Глава 10
26 апреля 2022 г. в 22:35
Напоминаем, временные скачки отражаются на вашем организме.
Следите за здоровьем и обращайтесь в медпункт раньше, чем вас увезёт экстренная помощь или катафалк.
Хорошего дня!
(станция «Луна 24»)
Март 2021
Кира вошла в квартиру на ватных ногах, слишком медленно сняв туфли, Макс помог повесить верхнюю одежду на вешалку. Босиком пройдя до дивана Кира села и уставившись в одну точку, потёрла запястье, которое совсем недавно сжал этот пьяный идиот. Опустив голову, она обняла себя за плечи. Макс присел рядом с ней, аккуратно обняв, словно фарфоровую куклу. Кира опустила голову на его грудь, рвано вдохнув запах. – Если бы, не, ты… – сказала она, запинаясь на каждом слове. – Всё уже позади, – полушепотом сказал Макс, неосознанно сильнее сжимая её плечо, одно воспоминание о рыжем вызывало у него приступ гнева и лишь она, заставляла остановить порыв поехать обратно и окончательно размазать его по стенке. Мало ему досталось! Слишком мало. Неизвестно сколько они так просидели, когда Кира, наконец, подняла голову, оставив на рубашке соседа мокрое пятно. Макс посмотрел на неё, вытерев с лица большими пальцами слёзы, и сказал: – Запомни, плакать можно только в двух случаях, первый – счастье, второй – смерть. Всё остальное не достойно такого внимания. Кира смогла лишь кивнуть, соглашаясь, что такая сволочь точно не стоит пролитой жидкости. – Будешь чай? – с тёплой улыбкой спросил Макс, не выпуская её лица из рук, – Кофе не предлагаю, иначе опять будешь ворочаться полночи. – Угу. Но, мы же не спим в одной кровати. – Ты шуршишь одеялом! Она улыбнулась, выдавив смешок, Макс быстро включил на плите газ, кружки, что она достала так и стояли на том самом месте в надежде, что потревожили их не зря. Чтобы как-то отвлечься Кира включила телевизор, на экране мерцали картинки, смысл которых она даже не пыталась уловить, но этот фоновый шум помогал заглушать все мысли, ни одну из которых она не желала обдумывать. Макс быстро кинул в кружки пакетики с чаем, добавив сахара и лимон. Кира благодарно взяла в руки горячий напиток, вдохнув пар с кисловатым оттенком. – Две ложки сахара, как я люблю, – сказала она, сделав глоток. – Как-то само запомнилось, – отозвался Макс, удивившись самой этой мысли, и тут же продолжил: – Прости, сегодня днём я был настоящим кретином. – Ты, конечно, меня обидел, но, обижаться на правду было глупо. – Какую правду? – Обо мне, о нас, я сама виновата, во всём. В том, как живу и что чувствую и в том… Что ничего с этим не делаю. – Не оправдывай меня, пожалуйста, – сказал Макс, поставив кружку на журнальный столик, – Я уверен, что ты сильнее, чем кажешься, правда. Нельзя заставить лётчика по призванию танцевать балет и надеяться, что ему это понравится. В лучшем случае он почувствует себя нелепо и не в своей тарелке, в худшем, будет продолжать танцевать и однажды его найдут повесившемся на пуантах. Кира хмыкнула, грустно улыбнувшись, опустила взгляд на плавающую в кружке Макса дольку лимона, и поставила свою рядом. – Почему ты поступила на врача? – Я из семьи врачей, – просто ответила она, не поднимая взгляда, – Стабильность, наверное… – Ты в курсе, что перегораешь и близка к мылу и пуантам? – Я не как ты Макс, не настолько уверена в себе, бесстрашна и… – Я боюсь высоты, но никто этого не знает, – вдруг выпалил он, усмехнувшись, ведь об этом правда никто не знал. – Будущий межзвёздный лётчик боится высоты? Серьёзно? – не веря, прищурилась Кира. – Чистая правда, но мечта заставляет меня двигаться дальше, справляться, наступать на горло страху, каждый день, – сказал Макс, легонько повернув её подбородок на себя, заставив встретиться взглядами, – Ты пообещала мне, помнишь? – Что? – спросила Кира, не замечая, как от его лёгкого прикосновения сердце забилось чуть быстрее. – Уже забыла? – улыбнулся он, – Стать счастливой. Я бы очень этого хотел. – А ты обещал не забывать меня. – Об этом не беспокойся. Они подумали об одном и том же, опустив взгляды на губы друг друга. Одно мгновение отбросило в дальний, тёмный угол сомнения и противоречия вместе с ненужной тканью. Все мысли о «завтра» отпали, растворившись в «сейчас». Руки изучали изгибы тел, стараясь запомнить тепло, а губы не желали расставаться, снова и снова находя друг друга. Двое стали одним целым, возводя на пьедестал торжество желания, разрывающееся рваным дуэтом выдыхаемого горячего воздуха. Долгий, головокружительный танец вспыхнул миллиардами звёзд, медленно угасая забытьем тёмной ночи, освещаемой за окном светом полной луны.***
