Free To Fly/Свободный полет

      — Северус, здесь сова для тебя, — крикнул Гарри из гостиной. (Как будто в их комнатах был кто-то еще, к кому он мог обратиться.)       — Хорошо, — отозвался Северус.       — Она не улетает, я думаю, это может быть важно.       Это было сказано, видимо, из-за того, что Поттер понял, что Северус не собирается бросать то, что делает, только потому, что он, Гарри, сказал ему, что к нему прилетела сова, даже несмотря на необычность получения почты в это время дня.       — Хорошо.       Северус закрыл чернильницу, отложил перо в сторону и пошел в другую комнату, где увидел, как Гарри гладит то, что явно было почтовой совой. Волшебник, нахмурившись, забрал письмо и угостил птицу. Поттер, вероятно, уже опередил его, но Северус понял это слишком поздно (не то чтобы дополнительное угощение когда-либо кому-либо вредило). Северус сломал печать и снова нахмурился, совершенно не узнав почерк.

Профессор Снейп,

Я хочу встретиться с вами, чтобы обсудить мою дочь. Я буду в «Трех метлах» в Хогсмиде. Я воспользовался камином в «Дырявом котле» и нашел почтовое отделение, откуда отправил вам эту сову. Я знаю, что ваше место работы находится неподалеку, но, поскольку я не могу увидеть и найти его, я надеюсь, что вы сами придете ко мне.

С уважением,

Палмер Грейнджер

      — Вау, не думаю, что я когда-либо видел у тебя такое выражение лица. Что это?       — Что? — переспросил Северус, бросив взгляд на подопечного, который все еще гладил сову.        Интересно, что он увидел?       Сам-то Северус очень ясно знал, о чем думает.       Почему он решил прийти сегодня? И именно сюда? Почему они не стали дожидаться, пока Гермиона решила бы представить меня им? Сказала ли она им что-то, что заставило их захотеть запретить мне за ней ухаживать? Разве это не немного рановато?       — Ты выглядишь, я бы сказал, напуганным, но, поскольку я никогда в жизни не видел, чтобы ты выглядел испуганным, мне трудно это объяснить. Я вроде как думал, что ты не из пугливых.       Северус усмехнулся.       Он не боялся магглов.       Нет. Всё было гораздо хуже.       Он был потрясен тем, что этот маггл найдет его… неподходящим. Сочтет его недостойным своей дочери. Что затем это мнение передастся его дочери, которая дважды подумает, стоит ли ей быть с ним. Гермиона была из тех людей, кто, даже будучи свободомыслящим человеком, возможно, не захотел бы идти против родителей, которые до этого момента оказывали ей не что иное, как огромную поддержку.       Он показал Гарри письмо.       — О-о-о, — выдал Гарри, посмотрев на опекуна после того, как дочитал. — Встреча с тестем. То, о чем Гермионе в любом случае не придется беспокоиться. Что ж, тогда тебе лучше приступить к делу.       Если бы Северус не знал парня, то подумал бы, что он наслаждается этим.       Возможно, так оно и было. Все эти годы он учил (и ругал) его тому, как делать что-то правильно, какой вилкой пользоваться и всему остальному, что диктовал этикет. Его подопечный учился функционировать в волшебном (и вежливом маггловском) обществе. Что ж, очевидно, бумеранг вернулся, чтобы ударить Северуса по заднице.       Северус раздраженно отправил почтовую сову восвояси. Это было совсем не то, чем он планировал сегодня заниматься. Совсем. Ему нужно было поработать над оценками.       Он знал, что встреча с ее родителями неизбежна. Однако предполагал, что Гермиона будет с ним, и это будет запланированное мероприятие, к которому он сможет подготовиться. Подготовиться к тому, к чему нельзя подготовиться. Его разум еще не заводил его так далеко.       Он полагал, что у него есть время.       Очевидно, что нет.       — Будь милым, Северус.       — Я не милый!       — Что ж, постарайся быть вежливым, помни — это мужчина, которому ты хочешь дать понять, что он может доверить тебе заботу о своей дочери, ну, ты знаешь, на следующее столетие или два.       — Ты не помогаешь, Поттер.       Гарри закатил глаза и рассмеялся.       Он действительно смеется!       Надо мной!       — Ты выглядишь прекрасно. Иди, пока он не подумал, что ты не придешь, и сообщил об этом Гермионе. Она любит тебя. Что бы ты сейчас ни думал о том, что этот человек мог бы сделать, чтобы разлучить вас, этого не произойдет. А вот если Гермиона узнает, что ты проигнорировал встречу с ее отцом… Все будет возможно.       Северус вздохнул, покачав головой. Он схватил пальто и шляпу и аппарировал в Хогсмид, к «Трем метлам». Волшебник наложил на себя дезиллюминационные чары и заглянул в окно, чтобы проверить, не видно ли мистера Грейнджера. Не то чтобы Северус нервничал, но Гарри был прав. Этот человек будет связан с ним до самой своей смерти. Что, если он произведёт ужасное первое впечатление? Что, если её отец сочтёт его слишком старым для неё? Конечно, можно было бы продолжать задавать себе вопросы «а что, если», пока он не состарится и не поседеет, но Северус снял чары, вошел в паб и быстро добрался до столика мистера Грейнджера.       — Мистер Грейнджер, — Северус снял шляпу и протянул мужчине руку, потом снял пальто и сел напротив… тестя.       Мой потенциальный тесть.       Северус надеялся, что этот человек станет его тестем, он рассчитывал на это вот уже как семнадцать лет.       Ему пришлось признать, что Гарри был прав.       Это была пугающая мысль. Он действительно думал, что никогда этого не получит.       Тесть.       С того момента, как Гермиона не появилась в Хогвартсе, и до того, как он узнал, почему, ну, Северус предположил, что мир сыграл с ним очередную злую шутку.       Мол: «Посмотри, что у тебя могло бы быть, если бы ты не облажался и не принял Темную метку. Или не назвал бы свою единственную подругу грязнокровкой».       Или не совершил еще несколько неосторожных поступков.       За исключением того, что Выручай-комната и Хогвартс позволили им встретиться. Если бы он потерял даже малейший шанс на счастье, его бы не привели к ней в ту ночь на пятом курсе. Северус был уверен в этом, как и в том, что это именно его привели к ней, а не наоборот.       — Спасибо, что пришли.       — Признаюсь, вы не оставили мне выбора, если я хочу продолжать встречаться с Гермионой.       — Нет, вы правы. Она не знает, что я здесь.       — Я так и предполагал, — Северус не думал, что Гермиона позволила бы своему отцу так неприятно его удивить. Она бы посчитала, что он этого не заслуживает. По крайней мере, он надеялся на это.       — Вы провели с ней несколько ночей.       