***
Берк. Три года назад. -Беру свои слова обратно. Приглашай Эренов! - говорю я Доруку. Оглядываю коридор в надежде снова увидеть Айбике. Но ее здесь нет и быть не может: я в выпускном, одиннадцатом, классе, а она – в девятом, их шкафчики находятся в другом крыле здания. – Ты только что сказал, что не хочешь связываться ни с кем из Эренов. - напоминает мне Дорук. – Я и не буду. Он непонимающе хмурится. – Тогда зачем… – Дорук тут же умолкает. – Так ты имеешь в виду Айбике? Но не слишком ли она мала для тебя? Или чем младше, тем лучше? – , хватает меня за плечи и начиная трясти. Он никогда не рассчитывает свою силу. – Их можно всему научить. Сказать, что вы будете видеться только в выходные и лишь тогда, когда у тебя не будет других планов. Я хмурюсь и мрачно смотрю на своего друга. - Так ты серьёзно на счёт Айбике? Если так, то она и правда совсем еще ребенок и, когда начнешь подкатывать к ней, тут же превратится в цель. – В смысле? – Парни начнут говорить, что уже трахнули ее. Девчонки станут ревновать тебя к ней. Ты же знаешь, что у нас за школа. – Он по очереди раскидывает руки в стороны. – Змеи – справа, коршуны – слева. – А к каким хищникам относимся мы? Если так, то она и правда совсем еще ребенок и, когда начнешь подкатывать к ней, тут же превратится в цель. – В смысле? – Парни начнут говорить, что уже трахнули ее. Девчонки станут ревновать тебя к ней. Ты же знаешь, что у нас за школа. – Он по очереди раскидывает руки в стороны. – Змеи – справа, коршуны – слева. – А к каким хищникам относимся мы? - Я предпочёл бы быть коршуном. Потому, что коршуны летают. Войдя внутрь, мы киваем нескольким одноклассникам и кидаем свои вещи на столик в углу, за которым уже распластался Исмаил Шимшек. Его учебники и тетради открыты, но сам он с кем-то переписывается. - Дорук, ты устраиваешь вечеринку? Я ведь приглашён? - спрашивает он, не смотря на нас. - Конечно, Исмаил. - кивает Дорук. – Кого ты пригласил? – спрашиваю он. – Как обычно. – Он перечисляет имена. Исмаил вопросительно поднимает брови. Я пожимаю плечами. Не знаю, что это, но мне хочется снова увидеть Айбике. – Асийе? Она разве не одна девочка в семье? У неё есть сёстры? – Да, сестра, – весело говорит Дорук, поглядывая на меня, - но она двоюродная сестра. Вроде она перевелась в этом году. Сегодня первый день здесь. Исмаил сразу же оживляется. – О, отлично! Свежее мясо. Мне нравится. – Он высовывает язык и подмигивает нам. Дорук, глядя на него, проводит тыльной стороной ладони поперек горла, но Шимшек не видит этого. Он увлеченно набирает сообщение в своем телефоне. – Ничто не сравнится с девчонками, у которых нет опыта, – продолжает Исмаил – Они не знают, чего ждать, поэтому можешь делать с ними все, что захочется. – Он поднимает на меня глаза. – Как, ты сказал, зовут ее сестру? Я закрываю ладонью экран его телефона. – Она не для тебя. Исмаил замирает. – Что? Теперь очередь Дорука поржать надо мной. Но мне все равно. Решение принято. Я настроен серьезно, потому что меня бесит даже сама мысль о том, что грязные руки Исмаила коснутся Айбике. Очень бесит. – Она не для тебя. – Я забираю у него телефон и кладу на стол. – Найди себе другую девчонку. Айбике Эрен не в игре. – С каких это пор? – С этой самой минуты. – Ты? – Исмаил, не веря собственным ушам, смотрит на меня, склонив голову. – Разве ты когда-нибудь тусовался с девчонками младше себя? Я всегда думал, что тебе нравятся девушки постарше! Ведь они знают, что делают, и никогда не станут виснуть на тебе. Потираю пальцем нос: я вполне мог сказать нечто похожее. Дорук с силой бьет по спинке моего стула. – А где-то полчаса назад он говорил, что весь этот последний год будет монахом, потому что не хочет разбираться со слезливыми расставаниями, когда придется уезжать в колледж. – Чем, интересно, тебя так зацепила эта Айбике? – бубнит он, стуча пальцами по сенсорной клавиатуре. – Если они с Асийе сестры, то она такая же холодная и расчетливая. Я вытягиваю ноги, закидываю руки за голову, закрываю глаза и представляю перед собой лицо Айбике. В ней нет ничего от неприветливой ледышки, во всяком случае, не было, когда она смотрела на меня.***
