Ярко-серый - путь к выходу

После последней корректировки курса мы шли в гипере почти трое суток, а выскочили едва ли не на орбите планеты, служащей базой лоталского сопротивления. Правда, это вовсе не означало немедленной встречи с остальными «Призраками». У традиционно безалаберных в вопросах таможенного досмотра повстанцев сегодня случилась пятиминутка бдительности.       Пока Кейнан с Цукатро ругались с диспетчерами, я связался с мастером Оллиосом. Хатт, соскучился я по старикану! Факт воздыхательных раздумий об Асоке Тано отрицать глупо. Чего уж отрицать, когда она мне и по ночам снится, и в разгар драки в башку лезет. О том, что разговоров со старым учителем мне серьезно не хватает, и я хаттски рад его видеть, понимаю, только когда Оллиос появляется в объеме голопроектора.       Только поболтать всласть не получается. Хотя, вроде бы все располагало именно к неспешной беседе со вкусом, ибо по не до конца мной понятой причине нас посадили на орбитальный карантин. Короче, никто никуда не садится. Но…       Но строгость карантинных мер в исполнении сил сопротивления компенсируется необязательностью их исполнения. Как результат гости, а вернее гостьи, врываются к нам с прытью атакующих имперских шагоходов. Мы и глазом моргнуть не успели, как Асока Тано виснет на шее у меня, а Гера Синдулла – у Кейнана Джарруса.       – Все говорили, этот гад ползучий и вас сгубил, но я не верила! Я знала, что вы выберетесь! – сквозь слезы сообщает мне Асока.       Похоже, поиски «крота» в рядах сопротивления увенчались успехом. К ситху детали! Ловлю губами губы тогруты. Имею право: зря она мне больше месяца снилась, что ли? С каждым сном все откровеннее и откровеннее! Краем глаза замечаю, у Кейнана и Геры все гораздо целомудренней. Стоят, держась за руки, и счастливых взглядов друг с друга не сводят. Их право. Меня это никоим образом не смущает. Асока же вообще ничего вокруг не замечает, обвивает своими руками мои плечи и прижимается еще сильнее.       – Кхе-кхе…       Голос старого мастера возвращает в реальность. Мог бы и отключиться, между прочим, раз такое дело. Но нет, гадский Оллиос лишь хулигански подмигивает, после чего сооружает торжественно-официальную морду лица. Не обернуться на такую просто нереально. Замираю напротив проектора, дабы внимать мудрости учителя. Тот не подкачал.       – Надеюсь, рыцарь Агенар не забудет пригласить своего мастера на свадьбу?       – Э-з-э?..       Умеет же старый хатт оглушить буквально одной фразой!       – Даже джедаи, особо продвинутые конечно, предпочитали пусть тайно, но оформить отношения, а не жить во грехе, – и глазом не моргнув, поясняет Оллиос.       Оставшийся без внимания Эзра тихо фыркает в кулак. Непонятные слова про грех показались ему забавными. Только для старого мастера это не повод прекратить вещать.       – В традициях весьма многих народов галактики серьезные отношения между представителями противоположных полов приветствовались только после совершения некоторых обрядов. Иное осуждалось как обществом, так и жрецами. Связано это с необходимостью упорядочить имущественные отношения наследников в условиях…       Чтение лекции о возникновении семьи, частной собственности и государства не помешало учителю отвесить мне силовой подзатыльник. Чего не так-то? Кручу головой в поисках источника наставничьего недовольства. Встречаюсь глазами с Асокой. Та не мастера слушает, а с меня глаз не сводит. Ситх! Что ж я за болван-то такой! Понявший, что до меня дошло, Оллиос берет паузу. Я решительно поворачиваюсь к Асоке.       – Мастер Оллиос велел передать, что ты – моя невеста.       Изобразить беззаботную улыбку вполне получилось. Только голос от чего-то предательски дрогнул.       – Правда?       – Правда. Что б мне ситха дохлого не видать.       Рожица тогруты сияет как голубой гигант первой звездной величины, но предложенную Оллиосом игру она уловила и подхватывает.       – Эй, выходит, что у нас обручение, а колечко мне господин Корвин не подарил? – с озорным простодушием интересуется невеста.       – Где же я здесь колечко достану?       Умеют же некоторые ставить людей в дурацкое положение. Не зря ее мастер Шпилькой ее прозвал. Но тут с места срывается непредсказуемый Эзра.       – Сейчас все будет!       Парень с головой исчезает в ящике с инструментами. Похоже, наш неугомонный Цукатро и контрабандой ювелирных изделий промышлял. Неужели вот так почти в открытую считай в бардачке и возил? Хотя, нет, на действия падавана он смотрит с таким же удивлением, как и все прочие.       – Вот.       На перепачканной маслом ладони падавана солидно поблескивают две гайки. Беру ту, что поменьше, и осторожно надеваю на палец вконец засмущавшейся Асоки. Та секунду смотрит на свою руку словно зачарованная, а затем берет с чумазой ладошки вторую гайку чтобы водрузить ее мне на палец.       – Впору пришлось! – шепотом выдыхает Эзра.       – Держать крепче золотых будут! – смеется, хлопая меня по спине, Кейнан.       На несколько минут рубка утопает во всеобщем веселом гомоне. За это время изображение Оллиоса исчезает, не попрощавшись, а его место в видеозахвате занимает госпожа сенатор Мотма.       – Мы рады вашему благополучному возвращению, – не особо вникает в суть всеобщего возбуждения дама. – Но вынуждена прервать ваше общение, так как вам необходимо прибыть в штаб базы для дачи показаний по делу о предательстве.       Надо – значит надо. Да и осмыслить столь спонтанные действия надо всем. А мне – так просто опомниться. Для этого нет ничего лучше, как переключиться на иное. По-настоящему серьезное дело. С утечками информации повстанцам действительно надо что-то решать. Нам-то с Асокой не опасно, не сегодня–завтра улетим отсюда, а остальные прочие могут так здесь навсегда и остаться.       Ждали нас в небольшом зале, в который набилось до полусотни разнообразных разумных. Сдается мне, здесь все мало-мальски значимые персонажи лоталской ячейки. Плюс госпожа сенатор. Первый транш денег на восстание от корпораций уже прибыл, и лидеры собрались на нелегальное собрание? Очень похоже на то. Только сейчас не об этом.       Поиск шпиона намечался в режиме открытых слушаний. Занятно. Собрали в одном месте всех, кто имел доступ к ушедшей к имперцам информации и… И что? Во-первых, не факт, что агент здесь. Им может оказаться какой-нибудь мелкий человечек, бармен, техник или вообще подружка, которой сболтнули лишнего. Во-вторых, даже если изменник здесь, как его выявлять собираются? Болтают про то, что Дарт Вейдер, прохаживаясь перед строем, отслеживает в потоках Силы людей с нестандартной реакцией. Но это не факт, что правда. Кроме того, требует перепроверки, ибо злиться или нервничать, когда по замыслу ситха нужно восхищаться величием империи, можно из-за больного зуба или ссоры с женой. Это при том, что на имперском флоте только люди, а тут представители не меньше чем семи разных видов, и каждый со своими физиологическими и культурными особенностями. А главное, кто этим сканированием заниматься будет?       Я?! Из вступительного слова госпожи Мон выходит, именно так. Во всяком случае, меня собравшимся представляют как великого и ужасного дженсаарай, который всех насквозь видит. Самонадеянно с ее стороны. Не возражаю вслух только потому, что не имею привычки ломать игру, правила которой мне неизвестны. Значит, сидим, слушаем. Пока, правда, общие слова про необходимость плотней сомкнуть ряды и все такое напыщенное. Погружаемся в потоки Великой.       