Реинкарнация - это проклятье

* * *

      Были бы у меня доказательства против клана Айши — мои карманные деньги ушли бы на армию адвокатов, но увы, не припоминается никаких специфичных деталей в истории их семьи, где неопытные «любовники» могли напортачить с чисткой улик, да и пропавших студентов в школе пока нет.       И ещё у Риобы, кажется, в фан-боях записан наследник мега корпорации Сайко. Очень властный союзник, если вспомнить, что в мире игры он фактически владеет половиной мира, или что-то в этом роде.       Что ж, легитимные способы борьбы с древним злом тут уж не помогут — а значит, стоит брать более изощренными методами и желательно не в лобовую. Сильные стороны у противники довольно внушающие: он является протагонистом истории, то есть всесильным аватаром игрока с обширным инструментарием для достижения ультимативной цели — «отбить семпая»; по достижении которой должна состояться счастливая концовка с признанием любовному интересу в чувствах по прошествии какого-то количества времени. По крайней мере, это то, что обещает пресловутая демка лишь с одной готовой соперницей в загашнике — Осаной Наджими. Также имеет непомерное упрямство и упорство вместе с информатором и источником ресурсов в лице легендарной Инфо-чан.       Десять соперниц, десять свободных от родителей недель, множество путей решения проблемы — от самых простых до весьма креативных, как натравление измученного школьника-суицидника на соперницу.        Слабые стороны? Их же великая сила и топливо для свершений в лице семпая. У главной цели есть некая «аура», как любят шутить игроки, при контактом с которой яндере неспешно деградирует в недееспособное существо со стекающей слюной изо рта. И на этом, пожалуй, список и заканчивается.       Логичный вывод напрашивается один: никто не уязвим перед пылающей страстью Айши, кроме самого объекта страсти. Конечно, вторая часть довольно спорная, помня о фатальной концовке с разбитым сердцем протагониста, но об этом думать я отказываюсь — помирать и уносить с собой всю Академи ещё не собралась.       И как ни посмотри, насколько грязноватой дорожкой пойдет Айши, всецело зависит от того, каким-таки характером он сам обладает. Мне, в роли конечной цели, остаётся только сидеть с молитвами и ждать на другом конце.       Но, что, если я обрежу этот путь ещё в начале, встану с другого конца и принесу заветную концовку с собственным признанием? Вот так просто, казалось бы.       Понятия не имею, как отреагирует на подобные финты мир — сколько жила здесь, до момента поступления в Академи, он никак не выдавал в себе «игровой» части. Это… вполне реальный мир, что ещё добавить? Ни багов, ни статов, никаких проваливающихся друг в друга коллизий — обыкновенная реальность студента в стране восходящего солнца.       Возможно, этот мир не в прямом смысле «игровой», а повторяющий события и людей Симулятора, но сам не являющийся игрой внутри компьютера. Правда, с небольшими отклонениями: первым соперников стал мимокрокодил Фред, второплановый персонаж-непись, а не рыжеволосая цундере с верной дзюдоисткой за спиной. Да и сам семпай, насколько помню, не выходец из обеспеченного и уважаемого клана. Он обычный во всех смыслах, неинтересный — я даже мало что могу припомнить о нем, за исключением его странной младшей сестры, одной из соперниц.       Ладно, была ни была.       Нужно действовать самой, если в моих интересах спасти себя и невинных школьников — не хочу играть в рулетку с жизнями оказавшихся здесь по воле случая и строить из себя непричастного. Это теперь моя реальность и вторая жизнь.       И вряд ли будет третий шанс что-то изменить.

