Воспитание реальностью

- Это все абсолютная ерунда, учитель! – едко воскликнула Такари, отбрасывая книгу прочь. Последняя с шелестом упала на пол, а ее корешок надорвался. – Магия - это не только занудная теория, которой ты кормишь меня уже Бездна знает сколько! - Ты не можешь внятно ответить урок даже по этой ерунде, - сухо ответил Рейстлин.       На его лице застыло неодобрительное, почти яростное выражение. Но его разум оставался холодным даже сейчас, когда его ученица, а по совместительству и дочь, в который раз устраивала сцены. - Я уже давно готова выйти на новый уровень! Мне двадцать два. Ты был младше меня, когда прошел Испытание! - О да, мне был двадцать один год, - архимаг поднялся со своего кресла и поднял брошенную дочерью книгу. – Я, кажется, учил тебя иному обращению с книгами, в особенности с магическими. - Плевать на них! Если тебе очень помог весь этот бумажный мусор и заморочки с контролем, выдержкой и прочим, это не значит, что это поможет всем, - девушка вскочила, сверкая такими же золотыми, как и у отца, глазами, а ее черные кудри, полученные от матери, взметнулись в воздух, словно потакая ее возмущению. – С меня довольно твоего обучения. - Сядь на место, - голос Рейстлина, ледяной и спокойный, контрастировал с криками Такари. - Что еще тебе нужно? – она не села, но остановилась, сложив руки на груди. - Я не позволял тебе уходить с урока. - Ты мне больше не учитель, отец, - Такари презрительно скривилась, становясь больше похожей на отца, чем когда-либо был похож на него его брат-близнец.       Вместо ответа маг сформировал синюю огненную сферу меж ладоней и бросил дочери. Та, хоть и не ожидала этого и едва словила, но все же справилась с этим. - Детрансфигурируй ее в сферу низшего порядка, - приказал маг. - Решил напугать меня? Это задание сделает любой недоучка, - девушка принялась за изменение сферы, но та вдруг отказалась ей подчиняться. Она злобно посмотрела на отца и яростно швырнула шар в него. - Все очень просто, - спокойно отозвался тот, поймав сферу без видимого напряжения. – Прежде чем заняться изменением внешнего пространства, нужно убедиться, что твое собственное пространство готово эти изменения порождать. Проще говоря, - пока Рейстлин говорил строгим тоном учителя, сфера в его руке приобретала мягкий оранжевый цвет, - только в состоянии покоя и сосредоточения ты будешь способна изменять то, что вокруг тебя. Без этого твоя магия станет неконтролируемой. - И пусть! – она растянула губы в усмешке и, наскоро прочтя заклятие, пустила в отца молнии. Просто так.       Такари не учла того, что отец действительно говорил правду и познал эту правду на собственном, порой горьком, опыте. Выпущенные из ее пальцев, молнии разлетелись по всей лаборатории. Они попадали в склянки, разбивая их, в мешочки с компонентами, и наконец, в самое ценное – в книги.       Архимаг вскочил, бледнея, и, прикрыв глаза, начал плести собственную сеть заклинаний, обуздывая дикую магию дочери. Постепенно огонь потух. По всей лаборатории царил хаос. Осколки, разноцветные, порой дымящиеся лужицы, сожженные травы… Рейстлин вознес быструю молитву Богам Магии, что его драгоценные книги остались целы, у них лишь почернели корешки. Он смог среагировать вовремя. - Это ли ни пример того, о чем я говорил тебе? – гневно прошипел он, подходя к Такари, но девушка лишь ухмылялась, словно именно этого и хотела добиться. - Магия не игрушки, - он схватил ее за руку. - Отпусти меня! – она попыталась вырваться, но отец держал крепко. – Ты ужасный учитель! А отец - еще хуже! – в сердцах крикнула Такари. - Надо же, какая новость, - архимаг практически бросил дочь на колени, а в его руке появился огненный прут. – Любой чародей должен знать цену своей магии.       Рейстлин хлестнул дочь по рукам. Она вскрикнула, а на предплечьях появился кровоточащий след. Маг замахнулся снова. Такари попыталась закрыться от удара, но прут все равно нашел свою цель, оставляя еще одну полоску.       