Воспоминания со вкусом боли

      Она снова сидит у окна. Сидит и смотрит в громадное, бездонное небо, легким покрывалом накрывшее спящий город. В этом океане тьмы словно растворились звезды, мелькавшие крохотными островками света. Словно надежда в её душе. Небо сейчас казалось той невыносимо горькой правдой, которая лучше сладкой лжи. Всегда ли? Она не знала. Надо принять все то, что случилось, принять и отпустить, но в глубине её души всегда будет жить боль воспоминаний.       Для авионеры у нее странное отношение к небу. Раньше, в детстве и юности, она жила мечтой о полетах. О полетах и о нем. В первую очередь о нем. Она помнит всю их жизнь до мелочей, с того момента, как сиротой она оказалась в их доме. Проказы, учеба, глупые детские обиды, ярко вспыхнувшая искра между ними… Совсем как тот аэролит. Из-за которого она живет прошлым уже много лет. Из-за которого она сидит здесь. Из-за него и упрямства его обладателя. Уже бывшего… Если бы…       Если бы она верила в проклятья, то решила бы, что этот чертов камень проклят. Сначала ее лучшая подруга… Потом ее брат… И оба раза глупая, ненужная смерть, которую она могла предотвратить.       Но нет. Оба раза она увлеклась боем, не досмотрела, не успела… Если бы не она, то самые важные люди в ее жизни были бы живы. Она сама виновата в том, что ее душа чернее этой безлунной ночи. Хотя прошел год.       Наверное, стоило бы отпустить. Принять. И перестать изводить себя. Бессонные ночи на посту министра полетов хорошо не закончатся. Но она не может. Она вновь и вновь спрашивает бездну над головой, почему? Почему именно его выбрали камни? Почему именно в тот день она узнала, что носит под сердцем его ребенка?       Он об этом не узнал. А теперь никогда не узнает, что у него есть дочь. Которая с рождения уверена, что у нее нет отца. Из-за поступков ее матери.       Она вспомнила их первую встречу. Она была 10-летней сиротой, потерявшей родителей совсем недавно и ощущавшей эту боль во всей ее красе. В новом доме она попыталась было забиться в угол, вот только в планы ее названных брата с сестрой это не входило. Игры, страшилки по ночам, ночные вылазки и наказания за них — со временем у них все стало одно на троих.       В какой момент он стал для нее больше, чем братом? Она не помнит. Помнит лишь вечера, проведенные в чистом поле. Казалось, что в мире нет ничего, кроме них двоих, краснеющего вдали заката и сокола высоко в небе. Глядя на этого сокола, оба мечтали о свободе. Свободе покорителя неба. Кто знал, что эта мечта станет роковой для троицы, которая никогда не разлучалась?       И снова воспоминания… Она помнит его страшные, черные, выжженные до дна глаза, когда он узнал, что их сестры больше нет. Его злые, бьющие по самому больному слова, когда он рвал все связи между ними. Уходил в новую жизнь, выбрав проводником аэролит и не взяв с собой никого из прошлого. Не понимая или не желая понимать, какую боль он причиняет бывшим близким.       Именно в тот день вся ее жизнь пошла не так. Именно тогда она узнала, что ждет ребенка. И решила, что у ее дочки не будет отца. Кто же знал, что это так тяжело, принять и отпустить…       Из болезненных, но сладостных воспоминаний ее вырвал тихий стук в дверь. Тихие шаги в коридоре.       Мягкие, осторожные объятия со спины. И родной, знакомый до боли голос: — Нелли, я вернулся…