* * *

      Следующий день начался без запинок и задоринок: мы столкнулись с Фредом перед Академи, поболтали, где обыкновенно стоит в игре семпай и действующая соперница протагониста — знамения не самое приятное -, Джонсон снова решил влезть в междоусобное разногласие с моим пылким сталкером, но Американца удалось успешно отвадить уверенной улыбкой и твердой решимостью.       Которая заметно угасала по мере приближения к фасаду учреждения. Шестерни в голове скрипели, пока Айши нигде не наблюдается с подходом в класс. По крайней мере, он отлично прячется от моих глаз.       А впереди ещё одно из самых тяжких испытаний…        « 私はあなたが好きですあ。»        « 愛してます。»       Несколько складно написанных иероглифа. Они повторялись и перечёркивались бесчестное количество раз, не оставляя на клетчатом листе чистого от чернил места. Как проклятье, оно расползалось хаотичными черточками по пергаменту и удручало собственным существованием.       Сложно признаваться в чувствах личности столь неординарной, как Айши Аято. Вербальный вариант «признания» сразу же в пролете — подобно «ауре семпая», на меня начинает действовать «аура Айши», подкашивая ноги и обрубая голосовые связки в трепещущем ужасе — поэтому письменный победил всухую, несмотря на свои сложности исполнения.       А что, собственно, писать? Убедить Аято в искренности или же, наоборот, наплевать на содержание, оставив как есть и сделав ставку на факте признания о законной принадлежности моего сердца одному ему? Нужны ли здесь чувства или гарантия на обладание? Письмо можно вложить ему в шкафчик или обязательно вручать его под тем проклятущим древом на горе-холме в пятницу? Будет ли этот листок вообще котироваться за признание? Нужно ли мне выждать какое-то время или слова о любви будут приняты даже в первые дни нашей встречи?..       Хотя, понятием «встреча» я сову на глобус натягиваю, — мы даже не здоровались ни разу, как нормальные люди. С другой стороны, ему это не мешает ревновать и одним взглядом морально давить на соперников…       Три дня. Я хожу в эту Академи только три дня. Толком не раскачался учебный год и не появилось никаких друзей, а я уже в потугах строчу любовное письмо на перемене.       Пальцы с ручкой стучат по парте, глаза вот-вот испепелят листок на силе моей фрустрации, из ушей, наверняка, валит клубами дым. Мне казалось, мои умения сочинять и превосходно писать пересказы на контрольных по литературе помогут в этом непростом деле. Таки «задание» весьма творческое, опирается на умение внутреннего писателя, коим обделенной я себя не чувствую. И романами кое-какими полнится список прочитанного…       — Сложно… — Однако, ничего более «чувственного», кроме сухой выжимки из четырех слов из-под моего пера не выходило, даже в голову не лезет ничего поинтереснее синонимичного «нравишься».       — Нужна помощь, Кимико-чан?       Сладко-воркующий голосок под ухом вместо утешения принёс страх, от которого тело инстинктивно подпрыгнуло на месте, обращая испуганный взор на источник.       — Ториясу-семпай! — как увидела копну медных волос, так рука моя поспешила как-нибудь загородить исписанную часть листа, вот её длинного носа мне ещё не хватало, — кто так подкрадывается-то к человеку?       В медовой улыбочке ни толики вины, ни капелька извинений, только задорное хихиканье под милым носиком, от которого парнишки тут штабелями падают. Бессовестная, чуть к праотцам меня не отправила, и ей ещё весело!       — Можно просто Аканэ, — моё открытое недовольство тоже не уступает её наглости, с которой одним неформальным обращением она назвала себя моей подругой, чего признать я уж не могу, — обычно домашку… дома делают, но я заметила, что ты её сразу на перемене выполняешь…       Любопытные лисьи глазки уж полезли выяснять, что так расстраивает прилежную Симудза в задании по английскому языку, как лист одним движением ладони смялся в черно-белый ком. Жест грубо смотрится, довольно пассивно-агрессивно, зато доходчиво.       — Во-первых, Ториясу-семпай, — с таким деловым тоном обыкновенно поправляют манжеты, при наличии, съехавшие очки, сметая дополнительно невидимую пыль с плеч, — подобное обращение от лица первогодки будет глубоким к вам неуважением, как к почетному члену Студенческого Совета.       Плевать, если она воспримет сие жест или слова близко к сердцу и запишет в богатых сук. Ненавижу таких индивидов, лишь бы на всё посмотреть да потрогать, влезть в поисках драмы или ещё какого развлечения в чужое пространство — я вполне уверена, Аканэ та самая сплетница, с которой всё и начинается. Она мне только подольет масла в огонь, распространяясь о — о боже — таинственном «любовнике», которому эти слова и адресовываются…       — Во-вторых, имейте совесть, когда так открыто суете нос в чужие вещи!       — Ой-ёй, меня как будто Куроко Каменага отчитывает, (и мы вообще-то ровесники, даже в одном классе учимся) — Аканэ раздосадовано закачала головой, элегантно присаживаясь на парту по соседству, с мастерством изобразив острую обиду, не имея ни грамма того за своей душой, наоборот, больше преисполняясь игривостью, — наша очень сурьёзная вице-президент. Вы бы с ней точно подружились. Могу познакомить. Ой, точнее, встречу назначить, раз вы обе так любите формальности.       Долго печаль на ней не продержалась, быстро уступая более хитрой ухмылке, чем обычно. Она точно должна ассоциироваться с птицей, а не лисой? Мне это не нравится, пускай помогает немного абстрагироваться от любовной головоломки с письмом, но хищнические повадки этой леди немного так нервируют.       — Она тоже признание писала в официальном стиле, — почти беззлобный смешок я слышу, пока всем существом хотелось или удушить её, или провалиться под землю, — Кимико-чан, не знала, что ты у нас такая кокетка~. Сколько ты здесь учишься? Дня два?       — Я… — хах, все-таки у секретарши студ совета куда лучше зрение, что верно: очки же из нас двоих ношу только я, — …давно знаю этого человека. Мы дружили раньше, ещё с детского сада. И… ну…       Семпай с примесью удивления и интереса хмыкнула под нос, приставляя к подбородку указательный палец. Мои попытки врать выходят успешными в полуправдах: больше уверенности получается вложить в тон и жестикуляцию. Я ведь и вправду давно знаю Айши, ещё с прошлой жизни! А дружба… этап, который Аято уверенно перепрыгнул, прямо в обсессию.       — Ох, надо же…~ — вдруг пропела Аканэ, -…из дружбы в несостоявшихся любовников?       Она наверняка ждет каких-то пикантных подробностей или невероятно истории о «любви детства», как медленно и верно платонические чувства выгорали под жаром однобокой любви из-за твердолобости самого объекта бездыханного внимания, прямо как из какого-нибудь сопливого ранобе — с радостью бы излила всю душу, правда. Айши все нервы проел одним присутствие в этой школе, и перспективы вступать в, технически, расчетный брак за маниакального сталкера в обмен на безопасность окружающих, мало чем прельщает. Единственное успокоением могло стать геройство, необходимое самопожертвование во благо непричастных; но я же понимаю, что мотивы мои исходят из мест более эгоистичных — я банально боюсь. Боюсь, что меня похитят, унесут в подвал, как главу семейства Айши, и не дадут выйти оттуда, пока головы не покинет последняя крупица здравости; что Аято в один день взбесится и устроит кровавую баню с фразой «да не доставайся же ты никому»; что даже в тупиковой для него ситуации обязательно да найдётся какая-то лазейка в полностью крутящимся вокруг него мире; что куда бы я не убежала…       Он меня найдет.       Как Риоба, не отпустившая репортера спустя с десяток лет.       Как и его бабушка.       Как и пра-бабушка.       …       Тишина затянулась, и Ториясу с грацией вспорхнула с места, чтобы мягко упасть на стул перед моей партой, опереться о его спинку и с неизменной медовой улыбочкой снова проворковать:       — Что же, Кимико-чан, ещё нужна помощь?       Может, она демон? Пришла поизмываться над уготованной мне кончиной с Аято как следует, пока этот свет не изжил последние мои нервы, превратив в бесхребетного Семпая из «канона»? Интонация настолько кокетливая, что даже и не понимаешь с садизмом воркует рыженький бес или нет. Я бы склонялась к первому — не помню, когда мы стали подружками, и что-то было в её описании про скрытого монстра за сладенькой маской красавицы…       — Определенно, — со вздохом поправила очки, деловито складывая руки домиком на парте в поражении перед гнетущим пергаментом с ручкой, — но почему?       Бесовщица не успела расплыться в довольной ухмылке, как оказалось огорошена внезапным вопросом.       — Почему ты мне хочешь помочь?       Девушка еле сдержала смешок, продолжая поддерживать дружелюбие в тоне.       — Хочешь честный ответ? — реакция не оставляла ничего хорошего, но я утвердительно кивнула, — ты так сильно пыхтишь над этим письмом, что хочется открыть форточку и помочь. Оно ужасно! Кимико-чан, думаешь одноклассники так пишут друг другу?       Наглая. Бесстыжая и наглая.       — Да что не так? — моему возмущению не было предела: пускай сама попробует признаваться кому-то без чувств, со страхом умереть, с буквально приставленным к горлу ножом!       — Давай начнем с того, что своей серьёзностью ты только испугаешь несчастного, — в каком-то смысле, да, я использовала более «уважительное» выражение, как по шаблону, с минимум вложенной искренности и оригинальности; будто признаюсь не в школьной, но в любви во гроб, что не так уж далеко от правды — и как-то… слишком в лоб, не находишь? Лучше сбавить тон. Ты, конечно, упоминала про давнее с ним знакомство, но смотрится всё это странно…       Здравые и дельные замечания вписывает она в краткое резюме написанной белиберды внутри скомканного бумажного шарика. Если бы разговор ввелся о ком-то более адекватном — учла бы каждый пунктик названного эксперта. Который, к слову, должен вести патруль на этаже, но вместо этого делится премудростями по охмуриванию мужского сердца с видом не менее гордым, чем у мамочки, обрадовано читающая лекции неопытной дочери. По-своему мило и заносчиво — я, может, отшельник, но не до такой степени. Все осложняется только безумными закидонами Айши!       