Все, что нас не убивает

***

Весна в Фолкрите была мягче и красивее, чем в Рифте: вокруг убежища цвело столько кустов и деревьев, что Инанна не могла сдержаться и каждый день бродила по лесу, собирая все вокруг – Бабетта уже не знала, куда девать все засушенные цветы и травы. Весной Инанне исполнилось семнадцать. Начиналось лето. Инанна уже выполнила несколько контрактов, и впервые в жизни у нее появились деньги, которые она могла тратить куда захочет. Так, в Фолкрите она заказала себе темно-красное платье взамен тому потрепанному зеленому, а также купила кинжал, маленький, чтобы он мог уместиться в ее корзинке или под платьем, но с острым изогнутым лезвием, чтобы нести смерти во имя Ситиса. Однако чаще всего Инанну как новенькую отправляли к уведомителям, и она часто слышала от них, что ничего подозрительного замечено не было. Интересно, сколько черных таинств остались неуслышанными? В убежище было много комнат, где Инанна могла проводить свое время, но больше всего она любила сидеть у витража Ситиса – там ей казалось, что Ситис находится ближе всего к ней. Отдельные комнаты были только у Астрид и Арнбьорна, а также у Бабетты, которая была старейшим членом Темного Братства и заслужила всеобщее уважение. Была в убежище еще одна, полуразрушенная и наполовину заваленная валунами из-за обвала комната, которая никак не использовалась и которую девочка-вампир называла «комнатой Слышащего»: по ее рассказам, давным-давно в это убежище приезжал Слышащий Матери Ночи, и жил в ней, а потом тогдашний глава Братства запретил кому-либо ее занимать на случай, если Слышащий окажется в этом убежище. Так она и пустовала с тех пор. Инанну никак не смущало делить комнату со всеми остальными, ни в приюте, ни в ночлежке она не жила одна. Инанна больше не чувствовала того, что в Рифтене, здесь каждый понимал ее в какой-то степени, здесь с каждым она могла найти общий язык и старалась перенять что-то хорошее от своего каждого нового брата и сестры. Помимо Бабетты, Инанна много времени проводила с Габриэллой; она начала так же, как Габриэлла, подводить глаза черной краской, рисуя острые стрелки, носить украшения, разбираться в фасонах платьев – и оказалось, что она не такая уж некрасивая, какой считала себя раньше. Старый Фестус учил ее магии, и у Инанны на удивление начали получаться простенькие заклинания, а Визара обучал ее орудовать клинком. Инанна чувствовала себя счастливой. В первые дни месяца Середины года Астрид собрала всех в главном зале с прудом. Периодически с самого появления Инанны в убежище у Астрид было такое мрачное лицо, что девушка боялась заговаривать с ней в такие минуты – сейчас у Астрид было точно такое же выражение. - Братья и сестры, я должна сделать вам важное объявление, - сказала она. – Я думаю, вы все уже знаете об этом, потому что я не делала из этого секрета… но и не объявляла об этом вот так, открыто. Полгода назад я впервые получила письмо от Хранителя Гроба Матери Ночи. Фестус Крекс восхищенно ахнул, но не нарушил всеобщего молчания. - Вчера я получила последнее его письмо, в котором он написал, что уже прибыл в Скайрим. Скоро он приедет к нам и привезет… Мать Ночи. Астрид явно было тяжело это говорить, но Инанна не поняла, почему: эта новость так ее восхитила и обрадовала, что по ее коже пробежали мурашки. До этого мгновения Инанна была уверена, что Мать Ночи – это миф. Подумать только, священные мощи женщины, которая родила детей Ситису и принесла их в жертву ему! - Я так понимаю, Хранитель прибудет к нам со дня на день, - сказала Астрид. – Я даже не знала, что кто-то из сиродильских убежищ выжил. А тут сама Мать Ночи. - Это огромная честь! – воскликнул наконец Фестус. - Вот уж не думал, что доживу до такого огромного события для всего Темного Братства! Арнбьорн хмыкнул. - Надо же, событие. Нам привезут труп. В чем