Он знает

Ее взгляд холодный. Речь сдержанная, глаза кажутся безынтересными. Но Валир знает, что это не так. Он знает, что на самом деле, её кожа — тёплая. И поцелуи на ней горят. И сам он сгорает изнутри, когда её губы касаются его. Глаза не требуют, а спрашивают. Спрашивают каждый раз, когда он подходит слишком близко, а она не знает, что делать с этим сократившимся расстоянием. Валир знает, что она боится лета. Жаркого, под которым лёд мгновенно плавится. И Валир знает, что он для неё подобно лету. Он знает, как она ждёт писем от матери. Как прячет их и читает одна, откладывая в ящик. Он не знает, что она пишет, но знает, что Аврора всегда вытирает слезинки — сверкающие и едва заметные. Иногда от тоски и грусти, иногда от счастья и радости. Он знает, что она не хочет возвращаться домой даже на праздники, хотя её комната в замке в точности та, в которой она росла. Она говорит, что никогда не простит отца, но вот он Валир: дышит тем же огнём, смотря ей в глаза. Он знает, какая она сильная, когда в погоне справляется сразу пятью, пока они с Алукардом не успевают дойти до башни. Ей больше не противен огонь, но он для неё подобен хищникам: не обучаем, не подвластен. Он знает, а главное видит, как она смотрит на Алукарда. Не так, как на других. Иначе. На её лице становится больше огня, чем льда, а глаза просят, жаждут. Не спрашивают. Но главное, он и сам видит, как смотрит на неё. Не нужно даже зеркал. Он знает, что сейчас точно взорвёт всё вокруг, только бы этот огонь лице принадлежал ему. Он знает, что она не удивится, или никак этого не покажет, когда дверь откроется. Её глаза не будут просить и даже спрашивать: лишь примут, с должным привычием встретив уже давно не гостя. Тогда он и покажет ей всю свою мощь, всё своё пламя, в котором сгорит всё остальное, кроме них самих