Как с ним можно сбавить тон, когда парень натурально сталкерит любовный интерес и шатается вокруг него, как цепная собака…       В любом случае, Аканэ вправду очень помогла, фактически надиктовав мне весь текст, более менее правдивый и более чувственный, чем две сухие строчки, и предложив простой план для простого первого свидания. Всего-то! Уверена, тот маньяк за седьмом небе от счастья окажется, а главное — примет фальшивые чувства за реальные. Если так подумать, прямое-лобовое даже такой отбитый прочитает с опаской. И скомпкает со словами «какой-то розыгрыш», как делают неписи с неубедительными записками о встрече с Яндере где-нибудь в школе. Или нет?       Да плевать. Хочется побыстрее решить эту проблему, подбросить письмо ему в шкафчик и… молиться.       — Один только вопрос, Кимико-чан, — перед исчезновением за выдвижной дверью после сердечного ей поклона с благодарностями, семпай с неспадаемой улыбкой внезапно окликнула меня:       — Для кого оно? Если не секрет, конечно.       В кишках начал завязываться до боли знакомый узел — невинное любопытство осталось неудовлетворенным с молчаливым уходом на первый этаж.       Боюсь, в скором времени Академи сама узнает, кому оно предназначалось. Смысла рассказывать сейчас не было.

* * *

      Сложно понять, для чего у шкафчиком неподалеку именной список принадлежности шкафов, но я не стану задавать лишние вопросы — игровая условность ли, причуды азиатской страны ли. Не придётся выискивать самого Аято и вручать это лично.       И дело было бы гораздо легче, будь проблема в застенчивости…       Рыжеволосая секреташа студенческого совета отправилась-таки выполнять долг дежурного, вместо бесхитростной попытки выявить моего Ромео простым наблюдением, и не стала свидетелем моих страданий у несчастной жестяной коробки, на которую уже пялюсь, может быть, минуты три.       В просовывании в щель тоненького письма нет ничего сложно — по факту, я уже выполнила поставленную задачу и была готова быстренько исчезнуть во внутреннем дворе, только вот дверца с коротким скрипом неожиданно приоткрылась. Будто нарочито приглашает одним глазом взглянуть на пугающие и одновременно манящие секреты внутри — есть ли там оружие? Яд? Самодельные орудия убийств? Улики с места ещё не обнаруженного места преступления или полный набор по уборке с пергидролем для будущих?       Ещё существует вероятность, что там банально пусто: нет ничего примечательного, ради чего стоило бы поднимать тревогу средь бела дня, и я понапрасну разрываюсь моральной дилеммой.       «Почему с ним всё так сложно?» — речь идет о сталкере, бессердечном, во всех смыслах, человеке, без предвзятостей относящийся к весьма аморально-радикальным методам устранения проблем, если речь заходит о любимой; к которой он не может подойти и просто по-человечески поговорить, зато всеми руками «за» хоронить заинтересованных в Семпае людей за спиной у всех, лишь бы не «украли».       Перед мной шанс, теоретически, или предотвратить чьи-то похороны, или подставить себя под удар — я не имею ни малейшего представления, как отреагирует Айши на копающуюся в его вещах Симудза. После ключевых событий, как «столкновение с Семпаем» и «знакомство с первым противником», история в игре далее никак не прогрессировала за неимением продолжения, на что невзначай намекала плашка «демо-версия» — по сути, после прописанных сцен перед игроком расстилалась только бесконечная песочница с автоматическим проигрышем в конце недели и многообещающие титры о возможном наполнении пустого пространства живым геймплеем, соперницами и «режимом истории».       Что значит, впереди меня ждет лишь неизвестность с примерным наброском из того, что мне уже известно о задумке разработчика.       Проблема была одна: сценарий уже пошёл по собственной тропинке, исключив почему-то цундере девочку, поставив на её место некогда фонового персонажа и заменив старого, картонного семпая на более… интересную версию, наверное? В семье Симудза только один ребёнок, успешные родители, которые гиперопекой напрочь убили социальные навыки дочери благодаря домашнему обучению, и занятный исекайный сюжетный поворот — звучит всяко интригующе.       Ну, и я решила пойти по пути самого наименьшего сопротивления, которое можно представить…       …но дамоклов меч все ещё свисает над головой. Пока цель не будет достигнута, риск оказаться в секретном подвале Айши и привлечь лишние потери останется на месте.       Конечно, в случае, если в шкафчике скрывается нечто действительно компрометирующее. Некий иммунитет к смерти, как главной цели Аято, у меня имелся, но… хах…       ЧЕРТ БЫ ЕГО ПОБРАЛ.