Это было утверждение, а не вопрос, как он заметил. Северус сделал паузу, прежде чем ответить, удивленный тем, что ее отец знал об этом. Гермиона не рассказывала, но он предположил, что она не говорила родителям ничего, кроме того, что они проведут вместе несколько дней.       — Да.       Эти две ночи в Лондоне были просто восхитительными. Он искренне не хотел, чтобы они заканчивались, и предвкушал, грядущую целую совместную жизнь.       Их ночи в Малфой-мэноре не были такими исключительными. Впрочем, дни были более чем прекрасны, но вот ночи — совсем другое дело.       Гермионе снились ужасные кошмары, и ее рвало в их ванной столько раз, что он не мог сосчитать. Он все еще не был уверен, почему. Она не поднимала эту тему, а он не хотел смущать ее больше, чем она уже была смущена. Гермиона настаивала, что с ней всё в порядке, и ему пришлось поверить ей на слово.       В конце концов, он обязательно докопается до истины, особенно если учесть, что первые две ночи она спала без кошмаров.       Потенциальные будущие родственники заказали сливочное пиво, рассматривая друг друга.       — Ей нужно закончить университет.       Северус уставился на мужчину.       Может, я что-то упустил?       Есть ли причина, по которой она его не закончит? Говорила ли она с родителями об уходе из универа или что-то в этом роде, когда навещала их?       Она ни разу не сказала Северусу ничего, что могло бы навести его на мысль о том, что она собирается бросить университет.       — Я не совсем понимаю, на что вы намекаете, — сказал он, накрывая их стол Маффлиато. — У меня нет причин желать, чтобы ведьма с таким потенциалом бросала занятия и свое образование. Все то образование, которое она захочет получить.       — Просто проследите за тем, чтобы ничто не мешало ей, — настаивал старший мужчина, не сводя с Северуса взгляда.       Глаза Северуса расширились, когда он уловил смысл его слов. Ему стало стыдно, что ему потребовалось столько времени, чтобы его разгадать. Мысль о том, что Гермиона может забеременеть, даже не приходила ему в голову. Конечно, для того чтобы такая возможность существовала, они должны были быть близки друг другу. Очень.       — Мы не… У нас ничего не было, — он закрыл рот.       Это был отец Гермионы. И всё же он предполагал, что Северус собирается намеренно сделать его дочери ребенка или что-то в этом роде. Он полагал, что есть мужчины, способные на такое, но сам он не был одним из них.       — У меня нет намерений делать что-либо, кроме как поддерживать ее в любом начинании, в котором ей понадобится моя поддержка, до тех пор, пока она не получит образование.       — Да, но вы можете поддерживать ее, пока она остается одетой.       — Конечно, мистер Грейнджер.       Слишком поздно для этого, подумал Северус, но промолчал по этому поводу.       Я вел себя, как подобает джентльмену.       Прошли годы с тех пор, как ему требовалось зелье для импотенции, которое он когда-то варил. Северус не хотел, чтобы Гермиона испытывала дискомфорт или чувствовала, что он давит на нее. Он и так был удивлен, когда она не стала настаивать на раздельных кроватях.       — Она настолько умна, насколько это возможно. Я понял это примерно через три месяца после ее рождения. Однако, когда дело доходит до сердечных дел…       — Уверяю вас, несмотря на нашу разницу в возрасте, я не более опытен, чем она, когда дело доходит до сердечных дел. Я провел последние семнадцать лет, воспитывая сына другой семейной пары, убитой на его глазах. Он был немногим старше младенца, но ухаживать за ним не всегда было легко. И это всегда было моим приоритетом. Общение с женщинами не было тем, чем я занимался.       Гарри, конечно, был удобным оправданием, но в какой-то степени это было правдой. Поначалу у Северуса была паранойя, что любой человек (в здравом уме), желающий светского общения с ним, пытается заполучить Гарри в свои руки. В корыстных целях или нет — для него не имело значения.       Конечно, был и тот факт, что он просто не хотел ни с кем встречаться. Он уже встретил ту, с кем хотел провести свою жизнь, по крайней мере, он был в этом уверен. Так зачем утруждать себя поисками еще кого-то? Северус никому не мог рассказать о Гермионе, и это на протяжении многих лет создавало определенные трудности. Однако семнадцать лет ожидания возможности стать счастливым до конца жизни с кем-то, кто его любил и принимал, казались более чем приемлемым компромиссом.       Мужчины молчали, потягивая свои напитки. Северус не знал, как этому человеку удавалось выдавать себя за волшебника в Косом переулке, но полагал, что люди так боятся сквибов, что не задают вопросов никому, кто утверждает, что он таков. Бояться их было, конечно, не совсем верно, правильнее было бы бояться того, что вызывает их появление.       Никому не нравилось, когда ему напоминали, что он, возможно, находится на расстоянии одного генетического маркера от того, чтобы стать магглом. К тому же у него было дополнительное преимущество: он знал, что этот человек — не волшебник.       Удивительно, но после того, как эта щепетильная тема была исчерпана, между мужчинами завязался вполне приличный разговор. Северус узнал больше, чем хотел, о маггловской стоматологии, а также почерпнул кое-какую информацию о детстве Гермионы. Он улыбнулся, когда ее отец рассказал о плюшевом попугае, которого четырехлетняя девочка «оживила», чтобы тот напал на няню. Как оказалось, эта няня была далеко не подходящим воспитателем. Однако ее родители не сразу заметили признаки несчастья своей дочери.       После того как ее уволили, родители стали обращать больше внимания на эмоциональные реакции Гермионы.       Они покинули «Три метлы», пообещав друг другу найти время, чтобы вместе сходить на матч по квиддичу, когда команда Гарри будет играть в следующий раз. Ее отец пришел в восторг от мысли, что его приобщат к чему-то волшебному, и Северус понял, что принял правильное решение, пригласив ее родителей присоединиться к ним.       Похоже, они никогда не принимали участия в магических событиях.       Неудивительно, ведь Гермиона последние семь лет прожила в Америке.       Теперь нужно все ей рассказать.       Расстроится ли она? Обеспокоит ли ее то, что я принял решение включить ее родителей в жизнь магического сообщества, не посоветовавшись с ней?       Она не любила квиддич, но ходила на первый профессиональный матч Гарри, и Северус знал, что в прошлые годы Гермиона ходила на некоторые матчи Крама. Они никогда это не обсуждали, поскольку в этом не было необходимости.       