреки воле дрогнули в улыбке. Дон уже спала, свернувшись на кровати. Он снял рубашку и, стараясь не потревожить чужой сон, аккуратно примостился рядом. На секунду задумался. Затем положил руку ей на талию, прижав спиной к себе. Строгая? Серьезная? Деловая? Мягкая. Нежная. Любимая. Он прикрыл уставшие веки, уткнувшись носом в волосы Дон. Жасмин?… Тонкий аромат окутал сознание, заставляя погрузиться в мир сна без грез. Зачем они ему, когда та самая мечта рядом?