Первое открытие оказывается приятным. В какой-то момент показалось, будто в укромном уголке наискосок от меня сидит еще один сильный форсюзер. Ищу глазами найденное в силе. Нет, ошибся. На пустом стуле рядом с Эзрой голокрон лежит, тряпкой от чужих глаз накрытый. Голокрон джедайский, между прочим.       – Его хранитель - отпечаток сознания магистра Кеноби. Не знаю, жив ли он сам, но это он оставил противникам императора Палпатина сразу после падения Республики. Мон Мотма очень на голокрон рассчитывает, хотя пользоваться им едва ли умеет– шепчет мне на ухо Асока.       Не знаю, какого уровня менталист был этот Кеноби, но магистр, пусть и в виде хранителя, – это всяко хорошо. Хотя госпожа сенатор могла бы доверить "кубик" кому-нибудь поопытнее сопляка-падавана. Впрочим, логика в ее действиях есть: вещицу обратно из моих рук она бы не получила. Хотя бы из соображения техники безопасности.       Следующее впечатление, напротив, вовсе не из приятных. Где-то совсем рядом находится нечто склизкое и холодное, прикосновение к которому в Силе физически отвратительно. Словно из тебя жизнь высасывают. И тут же взгляд упирается в не менее отвратительную рожу. Со Геррера, собственной персоной. Сомнительного счастья быть лично знакомым с сим персонажем не имею. Но не узнать его невозможно. Уж больно приметен. Тихо касаюсь его ауры. Холодная мерзость – это не он. Он даже не фанатик, от которых я стараюсь держаться подальше. Он – просто псих с садистскими наклонностями, которому чужие боль и унижение приносят радость. И сейчас он в предвкушении этой радости.       Суть дела излагает госпожа сенатор. Мол, факт утечек налицо, но список подозреваемых длинен и обширен, и нечего марать товарищеские отношения тотальными проверками и подозрениями. Надо поставить точку раз и навсегда. Для чего друг организации Со Геррера готов предоставить диковинную зверушку – осьминога-правдоеда, в компании которого утаить что-либо просто невозможно. Другое дело, что в процессе общения осьминог может напрочь вынести мозги своей жертве. Так ничего страшного, ибо честному человеку скрывать нечего, он четко и откровенно ответит на заданные вопросы и с чистой совестью присоединится к товарищам. Если же начнет юлить, то грозный дженсаарай это заметит, а осьминог выведет изменника на чистую воду.       Гениальный план... Они реально рассчитывают на то, что имперский агент – глуповатый неврастеник? Или у публичного действа есть иной смысл. Что-нибудь расставляющее акценты «свой-чужой» накануне большой драки. Только так шпиона не поймаешь. Возможно, его и не очень-то ловят.       Состояние некоторой оторопи посетило не меня одного. Разумные вокруг тревожно загудели. Впрочем, конкретного недовольство пока не выказывается. Опытная Мотма ждет, давая собравшимся пошуметь. Она продолжит, когда не сумевшая сформулировать свое мнение толпа смолкнет. Наконец гомон пошел на убыль. Тем четче раздался знакомый, чуть занудный голос.        – На основании чего мы отказываемся от презумпции невиновности? Служба имперской безопасности обзавидуется!       Коммандер Сато? Вот уж от кого не ожидал. Хотя, почему нет. Он скрупулёзно и дотошно проверял мою лояльность даже вопреки очевидности. Джун по природе из тех, кто ставит порядок превыше здравого смысла. А тут ни порядка, ни смысла, одна революционная целесообразность.       – Пре…пре... чего? Ну ты, Джун, и сказанул! – задорно ревет из угла Цукатро Визаго.       Стоящий рядом с ним тощий тип из викуэйев в очках громогласно заржал.       – Слышь, Джун, в бытность контрабандистом ты так не выкобенивался, а теперь тоже мне, господин коммандер!       