Айбике. Наши дни. – Так ты взяла его руку? – спрашивает Асийе из-за своего стола, намазывая лицо ночным кремом. Заячьи уши ободка на ее голове забавно качаются, когда она говорит. Я даже улыбаюсь. – Конечно, взяла. Она не стала бы плакать, если бы послала его ко всем чертям. – Джемиле набирает на палец немного крема и кидает баночку мне. Она уже вернулась домой и конечно же интересуется, что произошло. Я ловлю баночку одной рукой, а тыльной стороной ладони второй утираю щеки. Несмотря на замечание Джемиле, я даже не понимала, что плачу, до тех пор пока не ощутила влагу на руке. – Я взяла его руку, – отвечаю я и, открутив крышку, начинаю намазывать кремом свое покрывшееся пятнами лицо. И почему он до сих пор волнует меня? Ненавижу. Я влепила Берк пощечину и убежала. Девочкам хватило одного взгляда на мое лицо, и они тут же потащили меня в комнату Асийе. Там Асийе налила три стакана сока, а Джемиле достала набор для спа, и они донимали меня расспросами до тех пор, пока я не начала говорить. Джемиле сказала, что после откровенного разговора мне сразу станет легче. Может, так и есть. Теперь я и правда чувствую себя гораздо лучше, чем после того, как встретила его на той вечеринке. – Если бы можно было вернуться назад, ты поступила бы так же? – спрашивает Джемиле. Я делаю глубокий вдох, чтобы взять себя в руки, и стараюсь вести себя так, как будто раз и навсегда выплакалась по Берку Озкайя. – Я хотела бы сказать, что отказала бы ему, но на самом деле никогда не смогла бы. Да вы сами посмотрите: я ушла с ним! Позволила ему задеть свое сердце. – Я падаю спиной на кровать. – Эх, каждая из нас когда-нибудь вела себя как дура из-за какого-нибудь парня, – говорит Асийе. - А каки же Каан, в которого ты влюбилась? - ухмыляется Джемиле. -Это другой случай.- Асийе смущённо покраснела. -На первом курсе я по уши втюрилась в одного парня из моего класса по литературе. У него были красивые волосы и самые зеленые в мире глаза. Потом я узнала, что он играет в группе, и заставила Асийе поехать в город, где была их репетиционная база. Но внутрь я заходить не стала. Вместо этого просидела все время в машине, фотографируя его на телефон, словно какая-то психованная маньячка. - Действительно, как маньячка. - смеюсь, – Мне действительно очень полегчало, – вынуждена признаться я. – Так те девчонки из старшей школы правда изводили тебя? – спрашивает Джемиле, пересаживаясь ко мне на кровать. – Не все. Некоторые сходили с ума от ревности. Могли, например, подложить мусор в мой шкафчик. Но те из них, кто лебезил перед Берком, вытаскивали его. Невозможно было ни с кем дружить по-настоящему, ведь я не знала, кто ненавидит меня, а кому я на самом деле нравлюсь. Но это как-то не особо волновало меня, ведь у меня был он. И какое-то время мы были очень счастливы. Джемиле перестает растирать крем. – И когда все полетело к чертям? - Когда заболела его мама.***
