***
— Ты чуть не погубила меня? — прошипел главный евнух гарема, бросив на Нигер злой взгляд. — Ты знаешь, что я ничего не забываю. Если эта девочка из-за тебя пострадает… Сюмбюль сжал руки в кулаки и хотел уйти, но калфа вдруг коснулась его плеча. — Я виновата, ага. Прости меня. Моё любопытство чуть тебя не погубило, но и ты!.. Как ты вообще мог притащить эту хатун сюда? Я не могу понять, как ее изуродованное лицо не заметили другие. Скорее всего, кто-то подкупил евнухов и калф, осматривавших их, иначе ты даже не увидел бы ее и не позволил бы своим эмоциям взять верх над разумом. — Я скрыл ее до того, как она вступила в гарем, — выдохнул ага. — Она могла бы быть спасена. Я бы смог чуть позже отправить ее в безопасное место, а теперь, из-за твоего любопытства, она может умереть. — Наша валиде не тронет ее. Она может только отправить ее из дворца, а вот ты можешь поплатиться головой, — Нигер с жалостью посмотрела на Сюмбюля. — Надеюсь, этого не произойдет. Я не буду счастлива, если тебя не станет. Ты мой друг. — Не хочу слышать тебя, Нигер калфа. Больше не хочу, — тихо проговорил евнух и ушел, не увидев, как девушка смахивает слезы со щек. Он любил эту калфу, как сестру. Да. Иногда между ними случались ссоры, но они очень быстро мирились и всегда во всем помогали друг другу. Что произошло с Нигер такого, что она вдруг решила так ранить его, Сюмбюль не понимал. Ему было ясно лишь одно: он остался теперь совсем один. Раньше с Нигер он мог поговорить о многом и не бояться, что кто-то другой узнает о их разговоре, теперь же все в прошлом. «Ах, Александра, как-же ты попала сюда, в этот город, в этот дворец? Лучше бы тебе оставаться на родине!» — вздохнул евнух и отправился на кухню, чтобы найти что-то вкусное для успокоения своих нервов и для скрываемой им рабыни.***
Мужчина ходил по небольшой комнате, нервно сжимая руки в кулаки. Он ждал уже несколько часов и до сих пор от того, кого он послал с поручением, не было весточки. Неужели он не смог передать письмо? А может, его поймали и он уже рассказал все, что знал? «И что же он расскажет?» — насмешливо поинтересовался его внутренний голос. — «Он знает только то, что ты — Абас-ага — хочешь передать служанке записку, которую просит передать тот, чье имя ты не можешь назвать. Лицо твое он не видел. Ты скрыл его. Он ничего не знает». Да. Так и было. Он попытался все предусмотреть. Он должен быть чрезвычайно осторожен. Если он допустит хоть одну ошибку, он умрет, а может, и не только он. «Где его носит!» — рыкнул незнакомец и подошел к двери, чтобы позвать слугу, но услышал легкие шаги, приближающиеся к его комнате, и быстро закрыл лицо. В дверь еле слышно поскреблись и он открыл ее. — Удалось? — только спросил он, не обращая внимания на поклон мальчика. — Да, господин, — его забрала служанка, имя которой вы мне сказали. — Она велела что-то передать мне? — Нет, господин, — ответил мальчик. «Странно», — подумал мужчина. Обычно, когда происходил обмен письмами, она что-то говорила ему, а теперь… «Быть может, она не решилась доверить что-то ребенку», — решил он и успокоился. — Ты хорошо поработал, — сказал мужчина и дал мальчику несколько золотых. — Смотри, помалкивай о том, где ты был и что делал, — тон его стал жестким. — Если проговоришься кому, умрешь. Мальчик лишь быстро закивал головой и, еще раз поклонившись неизвестному господину, убежал из этого небольшого мрачного дома, шторы окон которого были задернуты, мебель была покрыта чехлами и толстым слоем пыли, в воздухе отчетливо ощущался спертый, не очень приятный запах. Он надеялся, что больше никогда сюда не придет и никогда не увидит этого странного господина.***