Снизу хлопнула дверь, возвещая, что домой вернулась Крисания, но Рейстлин не обратил на это внимания. Его дочь провинилась, ошиблась. На Испытании это может обернуться ей смертью, пусть терпит сейчас. Он ударил еще, на этот раз сильнее и по спине, так что Такари снова крикнула, выгибаясь от жалящей боли. - Такари? – с лестницы раздался испуганный вопрос жрицы.       Рейстлин протянул руку вперед, накладывая на дверь запирающее заклятие, но его жена оказалась быстрее. Она толкнула дверь лаборатории и застыла. Повсюду все разбито, обуглено, ее дочь на коленях, по ее рукам текут струйки крови… В то время, как Рейстлин с мрачным лицом, стоит над ней с… Крисании не вполне понимала, с чем именно, но ей это и не нужно было. - Рейстлин! Что ты делаешь… - у нее на глазах показались слезы. - Учу свою дочь думать головой, а не силой, словно мой братец, - он вновь ударил Такари, заставив ту проскулить от боли. - Рейстлин, прекрати, умоляю тебя! – она заламывала руки, с мольбой глядя на мужа. - Да, будет проще, если она покажет свою гордость на Испытании! – теперь кровавый след расцвел на плече.       Маг замахнулся вновь, когда Крисания бросилась вперед, закрывая собой дочь. Она зажмурилась, ожидая боли, и, если бы Рейстлин не среагировал вовремя, его кнут располосовал бы грудь жены. Но в последний миг мужчина рассеял магию, лишь кончик прута хлестнул по руке его самого, оставляя тонкий порез. - О да, теперь ты уж точно доказал свою способность обучать! – яростно прошипела Такари, глотая злые слезы от боли в тех местах, куда пришлись удары. – Я покажу тебе твое ничтожество! – она бросилась прочь, оставляя Рейстлина еще более мрачным, чем он был раньше. - Что ты наделал, - прошептала Крисания, поднимаясь с колен и медленно подходя к нему на дрожащих ногах. - Оставь меня, Крисания. Мне нужно побыть одному.       По его тону жрица поняла, что спорить с ним бесполезно. Вытирая слезы, она вышла, а архимаг устало опустился на кресло. Он не считал, что был слишком жесток. Лучше научить ее так сейчас, чем потом хоронить.       Рейстлин посмотрел на открытую книгу на своем столе, перелистнул несколько страниц назад. «Заклинание молнии. … молнии, сорвавшиеся с пальцев мага, поразят цель, нанося ей смертельный удар. Молнии легко концентрируются в точку…»       Он не мог понять, страшнее то, что его дочь попыталась атаковать его заклятием, которое, при должном обращении, становилось смертельным, или то, что в своем гневе она не справилась даже с таким простым приемом… Рейстлин уронил голову на руки, седые пряди разметались по столу. Он не понимал, что, Бездна подери, делать с Такари, которая, хоть и пошла в него характером, к его же сожалению, но вот терпение и усидчивость не унаследовала ни от него, ни от своей матери. Отобрать или запретить магию он не мог. Дочь любила ее той же неукротимой любовью, что и он сам, но и позволить магии убить ее архимаг тоже не мог. Мужчина в отчаянии схватился за волосы. Он должен, обязан что-то придумать! Почему-то он сомневался, что телесное наказание хоть как-то поможет… То, что когда-то помогало ему самому, то, как он обучал Даламара… Все это было бесполезно и неприменимо к Такари.       Внезапно его мысли прервал крик дочери. Рейстлин мигом подорвался, ибо в крике он слышал ужас и страх за жизнь. Он бросился на лестницу, пытаясь определить, откуда кричала Такари. Крик раздался еще раз, с примесью боли. - Иди к себе, тебе здесь нечего делать! – бросил он Крисании, что уже спешила к нему.       Рейстлин переместился ко входу в библиотеку. Что бы ни сделала Такари, ему не хотелось внезапно предстать пред тем, о чем он не имел ни единого понятия. Он осторожно заглянул внутрь. То, что он увидел, заставило его внутренности похолодеть от ужаса. Страшная тварь, окутанная темным дымом, из пасти которой капала ядовитая слюна, прижимала к стене его дочь, грозя разодрать ее острыми когтями.       