Боль проходит, наступает шум

Лучше бы вокруг была тьма и самая глухая тишина. Хотя, может с нее все и начиналось... Из-за нее. Пространство вокруг, все расплывающееся сознание пронизано тонким звоном, редко перекрываемым глухими ударами в висках, но больше этот мир ни единым звуком не полнился. Из него изгнали все иное, кроме древних обид, скользких темных желаний и острой ненависти. От того, что весь этот яд заполнял тело, словно кипящее масло чашу с листьями, переходя за края, затапливая весь мир вокруг, пробивала крупная дрожь, но зубы сжимались до скрежета, он ещё мог сопротивляться. За него сопротивлялись те немногие светлые моменты, что пробивались сквозь толстый пласт осязаемого мрака. Руки и ноги больше не слушались, не подчинялись, не выполняли приказы "стоять", "шаг", "хотя бы покинь поле битвы". Его скрутило так, словно кто-то очень бесчеловечный пытался тянуть сразу во все стороны грубыми рывками, жестокими и мстительными, но в итоге уронил на землю, ровно на оставшийся осколок камня. Из разбитой губы заструилась кровь, попадая на язык и с горькой слюной в глотку. Отвратительно. Желудок перевернулся в приступе тошноты, но даже такому бесконтрольному инстинкту скованное тело не желало уступить, натягиваясь в еще более звенящую струну, что вот-вот и лопнет, нервы сгорят, суставы и связки разорвутся, а кости раскрошатся. Звон становился лишь сильнее, а сердце стучало быстрее и мельче. Зато это конец. Совсем немного не хватило сил до конца освободить Ли Юэ. — Сяо. Позвал голос сверху, неизвестно какими силами прорвавшийся сквозь шум бесчисленных мстительных душ, но от него стало только хуже, тяжелее просто сдаться и покориться этой тьме. Разве мог он предстать столь жалким перед ним. Разве мог показать, что не справляется с принятой им добровольно миссией. Несколько долгих секунд в ожидании справедливого удара превратились в ад ещё больший, чем обычно, а когда тяжёлая ладонь опустилась на волосы не сразу в сознании прояснилось, что новой боли не будет. Не все Архонты одинаковые. — Я не столь хорош в музыке, как Барбатос, поэтому могу помочь тебе только лекарством. Пожалуйста, не выплевывай его. Спину обожгло теплом. Таким простым человеческим родным теплом, но столь неожиданным и непривычным. Уже от него мрак отступал, а тело немного расслаблялось, не ожидая больше сводящих судорог. Ощущения реальности все еще подводило, не позволяя выбросить из головы писк, а из тела слабость и ломоту, но ему показалось, что голову приподняли за подбородок мягко и осторожно и только так губ коснулось холодное стекло. Прохладная и освежающая жидкость перепачкала губы, смывая горечь крови. С таким трудом контролируемое дыхание полетело к чертям, сбиваясь в судорожные рваные полухрипы, полувсхлипы. Позор. Какой же он жалкий сейчас. Самому от себя тошно. — Сяо, глотай, — перебил ровный и спокойный голос, пока пальцы, что до этого держали голову, теперь поглаживали по шее, заставляя сглотнуть лекарство. Совсем как с животным. Но тело быстро расслабилось и вернулось в подчинение разума, только теперь сознание плыло в мутном мареве, темном, тихом и безопасном. Щека прижалась к ткани припитанной теплом и запахом Гео Архонта и, кажется, теперь его слезами, пылью сражения и пролитым мимо губ лекарством. Пусть он понесет за это наказание, но сейчас так хочется прижаться ближе, схватиться за складки ткани и не отпускать. Можно же иметь такое желание? Можно же ему немного спокойствия? Не много ли он просит для себя? — Ты молодец, Сяо. Спасибо за твою работу. Теперь тебе стоит отдохнуть. Если успеешь открыть глаза, то увидишь последние улетающие фонари, — волос снова коснулась ладонь, плотнее