Берк .Два года назад. Балджа - жена папиного партнёра - Альпа, заскакивает в дом, обдав меня ароматом свежих цветов. Светлые волосы шелковым покрывалом развеваются за ее спиной.Она очень красивая, как и любая модель, но что-то в ней заставляет меня нервничать, хотя эта женщина всегда была добра к нам. А вот маме она не нравится, и, видимо, это повлияло на мое отношение к ней. – Сегодня утром мне позвонил Ресул и сказал, что ваша мама несколько раз звонила ему вчера вечером. Он попросил меня заехать к вам и проверить, все ли в порядке. Я сразу же напрягаюсь. Озкайя сами справляются со своими проблемами. Чужие нам ни к чему. – У нас все хорошо. Балджа качает головой. – Можешь не притворяться. Мы почти одна семья. Она треплет меня за щеку и проходит в дом. Я закрываю дверь и спешу за ней. Мне не хочется, чтобы Балджа видела маму, а значит, нужно сделать так, чтобы она оставалась на первом этаже. – Э-э-э, хотите чего-нибудь съесть или выпить? – О, милый, я могу сама о себе позаботиться. А знаешь, почему бы мне не приготовить тебе завтрак? Могу и маме твоей приготовить. У меня урчит в животе. Потирая его, я смотрю на лестницу. Балджа идет на кухню, и я послушно направляюсь следом. – Нужна помощь? – Нет. Садись. – Балджа хлопает рукой по одному из высоких стульев у островка и как у себя дома достает из холодильника яйца и сливочное масло, а из шкафчика у плиты – кастрюли и сковородки. – У Альпа и твоего отца была трудная ночь. – Наверное. Женщина насмешливо улыбается мне. – Можешь не покрывать своего отца передо мной, дорогой. Я достаточно взрослая и понимаю, что к чему. Альп постоянно заглядывается на других женщин. Я вспыхиваю, не зная, что ответить, но Балджа продолжает болтать. – А вот твою маму мне жаль. У нее такая ответственность и никакой помощи. Поэтому я и пришла: чтобы немного облегчить ей жизнь. Балджа снует по кухне, делая тесто для блинов, обжаривая бекон, подогревая сироп. За несколько минут передо мной на столе оказывается целая гора еды. Вообще-то, я немало удивился тому, что она умеет готовить: эта женщина всегда производила впечатление избалованной принцессы. Но потом вспоминаю, что Балджа из небогатой семьи. Она вышла замуж за деньги, да, но до того, как повстречать дядю Альпа, ей, наверное, приходилось самой о себе заботиться. – Спасибо, г-жа. Балджа ерошит мне волосы как маленькому мальчику. – Не называй меня «госпожой ». А то я чувствую себя какой-то старухой. Зови меня Балджа. – Хорошо, – отвечаю я, жуя. Не спорить же с женщиной, которая только что приготовила мне завтрак. – Блины просто объедение, Балджа. – Вот и здорово, мне приятно это слышать. Удивительно, как много ты ешь, но остаешься в такой прекрасной физической форме! Ее пальцы пробегают по моим плечам, когда она проходит мимо. Мне не очень приятно, но вряд ли она что-то имела в виду, и я молчу. Всего лишь невинное прикосновение. К тому же мне нужно подумать о более важных вещах: например, о том, как заставить Айбике простить меня. Я тяжко вздыхаю и отправляю в рот еще один блинчик. – Чем будешь сегодня заниматься? – Извиняться, – неожиданно для самого себя отвечаю я и сразу же жалею об этом. – О, что случилось? У тебя проблемы с девушкой? Расскажи все Балдже. – Она опирается локтями о столешницу и наклоняется ко мне. Треугольный вырез ее кофты распахивается, открывая ее грудь. Я отвожу взгляд и смотрю за ее плечо. – Ничего. – Милый, ты вздохнул так, словно на твои плечи опустилась вся тяжесть мира. Я молодая девушка, которая еще совсем недавно была незамужней. Готова поспорить, что помогу тебе выбраться даже из самой неприятной ситуации. Если честно, у меня почти нет никаких идей, и я признаюсь ей: – Похоже, я разозлил свою девушку. Балджа склоняет голову набок. – И чем же? – Пригласил ее в гости, но… – Я умолкаю, потому что не хочу, чтобы посторонние, пусть даже это жена Альпа, узнали о той херне, которая творится у нас дома. – Мне нужно было помочь маме, и пришлось отправить ее домой. Она стучит тоненьким пальцем по своим губам. – Девчонкам нравятся широкие