Теперь засмеялись многие. Не ожидавший такой реакции Джун Сато растерянно вертит головой по сторонам.       – Собственно, у нас вызывает вопросы именно факт сокрытия от товарищей вашего прошлого, коммандер, – вернула инициативу в свои руки Мон Мотма.       – Ух ты! Господин зануда контрабандой баловался? А может, он и сейчас информацией приторговывает? – раздавались вокруг голоса тех, кому мелочные придирки коменданта базы мешали жить весело и беззаботно.       Сато продолжает растерянно вертеть головой. Мало того, он принимается за то, чего в его положении категорически нельзя делать: начинает оправдываться. Вначале больше похожие на шутки обвинения делаются все серьезней. Со Геррера проявляет плохо скрываемое нетерпение. При этом не надо глубоко в мысли залезать, чтобы понять нелепость обвинений. При всей моей неприязни к коммандеру, Джун Сато не шпион. Это понимает и Мон Мотма. Но она молчит.       Ловлю на себе взгляд Эзры, едва заметно кивающего в сторону голокрона. Линии Силы явно тянутся к Цукато Визаго. Да уж, чем дальше, тем больше деваронец нервничает. Он, конечно продал имперцам не базу повстанцев, а бандитский притон, и то, испугавшись, что разъяренный Траун начнет крушить всех подряд по всему сектору. Но кого сейчас будут интересовать детали? Со Герреру с его осьминогом точно не будут. Отрицательно качаю головой в ответ Эзре, сам же почти случайно концентрируюсь на приятеле Визаго – Онаке.       Этот господин не напуган. Отнюдь. Самоуверенность до наглости наводит на некоторые подозрения. Только убедиться или опровергнуть их ментальным путем мне навыков не хватает. Касаюсь Силой подозреваемого. Голокрон дает понять, что информацию принял.       Не успели мы и на минуту от основного действа отвлечься, как ситуация начала приобретать уж совсем нежелательный оборот. Окончательно скисший Сато не смог внятно объяснить, на какие деньги недавно приобрёл новый спидер для племянника. Точнее, он-то объяснял. Даже счета какие-то, по наследству от бабки доставшиеся, показывал. Только кто бы ему поверил. Толпа требовала не крови, так хотя бы зрелищ, и Мотма дала добро Со Геррере.       Все это произошло столь молниеносно, что когда я прервал контакт с голокроном, то застал едва ли не с бластером наседающую на знаменитого террориста Асоку.       – Ты свою живодерскую каракатицу садистке-Айсард продай! Или «Черному солнцу». Самое то будет. А в приличном месте такие номера не проходят!       За спиной у Асоки возникают прочие «Призраки». При этом Эзра стыдит некоего Марта, которому молчать в тряпочку должно быть неприлично. Из толпы выскакивает пацан – ровесник Эзры. Тот самый племянник, получатель дорогого подарка, что ли? Не важно, ибо вслед за Мартом в ряды защитников коммандера Сато потянулись уже многие. Во избежание драки стенка на стенку госпожа сенатор вызывает крепких ребят из собственной охраны, которые закрывают Герреру своими спинами. Или это его бойцы? Так или иначе, это вызывает уже неприкрытое недовольство местных. Надо вмешиваться.       – Стойте. Готов официально засвидетельствовать невиновность коммандера Сато в передаче информации о базе сопротивления.       – На основании чего? – старается быть беспристрастной Мотма.       – На основании воли Великой Силы.       Пафосно? А то ж, самого едва не тошнит, но не стоило меня великим и ужасным дженсаарай обзывать.       – Голокрон Ордена джедаев подтверждает! – орет, потрясая артефактом над головой падаван.       – Сказать что угодно можно. А ты докажи! Да так, чтоб все поверили, – глумливо щерится Геррера.       