Заповедный тупик

Старая, местами ржавая «буханка» стояла у обочины разбитой грунтовки на въезде в поселок. Метрах в десяти далее дорога разветвлялась: направо, петляя, исчезала в поросших невысокой травой болотистых пустошах, налево сворачивала к обшарпанному зданию сельского клуба и уходила в глубь поселения. Окружающий пейзаж навевал всеобъемлющую русскую тоску, а промозглый ветер намекал принять единое горячительное народное средство от хандры и простуды. У машины стояли трое — молодые мужчины и девушка. Худой невысокий парень с острыми чертами лица нервно ходил из стороны в сторону, то и дело поглядывая на часы. — Алекс, ну где наш помощничек?! Натура уходит, через четыре часа сядет солнце, и мы, считай, день просрали! — выругался он и сплюнул в придорожную канаву. — Дэвид, остынь, я звонила пять минут назад, он уже сворачивал с шоссе, должен вот-вот подъехать, — ответила девушка, сдувая с лица взлохмаченные ветром темные волосы. — Чего он с нами-то не поехал? — спросил третий спутник — крупный рыжеволосый мужчина с веселыми глазами. — Потому что режиссер и продюсер могут трястись двести километров в раздолбанной колымаге, а чувствительная задница ассистента оператора передвигается только на личном пикапе, — сквозь зубы процедила брюнетка, — и да, я отказалась оплачивать ему топливо, но Дену очень хочется похвастаться новым внедорожником. — Дорога совсем хреновая? — поинтересовался здоровяк, глядя на глубокую колею, теряющуюся в унылом пейзаже торфяных болот. — Скоро узнаем, — ответил тот, кого назвали Дэвидом, — мы с Саньком пару месяцев назад тут катались, локейшн смотрели. Сели в какой-то луже, до ближайшей деревни двадцать вёрст, она все свои версачи ухерачила в грязи, пока машину толкала. Благо местные проезжали на уазике, вытянули. — Не называй меня Саньком, сколько уже просить?! — возмутилась девушка. — А то представительские расходы урежу! — Простите великодушно, Александра Игоревна, наш единственный и неповторимый исполнительный продюсер, — Дэвид с трудом сдерживался, чтобы не заржать, — боюсь, я не могу так опрометчиво рисковать, а то лишусь… Что там положено режиссеру шедевра? Кажется, «Хеннесси» и трюфели? — Водка и огурец, друг, на большее твое кинцо не тянет. Но разозлишь Шуру, и она отрежет тебе кое-что посерьезнее продовольственного пайка, — рыжебородый хмыкнул, и тут из-за поворота выехала серебристая Mitsubishi L200. В машине было двое: с водительского сиденья выбрался высокий парень и приветливо замахал ожидающей компании: «Салют, киношники!». В этот момент открылась пассажирская дверь, выпуская молоденькую девушку, ярким пятном разбавившую серый ноябрьский пейзаж. Стройные ножки в светлых замшевых ботильонах осторожно ступили в вязкую кашу суглинистой почвы, изящные пальчики с модным разноцветным маникюром плотнее запахнули пепельно-розовый мех короткого полушубка, пухлые губки сжались от резкого порыва холодного ветра, налетевшего со стороны болота. — Денис, это еще кто?! — ошарашенно спросила Александра, невежливо вылупившись на эффектную незнакомку. Недоумение на лицах Дэвида и рыжего было не меньшим. — Знакомьтесь, Эмма — мой ассистент по фокусу, — довольно сообщил Денис. — Фокусница, значит… — протянул здоровяк и хитро подмигнул новенькой, — покажешь нам пару трюков? — Ассистент у ассистента оператора?! — Алекс готова была взорваться. — Ден, ты съемочной площадкой не ошибся, не у Тарантино работаешь! У меня денег еле на гречу с тушенкой хватило, а ты лишний рот припер! Эмма, ты хоть понимаешь, куда тебя привезли? — резко спросила она у девушки. — Дэнни сказал, что