Плакала

По припухшему лицу бежали прозрачные капельки слёз, капая на обложку учебника по травматологии. Девушка дрожала, временами всхлипывая, даже не пытаясь остановить поток слёз, рвущийся наружу. Раньше Полина считала, что это в любом случае позорно, но теперь она поняла, что нельзя плакать только без причины. А у неё была причина. И вполне весомая причина. Недавно она поняла, что влюбилась в Романенко. Поняла, что чувствует необъяснимое волнение, когда видит его грустную или весёлую улыбку. Радуется, когда получает от него даже сухой комплимент вроде: "Красивое платье". От осознания всего этого хотелось реветь так, чтобы услышал весь мир. Ведь он её не любит. Даже больше этого, она его бесит. Ведь ей тоже поначалу казалось, что он не в её вкусе. Но потом всё как-то само собой получилось, и в один вечер всё стало понятно. Хоть из-за него её и бросили сразу два парня, она простила его буквально через несколько дней. Только потому что любила. А он всё продолжал издеваться над ней, прикалываться, подставлять перед Быковым. Но ей было глубоко наплевать на это. Главное, что он улыбался. Она и сама понимала, что это глупо, но ничего не могла с собой поделать. Вот и сейчас она даже забыла, почему снова плачет. Девушка поднялась с дивана и, размазывая слёзы по лицу, подошла к имитации кухни, находившейся в ординаторской. Очень хотелось пить, а чистых кружек не было. Все они лежали в мойке, но мыть их ей не хотелось. Что поделаешь, лень присуща любому интерну. Шмыгнув носом, Полина открыла верхний шкафчик и заметила чистую кружку. Эта была кружка Глеба, к которой он запретил ей прикасаться. "Ничего страшного, потом помою", - подумала Полина, взяв кружку в руки. Как только она налила в неё горячего чая, послышался звук звук открывающейся двери. Глеб сегодня встал рано и, это было немного странно. - Ты чё плачешь? - Романенко зевнул, вешая куртку на вешалку. - Быкова вроде ещё нет. Так, ты чё, опять мою кружку взяла? Полина промолчала, медленно отходя от него к дивану. Удивлённый Глеб постоял пару минут, пытаясь сообразить, почему она ничего не ответила. Он снова бросил на неё взгляд, но она лишь всхлипнула. - Щаас я допью и помою, чё ты так сразу... - немного дрожащим голосом проговорила Полина, даже не повернувшись в его сторону. - А ты чё плачешь-то? - Глеб подошёл к дивану. - Тебя не касается, - Полина решительно поставила кружку с недопитым чаем на стол, повернувшись к нему заплаканным лицом. Это, разумеется, было неправдой. Ведь его это касалось в первую очередь. Ульянова поднялась с дивана, взяв кружку. Пить почему-то внезапно расхотелось. - Я сам помою. А ты иди давай умывайся, а то Быков увидит - весь день издеваться будет, - Романенко взял кружку из её рук. Полина была немного обескуражена, но виду не подала. Снова шмыгнув носом, она вышла из ординаторской, перед этим бросив взгляд на Глеба. Он стал каким-то... заботливым? Ей даже на секунду показалось, что у неё появился шанс, но тут же из ординаторской послышался телефонный звонок. Сразу после него голос Глеба приветливо поздоровался с какой-то Анечкой. Противный ком начал медленно подступать к горлу. Ульянова поспешила уйти как можно дальше от ординаторской, поймав на себе взгляд Риты, которая была явно удивлена, увидев заплаканную Полину. На следующий день день она снова плакала. Плакала, понимая, что поступает как маленькая капризная девочка. Но ничего не могла с собой поделать. А Глеб это заметил и, незаметно для себя, даже начал её жалеть. Потом, правда она отбросила это бесперспективное дело, стараясь как-то сдерживаться. Но, как оказалось позже, Глеб начал чувствовать симпатию и к ней. Впрочем, это уже совсем другая история.