честь, Фестус? Мы – единственное оставшееся убежище во всем Тамриэле. - Как ты можешь такое говорить, Арнбьорн? – встряла Габриэлла. – Мать Ночи – это ключ к черным таинствам! Вдруг она выберет Слышащего здесь, в нашем единственном убежище? Ей больше некого выбрать. - Верьте больше в эти сказки! – оскалился Арнбьорн. Фестус и Габриэлла обрушились на норда, и в установившемся шуме отчетливо послышался звонкий голосок Бабетты: - Насколько я помню, Астрид, последнее сиродильское убежище перестало выходить на связь лет десять тому назад. Убежище в Чейдинхоле. Где Хранитель был все эти годы? Вдруг это ловушка. Астрид удрученно покачала головой. - Сперва я тоже так подумала, - сказала она невесело. – Но сомнений нет, это реальный Хранитель. Он знает очень много. Даже пароль от нашей черной двери. Как я поняла из его писем, он и был в Чейдинхоле все это время. Один. С Матерью Ночи. - Звучит жутковато, - произнес Назир. - Насколько я могу судить, он несколько не в себе, - тяжело произнесла Астрид. – Его письма оставляют очень… странное впечатление. Иногда он пишет очень складно и логично, а иногда – полную околесицу. И это может сочетаться в одном письме. Но, как бы то ни было, это Хранитель Матери Ночи. Мы должны встретить его радушно. Мы должны. Казалось, что Астрид убеждает в этом саму себя. Инанна ощутила почти священный трепет от мысли, что скоро в убежище окажутся Хранитель и сама Мать Ночи. - Ну и дела, - сказала ей Габриэлла, когда все разошлись. – Нужно срочно разложить карты и узнать, что нас ждет. Инанна последовала за данмеркой в «комнату Слышащего», именно там Габриэлла любила прятаться и гадать на картах: об этом знали только Инанна и Бабетта, однако девочка-вампир не особенно доверяла гаданиям. Закрывшись, данмерки зажгли свечу, и Габриэлла, усевшись прямо на полу, достала колоду карт. Инанна села рядом, внимательно следя за движениями подруги. Габриэлла достала три карты и положила их напротив себя. - Ого, старшие арканы, - сказала она воодушевленно. – Видишь эту карту? Это Колесница. Нас действительно ждут серьезные изменения. Инанна увидела на карте рисунок воина, который мчит на колеснице, запряженной белой лошадью. - Надеюсь, эти изменения будут к лучшему, - сказала девушка. - Очень надеюсь, - согласилась Габриэлла. – Но Колесница всегда несет риск. На большой скорости можно и упасть. Но следующая карта тоже хороша – это Жрец. Жрец отвечает за традиции, законы, догмы… Мне бы очень хотелось, чтобы наше убежище стало таким, как написано в книгах. Может, с Матерью Ночи это наконец станет явью. Инанна с интересом взглянула на последнюю карту. Она лежала вверх ногами, поэтому девушка не сразу рассмотрела рисунок: на ней был изображен шут, шагающий к обрыву и не замечающий этого. - А это Дурак, - сказала Габриэлла, помрачнев. – Честно говоря, я не знаю, как правильно его трактовать, тем более в перевернутой позиции. Это нулевой аркан, у него столько значений… Обычно мне думается, что это говорит о какой-то безрассудной ситуации, о риске, который не стоит свеч. Когда я гадаю на себя, и мне попадается Дурак, я считаю это предупреждением вести себя осторожнее. Габриэлла задумалась. - Скорее всего случится что-то, что покажется нам глупым и не стоящим внимания, но это будет ошибкой. – Вдруг данмерка хихикнула. – Может, это будет наш Хранитель, который «не в себе»? Габриэлла убрала карты в колоду, и дверь в комнату тут же открылась. На пороге стоял Арнбьорн. - Надо же, - протянул он. – А вы что тут делаете? Габриэлла спрятала карты в складки платья и прищурилась. - Не твое песье дело, господин скептик, - ответила она, поморщившись. - Еще посмотрим, кто будет прав о так называемой Матери Ночи! – отозвался он. – А теперь кыш отсюда, Астрид велела разобрать завал в этой комнате и привести ее в порядок для нашего дражайшего Хранителя.