Но на то, что ее отец просто так объявится, как снег на голову, они тоже не рассчитывали.       Он взглянул на часы и увидел, что у него все еще есть капля свободного времени (по правде говоря, в данный момент его время было занято оцениванием работ учеников и написанием планов уроков). Он аппарировал в Эдинбурге неподалеку от ее дома и прошел остаток пути до ее маггловской квартиры пешком.       — Северус, — Гермиона явно удивилась, когда открыла дверь и обнаружила его на пороге. — Все в порядке?       — Конечно.       Он предположил, что то, как сильно он удивил ее своим незапланированным визитом, может стать не очень хорошим знаком, если она решит, что с его появлением что-то не так.       — Хорошо, — сказала она, отступив немного назад. — Входи.       Он поцеловал ее, обхватив руками. Ему нравилось, какая она на вкус и как реагирует на него даже в такие моменты, когда удивлена и не понимает, почему он здесь. Ее руки медленно обвились вокруг его шеи, и она притянула его ближе. Мерлин, он хотел ее.       Здесь.       Сейчас.       Черт.       Сколько времени нужно будет ждать, чтобы… предпринять шаги к тому, чтобы выйти за рамки поцелуев?       Не то чтобы поцелуи с ней были тягостны или лишены удовольствия.       Семнадцать лет.       До встречи с ней в июле он об этом не задумывался и не испытывал особой в этом потребности. А вот теперь…       — Привет, — прошептала Гермиона, когда они наконец расстались.       У нее перехватило дыхание, и он любил этот ее тон, когда она его использовала. Любил то, что он пробуждал его в ней. Что их поцелуи были его катализатором. Северус не был уверен, что когда-нибудь устанет целовать ее «привет» или «доброе утро» после долгих лет ожидания даже возможности делать это.       — Тебе нехорошо?       Он только сейчас понял, как она одета. Он не был уверен, что когда-либо видел ее одетой таким образом днем. Но он вспомнил, что, кроме времени, проведенного в Лондоне и в Малфой-мэноре, он не видел ее и в обычной дневной одежде.       Может, она всегда так одевается?       — Да, а что такое?       — Похоже, ты одета для сна, — пояснил он.       — О, нет. То есть да, ты прав, но я в порядке. Я уже была на занятиях и закончила свой день. Я переоделась, когда пришла домой. Я просто хотела чувствовать себя комфортно, пока буду делать домашнее задание.       — Хорошо.       — Если бы я ждала тебя, то, конечно, не стала бы…       — Гермиона, ты мне нравишься независимо от того, что на тебе надето в тот или иной момент.       Она покраснела, слегка опустив глаза.       — Может, это и так, но…       Он положил кончики указательного и среднего пальцев ей под подбородок, приподняв его так, что ей пришлось посмотреть ему в глаза.       — Никаких «но», моя Гермиона. Твой наряд меня не волнует. Возможно, мне льстит, что ты стараешься одеваться таким образом для меня, что прилагаешь к этому усилия, однако, когда я впервые встретил тебя, на тебе была надета майка, джинсы и ты была босиком… Так что ты, конечно, понимаешь, что меня покорила ты, а не твоя одежда.       — Я знаю, — Гермиона встала на цыпочки и снова поцеловала его. — Чем же я обязана такому неожиданному удовольствию?       — Сегодня меня навестил твой отец. Он попросил меня встретиться с ним в «Трех метлах».       Ее глаза расширились. Она выглядела… испуганной.       Неужели именно такой взгляд Гарри видел сегодня в моих собственных глазах? Почему она испугалась? Она не хотела знакомить меня со своими родителями? Неужели, проведя со мной несколько ночей и дней, она решила, что я совсем не тот, кто ей нужен?       Тут он заметил, что на ней не было его браслета. Осознав это, Северус быстро взглянул на ее левую руку и увидел, что кольцо, которое он ей подарил, на месте.       Это успокоило его.       Так почему же она испугалась?       — Мне так жаль…       — О.       Она подумала, что я разозлился. Что расстроился из-за нее. Конечно, я бы не пришел сюда и не поцеловал ее, если бы был расстроен. Очевидно, она этого не понимает. Глупышка, — с нежностью подумал Северус.       — Нет необходимости извиняться, Гермиона. На самом деле, все вышло довольно… приятно, как только он предупредил меня в недвусмысленных выражениях, что я не должен мешать тебе закончить обучение. Мы расстались, договорившись, что он присоединится к нам на одном из предстоящих матчей Гарри по квиддичу.       — Квиддич? Правда?       — Кажется, он был очень рад, что его приобщат к чему-то волшебному.       — О да… Я знаю, что на протяжении многих лет их расстраивало то, что они платили за мое обучение, но были так отдалены от него. Мама была более… восприимчива к тому, что я ведьма, чем папа. Он пытался, но он довольно… Он человек-осязание, так что ему было недостаточно просто получать мои письма и видеть мои оценки. Я не сомневаюсь, что он хотел бы посмотреть квиддич. Они, конечно, все понимали. Моя история о том, что они — сквибы, могла развалиться, только если бы люди начали с ними общаться. Они были бы как Артур Уизли и его маггловские предметы, но наоборот.       Северус от души рассмеялся, потому что прекрасно понимал это, хотя и не был так хорошо знаком с Артуром Уизли, как с Молли (как учитель их детей). Гермиона провела пальцами по его губам.       — Что? — спросил он, заглядывая ей в глаза в поисках какого-либо намека на ее мысли.       Она все-таки разозлилась?       — Ничего, просто мне очень нравится слышать твой смех, — ответила она. — Я не помню, чтобы ты смеялся раньше. То есть я представляю, что ты должен был смеяться. Наверное, — добавила она, замолчав, словно поняла, что жизнь, которую вел Северус, вероятно, давала ему мало поводов для смеха. — Так что мне приятно это слышать.       — Звучит так, будто раньше я не особо этим занимался, но уверяю тебя, хотя я остаюсь очень закрытым человеком, Гарри, а также Люциус, Нарцисса и Драко время от времени слышали это на протяжении многих лет.       — Я рада, — прошептала Гермиона. — Итак, квиддич с моим отцом?       — Да. Я узнаю у Гарри расписание, и мы все спланируем.       — Как мой папа попал в Хогсмид? — она явно не задумывалась об этом до этого момента.       — Он воспользовался камином в «Дырявом котле».       — Молодец, папа!       — Да, я был впечатлен его находчивостью и знанием того, что Хогсмид находится рядом с Хогвартсом. Твоя мама появится следующей?       — Сомнительно. Я уверена, папа расскажет ей, как все прошло.       — Это, должно быть, означает, что ты упоминала меня?       — Я же говорила тебе, что да.       — Упоминала?       — Когда мы были в Лондоне.       — Я, очевидно, был сбит с толку тем, что ты часами находилась наедине со мной без каких-либо отвлекающих помех.       — Очевидно.       — Или у меня избирательная память, и я решил не заострять внимание на этой информации.       — И все же твоя мать знала обо мне…       — Ну, она знала о существовании Гермионы Грейнджер. Поскольку ты была еще совсем маленькой, когда я рассказал ей о тебе, я больше ничего не сказал, не зная, смогу ли выполнить задачу, сохранив свою жизнь. Я просто хотел, чтобы она знала, что однажды ты можешь появиться.       — О-о-о.       Он провел большим пальцем по ее подбородку.       — Зато теперь она знает.       При этих словах ее глаза засияли.       — Мне пришлось объяснить, откуда взялось то ягодное ассорти, которое ты ей прислала.       — Они ей понравились?       — Понравились? Гермиона, она потом несколько недель пекла. Мы с Гарри были завалены кексами и печеньем, которые нам доставляли. Она говорит, что отнесла несколько штук и другим медсестрам на работе.       — Я так рада.       — Я прошу прощения, если не сказал об этом раньше. Я не всегда думаю обо всем, когда пишу тебе.       — Я знаю. Иногда письма — довольно трудный способ поддерживать связь. Я ловлю себя на том, что записываю всё то, что хочу сказать, а затем, когда пишу тебе письмо, просматриваю список.       — Конечно, у тебя есть список тем даже для писем ко мне.       — Умная задница, — съязвила Гермиона.       — Как продвигается учеба?       — Отлично.       — А твои родители будут не против, если ты проведешь со мной пасхальные каникулы?       — Не против, они привыкли к этому.       — Это не значит, что они согласны с этим.       — Они согласны, Северус.       — Хорошо.       Он был немного обеспокоен, особенно после сегодняшнего предупреждения отца. Северус был искренне удивлен тем, что после того, как он подтвердил, что действительно спал в одной постели с его дочерью, мистер Грейнджер не потребовал, чтобы он женился. Очевидно, ее родители были более прогрессивными, чем большинство родителей-волшебников.       — Ты действительно пришел сюда только для того, чтобы рассказать мне о моем отце?       — Да. Я не был уверен, знаешь ты или нет, и хотел убедиться, что ты узнаешь, на случай, если родители тебе что-то скажут.       — Я не знала, но спасибо. Ты можешь остаться ненадолго?       — Мне пора возвращаться. Я неожиданно ушел, получив сову, и только Гарри знает, что я покинул территорию школы.       — О, хорошо, — сказала она, тихо вздохнув. Гермиона была явно разочарована тем, что он собирался уйти. Северус не мог остаться. Его присутствие в Хогвартсе было необходимо. Но заранее предупредив Альбуса, он мог бы договориться об отсутствии…       — Не хочешь ли ты пойти со мной домой? Ты могла бы вернуться сюда утром…       — Правда?       Гермиона засияла, услышав приглашение, и Северус понял, что второй раз за сегодня сказал то, что следовало.       Она действительно подумала, что я хотел уйти? Хотел сохранить между нами дистанцию?       Да, он действительно быстро и легко аппарировал, но у них обоих были требования, которым нужно было соответствовать. Как бы ему этого ни хотелось, он просто не мог бросить всё и навещать ее каждую ночь.       Он хотел, чтобы она была с ним каждую ночь, но не был уверен в том, что сейчас это уместно. Не слишком ли быстро? Он действительно не был уверен. Лично ему это не казалось быстрым, ведь он ждал этого более двадцати лет с момента их первой встречи, но не Гермиона.       — Думаю, это было бы приемлемо. Я имею в виду, остаться с тобой.       — О, ну, тебе, вероятно, не стоит бегать по коридорам голышом, но в остальном — да.       — Я постараюсь воздержаться.       — Жаль.       — Ну, ты мог бы остаться здесь, если это то, чего ты хочешь…       Она дразнила его, Северус был уверен в этом. По выражению ее глаз он мог сказать, что в этом утверждении была доля правды. Может быть, но это произойдет не сегодня…       Ты не будешь торопить ее!       — Однажды, да. И на этой ноте, прежде чем мы сделаем что-то, к чему мы не готовы, собери то, что тебе понадобится на ночь.       — Торопишься?       — Поскорее закончить проверку работ, чтобы ты оказалась в моей постели? Да.       — Что ж, иди без меня, я могу встретиться с тобой там.       — Ты не можешь аппарировать прямо в мои покои.       — Верно.       Гермиона сделала паузу, прикусив нижнюю губу. Конечно, она могла бы аппарировать к воротам, но сейчас был январь, а поход от ворот до замка в это время года не всегда доставлял удовольствие. Она, конечно, не помнила этого холода, но он-то помнил. Северус был избалован возможностью аппарировать в сразу замок и выходить из него в том виде, в каком он был.       — Хорошо, тогда дай мне тридцать минут.       — Гермиона.       Тридцать минут? Что ей нужно сделать?       — Дай своей ведьме немного времени, чтобы привести себя в порядок, Северус.       Он вздохнул. Ему нравилось то, что Гермиона не казалась тщеславной. Но если она наденет то, что надевала для него на Рождество… Что ж, это будет стоить тридцати минут.       — Значит ли это, что ты наденешь ту сорочку, которую надевала, когда мы были вместе?       — Это можно очень легко устроить.       Очень легко. Не просто легко, а очень.       Северусу нравился ее энтузиазм.       — Тогда я буду ждать столько, сколько потребуется.       — Неужели? Это все, что нужно?       Гермиона, казалось, была искренне удивлена тем, что купила что-то подобное с учетом его пожеланий, и это доставило ему удовольствие.       Неужели она не понимает?       Он, конечно, предпочел бы увидеть ее полностью раздетой, но понимал, что для этого еще слишком рано. И дело было не в самой сорочке. Дело было в том, что она купила ее, чтобы в ней спать с ним. О чем свидетельствовало то, что сегодня, когда он пришел без предупреждения, она была одета совсем не в нее. Она хотела выглядеть красиво для него. Прилагала усилия ради него.       — Что ж, часы, проведенные в твоей компании, тоже привлекательны, но да, это так просто.       — Я сейчас, — сказала Гермиона. — Я вернусь так быстро, как только смогу, обещаю.       Он ждал, признаться, с нетерпением, сидя на ее диване.       