мы будем снимать кино, — чуть жеманно протянула Эмма, — поедем на природу и поживем в загородном доме. Дэвид ухмыльнулся, Саша вылупила глаза, Денис смущенно потупился. Раздался низкий грудной голос: — Если вам дороги жизнь и рассудок, держитесь подальше от торфяных болот, особенно в ноябре в российской глуши, — на этих словах оператор заржал, подошел к девушке, протянул руку и сказал: — Привет, Эмма, я — Антон, можно Тони, оператор, помощник режиссера, а в перспективе еще и звукарь с монтажером. Ничто так не греет душу, как гонорар на четырех ставках. Добро пожаловать в кино, детка! Изящные пальцы Эммы утонули в громадной ручище мужчины. С нескрываемым удовольствием оператор воодушевленно тряс женскую ладошку, заставляя новую знакомую содрогаться всем телом. — Это Дэвид — режиссер фильма, и Александра — продюсер, — представил остальных Денис. Эмма кивнула, мило улыбнулась Дэвиду, но погрустнела, встретив недовольный взгляд Алекс. — Дэн, спальных мест в избе четыре. — О, это не проблема, — улыбка парня растеклась по лицу, отразившись в сальном блеске глаз. — Да мы подвинемся, не переживай, Сашенька, — режиссер с нескрываемой радостью пялился на постепенно синеющие от холода стройные ноги новенькой. — А кормить мы ее чем будем? — не сдавалась продюсер. — Я вегетарианка, — сообщила Эмма. — Первое правило вегетарианцев — ешь сосиски, в них нет мяса, — вставил реплику весельчак-оператор. Алекс продолжила, обращаясь напрямую к Эмме: — Милая, не знаю, что тебе наобещал Дэнни, но мы едем на неделю в старый заброшенный поселок. Ближайшая деревня и живые люди в двадцати километрах, кругом торфяные болота, на которые раньше ссылали заключенных. Жить будем в старой избе без удобств, и по такому бездорожью туда-сюда не накатаешься. Уверена, что готова к этому? — Бля, Алекс, кажется, я к такому не готов, — режиссер скорчил капризную гримасу и попятился, — не хочешь переметнуться работать в рекламу? Ну или в политику — такой дар убеждения пропадает! … и съемочный день пропадает! — чуть помедлив, добавил он, направляясь в сторону уазика. — По машинам, и погнали месить говно, товарищи беглые каторжники, то есть киношники! Дорога заняла больше часа. Автомобили то и дело застревали в наполненных мутной коричневой жижей лужах, объезжать которые не позволяла глубокая колея. По обе стороны тянулся беспросветный болотистый пейзаж — травы давно пожухли и приобрели охристо-коричневый цвет, редкие невысокие деревца скинули листья, кое-где равнинная местность поднималась невысокими холмами, на которых можно было разглядеть руины давно оставленных домов. — Надеюсь, посреди этой Гримпенской трясины нас ждет Баскервиль-холл, — протянул Дэвид, глядя сквозь забрызганное грязью окно. — Точно могу гарантировать только овсянку на завтрак, сэр, — улыбнулась Саша. — А я, если захочешь, организую пробирающий до костей кобелиный вой на луну, — заржал рыжий водитель. — Учитывая, как вы пялились на фокусницу, командировка пройдет в окружении кобелиной своры, лишь бы до собачьей свадьбы дело не дошло, — буркнула Алекс в наконец открывшееся окно, — если наш главный герой забухал и забыл затопить печь в доме, то мороз до костей проберет нас и без твоих вокальных упражнений. Как всегда, в начале съемочной экспедиции ее накрыло дурными мыслями. В голове кадр за кадром менялись варианты кошмарного развития событий. В одном из вероятных будущих на месте съемок не было не только главного героя — звезды актерского кружка местного сельского клуба, но и места ночевки, которое окончательно сгнило от старости, осело в глубь болота и, как медным