***

На следующий день Астрид позвала к себе Инанну. В комнате Астрид все покрылось слоем пыли, ведь, как оказалось, «комната Слышащего» находилась прямо над ее комнатой, и ремонт, который затеял Арнбьорн, оказался слишком мощным. - Вот и ты, - сказала Астрид данмерке, явно думая о чем-то другом. – Отправляйся в Вайтран. Ты там еще не была. Тамошний уведомитель – сын конюха Йервар. От него уже очень давно не было никаких вестей, нужно узнать обстановку. Если будет какой-то контракт, он твой. - Да, госпожа, - ответила Инанна, разочарованная тем, что, возможно, пропустит приезд Матери Ночи. - Не забудь, что нужно ему сказать, чтобы он тебя понял. «Милосердная матушка и сестра Астрид передают привет». Не откладывая свое новое задание, данмерка помолилась у витража Ситиса и, накинув свой старый темно-красный шарф, отправилась в Вайтран. Погода была прекрасная. У Инанны была одна любимая роль – роль девушки-алхимика, и поэтому она часто останавливалась и забредала в лес, выискивая ингредиенты для Бабетты. Ее путь лежал через Хелген; поскольку Инанна отправилась в дорогу уже во второй половине дня, она решила переночевать в Хелгене, чтобы утром отправиться дальше. Утро по дороге в Ривервуд было ясным и теплым. Периодически Инанне встречались торговцы и другие путешествующие, но в целом владение было лесистым и пустынным. В этих землях не было ферм, здесь был сплошной скайримский лес. Ничто не нарушало спокойствия Инанны. Вскоре она миновала Ривервуд, и, когда солнце начало клониться к закату, на извилистой дороге в низинные степи Вайтрана данмерка заметила одиноко стоящую повозку. Лошадь, тащившая ее, паслась на траве рядом, а больше Инанна никого поблизости не видела. Девушка напряглась и подошла ближе. На повозке размещался огромный деревянный ящик, привязанный к ней широкими железными цепями. Инанна решила обойти странную брошенную повозку, ускорив шаг, но как только она приблизилась к ней, из-за огромного ящика показалось чье-то лицо. Инанна вздрогнула от неожиданности – приподнявшись над ящиком на повозке, на нее смотрел шут в грязно-красном шутовском наряде. Его лицо было бледным, волосы – огненно-рыжими, а глаза – быстрыми и выразительными. - О, живая душа! – воскликнул он высоким голосом, прорезая тишину. – Цицерон торчит на этой треклятой дороге уже невесть сколько! И все из-за этого проклятущего колеса! Из-за этих проклятущих холмов! И никто из добрых скайримских жителей не хочет помочь бедному Цицерону, ни один стражник! Но ты! Шут спрыгнул с повозки и оказался так близко от Инанны, что ей стало не по себе. - Ты! Ты, девочка-данмер, поможешь бедному несчастному Цицерону? От глаз Инанны не скрылся изогнутый кинжал, висящий на поясе незнакомца в старых, но богато украшенных ножнах. Ей сразу вспомнилась карта Габриэллы с дураком, шагающим в пустоту, и по ее коже пробежали мурашки. - Как я могу помочь тебе, господин? – спросила она негромко, боясь вмешиваться во что бы то ни было. Цицерон указал на виднеющиеся с холма высокие стены Вайтрана. - Там есть конюх, - затараторил он. – Точно есть, Цицерон видел конюха в Вайтране! У него должны быть инструменты, чтобы починить это колесо, катись оно в сам Обливион! Попроси его дать их! Или пусть он сам придет и починит колесо! Я заплачу! У Цицерона есть деньги! Цицерон и так опаздывает! Лицо шута выразило так много эмоций за то время, пока он говорил – и ярость, и надежду, и дружелюбие по отношению к Инанне, что ей стало тревожно. - Я попробую его уговорить, - пообещала Инанна, понимая, что это все, что она сможет сделать: ей все равно нужно к конюху. - Цицерон будет ждать и верить! – воскликнул он, схватив Инанну за руки. – Я бы и сам сходил, но… не могу. Не могу ее бросить. Данмерка осторожно освободила свои руки и заторопилась в сторону Вайтрана. По дороге она отчаянно пыталась придумать, что ей