Какие чужие близкие люди...

Все семеро детей Уизли сидели в почти пустой, но очень большой и современно оформленной комнате, где, не считая книжных стеллажей, был только низкий журнальный столик со стеклянной столешницей, вокруг которого стояло семь одинаковых белых кресел, в каждом из которых сейчас разместился кто-то из рыжих. Рональд неосознанно коснулся кончиками пальцев своего знаменитого шрама-молнии и глубоко задумался, хмуро глядя в громадное окно в пол на тонущий в тумане из-за пасмурной погоды город. С девятого этажа открывался прекрасный вид. Все было слишком сложно. Все они были самыми близкими, самыми родными друг для друга людьми и в то же время они все были друг другу чужими… Когда Волдеморт напал на их семью и убил их родителей, Рону было всего полтора года. Его самого отправили к бабушке Августе, то есть к Августе Лонгботтом, где он и вырос вместе с Невиллом. А остальных волею судьбы в лице одного давно покойного старого сладкоежки разбросало по свету. О том, что у него вообще есть пять братьев и сестра, он узнал только на пятом курсе – прежде было как-то не до этого. Он пытался найти их, но все внезапно так завертелось, закрутилось, что нашлись дела поважнее: крестражи, Волдеморт, смерть Дамблдора… Он сумел разыскать их всех только сейчас, спустя два года после войны, когда ему исполнилось девятнадцать. У них у всех были разные фамилии и, несмотря на то что старшие даже помнили остальных, они все были друг другу чужими, а Рона от всех отделяла еще и пропасть победы над Волдемортом. Он оторвался от своих размышлений и тихонько позвал: – Кричер! – Да, хозяин, – откликнулся домовик. – Принеси мне кофе, как обычно, остальным – что попросят. Пока все говорили, что они хотят, он понял, что пропасть между ними увеличилась еще на один дюйм. Всего на один дюйм, но она стала больше – ни у одного из них не было домовиков, своего дома, богатства… А ведь его деньги достались ему от Прюэтов и могли принадлежать любому из них. Он оглядел своих родственников. Вот сдувает со лба непокорную прядку «Счастливчик Чарли», легендарный ловец ирландской сборной, занимающий первое место в рейтинге лучших ловцов мира. Даже Виктор Крам шел в рейтинге следом за ним! Второй сын семьи Уизли даже в паспорте был записан как «Чарльз Лаки», счастливчик, выросший у каких-то дальних ирландских родственников и учившийся в местной сельской школе, а не в Хогвартсе. Справа от него и слева от Рональда, сидит, скромно сложив руки на коленях, восемнадцатилетняя Джинни, то есть, Жаннетт Бланш, воспитанница Парижского Интерната для Девочек. На ней скромное платье, волосы собраны в пучок и попросила она «просто чай, самый простой, какой найдется». Сейчас она уже закончила учиться и преподает танцы в том же интернате. Справа от Чарли и почти напротив хозяина дома, сидит Билл, самый странный субъект в этой комнате. У него темно-рыжие длинные волосы, собранные в высокий хвост, в ухе серьга из клыка какого-то животного – судя по всему, оберег. До одиннадцати лет он жил с родителями, с семьей, а после всю жизнь прожил в Египте, у гоблинов. Считающий себя одним из них, принятый в клан, маг-самоучка. Еще правее расположились близнецы. Фред и Джордж, сумасшедшие экспериментаторы, владельцы одноименной компании «F and G», лозунг которой звучит как «все для идеальной шалости». Они закончили русскую школу волшебства «Китеж» и носили какую-то абсолютно невыговариваемую русскую фамилию. Свой стартовый капитал они заработали на каких-то крупных финансовых махинациях в Магическом СССР и успели смыться в Рио-де-Жанейро до начала облавы. При этом они постоянно цитировали каких-то «великого комбинатора» и «Бендера». И смеялись при этом непонятно чему. После них, справа от Рона, сидел Персиваль Джонс, рассеянный канадский ученый в массивных очках, занимающийся изучением чего-то, звучащего примерно как «магия пространственно-временного континуума и временных петель». И всем семерым детям Уизли было совершенно не о чем друг с другом разговаривать. Все уже допили свои напитки. А никто так и не произнес ни слова. – Мы думаем… – … нет смысла… – …сидеть, мы попусту… – …теряем время, – сказали близнецы в кажется, привычной для них манере. – До свидания, – добавили они, с сильным русским акцентом, вставая. – До свидания, – с французским акцентом попрощалась единственная сестра. – До свидания. – До свидания. – До свидания, – камушками посыпались на него слова прощания с разным акцентом – ирландским, гоблинским, американским… – До свидания, – произнес Рональд на чистейшем английском, перед тем как закрыть за ними дверь. Он вернулся в комнату и тяжело опустился в кресло. Он не знал сколько просидел там не шевелясь и смотря в одну точку, когда его окликнули. - Рон… Рон!.. - Да? – он обернулся и увидел свою невесту, Розу Поттер, младшую сестру Гарри. Она легонько поцеловала его в шеку: - Ну, как прошло? - Судя по твоему лицу, дружище, неважно, – Прокомментировал Гарри, вошедший в комнату под руку с Гермионой, которая уже заметно раздалась в талии. - Они мне чужие, – он уронил голову на руки. – И я ничего не могу с этим поделать. Нас разделяет слишком многое. И, знаете, – он посмотрел на друзей и любимую, – лучше бы я их не искал.