Покой

Жара никогда не радовала, когда занят тяжёлой работой. А когда ты стар, жара становится пыткой. Влажная от пота одежда неприятно липла к телу, сковывала свободу. Солнце нещадно припекало, своими лучами доставало всё, что могло. Ни единого дуновения ветра не посещали эти места сегодня, и лишь изредка очень слабый ветерок едва слышно колошил листья многочисленных кустов. Где-то вдалеке пели свои счастливые трели птицы. Старик работал. Работал усердно, как, впрочем, всегда, хоть и медленно. Подрезал засохшие лозы винограда, поливал слабые молодые кустики и занимался другой ставшей уже привычной работой. И никуда не торопился. Спешка... Он уже забыть забыл, что это значит. Всегда только и делал, что торопился. Боялся опоздать, не успеть вовремя. Вся жизнь состояла из страха упустить важный, решающий, переломный момент. Да, состояла когда-то. Он смог притормозить, задуматься о том, что будет под конец. Понял, что нужно пожить для себя, а не воевать с невидимым для мира врагом до изнеможения. Мужчина стёр с морщинистого лба горячий пот, надоедливо стекающий на глаза. Мысли о неприятелях часто не давали спокойно засыпать по ночам, не давали наслаждаться короткими мигами отдыха. Угроза, которую они, все и всегда, влекут за собой тревожной искрой билась в сердце. И искру эту успокаивало лишь то, что он окончил свой путь борца, уступил дорогу другим, более молодым. Понял, что это уже не его война. Ему там не место. Слишком всё запутано и опасно. Времена меняются, а он уже устал. Раньше он всегда был с опасностью на короткой ноге. Он носил её с собой, как второе имя. По отношению к нему испытывали страх, благоговение, презрение. И уважение. Уважали не только соратники, как пример настоящего война, но и враги, как равного себе противника. Столько разных эмоций были направлены на одного лишь человека, такого же смертного, как и все. Отдыхая в тени и попивая прохладную воду, Эцио пропускал в голову моменты из своей жизни, которые до самого конца будут с ним. Тяжёлое становление воином за справедливость, мучительно долгое постижение мудрости и знаний, смерть, ставшая ему другом на всём этом извилистом пути. Сердце предательски сжалось. Общество считало его жестокой смертью во плоти. Смертью, что заберёт душу любого, стоит только неосторожно взглянуть. Все, кто не был посвящён во все тонкости его работы, боялись с ним связываться, дабы остаться при жизни. Но они не знали, что тяжела и трудна работа ассасина. Многое надо пережить, чтобы быть готовым к новым ударам судьбы, новым опасностям и новым врагам. Аудиторе старался не задумываться о тех страданиях, что он принёс когда-то. Вся та смерть, что принесена на конце беспощадного клинка, была во благо всему миру. По крайней мере, он надеялся. Другими способами тамплиеров не остановить. Не добиться ни правды, ни спокойствия, даже если и временно. Они не хотят никого слушать. Где-то на краю сознания медленно и осторожно проплывали и другие мысли. Точнее, воспоминания. Бег по ещё тёплым черепичным крышам ночной Флоренции и прогулки по грязным, пустынным улочкам Рима, шум и гам восточных базаров и оглушающая тишина пыльной библиотеки Великого Альтаира, сквозь века напоминающая о себе мрачнлй таинственностью... Он устал и от своих мыслей, прогонял их прочь, как прогонял голодных голубей. Больше ничего не сделать. Он потратил много сил для процветания Братства и мира во всём мире. Сила имеет свойство заканчиваться. Старик дрожаще вздохнул, сразу же заливаясь приступом кашля тяжёлого. Ничего уже не изменишь. Что сделано, то сделано. А теперь у него есть шанс завершить свою достойную жизнь должным образом. Скромный, но уютный домик на окраинах родного города, успешное ремесло в виде изготовления вина со своих собственных виноградников, любящая семья. Именно так он и представлял последние свои годы на этом свете... Где-то послышались голоса. Детские голоса, радостные и весёлые, как их жизнь. Он повернул голову навстречу солнцу. Великий наставник улыбнулся, с неким трудом поднялся со скамейки и пошёл на встречу своей жене и своим детям. Наконец-то покой.