делать, если конюх откажется помочь шуту, ведь другой дороги обратно она не знала: на склоне, где стояла сломанная повозка, негде было спрятаться и обойти. Когда Инанна дошла до стен Вайтрана, уже стемнело. Девушка впервые была в Вайтране, но ее не особенно занимали города Скайрима, в конце концов, все они, по ее мнению, были чем-то похожи не Рифтен. Инанна постучала в двери конюшни, и ей открыл немолодой норд с длинными темными усами. - Мне нужен Йервар, - сказала она. Норд осмотрел ее с ног до головы. - Эй, Йервар, - крикнул он в дом, - тут к тебе пришли. На пороге показался молодой безбородый юноша. Инанна многозначительно посмотрела на старого норда, который не торопился уходить, и Йервар сам кивнул ему – тот ушел в дом. - Милосердная матушка и сестра Астрид передают тебе привет, Йервар, - сказала наконец Инанна, понизив голос. Йервар осмотрел ее точно так же, как до этого сделал его отец. - Я тебя, кажется, раньше не видел, - сказал он. – Новенькая? Пойдем на улице поговорим. Йервар привел Инанну к стойлу, где не было никого, кроме лошадей. - Увы, мне нечего передать сестре Астрид, - сказал он. – Ничего вроде бы не происходит. Во всяком случае никаких трупов для таинства из Зала мертвых не выкрадывали. Но ты это… заходи почаще. Йервар улыбнулся, и это вышло как-то неловко. Инанна смутилась от такого внимания к себе. - Есть еще кое-что, - сказала она. – Там на дороге к Ривервуду застрял шут, просит помочь. Говорит, что заплатит. Юноша хмыкнул. - А, этот, - сказал он. – Вся округа уже говорит о дураке с огромным ящиком. Он же проезжал тут неподалеку. Сказал стражникам, что везет мертвую мать хоронить. Представляешь? В таком-то виде. Инанна похолодела. Шут, шагающий с обрыва, милосердная матушка, «комната Слышащего» - все это сложилось в одну общую картинку, в это бледное стремительное лицо на дороге. Инанна невольно приложила ладони к лицу. - О, Ситис, ты должен помочь ему! – воскликнула данмерка. – Он наш брат! Йервар посмотрел на нее с недоверием. - Так что, он один из ваших? Ну, наверно, я могу ему помочь. Но ты пообещаешь, что в Вайтран будешь только ты приходить, хорошо? Я не хочу, чтобы он в один день появился на пороге моего дома. Инанна кивнула, не особо вслушиваясь в его слова. Может, она ошибается, и этот Цицерон вовсе не Хранитель, и ящик, который он везет – не Гроб Матери Ночи? По дороге к повозке она не слушала, что рассказывал ей развеселевший Йервар, размышляя лишь о том, правильной ли оказалась ее догадка. Что ж, если нет – она просто поможет странному шуту. Если да – она поможет брату. Хранителю Гроба Матери Ночи. Когда Инанна и Йервар дошли до повозки, Цицерон сидел на ней в темноте, держась за огромный ящик. Было уже совсем темно, но Йервар взял с собой фонарь и зажег его, когда они подошли ближе. Огонь фонаря осветил лица всех троих. - О! – воскликнул шут, и его темные глаза заблестели. – О, девочка-данмер привела помощь! О, спасибо, спасибо! Цицерон так благодарен! Йервар поставил фонарь на дорогу, осмотрев колесо. - Да тут работы на полчаса максимум, - уверенно сказал он. - О, как хорошо! А Цицерон торчит тут целый день! Какая же это все глупейшая, нелепейшая история! Цицерон сиял от счастья. Спрыгнув с повозки, он подскочил к Инанне и снова бесцеремонно схватил ее за руки. - Спасибо тебе, девочка-данмер! – громко произнес он и отвязал кошель от пояса. – Цицерон обещал заплатить за помощь, Цицерон никогда не отказывается от своих слов! Возьми это и спасибо еще раз! Инанна отстранилась от него. - Не надо, господин, мне не нужны деньги, - сказала она, чувствуя, что ее сердце сейчас выпрыгнет из груди. - О, как же не надо, ты помогла бедному несчастному всеми забытому Цицерону! – настаивал шут. - Это моя обязанность, - ответила Инанна, бросив быстрый взгляд на огромный ящик, привязанный цепями к повозке. Неужели там Мать