тазом, накрылось дырявой крышей. Большинство подобных предчувствий никогда не сбывалось, накапливаясь в личную коллекцию неврозов, ожидающих хорошего психотерапевта. Но если что-то шло не так (а что-то обязательно шло не так), Алекс совершенно искренне верила в сверхъестественную интуицию, унаследованную от прабабки-ведуньи. В этот раз покоя продюсеру не давали размышления о фигуристом сюрпризе из экипажа сопровождения. Вечность спустя езды по бездорожью с помощью водительского мастерства, богов и ядреной матери, команда добралась до места ночевки. Солнце предательски подмигивало из-за горизонта последними лучами, завершая короткий ноябрьский день. На небольшом пригорке посреди болота возвышался деревянный дом, всем своим видом стесняющийся собственной ущербности и старающийся слиться с окружающим пейзажем. В небольших, расположенных почти у самой земли окошках горел свет, а из трубы тянулся дымок, в робости своей боящийся подняться к небу и стелющийся среди кочек. На этом хорошие новости заканчивались. Хибара (иначе у Алекс не поворачивался язык назвать эту постройку) была откровенно стара, мала, хлипка и потрясающе убога. Налет деревенского романтизма с присланных Николаем фотографий на месте разбился о суровую реальность. — Наш «Хилтон», господа и дама! — с напускным оптимизмом Александра выпрыгнула из «буханки» и бодро зашагала к дому. Дорогу ей освещал свет фар — Антон не торопился глушить мотор и выходить из машины. Режиссер тоже лишь открыл окно и закурил, с любопытством наблюдая за девушкой. — Трусы и неженки, — бросила она через плечо, — я выберу себе самый лучший номер с видом на прекрасное будущее! На этих словах продюсер открыла дверь и шагнула в неизвестность. Прождав для верности минут пять и не услышав криков, сопровождающих выбегающую из дома даму, мужчины принялись разгружать оборудование и вещи. И вот тут-то раздался крик. Истошный протяжный вопль, переходящий в высокие ноты отменного женского визга, разнесся над окрестностями. Замерев в ступоре, с круглыми от ужаса глазами визжала Эмма, не мигая глядя куда-то за угол дома. Из вечерних сумерек проступила худая, неестественно сгорбленная фигура, сжимавшая в одной руке увесистый топор. Лезвие его почти касалось земли. «Ох-кхе-кхе-еба-охэ-кхэ», — издавала фигура, неумолимо приближаясь. — По-мо-ги-те… — рука с топором поднялась, указывая на орущую девушку. Эмма перешла на следующий уровень ужаса и резко заткнулась, хватая ртом воздух. — Парниши, помогите дровишки донести… — обычным низким человеческим голосом продолжила фигура, выходя на свет, — проклятый ревматизм разбил, не разогнуться, — и, оперевшись на топорище, мужчина замер в ожидании. Не заставив долго ждать, Антон быстро подскочил, подхватывая связку с дровами: — Николай, верно? Эк вас скрючило-то! — сочувственно протянул здоровяк, помогая больному пройти в дверь. — Эт ничего, сейчас перцовочкой натрем, стопочку хряпнем да в баньке распарим — буду вновь огурцом-молодцом! — весело хмыкнув, он оценивающе глянул на все еще изумленно застывшую Эмму. — Смотрю, вы хорошо подготовились к жизни в глуши, — и плотоядно подмигнул стремительно краснеющей девушке. Развернуть тему подробнее Николаю не позволил новый приступ боли, простреливший поясницу. Выругался он настолько витиевато и красочно, что Антона пробрала зависть за столь свободное владение великим и могучим русским языком. — Пардон, мадам, я мужик простой, в институтах не кончал, изъясняюсь как привычно, — неожиданная попытка извинения перед дамой вызвала улыбку у всех собравшихся, кроме самой Эммы. Недоумение вперемешку