Девушка сидела на своей постели, сжимая в одной руке послание, предназначенное не ей. Она даже не поняла сначала, какую счастливую карту вытащила. Услышав, что стражник ищет ту хатун, которая была всегда рядом с Махидевран султан, она решила, что просто избавит его от лишних хлопот, да еще и обогатит, а он отдаст ей послание. Она смогла убедить его, а он жестом приказал остальной страже молчать. Девушка решила, что посмотрит: кто же пишет этой заносчивой хатун и, может быть, попробует шантажировать ее, но, открыв письмо, она не поверила своим глазам. Оно предназначалось вовсе не Гюльшах! Девушка прочла написанное не один раз и даже до боли ущипнула себя, чтобы быть уверенной, что происходящее не сон и не плод ее фантазии. Если хоть одно слово из этого письма дойдет до валиде султан или до повелителя, получателя ждет только одно — смерть. «Теперь я смогу добиться того, чего я хочу», — усмехнулась хатун и запрятала письмо подальше. Она отнесет его завтра той, кому оно предназначено, но отдаст лишь тогда, когда та пообещает ей выполнить ее просьбу. Судьба этой хатун была не очень веселая. Она была одной из наложниц прежнего султана Селим-хана и теперь должна была отправиться в старый дворец доживать свой век, но она не хотела этого! Нет! Пусть не в покоях султана, но в этом дворце она желала остаться и служить династии. Лучше здесь жить, где она уже привыкла, чем ждать милости от судьбы там. А вдруг она беременна? Вдруг те несколько ночей, проведенные с султаном, не прошли даром? Конечно, она понимала, что, скорее всего, никакого ребенка нет. Если бы это было не так, симптомы указали бы на ее беременность, но она слышала, что иногда они проявляются поздно. «Может быть, попросить лекаршу осмотреть меня?» — подумала девушка, укрываясь одеялом, но решила сначала добиться возможности не покидать этот дворец, а дальше уже будь что будет.***
Ибрагим вышел из покоев своего господина и направился к себе. Он и не думал сегодня спать, да у него и не вышло бы. Он хотел взять свой дневник и пойти на улицу, чтобы подышать ночным воздухом и излить свои чувства на бумаге, иначе он просто взорвется. Обсудить их ему было не с кем, так как единственным его другом на данный момент был тот, кто даже за одну мысль о той, кто поселилась в его сердце, может лишить его жизни. Нет. Никто не должен знать о его любви! Никто. Хранитель покоев вошел в свою комнату, из сделанного им самим тайника достал тетрадь, чернила и перо, и направился в сад. Там он устроился на одной из лавочек, скрытых в тени деревьев, и на некоторое время прикрыл глаза, наслаждаясь ночной тишиной и покоем. Потом он открыл тетрадь, взял в руки перо и вздохнул. «Я встретил тебя сегодня вновь, моя госпожа. Ты гуляла в саду и собирала цветы. Я не смею подойти к тебе, не смею показать тебе, что я испытываю всегда, когда хоть край платья твоего вижу. Если бы я мог подойти к тебе ближе, услышать, как ты зовешь меня по имени, но нет. Я не могу позволить себе это. Ты — недостижимая мечта моя, бесценная госпожа, похитительница моего сердца. Даже закрывая глаза, я вижу твой образ. О, Всевышний! Помоги своему рабу! Лишь в Твоей власти сделать так, чтобы мы с госпожой смогли быть вместе! О, Всевышний! Услышь моление раба Твоего!» Это была лишь малая часть того, что было написано. Хранитель покоев султана писал быстро, и губы его двигались вместе с пером, будто он проговаривал каждое написанное слово. Почерк его был красивый, аккуратный. Когда Ибрагим закончил, чернильница оказалась пуста, а над Стамбулом медленно восходило солнце. Он поднялся, попытался придать лицу, которое было таким счастливым от того, что хоть сейчас он может представлять себя рядом со своей любимой, спокойное выражение, и направился обратно во дворец, чтобы отдохнуть хоть пару часов перед советом.