Квартира, которую она делила с другой студенткой, магглой по имени Хелена, была обставлена довольно просто и по понятным причинам находилась в маггловской части города. Это означало, что Северус мог отправлять почту не напрямую Гермионе, а в университетскую совятню, откуда она забирала ее. В Эдинбурге было не очень большое магическое сообщество, и Гермионе почему-то захотелось снова пожить с магглами.       В ней не было никаких излишеств или чего-то действительно личного, что указывало бы на то, кому принадлежит квартира. По его мнению, в ней было только самое необходимое. У них был телевизор небольшого размера и что-то вроде радио, хотя это не было полноценной стереосистемой, как у него дома. В остальном гостиная была довольно скудной.       Он не подумал о том, что ей понадобятся вещи. Северус никогда не проводил здесь времени, никогда не видел ее спальни и не знал, что у нее там есть. Ему только показали, где находится квартира, на случай, если ему понадобится ее найти.       — Привет, — сказала молодая женщина, входя в квартиру.       — Привет, — ответил он вежливым кивком головы. Он предположил, что это Хелена, поскольку девушка вошла сама и у нее в руке была связка ключей.       — Вы, должно быть, Северус.       — Надеюсь, это верное предположение с вашей стороны, а не жалоба на то, что я как-то не так себя веду, — он встал, протягивая ей руку. — Вы, должно быть, Хелена.       — Да, приятно наконец-то познакомиться с вами, — ответила девушка, взяв его за руку. По ее вежливости Северус понял, что она не слишком впечатлена. Он внутренне вздохнул, искренне удивляясь, что не получил такой же реакции от отца Гермионы.       — Взаимно.       — Вы здесь на ночь?       — Вообще-то, я забираю вашу соседку на ночь к себе домой.       — О, повезло ей, — сказала Хелена. — Что ж, повеселитесь.       — Спасибо, приятного вечера в одиночестве.       — Я просто проведу его за учебой, — сказала она, пожав плечами. Если только его слух не обманывал его, ей не нравилось, что она проведет вечер именно так.       — Ммм?       — Наверное, она на меня повлияла, — Хелена жестом указала в направлении того, что, по его предположению, было спальней Гермионы. Он слышал звук льющейся воды и множества закрывающихся дверей, поэтому предположил, что она вышла из спальни в ванную и вернулась обратно. Предположительно, именно там она сейчас и находилась. — Она как машина, но, полагаю, вы это знаете.       — Да, она очень старательная, — он кивнул. Это была одна из многих вещей, которые ему в ней нравились.       — А вы профессор?       — В специализированной частной школе, — сказал он. — Химия.       — Подобное тяготеет к подобному, я полагаю. Я рада, что у меня есть такая соседка по квартире. В этом году мне пришлось сдавать химию, и она оказалась достаточно милой, чтобы помогать мне с домашними заданиями.       — Конечно, она бы так и сделала, — Северус нисколько не удивился тому, что Гермиона помогла своей соседке. Судя по тому, что она писала в своих письмах и рассказывала во время немногочисленных личных встреч, они по большей части ладили.       — Что ж, приятно было познакомиться, Северус. Повеселитесь сегодня вечером, — сказала Хелена, направляясь, предположительно, в свою спальню.       Затем он подошел к книжному шкафу в гостиной. Северус знал, что у Гермионы в спальне есть еще один, где она хранит тексты, которые магглы не должны видеть. Он также был волшебным образом расширен. Изучив все названия, он был готов заключить пари, что девяносто процентов книг на этих полках тоже принадлежали Гермионе. Кое-что из художественной литературы, но много книг по садоводству, химии и тому подобному, которые, хотя и входили в круг её магических интересов, не были магическими и могли находиться здесь.       Он услышал, как открылась дверь спальни Гермионы, затем раздался стук, и он посмотрел на дверь спальни ее соседки. После секундной паузы Хелена открыла дверь.       — Я собираюсь уехать на ночь.       — Да, Северус упоминал об этом. Повеселись. Увидимся завтра.       — Я просто не хотела, чтобы ты волновалась.       — Спасибо.       Затем Гермиона вошла в гостиную и улыбнулась ему.       — Нашел что-нибудь интересное?       — Несколько интересных книг, — Северус жестом указал на пару книг по садоводству.       — Угощайся.       — Серьезно?       — Конечно. Не то чтобы ты не позаботился о них или они мне срочно бы понадобились.       Северус взглянул на дверь спальни Хелены, убедился, что она все еще закрыта, и без помощи волшебной палочки забрал две книги, которые его заинтересовали.       — Я верну их.       — Не торопись. Прямо сейчас они мне не нужны.       — Хорошо.       — Я готова.       — Правда? А я и не знал, — сухо сказал Северус, и она игриво ткнула его кулаком в плечо.       — Скажи еще что-нибудь подобное, и я, скорее всего, просто останусь здесь.       — Это было бы разочаровывающе.       — Ну, тогда давай. Забери меня.       Они дошли до ближайшей точки аппарирования и вскоре оказались в его покоях в Хогвартсе.       — О, привет, Гермиона, — сказал Гарри, явно удивленный тем, что Северус ушел один, а вернулся с ней.       — Привет, Гарри, — ответила она, улыбаясь. Она была явно рада видеть его подопечного. — Как ты?       — Вообще-то, хорошо.       — Хорошо. Тренируешься?       — Да. Я отправил Виктору письмо, но если ты будешь с ним говорить, пожалуйста, передай ему, что я благодарен за его рекомендацию.       — Я так и сделаю, но ты сам получил эту работу, Гарри. Благодаря своим способностям, а не Виктору.       — Я знаю, но он помог мне найти команды, которые не похожи на «Пушки Педдл».       — Они плохие, я полагаю?       — Ужасные, — сказал он с презрением в голосе. Северус тоже презрительно скривился от самой мысли, что Гарри будет играть за них.       — Что ж, я рада, что все получилось. Правда, и с нетерпением жду, когда ты снова начнешь играть.       — О, конечно, конечно. Я уверен, что Северус получит приглашения на следующую игру, которые он примет.       — Действительно. Грейнджеры, вероятно, тоже присоединятся к нам, — как бы невзначай сказал Северус.       — Правда? — Гарри не скрыл своего удивления этим заявлением.       — Мистер Грейнджер, похоже, заинтригован тем, что увидит игру вживую, ведь он только слышал ее описание и видел несколько фотографий.       — О да, конечно. Я не жаловался! Чем больше народа, тем веселее. Как тебе учеба, Гермиона?       — Прекрасно. Я постоянно чем-то занята, — сказала она.       Наступило молчание, пока все трое рассматривали друг друга и решали, что делать с неожиданно появившейся Гермионой. Северус никогда не принимал гостей в своих покоях. Ну, разве что Люциуса, но это всегда было запланировано, или блондин всегда спрашивал разрешения через камин, прежде чем прийти.       