Макс проснулся, рассвет врывался в комнату не щадя глаза, они совсем забыли закрыть ночные шторы. Каким образом он и Кира уместились на не разложенном диване, оставалось только догадываться. Он взглянул на неё неумытую, с растекшейся тушью под глазами. «Что я наделал?» – пронеслась в голове горе-путешественника мысль. И тут же за ней пришла другая. Почему он ещё здесь? Он не мог ошибиться с сообщением, никак не мог, исключено. Освободившись от объятий Киры, он медленно поднялся, быстро оделся и проверил на браслете наличие связи – ничего. На пути тишь да гладь, он тут же почувствовал себя тем самым кораблём, который, к несчастью, встретился с огромной глыбой льда. Правда его трагедия уже не казалась такой уж трагедией, скорее даже заманчивым предложением, в конце концов, корабль может жить и на дне, с рыбками и скатами, только вот поплавать уже не удастся. – Доброе утро, - протянула Кира, зевая. – Доброе, – отозвался Макс, ставя на плиту чайник. Кира потерла глаза, обнаружив на пальцах чёрные следы: – Так вот почему у меня глаза так болят. Поднявшись с постели, она неловко завернулась в одеяло с облегчением обнаружив, что брат ещё не вернулся. – Примеряешь на себя роль снеговика? Думаю, ты способна на большее, – улыбаясь, облокотился на кухонную тумбу Макс. – Отвернись лучше! – завернулась Кира ещё сильнее. – Скажу по секрету, – он перешёл на громкий шёпот, – Я всё видел. Кира, подняв голову, зашагала в ванную. – И всё запомнил! – крикнул Макс, как только дверь в ванную захлопнулась. Кира включила душ, чуть прохладные капли побежали по телу, стараясь смыть с не только потёкшую тушь, но и вымыть из головы все мысли, звонившие где-то внутри черепной коробки колоколом вопроса: «Что я наделала?». По итогу из ванны она вышла с головной болью, будто кто-то очень долго и настойчиво стучал ложкой по железной кастрюле, предусмотрительно и заботливо надев её ей на темечко. Запах свежего кофе вернул в реальность из потока самобичевания. – С молоком и двумя ложками сахара, – самодовольно подвинул кружку Макс, попивая свой напиток сидя за барной стойкой. – Спасибо, – отозвалась Кира, вытирая мокрые волосы полотенцем. – И как ты ещё остаешься в форме? Столько сахара даже бабочки не едят, а они на секундочку, едят нектар. – Может, хватит о формах? – чуть смутилась Кира. – Чувствую с таким настроем съёмочной команде с тобой будет тяжело, – ухмыльнулся Макс, тут же немного скривившись от мысли, что она может сниматься в подобного рода сценах. – Что уже не нравится эта затея? – ехидно улыбаясь, успела заметить эту маленькую перемену Кира. – Чего не сделаешь ради искусства и счастья. – Меня волнует более насущный вопрос, – серьёзно начала Кира, – Почему ты ещё здесь? – Если бы у меня был ответ, – сказал Макс, будто в пустоту, – Я не мог ошибиться, но связи нет. Он встряхнул руку с браслетом, словно тот был бесполезной неработающей вещью, которую хочется выкинуть в мусорное ведро. – Может сигнал не дошёл? Сбой системы? – предположила Кира. – Я всё перепроверил, – чётко, без тени сомнений сказал Макс. – Как вообще люди начали осваивать космос? В смысле, когда произошёл прорыв? – задала она вопрос, чтобы хоть как-то отвлечь Макса от тяжёлых раздумий. – Всё началось, когда после распада СССР, наш выдающийся Королёв, хоть ему и было тогда уже восемьдесят два, встретился с одним американским учёным. Они основали коалицию независимого сотрудничества по космическим программам, НОКР – Независимое Объединение Космических Разработок… – Подожди, – перебила его Кира, – Ты же шутишь, да? – В каком смысле? – Королёв умер ещё до развала Советского союза, – Кира быстро открыла интернет поиск на телефоне и продемонстрировала экран Максу. Он внимательно вчитывался в слова, где чёрным по белому, было ясно сказано: «Королёв С.