Whispers in the Dark

В очередной раз что-то хрустнуло внутри. Как будто там спрятана связка хрупких трубочек, наполненных яркими ощущениями. Когда одна из них ломается, сознание загорается эмоциональной окраской соответствующего цвета. Вместе они составляют толстый стержень, именуемый характером. Наверное, в трубочке, треснувшей сейчас, был растворитель, потому что внутри стало как-то прозрачно. Это состояние трудно сравнить с чем-то ещё. Палитра эмоций очистилась. Обесцветилась. Себастьян прав. Я слишком много думаю о мелочах, не замечая главного. Вечно сомневаюсь. Где-то в себе, в своём мирке, в своей безнадёжной неуверенности… я теряю то, что мне дорого задолго до того, как это в реальности перестаёт быть моим. Наедине с собой. Глядя в одну точку, отдаваясь меланхоличному спокойствию; тоскливой лёгкости прозрения. Мысли замедляют бег. В задумчивости, истина доходит по слогам. « Как это по-людски…» - сказал однажды Себастьян… Пожалуй, да. Это слишком по-людски. Мы по-разному мыслим. У меня чересчур много человеческих «заморочек», рамок, представлений. У него не меньше иных соображений и стереотипов. Мы не сможем понять друг друга; до тех пор, пока кто-то не «выйдет за поля» настолько, чтобы суметь не просто увидеть почерк чужой души и прочесть её содержание, но и оказавшись между строк незнакомого внутреннего мира, прочувствовать его как свой собственный. Богатое воображение позволяет прятаться от серой действительности в волшебном мире грёз, но взамен оно взимает немалую плату… Ценой умения жить в сказках, становится невозможность вернуться назад. Стоит начать фантазировать – и остановиться уже нельзя. Это было бы совсем не плохо, если бы не мешало трезво воспринимать реальную жизнь. Пора вспомнить о том, что я живу не на страницах печатного шрифта, и не на сканах мангашных раскадровок. Отпустить прошлое, отбросить настоящее, отдаться будущему… Вздохнуть поглубже и просто сделать шаг вперёд. Начать всё сначала. Смогу ли я научиться смотреть на этот мир иначе? Я упустила тот момент, когда рамки перестали быть защитными ограждениями, и превратились в клетки. Избавляться от заблуждений никогда не было легко. Я взяла с Себастьяна обещание, не покидать меня до тех пор, пока смерть не разлучит нас. Если бы он собирался меня оставить, я была бы уже мертва. Ревновать глупо. В конце-концов, моё желание не обязывает его ни на какие-либо чувства, ни на их симуляцию. Он только пообещал быть рядом. Сделаю вид, что я просто капризная девочка, которая хочет иметь ручного демона. Что бы я к нему ни испытывала, это должно остаться при мне. Теперь, я могу поблагодарить Лёшу. Он научил меня любить молча. Вне зависимости от того, догадывается Себастьян о моих чувствах, или нет; я стану играть по тем правилам, которые будет задавать он. Эта партия называется «Леди и Дворецкий». Леди не имеет права делать первый шаг вперёд. А ход назад в этой игре не предусмотрен. Что ж, Себастьян. Жду твоих действий. Не эту ли тактику в простонародье называют «поддавки»? Облокотившись на стену, обняв подушку и уткнувшись в неё лицом, я сидела, невидящим взором глядя прямо перед собой. В палату вошёл Эрик с медсестрой. Приветливо улыбнулся. Осмотрев моё горло, подбодрил. Сказал, что состояние улучшается. Если бы людей, вместо знаков зодиака делили на месяцы – ему определённо подошёл бы февраль. Что-то притягивало в нём, подобно снегу: веет холодом, но хочется, сняв варежку, коснуться ладошкой. Поймала светлый взгляд его серебристых глаз, но вспомнив просьбу Себастьяна, тут же опустила ресницы. Кто-то заглянул в палату и сказал, что доктора срочно вызывают. Он извинился и поспешил в коридор. Со мной осталась медсестра. Она наматывала мне на шею воняющий спиртом компресс. Я чувствовала себя манекеном. Движения женщины, орудующей рулоном бинта, были оттренированны до машинальности. Покончив с этой нехитрой процедурой, она тоже ушла. Дверь в палату осталась приоткрытой. Я свесила ноги с кровати, собираясь обуться и захлопнуть её, но поняла, что за дверью кто-то есть. Петли скрипнули, в проёме показалась белокурая головка. Я улыбнулась маленькому чуду, заглянувшему в палату. Приняв улыбку за приглашение, девочка робко шагнула в комнату. Словно крохотная принцесса в нарядном платье. В детстве, меня родители тоже любили наряжать, но такую красоту позволяли надеть только на праздники. Вероника приходит ко мне уже второй раз, и снова выглядит как куколка. - Эй… Привет. Я помахала девочке рукой. Она подошла ближе и попыталась залезть на высокую койку. Я помогла ей сесть. В руках у