Он никогда не оставался на ночь и не был таким… привлекательным, как Гермиона.       — О, эй, хочешь посмотреть, что Северус сделал для меня?       Глаза Гарри загорелись счастьем, когда он задал вопрос. Северус признался себе, что ему понравилось видеть этот взгляд. Он мог бы с треском провалиться в своей попытке воспитать Гарри уравновешенным, счастливым ребенком, а теперь и взрослым. У него не было положительного примера, от которого можно было бы оттолкнуться, так что все могло обернуться катастрофой. Тем не менее, Блэк и Люпин на протяжении всех этих лет не вмешивались и не делали ничего, чтобы подорвать его авторитет. Как будто они не думали, что он потерпит неудачу.       — С удовольствием, — сказала Гермиона, взглянув на Северуса, и он почувствовал, что слегка покраснел от взгляда, которым она одарила его. Совсем не похожего на тот, которым его только что одарил Гарри. Этот взгляд ему тоже понравилось видеть. Просто это было то, к чему он еще не привык.       Гарри привел ее в свою спальню, и Северус сразу же понял, что он собирается ей показать.       Она ахнула от довольного ликования, за которым последовало хихиканье.       — О-о-о, — а затем она спросила: «Это твой талисман?»       Северус стоял по другую сторону двери, прислушиваясь. Он заколдовал балдахин над кроватью Гарри так, чтобы тот видел летающих на нем алых летучих мышей, а также талисманы некоторых команд-соперников. Летучие мыши иногда сбивали противников с балдахина.       — Так и есть, — сказал он. — Очень оригинально, правда? — Северус практически видел, как мальчик скромно пожимает плечами, сидя на своей кровати.       — Я думаю, что это чудесно! Тебе так повезло, Гарри, — ответила Гермиона.       — Да. Северус был очень добр ко мне. Иногда, судя по некоторым историям, которые я слышал, но, конечно, не от Северуса, я думаю: «А смог бы мой отец так же хорошо справиться?» Северус никогда не говорил о нем плохого слова, но я знаю, что они не ладили. Думаю, за это я должен благодарить тебя. Я имею в виду, что Северус взял меня к себе.       — Ты заслужил это. Все это.       — Да, но, — сказал Гарри, — у тебя все еще есть шрамы и все такое. Ты семь лет жила вдали от родителей, потому что не хотела идти в Хогвартс, но не знала почему. Ты отказалась от всего этого, но у тебя остались доказательства.       — Я не знаю, почему это произошло, но я бы все равно их заполучила, Гарри.       — Я просто… Как я могу отплатить тебе за это.       — Счастливой жизнью. Встреть замечательную ведьму или волш-ка, если тебе так больше нравится, который полюбит тебя таким, какой ты есть на самом деле, и нарожай много маленьких Поттеров. И знай, что несмотря ни на что, я всегда буду любить тебя.       — Я всегда хотел сестру, — прошептал он.       Северус тихо вздохнул, услышав признание Гарри. Временами он задавался вопросом, не оказал ли он мальчику медвежью услугу, не женившись, но было трудно даже представить, что с ним будет кто-то, кроме этой ведьмы. Почувствовав, что невольно вмешивается, он отошел от двери.       В конце концов, Гермиона снова присоединилась к нему в гостиной, заняв место рядом с ним на диване.       — Наколдуешь и мне что-нибудь на кровати? — спросила она.       — Ну, я не знаю. Ты не играешь в квиддич. С Гарри было довольно легко угадать. А что бы ты хотела?       — Ммм, — наклонившись, Гермиона обняла его за талию и положила голову ему на плечо. — Тебя.       — На твоем балдахине? — спросил он, целуя ее в макушку. Северус не был уверен, что эти… объятия, которые она ему дарила, когда-нибудь ему надоедят.       Наклонившись, она поцеловала его в шею и нашла ухо. Он издал тихий стон, когда она прикусила кожу прямо под его ухом.       — Ну, я думала о «себе под… балдахином», но если ты хочешь оказаться между ним и мной, я уверена, что есть заклинание…       Северус замер.       — Никаких заклинаний не потребуется, уверяю тебя.       — Ммм, мы все еще говорим о балдахине?       — Нет, я нет, — сказал он. — А ты?       — Нет, и это невероятно приятно осознавать.       Он насмешливо хмыкнул.       — У тебя были сомнения? Ты сомневаешься в моем желании? В моей мужественности, Гермиона?       — Нет, — сказала она смеясь. — Это никогда не приходило мне в голову.       — Ты уверена? Если ты ожидала… ухаживаний, пока мы были в Лондоне…       — Я не ожидала, Северус.       — Признаюсь, эта мысль пришла мне в голову в канун Нового года, но ты неважно себя чувствовала, и я понял, что это было бы слишком банально.       — Что бы ты ни сделал, это не было бы банальным, Северус.       — О, держу пари, я мог бы кое-что придумать.       Она тихонько засмеялась, снова прижимаясь к нему.       — Я ничего не ожидала. Это странная ситуация, я не хочу торопиться.       — Я тоже. Твой отец, возможно, подразумевал, что мне причинят телесные повреждения, если тебе придется бросить учебу из-за ребенка.       — Я думаю, если бы я была кем-то другим, любой другой дочерью, он бы так не беспокоился, но он знает, как много значит для меня учеба.       — Он имеет полное право быть осторожным. Я уже взрослый человек…       — Могу я попросить тебя об одолжении, — сказала она, скользнув рукой по его руке и переплетая пальцы.       — Если это что-то, что я могу сделать, то все, что угодно.       — Не принимай сегодня зелье.       — Что?       — Ты принимал свое зелье против эрекции, когда мы спали вместе в Лондоне и в Малфой-мэноре.       — Я не хотел…       — Я понимаю, и я не злюсь. Мне жаль, что ты считал себя обязанным. Это нормальная часть мужского бытия, Северус. Я прочитала достаточно книг, чтобы знать, что происходит. Сегодня вечером я просто попрошу тебя не делать этого.       — Ты уверена? Без этого я не могу рядом с тобой контролировать свои низменные потребности.       — Это естественно, — она подняла на него глаза. Северус увидел в них неуверенность и возненавидел себя за то, что сделал что-то, чтобы придать этому взгляду такой вид. — Я хочу знать, что ты действительно хочешь меня.       Он посмотрел ей в глаза, с трудом сглотнув.       Так она это так истолковала?       Он и подумать не мог, что такая мысль придет ей в голову. Конечно, он хотел ее!       Он принял зелье, потому что не хотел показаться развратным засранцем, который подталкивает ее к физическим отношениям. Согласие спать с ним в одной постели не приравнивалось к желанию секса. Он знал, что это так, и не хотел смущать ее или заставлять думать, что он ожидает этого так скоро.       — Я не знал, что это можно обсуждать. Я ждал тебя семнадцать лет, Гермиона.       — Я знаю, но ты ждал ту Гермиону.       Северус кивнул, понимая, откуда взялись ее сомнения.       — Ты — это она. Да, есть различия, но я знаю, что по воспоминаниям, которые у тебя есть, ты можешь сказать, что вы не такие уж разные. Знаешь, я могу сказать то же самое.       — Что?       — Я тоже не тот Северус. Я не был твоим профессором. Я не был шпионом в течение двадцати лет. Я не был героем.       — Ты тоже им был.       — Никто не знает, что я сделал, кроме тебя и Гарри.       — Ты спас столько жизней, Северус, — она снова прислонилась головой к его плечу. — У Ремуса и Тонкс был ребенок, который осиротел через месяц после рождения.       — Да, Эдвард, кажется.       — Ты не знаешь?       — Я мало с ними общаюсь и уж точно не спрашиваю об их личной жизни. Гарри уже достаточно взрослый, чтобы самостоятельно добираться до дома и обратно, так что я понятия не имею. Я помню, что он женился, и через некоторое время, девять месяцев плюс-минус, в волшебном мире появился мальчик. Кажется, я слышал, как Гарри называл его Тедди.       — Ну, я полагаю, сейчас Ремус не живет в Хогвартсе, не так ли?       Она была права: из-за его… недуга ему разрешили жить вдали от замка и ежедневно приходить сюда на занятия по Защите, которые он вел.       — Гарри был его крестным отцом, а я — крестной матерью. Я понимаю, что в мире волшебников крестная мать не имеет особого значения и это была формальность, на самом деле. Честно говоря, я не знаю, почему меня включили в это.       — Я воздержусь от принятия зелья, Гермиона. Я не хотел, чтобы ты чувствовала себя неловко. Других причин принимать его у меня не было.       — Я знаю, я не злюсь. Просто, — она пожала плечами. — Я думала об этом, о нас, и я хочу, чтобы у нас была такая возможность, когда мы оба будем к этому склонны.       Он насмешливо хмыкнул.       — Уверяю тебя, я буду готов, когда ты будешь готова, Гермиона.       — Я знаю, но я не хочу, чтобы это было фактором, влияющим на то, сможем мы или нет.       — Достаточно справедливо. Я выброшу их все, — съязвил он.       — Я бы не стала возражать против такого действия. Я все еще пытаюсь найти свою точку опоры, снова живя среди магглов.       — Понятно, Гермиона. Я не тороплюсь.       — А вот тебе стоило бы.       — Почему?       Она покраснела, и он с усмешкой приподнял ее лицо, чтобы поцеловать.       — Я думаю, что на данный момент еще несколько месяцев или около того не сыграют большого значения. Я все еще мужчина почти сорока лет, который целовал только одну ведьму. Ведьму, которая стоит каждого года и холодного душа, которые я пережил без нее в своей постели.       — Ну, сегодня я буду в ней.       — Обязательно. — Он нежно провел пальцами по ее волосам на затылке. — Я как раз об этом думал.       — Обо мне в твоей постели?       — Ну да, я не уверен, что должен признаваться в том, как часто я думал об этом с Нового года, но нет. Мои мысли, возможно, по глупости, на мгновение отвлеклись. Какие у тебя планы на лето?       — О, я не знаю. Это будет через несколько месяцев. Я думала об этом, но пока не слишком глубоко. А что?       — Ты бы хотела остаться здесь?       Она отстранилась и посмотрела на него. Он явно удивил ее этим вопросом.       Почему? Слишком много и слишком рано? Ей не интересно?       — С тобой?       Он ухмыльнулся.       — Да, такова была идея.       — О, Северус, я бы с удовольствием, но я не знаю…       — Почему?       — Мои родители… Твоя мама! Ты же не можешь сказать, что она одобрила бы это больше, чем моя.       — Полагаю, — сказал он с досадой.       Он не хотел беспокоиться о родителях. Он хотел, чтобы она была здесь. Все время, когда ни у кого из них не было расписания, которого нужно было придерживаться. Он хотел делать с ней все, что угодно: путешествовать, сидеть на берегу озера, читать с ней рядом.       — Есть способ обойти это.       — И какой же?       — Мой дом.       — Он все равно твой.       — Ну, твой вариант — разъехаться по домам, но я не вижу, как это сработает после того, как ты по сути не жила дома последние восемь лет.       — Нет, ты прав.       — Остаться в квартире одной в Эдинбурге, когда ты прекрасно знаешь, что я планирую проводить с тобой как можно больше времени…       — Правда?       — Да, — просто ответил он.       Он не собирался скрывать, сколько времени он хочет проводить с ней. Он провел семнадцать лет в ожидании нее. Он не собирался играть в игры или ходить вокруг да около относительно того, чего он хотел. Он хотел столько, сколько мог получить.       — Или воспользоваться моим домом, в котором я все равно не останавливаюсь. Защита была настроена на то, чтобы принять тебя в любой момент со дня твоего рождения, — сказал он, пожимая плечами.       — Правда?       — Я сохранил этот дом, предполагая, что ты каким-то образом узнаешь о нем. Ты навела справки обо мне, как я и предполагал. Я хотел убедиться, что тебе там будут рады и ты узнаешь об этом. Теперь что касается Хогвартса. Замок узнал тебя, я вижу, что ты чувствуешь это так же, как и я.       — Это дом, — прошептала она.       — Да, — сказал он. — Я могу попросить его добавить к моим покоям спальню, если мысль о том, чтобы делить со мной постель каждую ночь, кажется тебе слишком преждевременной. Я думал о том, чтобы провести время с тобой без использования каминов и аппарации. Немного зельеварения, немного чтения, может быть, несколько совместных экскурсий за пределы Шотландии, и если свободная спальня тоже будет задействована, я не стану жаловаться. Ты сможешь исследовать замок на досуге и заново с ним познакомиться. Я бы сказал, что мы могли бы осмотреть твою собственную комнату, но не думаю, что Альбус позволит это сделать. Как и просто твое нахождение здесь. Разумеется, я должен буду поставить Альбуса в известность о своих намерениях. И твоих родителей тоже, если для них это что-то изменит в их отношении к этой нашей договоренности.       Гермиона перебралась к нему на колени и, обвив руками шею, поцеловала его. Его руки опустились к ее бедрам, скользнули к ее попке, к которой он уже несколько раз прижимался во сне и с нетерпением ждал возможности сделать это снова сегодня вечером. Эта ведьма, сомневающаяся в его желании, поразила его. Любой волшебник в здравом уме понял бы, что сорвал с ней пресловутый джек-пот.       