Несколько лет назад…
Яман
— Яман, я знаю, что уже много раз это спрашивал, но спрошу ещё раз прежде, чем мы всё-таки осуществим это, — не прекращал мужчина, сидящий рядом со своим другом. — Потому-что твой план нарушает кодекс. После этого твоей репутации придёт конец. Тебе никто не протянет руку, — предупреждал он, но его собеседник был как нельзя уверен. — Я уверен, — отрезал молодой мужчина, смотря в окно машины. — Недим, как я уже говорил, такой деликатный вопрос он не посмеет вынести на всеобщее обозрение - духу не хватит. Поэтому он и отдаст часть бизнеса, не сопротивляясь. — Я всё-таки против того, чтобы трогать семью, — высказал свою позицию Недим, смотря на проезжающую округу. Здания сменялись друг за другом, пропадая с поля зрения за секунды — Он тогда не постеснялся тронуть мою семью, — напомнил Яман. — Хочу, чтобы он испытал то же что и я! — на мгновение его голос пропитался злобой к тому человеку. — Я стану таким, как он. Всё, что я делаю сейчас, относится только к нему. Со всеми остальными я справедлив. И кодекс я уважаю, — особо подметил он последнее — Не боишься, что влюбишься? Говорят, она - девушка редкостной красоты. Посмотрит на тебя томным взглядом, и всё - влюблен без ума, — Недим улыбался, но прекрасно знал, что в данном случае это не имело значения. Его другом, практически братом, редко руководили чувства. Поэтому ни о какой привязанности, даже влюблённости, и речи не могло идти, особенно, когда речь заходила о семье Сойгерай. Эта фамилия была для Ямана как красная тряпка для быка. Парень бредил идеей отомстить Гюрбюзу Сойгераю. Но чем восхищался Недим, так это выдержкой своего товарища. Другой бы на его месте полез напрямую и давно бы лежал в могиле рядом со всей своей семьёй. Но Яман выбрал другой путь, долгий, тернистый. И вот спустя пятнадцать лет план мести обрел очертания. Они в шаге от финишной прямой. Гюрбюз Сойгерай и отец Ямана начинали одинаково в криминальном мире. Шли вровень вверх по карьерной лестнице, забирая территории у глупцов, не сумевших удержать в своих руках бизнес. Оба были амбициозны, но следовали негласному кодексу. Но однажды деньги и власть ослепили Сойгерая. И в трудный момент семьи Кырымлы, он, вместо того, чтобы помочь, ускорил падение своего компаньона. — Порой ты говоришь ерунду, —пропустил Яман его слова мимо ушей. —Давай лучше ещё раз пробежимся по плану - нам не нужны осечки. Надеюсь, что твои люди будут внимательны.Лейла.
— Зухаль, небом тебя прошу, определись с платьем. Это уже пятый магазин. А тебе ещё на макияж и прическу нужно успеть. А времени остаётся мало до вечера, — усталый голос Лейлы уже слабо выдерживал поведение сестры. — В отличие от тебя мне важно произвести впечатление на людей, — пафосно ответила девушка, расстёгивая очередное не понравившееся платье. — Если бы ты чуть-чуть постаралась: правильный макияж, одежда не из прошлых коллекций, то ты бы стала даже симпатичной. И, может быть, папа нашёл бы тебе кого-то более статусного, чем твой Селим, — ирония Зухаль была очевидной. Она даже не пыталась скрыть своё высокомерие. — Ты прекрасно знаешь, что причина этому кроется не в косметике, — спокойно вздохнув, ответила ей сестра и задёрнула шторку в примерочной. Лейла давно привыкла к такому отношению со стороны сестры, да и всей этой семьи. Отец со дня рождения не проявлял к ней особого внимание. А после того, как женился второй раз и родилась Зухаль, старшую дочь и вовсе убрали на второй план. Лейла выросла под присмотром Адалет, которая ей и стала семьёй. Как и все женщины семьи, ни Лейла, ни её сестра не работали, но став старше, старшая больше стала походить на прислугу младшей любимицы. Поэтому девушке приходилось ходить по магазинам, стилистам и следить за тем, чтобы репутация её сестры не пострадала. В детстве у нее была ревность к младшей сестренке. Она пыталась завоевать внимание отца сначала детскими истериками, а потом успехами в учёбе. Вот только Гюрбюз был слеп ко всему. Его внимание было приковано к новой жене и Зухаль. Когда Лейла попросила разрешения учиться за границей, ей было отказано, хотя её мечту исполнила младшая, которую баловали по любому поводу. Зухаль уехала учиться в Лондон, а Лейла стала на побегушках у своей мачехи, что ещё хуже. Тогда они с Адалет шутили, что в её жизни появится и фея-крестная и прекрасный принц, который заберёт её из этого замка с чудовищами. Но чуда так и не случилось. Фея так и осталась на страницах детской сказке, а принц… В один день отец просто пришел домой после заключения какой-то очень хорошей сделке с заявлением, что семья Селима доказала свою верность их семье и принесла пользу их делу, поэтому он доверяет парню «самое дорогое, что у него есть». Тогда он ещё засмеялся, так громко и долго, что его жена и дочь прибежали из своих комнат, слуги опасливо следили за своим хозяином из за дверей. Тогда-то он и объявил, что Лейла станет женой Селима. Зухаль подбежала к ней с поздравлениями, не понимая своим умом, что отец попросту продал свою дочь за какую-то сделку. Даже здесь Лейле не дали сделать свой выбор. Опять. Помолвка состоялась через несколько дней после того злополучного вечера, а вот свадьба пока так и не состоялась. Отец вечно оттягивал этот день, заставляя отца Селима работать на себя, принося доход в казну семьи невесты. Никто не понимал этого, но и не пытался спросить. Лейла знала, что это замужество не избавит её от влиятельной семьи и не принесёт желанной свободы. За это время молодые люди привыкли друг ко другу, смирились с таким положением вещей, и взрастили в себе чувство влюблённости. Наконец-то платье было куплено, и сёстры смогли вернуться в особняк и подготовиться к вечеру. Благотворительному ужину, где главным образом все влиятельные и не очень семьи воздадут хвалу своему благодетелю и покровителю, Гюрбюзу Сойгераю.