жесты. Вы же еще ходите с девушками на выпускные? – Да, наверное. – Некоторые парни шли на любые крайности, чтобы пригласить кого-нибудь на танцы. – Сделай что-нибудь типа того, масштабное и эффектное. Ей понравится. Масштабное и эффектное? Я не хочу гарцевать на лошади, но мог бы выставить себя на посмешище. Засунув в рот последний блин, я соскакиваю со стула. – Спасибо за завтрак. – Берк! Я оборачиваюсь к Балдже. – Эй, что случилось? Она притягивает меня одной рукой к себе и обнимает. Я неловко похлопываю ее по спине и стараюсь, чтобы ее сиськи не вжимались в мою грудь. – Это за что? – Мне показалось, тебе не помешают объятия и поцелуй. – Балджа целует меня в щеку и мне резко становится противно от этой женщины, – Упс! Немного запачкала тебя помадой. – Она проводит пальцем по моей скуле. – Вот, готово. Мне хочется провести рукой по лицу, но тогда я поведу себя как настоящий придурок. – Еще раз спасибо за завтрак. – Пустяки. Если будет нужно, могу приехать в любое время. Я бегу вверх по лестнице, быстро привожу себя в порядок, одеваюсь и отправляюсь в путь. Моя первая остановка этим утром – ближайший цветочный магазин. – Сколько роз у вас есть? – спрашиваю продавца. – В магазине? Я достаю бумажник и кладу на прилавок несколько банкнот. – Да, во всем магазине. Мне продают чуть больше двухсот роз. За час я опустошаю еще три магазина. Широкие жесты, что тут скажешь.***
Берк. Наши дни. – Ты должен купить ей цветы. Папа всегда так делает, когда выбесит чем-нибудь Небош. - говорит Каан, после того, как мы оба садимся в его машину. Занятия только что закончились, и мы решили поехать домой вместе. – Уже было. Купил ей цветочный магазин. – Четыре, если быть совсем точным. Каан замирает. – Целый магазин? – Розы из магазина, – уточняю я. – Я скупил все розы в четырех цветочных магазинах. – Черт! И во сколько тебе это обошлось? Иногда я забываю, что мои друзья даже не догадываются, сколько у меня денег. Самое классное в учебе в колледже – это возможность затеряться среди остальных студентов. Здесь никто особо не интересуется твоим прошлым, никого не волнуют твои хвалебные отзывы из старшей школы или скандалы, в которых ты мог быть замешан. Все обращают внимание лишь на то, чем ты занимаешься здесь. Я стараюсь лишний раз не упоминать фамилию Озкайя и о ее влиянии. – В круглую сумму, – отвечаю я Каану. – И я купил их потому, что не поддержал ее, но не думаю, что сейчас это снова прокатит. Машина трогается со своего уже привычного парковочного места и мы отъезжаем. – Но что именно ты сделал? Признавшись в своих грехах Каану, я вроде как отступлю от плана скрыться здесь, но он хороший друг и мне не хочется обманывать его. Я столько раз лгал своим друзьям, что хватит на всю жизнь. – Изменил ей, – говорю я как есть, бросив рюкзак на заднее сиденье. Каан изумленно округляет глаза. – Что ты сделал? Но наряду с удивлением в его вопросе проскальзывает нотка удовлетворения. Как я уже говорил, здесь мало кого интересует твое прошлое. К тому же я изо всех сил старался больше не быть придурком. – Это длинная история, но я это сделал, и, когда Айбике узнала, мы расстались. С тех пор мы только и делали, что старались причинить друг другу как можно больше боли. – Звучит ужасно. – Да, хуже не бывает, – соглашаюсь я. – Но я перестал играть в эту игру, когда поступил в универ. А вот Айбике – нет. До меня дошли слухи, что она переспала с Толгой. Я не спрашивал ни у Толги, ни у Айбике прада ли это , но вряд ли это так. – Думаю, ты прав, – говорит Каан, -достань пожалуйста бутылку воды. – То есть? – спрашиваю я. – Она приехала именно сюда, хотя могла выбрать любой другой колледж. Значит, все еще хочет тебя, друг. Я достаю бутылку, открываю