Мгновения мира

Каньон Зайон обычно согрет ласковым солнцем, однако сегодняшнее утро окутывает скалы унылой серостью, пришедшей на смену ярким краскам. Впервые за несколько недель тучи полностью закрывают небо, не оставив шанса солнечным лучам. Природа словно отражает душевное состояние того, кто решился оставить тепло принявшего его края. Но выбор сделан. Пути назад нет, и Джошуа продолжает шагать по извилистой каменной тропинке навстречу миру, который он все эти годы пытался забыть. Мир тот успел стать чужим, однако мальпаисский легат, являвший собой воплощение самых ужасных качеств человечества, чувствовал себя в родной стихии там, где жернова войны перемалывали судьбы невинных. И теперь сердце наполняется смесью тревоги и волнения при мысли о том, каково это будет — вновь окунуться в войну. Джошуа молится — губы его едва шевелятся под бинтами. На душе при этом становится хоть немного, но легче. Джошуа так до конца и не понимает, как люди по доброй воле отвергают защиту Господа, добровольно погружая себя во тьму и одиночество. Да и не уверен, что хочет окунаться в бездну ради поиска ответа на конкретно этот вопрос. С привычной, не напрягающей ловкостью он проходит по отвесному краю высокой скалы, провожая задумчивым взглядом мелкие камушки, что падают из-под ступни в пропасть. Когда-то он сам летел на дно таким же беспомощным одиноким камушком, и лишь милостью Господней был сбережён. Джошуа полагал, что Бог дал шанс начать жизнь с чистого листа, но атака Белоногих — кровавое послание от Цезаря — развеяла это заблуждение в прах. Его долг в исправлении собственных деяний, навстречу которому он следует — и следует не один. Из-за спины доносится бормотание, в котором отчётливо звучат нотки раздражения. Курьер так и не полюбила Зайон, однако когда Джошуа останавливается на вершине, чтобы окинуть окрестности прощальным взглядом, она не произносит ни звука, и даже недовольное сопение звучит гораздо тише. Обычно бурлящая энергией, сейчас Курьер затихает, понимая, что Джошуа нужно слушать собственные мысли, а не чужой голос. Скинув рюкзак, Курьер опускается на край поваленного старого дерева: обрыв пройден, и теперь она может немного отдохнуть на возвышенности перед долгим спуском по другую сторону горы. Джошуа не спешит присоединяться: поглощённый тихой грустью прощания, смотрит он на раскинувшуюся внизу спокойную реку, воды которой не знают радиации. На берегу её распустились хрупкие бутоны дурмана, которые покачиваются в такт дуновениям ветра. Устроившись на самом краю — без показной храбрости, это действительно дело привычки — Джошуа впитывает спокойствие этих мест, чтобы затем бережно хранить его в воспоминаниях. Через несколько дней его мир будет иным: природная тишина, дарующая сердцу умиротворение, утонет в канонаде выстрелов и хрипах умирающих. Его домом вновь станут ядовитые земли, пропитанные кровью. Кровью, что день за днём проливал он, не ведая сострадания. Опустив голову, Джошуа задумчиво смотрит на хрупкие травинки, упрямо пробивающиеся сквозь камень навстречу свету. Сомнения подтачивают уверенность в принятом решении. Действительно ли он хочет вернуться, или этого требует необходимость исправить ошибки прошлого? Джошуа не знает ответ. Он чувствует себя заблудшим ангцем, который в покаянии своём надеется быть услышанным и направленным на правильный путь. Сложив ладони, он вновь молится Господу, прося наставления и защиты. Курьер же не произносит ни слова: безмолвной тенью находится она позади, но в то же время рядом, и лишь по завершении молитвы подходит ближе. Ничего не произнося и не требуя тягостных сейчас речей, Курьер молча сжимает его замёрзшие на ветру руки в своих горячих ладонях. И ощутив человеческое тепло, Джошуа вдруг понимает: вот он, ответ. Простого прикосновения оказывается достаточно, чтобы напомнить: он будет биться не в одиночку. Сражаться плечом к плечу с женщиной дико для мальпаисского легата, но Джошуа Грэхема новый опыт — как боевой, так и жизненный — скорее привлекает. Но, что важнее, его... любят. Простое прикосновение напоминает об этом; оно же разжигает в испепелённом сердце хрупкий огонёк веры в то, что принятое решение правильное. А пока надежда жива, есть смысл сражаться за то, что действительно дорого. Впервые за всё утро губы трогает искренняя улыбка. Сжав руку возлюбленной, Джошуа продолжает путь в Мохаве — навстречу прошлому. И делает он это с возросшей решительностью.