Словно кипятком в лицо плеснул. Меня охватывает лютая ярость. Есть вещи, которые не могут не вызвать ненависти. Эту ненависть можно погасить. Но сил на это уйдет столько, что на борьбу с источником гнева может и не остаться. Неэффективно. Значит, сублимируем ярость в силу. Лишь бы не застилало кровавой пеленой глаза, не позволяя увидеть грань необходимого и допустимого насилия.       – Ну, так что насчет проверки? – не вполне корректно истолковывает мое молчание Геррера.       – Ты о своем змееныше?       Тот ухмыляется и делает приглашающий жест рукой.       – Истина должна быть установлена и не вызывать ни малейших сомнений, – ухитряется сохранить величавость сенатор Мотма.       Она что, не понимает, еще слово, и моя Асока начнет стрелять? Хорошо, если в правдоеда, а не в его хозяина. Или ей и надо спровоцировать наиболее неустойчивых и независимых на выступление? К ситху. Киваю и делаю шаг к чудовищу.       – Не-е-т!       Это Асока? Но не оглядываться.       – Почему же нет?       Протягиваю руку к шевелящимся щупальцам. Не люблю я этого. Но меня опять уж больно разозлили. С кончиков пальцев срывается электрический разряд...       – Перегорело, кажись…       Глядя на кучку пепла, понимаю, что настала моя очередь глумиться. Со Геррера отвечает нецензурной бранью.       – Здесь женщины и дети, уважаемый.       Для того, чтобы «уважаемый» заткнулся, оказалось достаточным повернуться в его сторону.       – А как же настоящий шпион? – прервала повисшую тишину Асока.       – Он должен быть найден, – с просто ледниковой невозмутимостью откликается завладевший артефактом Кейнан. Вот ведь джедай джедаистый. – Думаю, будет лучше, если о контактах с имперским флотом расскажет сам организатор.       Еще бы он не рассказал. Тойдарианцев и прочих нечувствительных к зову Силы здесь нет. А у остальных без шансов. Навык внушения у недоучившегося джедая оказался одним из лучших из того, что он умеет. Кроме, того я аккуратно подправил поток Великой. Заметившая мои манипуляции Асока стала третьей. В результате я, пожалуй, еще ни разу не видел столь мощного эффекта.       – А чего рассказывать-то? – горделиво вышел вперед Хондо Онака. – Или вы полагаете, что информацию о транспорте с лекарствами для какой-то задрипанной колонии, который вы практически без единого выстрела перехватили, я за красивые глаза получил? А новые гипердрайвы вашим кораблям нужны? Это со старым командующим секторальным флотом контакты были более-менее налажены. А новому синемордому заново кость кинуть придется. И не одну.       – Движение сопротивления высоко ценит ваше содействие, господин Онака. Но в данной ситуации вы перешли грань допустимого. Отныне считаю ваше присутствие здесь нецелесообразным, – и бровью не повела сенатор.       – Как знаете, – изобразил оскорблённую невинность удаляющийся под растерянный гул собравшихся Онака.       Уйти ему никто не мешал. - И я загостился у вас. Извините, что ряды сплачивать помешал. Мне...нет, нам. Нам следует вернуться к нашей миссии, – засобирался я следом. Асока Тано! Ты последуешь за мной в горе и в радости, в здравии и в болезни, в мирные дни и на поле битвы? – Я… Я последую! – меня одаривают счастливым взглядом, но тут же оборачиваются к товарищам. – Гера, Кейнан, а вы? – Мы должны защитить Лотал. – Тогда, до встречи. Мы еще обязательно увидимся!       – Не смею вас задерживать, – поджала губы Мотма.       Когда мы шли из зала, разумные с нашего пути буквально шарахались. Зато мой законсервированный едва ли не полгода назад корвет оказался уже готов к старту. Как мило со стороны некоторых...       Асока первой заскакивает на борт.       – Вы главное друг про друга не забывайте! – машу рукой остающимся, когда люк уже начинает закрываться.       Те смеются, держась за руки и машут в ответ.