прижимая к груди и это стало последним, что запомнил вымотанный разум. Открыть глаза удалось уже ярким днем. Какие там фонари? Все они уже улетели и растворились в бескрайнем небе. Тепла больше не было, но запах все еще успокаивал и снимал оставшуюся фантомными вспышкам головную боль. Снова один. Надо вернуть плащ его владельцу, но пока он только сильнее в него кутался, ища небольшой уголок безопасности только для себя. — Эй, ты проснулся? — раздражающе знакомый голос трещал в нескольких метрах, но даже оттуда разбивал иллюзию спокойствия вдребезги. — Если нет, то может тебя пора хоронить? — Я не сплю. Как можно было добраться до ритуального бюро с самого перевала Линдзю? Снова он доставил неудобства и теперь не только Гео Архонту. Попытка сесть оказалась грубо прервана вторжением в личное пространство. Тонкие, но необычайно сильные руки (или это он так ослаб) очень настойчиво заставили вернуться на подушку. — Эй, если ты сейчас встанешь, то мне придется тебя уложить в гроб и закрыть там, пока не вернется Мистер Чжун Ли. Это он тебя принес. Он вообще-то любит собирать диковинные вещички: недавно принес два одинаковых осколка Кор Ляписа, вчера вот принес тебя. У него действительно талант находить интересное и необычное. А что с тобой произошло? Этот безумный огонек и пяти минут не пробыл рядом, а у Сяо уже голова трещала поленьями в камине. Да сколько же можно издавать звуков в секунду? Кажется ему самому столько и за всю свою долгую жизнь не произнести, даже если он сильно постарается. — Какая же ты шумная, — получилось грубее, чем он ожидал. Значит уже приходит в норму и можно уходить. Незачем больше приносить неудобства, да и самому их терпеть. — Мне пора. Он все же отодвинул от себя маленькую хозяйку ритуального бюро, и даже успел сделать несколько шагов, прижимая к еще неспокойной груди огромный белый плащ. — А ты невоспитанный. С шумом еще можно жить, но кому понравится неблагодарность? — Ху Тао успела ухватиться за свисающую полоску ткани за спиной Сяо и несколько секунд держала, не позволяя тому сделать больше и шагу к выходу. — Мистер Чжун Ли для тебя подготовил завтрак. Может хотя бы не станешь оставлять его труды напрасными? — Он что? Наконец Сяо перестал вырываться, но ровно в тот момент пальчики отпустили натянувшуюся ткань и Сяо пришлось ловить равновесие, чтобы не упасть вперед, из-за чего складки белого плаща посыпались из рук, но он все же перехватил их, пусть и совсем неуклюже комкая в руках, а еще не забыл запустить в сторону девчонки раздраженный взгляд. — Нет, я должен идти. Мне надо вернуть это, — Он склонился в поясном поклоне, крепче прижимая к себе безвозвратно измятый плащ. — А Мистеру Чжун Ли передай от меня "большое спасибо", но лучше, чтобы мы больше не встречались. И пусть он будет осторожнее с тем, что приносит в дом. — Он для тебя оставил миндальный тофу, — дьявольская улыбка. С таким крупным злом Сяо еще не доводилось сражаться, но брошенный вызов он не смог оставить проигнорированным. Мысочек женского ботиночка несколько раз начертил перед хозяйкой ритуального бюро границу, только острый взгляд из-под челки удерживал сильнее старой ненависти и злобы. — Ну, ладно. Тогда я сама его съем. — Нет. Я съем! — Вернулся на шаг в комнату Сяо, не готовый отдать свое любимое блюдо шумной девчонке. Громкий смех прокатился по комнатке, от чего стало неловко в ней находиться. — Вот и хорошо. Пойдем я проведу тебя на кухню, — Ху Тао высунула язык, дразня не особо дружелюбного гостя и как бы невзначай добавила. — А еще Мистер Чжун Ли забрал с собой твое копье. Мне кажется, без него ты тоже далеко не уйдешь. И снова смех. Какая же шумная смертная.