Усилием воли архимаг заставил себя застыть на месте и четко сформировать свой план действий. Сейчас, хоть и была дорога каждая секунда, спешить было нельзя. Я отвлеку ее на себя. Как только она отпустит тебя – беги прочь.       Судя по тому, что Такари сжала зубы и постаралась вспомнить, что такое дышать, она его услышала.       Рейстлин создал вокруг себя защитное поле и пустил кровь на запястье. Ее запах тут же привлек внимание твари, и та ринулась на мага, забывая о девушке. Но стоило той двинуться, как страшная морда вновь повернулась к ней, готовясь атаковать свою жертву. Но Рейстлин оказался быстрее. Он закрыл дочь собой, и острые зубы твари сомкнулись в сантиметре от его плеча. Не поставь он защиты – его рука уже бы исчезла в этой жуткой пасти. - Прочь отсюда, я справлюсь, - приказал он, не отводя взгляда от твари.       Мужчина успел заметить, как Такари скрылась в темном коридоре, и сосредоточил все свое внимание на заклятиях и печатях, которыми он начал оплетать чудовище. Маг сразу понял замысел неуемной дочери: что может лучше доказать ее могущество, как не вызов потусторонней твари и контроль над ней? Это казалось проще простого, если учесть, что с самого детства юная волшебница росла бок о бок с ужасными стражами. Вот только она не учла, что стражи подчиняются ее отцу. И у него одного хватало сил вызвать тварь и подчинить ее себе. Он один знал, как создать клетку, запечатанную так, что даже самое опасное создание не вырвется. Он потратил годы, чтобы обрести это могущество, эту силу и знания. Она же хотела достичь этого, не потратив ничего.       Одну за другой, маг накладывал на ревущее чудовище печати, изгоняя его из этого плана бытия. Он ужасно быстро терял силы, и к тому моменту, когда тварь исчезла с ужасающим воем, оставив после себя лишь лужицы черной слизи, у него не хватило сил даже на то, чтобы стоять.       Рейстлин почти упал на пол, держа себя в сознании лишь своей железной волей. - Папа? – раздался дрожащий голос Такари, а сама она с опаской заглянула внутрь.       Архимаг жестом велел ей подойти и сесть рядом. Она повиновалась, хотя подходить к отцу боялась, признавая свою безоговорочную вину. Некоторое время они молчали, затем Рейстлин вздохнул, глядя на низко опущенную голову Такари, ее дрожащие руки и слезы, беспрерывно катившиеся по щекам. - Знаешь, что было бы, не сохрани я холодный разум и не дай себе время сосредоточиться?       Девушка упрямо смотрела в пол. - Эта тварина убила бы тебя, затем меня, затем твою мать. И это было только началом. - Я… Я не хотела… Я хотела, чтобы ты знал… что…, - она заплакала сильнее, представляя то, о чем сказал отец. - Я знаю все, что должен. И знаю, что тебе нужно учиться самоконтролю. Я десять лет повторял «ай», «ах» и «ои», - проговорил он, слегка передразнивая мастера Теобальда. – Я сидел над книгами круглосуточно. А ты не можешь уделить несколько часов времени в день, чтобы научиться не только использовать заклинания, а еще и контролировать их? Если все то, чему я учу тебя – ерунда, то почему ты не спасла сама себя? И не смогла контролировать то, что вызвала сюда? - Ты прав, - тихо проронила Такари. – Я должна была послушать тебя. Прости меня, отец, я чуть не убила тебя, - едва успокоившись, неудачливая чародейка вновь разрыдалась. - Ты должна доверять мне, и я обучу тебя всему, что знаю сам, - Рейстлин погладил дочь по голове, и она бросилась к нему в объятия, крепко прижимаясь к единственному человеку, который мог защитить ее от ее же глупостей. - Прости, прости, папа, за все, что я сказала тебе… Прости меня… я… Я не знаю… - Довольно, - мягко прервал ее Рейстлин. – Теперь все хорошо, - он гладил ее по вздрагивающей спине.       Где-то внутри он был в ярости от того фортеля, что выкинула его ненаглядная дочь. Но злиться на нее сейчас он просто не мог ни физически, ни морально. Он будет злиться потом, а пока что ему все еще слишком страшно за нее. Слишком страшно за то, что могло бы случиться, опоздай он хоть на мгновение.