П. умер в возрасте 59 лет после операции в результате острой ишемии миокарда». – Не может этого быть! – не поверил путешественник своим глазам. – Макс, - аккуратно начала Кира, – В каком году произошёл распад СССР? – Тысяча девятьсот восемьдесят девятый, – не задумываясь, ответил он. – Нет Макс, тысяча девятьсот девяносто первый. Два года… Два… Два очка Макс! – вдруг сообразила Кира округлив глаза. – Какие два очка? – не понял он. – Когда мы встретились! То соревнование по биатлону! Ты ошибся на два очка! А тут разница в два года! – Чёрт! – Макс вскочил со своего места как ошпаренный, начав нарезать шагами хаотичные отрезки линий по комнате, – Ты права! Чтоб мне всю жизнь не летать! Хотя, похоже, что так и будет. – Что это значит? – Кира, я не просто в прошлом, я в другом прошлом. Это, другая реальность. – Другая… что? – Реальность. Поэтому сигнал не дошёл, если там, в вашем будущем и есть подобие станции Луны 24, то я мог ошибиться на два градуса, отправляя в точку назначения сигнал. Его просто не поймали. Или их вообще там нет. Или… – Макс… – Кира порывалась подойти к нему, но в таком состоянии он напоминал разъярённого в клетке тигра, а от больших злых кошек, как известно, лучше держать руки подальше. – Это всё неспроста, – размышлял Макс, – Браслеты не дают сбоев. Никогда. Это чьих-то рук дело! – Макс… – снова подала голос Кира. – Кому хватило ума перепрограммировать браслет? Кто мог…? Глеб…! Сукин сын! – Макс ударил стену кулаком, резкая боль пронзила руку до локтя. – Макс! – уже крикнула она, пытаясь достучаться до его сознания. Словно вырвавшись из небытия, он посмотрел на неё затуманенным взглядом, встретив испуганные карие глаза, и резко выдохнул: – Извини. Напугал? – Ничего, - ответила Кира, взглянув на счёсанные до крови костяшки пальцев на его правой руке. Макс сел на своё прежнее место, запустив руки в волосы. Кира быстро достала из шкафчика аптечку, изобилующую мазями, таблетками и бинтами. – Руку не сломал? – поставила она всё это великолепие на стол. – Нет, - бросил он, продолжая смотреть в никуда. – Дай посмотрю. – Всё нормально! – Дай посмотрю! – повысила голос Кира. Макс послушно протянул руку, наконец, подняв на неё взгляд. – Болит? Сильно? – Ерунда. – Отвечай на вопросы. – Хорошо доктор, – хмыкнул Макс, – Немного болит. – Синяка нет, отека тоже. Пошевели пальцами. Макс послушно погнул фаланги. – Сильно больно? – Нет. – Хорошо, кажется, перелома ты избежал, – Кира достала из аптечки перекись водорода, мазь и бинт, обработав раны, она аккуратно перевязала бинтом руку. – И сколько будет заживать? – Пару недель, – ответила Кира, не выпуская его руку. – Ужас, – ухмыльнулся Макс, – У меня есть мазь, заживляющая раны за несколько минут. – Чего раньше не сказал? – Тогда я не получил бы медицинскую помощь, – подмигнул он. Кира улыбнулась и закатила глаза, аккуратно вернувшись к насущному вопросу: – Что же теперь делать? Ты же знаешь, да? Макс тяжело вздохнул: – Не знаю, этот случай первый за всю историю. Если разобраться, как этот паршивец взломал браслет, может, удастся хотя бы восстановить связь, но это слишком сложно, я бы даже сказал невозможно. Здесь другая временная линия и вряд ли получится через неё пробиться к своим. – Ты очень хочешь вернуться, да? – Кира слегка отвела взгляд в сторону. – Поверь, ты лучшее, что со мной случалось, - он дотронулся пальцами до её подбородка, вернув себе взгляд карих глаз, – Я встречал многих девушек, не стану врать, я законченный негодяй, но… ни одна из них не смотрела на меня так, как смотришь ты… и… от этого мне становится страшно. – Будто смотришь в манящую пропасть и нет сил устоять, чтобы не прыгнуть, – сказала Кира. Невесомый поцелуй сомкнулся на губах. Но одного единственного прикосновения было слишком мало для тех, между кем пробегали разряды тока, превращаясь в молнии, сыплющие искрами и сжигая всё вокруг. Эта близость поднимала выше всех немыслимых вершин и бросала на твёрдую землю, не оставляя шанса выжить, разрывая сердце на множество осколков блаженства, оставляющих на душе вечные, как и она сама рубцы.