ребёнка была большая красочная книжка с крупными, яркими картинками. Судя по потёртости уголков обложки, можно сделать вывод, что это её любимая. Дети часто «затаскивают» понравившиеся им игрушки и прочие милые вещи, до плачевного состояния. - Эй… хочешь сказку? – глядя на меня огромными, почти анимешными глазищами, спросила незваная гостья. Одобрительно кивнула. Хорошо, что она сама решила что-то мне рассказать. Иначе, просто не представляю, как бы я ей отвечала. Общение посредством тетрадки и ручки, не лучший вариант для поддержания разговора с ребёнком дошкольного возраста. Куколка раскрыла книгу, указывая на некоторые рисунки пальчиком, и начала своими словами пересказывать сюжет сказки, не обращая внимания на текст: - Это феи. Они живут в волшебной стране, по соседству с людьми. И дарят людям сны. Жили-были фея-мама и фея-папа. И у них появилась маленькая доча. Но она оказалась не феей. Вот. У феи-мамы и феи-папы были красивые крылья, с блёстками, которые делали их бессмертными. Они умели летать. А у дочи не было крыльев. Доча родилась человеком. Люди не летают. Мама и папа её всё равно любили. А потом доча сильно заболела. И мама-фея отдала ей свои крылья и исчезла. Доча выздоровела и стала бессмертной феей. Она тоже научилась дарить людям сны, но даже с крыльями, она не смогла летать, потому что они мамины. И никогда не сможет. Но отдать крылья обратно маме уже нельзя… потому, что мамы-феи больше нет. Когда-нибудь… - Вероника! У двери стоял Эрик. Он строго посмотрел на девочку, потом вопросительно на меня. - Она тебе докучает? Я отрицательно замотала головой и погладила ребёнка по плечу. - Вероника… Сколько раз я тебе говорил, не бегать по больнице? Быстро в сестринскую! Держась за мой локоть, малышка спрыгнула с кровати. И крепко сжав на прощание маленькими пальчиками мою ладонь, тихо сказала: - Ты хорошая, как фея… - Вероника! - Иду… Девочка ещё раз обернулась у двери, и скрылась из виду. На простыне осталась лежать раскрытая книга. Эрик взял её в руки, присел на край кровати, с грустью посмотрел на ярких крылатых человечков, напоминающих бабочек и стрекоз. Глубоко вздохнул: - Не думал я, что дочка опять сюда зайдёт. Извини. Мне не с кем её оставить. Не знаю, что она тебе наговорила... Просто, девочка ещё помнит свою покойную мать, которую тоже звали Анна. Вы немного похожи внешне, вот Вероника и тянется к тебе. Я поговорю с ней, чтобы больше не приставала. Я достала тетрадь и ручку и быстро написала: « - Всё в порядке. Она милая, и совсем не мешает. Только сказки, почему-то очень грустные.» Доктор ласково посмотрел на меня и погладил по щеке. Это прикосновение резко отличалось от того, как он дотрагивался до лица во время осмотра. Я словно ощутила, как дрогнула горячая мужская рука при соприкосновении с моей кожей: - Рад, что несмотря ни на что, ты всё ещё веришь в сказки со счастливым концом. Но в этом необычном для врача и пациента жесте не было ничего лишнего. Просто недвусмысленная нежность и тепло. Такое доброе человеческое тепло, без малейшего намёка на что-то постыдное. В палату ворвалась Варя. Видимо, собиралась поведать что-то важное, но так и стала с открытым ртом. Увидев её выпученные глаза, Эрик горько усмехнулся: - Ну всё. Теперь начнётся… - Доо-октор! Разве можно с больными заигрывать?! - Я вдовец. Мне всё можно, – шутливо отмахнулся, нисколько не теряя спокойствия мужчина. – Что случилось? - А, да! Это… Ну, ничего особенного, просто Вас какой-то мальчик спрашивал. Чёрненький такой, хмурый, с повязкой на глазу. Сказал знакомый, по личному вопросу… спешил куда-то. Вот карточку оставил, просил позвонить, как освободитесь от работы. Врач задумчиво взглянул на Варвару, прочёл визитку, убрал в карман. Потом перевёл взгляд на меня. С сомнением. Будто хотел что-то сказать, но передумал. Пожелал спокойной ночи и ушёл. Единственное, что я успела заметить – шрифт на карточке явно не русскоязычный. На основе вышеизложенного, буйная фантазия моментально нарисовала эдакого пупса в шортиках до колена, шляпе, и обязательно с бантом на шее. Откуда в больнице взяться мальчику с повязкой на глазу? Хотя… Где ещё ему взяться, если не в больнице?! Да уж. Надо завязывать с аниме. Как гласит великая косплеерская мудрость: «Не всё то Себастьян, что во фраке!» Наверное, ещё и не всё то Сиэль, что в повязке. Иначе, в кабинете окулиста, вообще, каждый второй «Граф Фантомхайв». Пора ложиться спать, пока мне висящие на паутине Клоды, в тёмных углах мерещиться не начали. Это будет уже не смешно, а страшно. Полёт бредовой мысли на этом прервался.