* * *

      Кристальная чистота. Внутренности шкафчика в идеальном порядке: учебники сложены так, будто отмерены по линейке, ни намёка на пыль и идеально чистая спортивная сумка, как новенькая. Визуально ни чем не выделялась и скромно проваливалась от пустоты. И раз уж мой нос влез в чужое пространство, не вижу причин не пойти до победного конца и растегнуть молнию — свету предстала аккуратно сложенная спортивная форма, благоухающая лавандовым кондиционером. Предполагаю, у Аято сегодня физкультура в расписании…       Плечи даже упали — не заметила, насколько напряглась, пока не попустило от паранойи.       — хах.       …Похоже, имеют место быть предрассудки насчет Айши…       «Разочаровывает, почему-то, хотя должно облегчение накатывать,» — или стыд, но эту черту, кажется, я потеряла с транспортировкой в новый мир. Лучше, наверное, положить признание внутрь, а не на саму сумку. И не забыть застегнуть молнию, пока сенсеи или дежурные не застукали за копанием в чужих вещах — за такое и исключить могут.       — а…       Жужжание застежки приглушило неуверенное восклицание, или мне просто показалось.       Представилось, как бы ужасно смешно сейчас было бы для проигрывания ситкомоской сценки, с закрывающей мной дверцу и открывающую зрителям обзор на стоящего там все это время владельца шкафчика.       Слишком глупо, чтобы стать правдой-.       — Ким-… Семпай…?       Не обремененный никакими эмоциями взгляд цепко ухватился за такое же парализованное лицо и скованное ужасом тело. Мне хотелось кричать, но у меня будто не было рта. Логический вопрос безымянно застыл в воздухе и повис мертвым грузом, нагнетая нас обоих с каждой проходящей секундой моего отчаянного молчания. Какое оправдание может быть у подобного проступка? Какие доводы и мотивы могли привести Кимико Симудза в раздевалку? Никто, и подавно я, не мог знать этого наверняка.       — Да?       В напряжении, тон каким-то чудом не подскочил на фальцет и остался практически будничным.       — Вы… не могли бы отойти? Пожалуйста? — примерзшие к полу ноги от резко заледеневшей крови на просьбу Айши не сдвинулись ни на дюйм, поэтому он без сдвигов в эмоциях снова заговорил, — скоро физра начнётся. И моя форма в сумке лежит.       С усилием, конечности делают два шага в сторону, а его конечности протягиваются к дверце, с легким скрипом отворяют её, подбирают сумку, закрывают шкафчик и спокойно уносят в направлении мужских раздевалок и душевых.       Поверхность моего кожного покрова не то, чтобы покраснела или побледнела — позеленела и приобрела фиолетовые оттенки от недостатка кислорода в головном мозге. Все это время я неосознанно задерживала дыхание, но что уж там.       «Хм… миссия… выполнена…?»       По крайней мере, Аято не успел перейти к активным действиям — не может не радовать.       И он стопроцентно уверует, что оставленное письмо точно от меня и не является чьей-то несмешной шуткой.       Задача… перевыполнена.....???