Северус приоткрыл губы, и Гермиона сделала то же самое, и издала тихий стон, когда ее язык, скользнув по его губе, нашел кончик его собственного языка. Ему, вероятно, должно было быть стыдно за то, как легко его возбудил этот звук. Он немного переместил ее у себя на коленях, и она ахнула, почувствовав эффект, который произвела на него.       — А твоя мама? — прошептала Гермиона, когда они прервались, чтобы перевести дух. Она прижалась к нему, и он слегка покачал головой. Она хотела узнать его реакцию на то, что она будет делать это с теми частями его тела, которые очень хотели узнать ее получше.       — Она сказала бы мне жениться на тебе, чтобы гарантировать, что ты не сбежишь.       — Ты так думаешь?       — Я так думаю. Она не дура и знает толк в людях так же хорошо, как и я.       — Ммм…       Конечно, вслух не было сказано, что его мать вышла замуж за его отца, который оказался не очень хорошим человеком, но ей тогда не было даже восемнадцати, и и Северус, и Гермиона надеялись, что сорок с лишним лет назад Тобиас Снейп был хорошим человеком по отношению к Эйлин Принц. Младший Снейп надеялся, что пройдёт еще год или два, и Эйлин сможет оглянуться на свой брак и подумать, что он не был полной ошибкой (хотя бы из-за его, Северуса, присутствия).       Она слегка наклонилась и снова нашла его ухо.       — Хотела бы я, чтобы ты почувствовал, что я испытываю, чувствуя твою реакцию.       — Да? — спросил он, и его сердце на мгновение остановилось при предположении, что она тоже возбудилась.       — М-м-м, — простонала она, целуя то место под его ухом, которое им обоим нравилось целовать. Она спустилась чуть ниже, начала сосать и покусывать кожу. Как будто точно знала, где можно оставить засос так, чтобы он оставался скрытым.       — Нравится?       — Очень, — ответила Гермиона, когда перестала оставлять метки на его шее. — Вот бывает, слушаешь разговоры других ведьм и думаешь: «Может, со мной что-то не так, раз я не испытываю таких физических реакций».       — Ты не…       — О, конечно, я пробовала… сама, — сказала она, и Северус усмехнулся, заметив, как покраснела она от этого признания. — Полагаю, это не то же самое, иначе люди не стали бы придавать этому такое значения. По крайней мере, эта небольшая деталь говорит мне, что это не так.       Северус провел рукой от ее бедра к лицу и заправил волосы ей за ухо. Это был безнадежный жест, как и всегда. Похоже, ее волосам, как и прежде, нравились его прикосновения, и они не хотели отпускать его, поэтому Северус удовлетворился тем, что намотал часть волос на пальцы, погладил ее по щеке.       — Поужинай со мной.       — Ну, я предполагала, что ты собираешься покормить меня…       — Нет, в «Трех метлах», в «Дырявом котле». Где-нибудь вдали от Хогвартса и эльфов.       — Мне бы этого хотелось, — Гермиона слегка отстранилась. В ее глазах он увидел беспокойство. — Ты уверен? Люди наверняка увидят нас…       Мерлин, он ненавидел то, что она думала, что его это волнует. Неужели она не поняла? Он хотел, чтобы люди видели его с ней.       — Мне все равно, — прошептал он. Затем ему в голову пришла мысль: «Возможно, она беспокоится о том, что другие увидят ее со мной. Возможно, дело не во мне…» — Если только ты не хочешь, чтобы нас увидели…       — Конечно, нет, не обо мне же они будут сплетничать, а о тебе.       — Может быть, волшебному миру пора понять, что я не просто опекун Гарри Поттера, а ты в конце концов взрослая, насколько я знаю.       — Да, — глаза Гермионы сверкали. — Должна ли я переодеться? Я ничего не взяла с собой, но могу трансфигурировать…       — Ерунда, ты прекрасно выглядишь. Я сам переоденусь, чтобы тебе соответствовать.       — Ты собираешься надеть маггловскую одежду в Хогсмид, в Косой переулок?       — Почему бы и нет?       — О, я должна это увидеть, — сказала она. — Хотя я не уверена, что мне понравится, что другие ведьмы увидят, какую фигуру ты скрываешь под мантией.       Северус насмешливо хмыкнул.       — А мне нравится, — сказала она.       — Это единственная причина, по которой я могу усомниться в твоем интеллекте, но пусть будет так.       Она потерлась носом о его подбородок и поцеловала его.       — Иди переоденься.       — Моя ведьма голодна?       — Твоя ведьма хочет оказаться в общественном месте, прежде чем она сделает что-нибудь постыдное.       — Ты не сможешь опозорить ни меня, ни себя, Гермиона, уверяю тебя.       — Я просто не могу, — пожала она плечами. — Идея приятная, но ты заставляешь меня чувствовать себя очень хорошо, просто делая это…       — Я понимаю. Если мое приглашение провести вместе лето заставляет тебя чувствовать давление, тогда забудь, что я тебе что-то говорил.       — Нет. Я знаю, что ты не станешь давить на меня, Северус.       — Ты права. И поэтому, Гермиона, когда ты решишь присоединиться ко мне в постели, я хочу видеть очень желающую и возбужденную ведьму, а не испытывающую страх и неуверенность девушку.       — Опасения могут быть частью уравнения, даже если они связаны с желанием и возбуждением.       — Я чувствую то же самое, — признался он.       Гермиона соскользнула с его коленей, и Северус вздохнул, ощутив образовавшуюся после ее ухода пустоту.       — Я тоже, — прошептала она. — Иди переоденься.       — Ты можешь пойти со мной.       — Так мы никогда не уйдем, Северус!       — Это обещание?       — Совершенно точно.       — Тогда я буду держать тебя в руках, когда придет время.       Он пошел переодеваться и нашел пару брюк и рубашку. Его ведьма была одета небрежно, но не выбрала джинсы, и он последовал ее примеру. Последним дополнением стало длинное маггловское шерстяное пальто.       — Мне нравится это пальто, — сказала Гермиона, когда он присоединился к ней в гостиной. Свое пальто она уже тоже надела.       — Спасибо, — ответил он, не привыкший получать комплименты любого рода.       Он пошел в комнату Гарри.       — Мы идем ужинать.       — Хорошо. Увидимся позже.       — Если я не упоминал об этом раньше, Гермиона останется на ночь.       — Да, конечно. Я обязательно приберусь до твоего возвращения.       Северус ухмыльнулся, их жилые помещения всегда содержались в порядке. Несмотря на то, что Гарри был молодым волшебником, хаос или беспорядок нравились ему не больше, чем Северусу.       Он протянул Гермионе руку.       — Пойдем, ведьма?       — Пожалуйста, — ответила она, одарив его улыбкой, которая не сходила с лица даже, когда они вместе пришли в Косой переулок.