её и протягиваю Каану. Несмотря на все объяснения и возражения Айбике, она не приехала бы сюда, если бы ненавидела меня так сильно, как хочет всех убедить. А может, я и правда выдаю желаемое за действительное и ее приезд – лишь доказательство, что ей плевать на меня? Я провожу рукой по лицу. Нет. Она влепила мне пощечину. Девушка, которой было бы плевать на меня, не стала бы так поступать. У нее по-прежнему есть чувства ко мне. Сейчас это злость и обида, но у меня появился шанс все исправить. – Может, ты и прав. – И что тогда будешь делать? – Пока не знаю. – забираю бутылку у своего друга и убираю её обратно. – Нужно что-то масштабное, – советует мне друг. – По-моему, татуировка на груди или руке вполне сгодится. «Извини, я был настоящим козлом. Пожалуйста, прости меня, дурака». Я усмехаюсь. – Выигрышный вариант. Когда мы подъезжаем к дому семьи Атакул, нас ждала Мелиса. Она обнимает брата, когда он вылезает из машины, а затем меня. Мы проходим в дом и ижём на кухню, где нас ждут чашечки кофе. Проходим в гостинную и Мелиса начинает расспрашивать о прошедшем дне. - Мы с Берком обсуждали план возвращения его девушки . - говорит Каан, отпивая из чашечки. – Ты про Айбике? Честно, до сих пор не понимаю, почему вы расстались с ней. Как собираешься вернуть ее? Будешь повсюду ходить за ней в надежде, что она осознает, какой ты классный, и простит тебя? – Не, ему нужно сделать что-то эффектное. – Каан раскидывает руки в стороны, чуть не ударив меня по лицу. – Я предложил сделать татуировку на груди или руке Мелиса морщит нос. – Я всегда думала, что это слишком слащаво. По-моему, лучше всего будет купить ей цветы. Подари ей огромный букет, встав на колени. – Так нужно делать предложение, а не просить прощения, – не соглашается с ней Каан. – Подходит в обоих случаях, – возражает Мелиса, – Что ты вообще знаешь о широких жестах? Ты хоть раз делал нечто подобное? – Эй, я приглашал Асийе на выпускной бал! – обиженно отвечает он. – О, я должна это услышать, – заявляет Мелиса, – Там были животные? Охота за сокровищами? Рассказывай! – Я положил в ее шкафчик пакетик миндаля в шоколаде и записку: «Я был бы сумасшедшим, если бы не пригласил тебя на бал». – У Каана такой гордый вид, что мне с трудом, но удается сдержать смех. Мелиса качает головой. – Фу, что за дебилизм? – Она поворачивается ко мне. – А как насчет тебя? Ты приглашал девушку на выпускной бал? – Нет. – Мне удалось избежать бала в девятом классе, а в одиннадцатом я не пошёл. – Имеешь в виду Айбике или вообще никогда никого не приглашал? – Вообще никогда никого не приглашал или просто я на них не ходил. – Поэтому эта девчонка так злится на тебя? Ты обидел ее в ночь бала? – спрашивает Каан. – Нет. Я бросил ее до Рождества. Она тоже не пошла на выпускной бал. – Аллах! – Каан морщится. – Забудь, что я сказал. Мелиса сочувственно хлопает меня по спине. – Похоже, ты и правда был тем еще мерзавцем. Думаю, в этот раз Каан прав. Тебе действительно нужно придумать что-то экстравагантное и эффектное, чтобы доказать ей, как сильно ты раскаиваешься. – Он уже так делал, – говорит ей Каан. – Купил ей четыре цветочных магазина. Глаза Мелисы становятся похожи на два огромных блюдца. – Правда? Купил пять магазинов? – Я выкупил для нее все цветы в четырех разных магазинах, – объясняю я. – Но с такими вещами вот какая штука: они для тех, кто лажает каждый день в обычных мелочах. Но если ведешь себя правильно по отношению к своей девушке – или к парню – такие поступки не нужны. К тому же, как сказал Каан, я уже так делал. В этот раз мне лучше сосредоточиться как раз-таки не обыденных мелочах. – И на чем именно? – интересуется Мелиса. – Первым делом мне нужно начать слушать.