Ночи! Голова Инанны начала кружиться. - Господин, - сказала она, понизив голос, - мне сказали, что ты везешь мать… - О да! – лицо Цицерона стало серьезным и торжественным. – Цицерон везет дорогую мамочку в ее новый дом. Наш новый дом. Поэтому Цицерон не мог бросить мамочку. Она абсолютно мертвая. Шут хихикнул, и Инанна ощутила, как ее охватывает трепет. - Я могу проводить тебя, господин, - произнесла она. – Я могу ошибаться, но… не едешь ли ты домой к сестре Астрид? Быстрое лицо Цицерона замерло на мгновение. Инанна поняла, что ее руки дрожат, как у маленькой девочки, от того, насколько волнительным был этот момент. Она рассмотрела морщины на белом лице Цицерона, которые выдавали то, что он не молод, она хорошо рассмотрела его впавшие, удивительно выразительные темные глаза, которые вдруг улыбнулись хищно и радостно. - Цицерон не может поверить, что встретил сестру на этой проклятущей дороге! – воскликнул он. – О да! Как же это прекрасно! Как же хорошо! Цицерон поедет домой не один! Сердце Инанны сладостно заныло. Она снова посмотрела на огромный ящик, и ей захотелось упасть на колени перед величием Гроба, спрятанного в нем. Цицерон заметил этот ее взгляд. Пока Йервар возился с колесом, Инанна решилась подойти ближе к повозке и даже провести рукой по драгоценному ящику. Цицерон хихикнул. - Как радостно, что сестра Цицерона чтит Мать! – сказал он. – Цицерон боялся, что застанет здесь совершено другую картину. Когда Йервар починил колесо, Хранитель заплатил ему, как обещал. Тот отряхнулся и взял фонарь. - Ну ты заходи, - сказал он, улыбнувшись Инанне. – До встречи. Вскоре свет фонаря удалился вниз по дороге. - Уже ночь, - заметила Инанна. – Мы можем остановиться в Ривервуде. - О нет, - запротестовал Цицерон, - я уже достаточно провел в бездействии. Слишком достаточно. Цицерона не пугает темнота. А тебя, моя милая сестра? Разместившись на краю повозки рядом с ящиком, Инанна подумала, что с ее стороны, наверно, странно и неосмотрительно доверять такому человеку, как Цицерон, но она быстро отмахнулась от этой мысли. Они двинулись в путь. - Я столько всего хочу расспросить у тебя, дорогая сестра! – сказал Цицерон в пути. – Ты уже нравишься скромному Цицерону, но что насчет остальных братьев и сестер? Какова атмосфера в убежище? Что там происходит? Я хочу знать все! - Ну, - протянула Инанна, не зная, с чего начать. – Я сама в убежище всего полгода, вот меня и отправляют по уведомителям. Всем в убежище распоряжается Астрид. - И как она? – не унимался Цицерон. – Ты можешь говорить мне все, что посчитаешь нужным, Цицерон никому не расскажет! Теперь мы с тобой друзья! Это очень польстило Инанне, но она не знала, что такого хотел услышать от нее Хранитель. Данмерка снова провела рукой по священному ящику, словно пытаясь придержать его в тряске. - Раньше мне казалось, что в Темном Братстве много членов, - сказала Инанна. – Но нас всего-то кучка. Астрид, ее муж-вервольф Арнбьорн, данмерка Габриэлла, старый волшебник Фестус Крекс, девочка-вампир Бабетта, редгард Назир и аргонианин Визара. - Очень интересно! – Цицерон хихикнул. – Вампиры, оборотни, аргониане! Что еще? Инанна пожала плечами. - Ничего, - сказала она. - Что ж, это уже что-то, - заметил Хранитель. Данмерка подобралась ближе к Цицерону, перегнувшись через край повозки, чтобы увидеть его лицо. - А ты правда был в Чейдинхоле один с Матерью? Цицерон грустно улыбнулся Инанне. - Да, это так, - сказал он. – Вижу, дорогая сестра тоже хочет знать о скромном Цицероне? - Очень хочу, - искренне ответила девушка. – Хочу знать обо всем: о том, какими были Братства в Сиродиле, о Матери Ночи, о Ситисе. Астрид мало об этом говорит. Цицерон внимательно взглянул на Инанну. - Ты по адресу, дорогая се… Ой, какой же Цицерон глупый! Я все еще не знаю, как тебя зовут! - Инанна, - отозвалась девушка. – Это двемерское имя.