с ужасом вогнало девушку в стазис. Она перестала не только моргать, но и дышать, пока сутулая фигура антуражного актера не скрылась в доме. Громко выдохнув, блондинка схватила мобильный. Сети не было. Прекрасная иллюзия романтического отдыха в русской глубинке растворялась в сумрачном безмолвии бескрайних болот. — Пойдем, зайка, пойдем, — подхватив в одну руку кофры с оборудованием, а другой приобняв девушку пониже талии, Денис практически втолкнул Эмму в двери. Внутри оказалось сносно. Пахло старым домом — прелыми тряпками, дымом, мышами, сушеными травами и запустением. Первое помещение служило кухней, где разгоряченная буржуйка раскалила и высушила воздух. В примыкающей комнате обнаружилась большая русская печь с лежанкой, в коморке за которой стояла огромная, заваленная шерстяными одеялами тахта. На табурете у печи с задранной до шеи футболкой сидел Николай, Алекс тем временем втирала ему в поясницу какую-то едко пахнущую мазь и отчитывала как ребенка: — Коля, ты мне обещал четыре спальных места. Где они?! Я тут вижу только два. — Ну как же два, Сашенька? — ласково возражал мужчина: — Вон на печке места много, мы по детству с пацанами, бывало, там и вчетвером спали. Как вернемся ночью с рыбалки, бабкиных блинов из печи стянем, она их там держала, чтобы не остывали, да на полати заберемся, и не тесно нам — мне с братом, еще Тимофеич с нами и Серега, царствие ему небесное. — Я что, похожа на подростка, познающего прелести тесного мужского братства?! — Алекс сильно надавила в районе позвоночника, и мужчина дернулся. — Так вот еще и кровать есть, большая, — миролюбиво прошипел он, пытаясь отодвинуться от Сашиной настойчивой заботы. — На ней вы тоже вчетвером помещались? — ядовито поинтересовалась продюсер. — Предлагаешь мне там всю съемочную группу уложить? — Зачем? Одна на печку, другая на койку, а остальные сами решат кому куда. Да, парни? — хохотнув, мужчина глянул на оператора в поисках поддержки и подмигнул обалдевшей от прелестей деревенского быта Эмме. — Возрастной рейтинг фильма растет прямо на глазах, — усмехнулся Антон. — Причем за счет сцен зверских пыток и жестокого убийства главного героя, — Алекс довольно грубо толкнула их ведущего и единственного актера. Николай болезненно сморщился и с удивительной прыткостью заторопился к выходу. — Ребятки, генератор в сарае, в погребе картошка, ну и банки там — с огурцами, вареньем. Дров я натаскал, да и банька готова. Вода в колодце хорошая. Когда сниматься приезжать? Из каморки с тахтой раздался голос Дэвида. Режиссер воспользовался суматохой заезда и выбрал личные апартаменты. — Послезавтра снимаем сцены с героем. Завтра у нас день натуры. Роль помните? — А то! Ну, чао-какао, если что надо — звоните! — Так связи нет, — раздался робкий голос Эммы. — На крыше сарая отличный прием! — бросил Николай уже с порога и скрылся за дверью. — Где мы будем спать? — несмотря на жару, блондинка не торопилась снять розовый полушубок и разуться. — На печи, на полу или с Дэвидом, — буркнула Алекс и отстегнула от здорового рюкзака туристический коврик, — причем места на полу стремительно заканчиваются! С этими словами продюсер организовала себе лежанку в углу, кинув поверх пенки флисовый плед и спальник. — Где здесь ванная комната? — в интонацию Эммы закрались истеричные нотки. В ответ Саша широким жестом указала на подвешенный на стену умывальник, вода из которого методично капала в раковину со сколотой эмалью, а затем через слив в мятое ведро. Эмма попятилась и уперлась спиной в дверь. — А туалет? — всхлипнула она без особой надежды. — На улице. — Везде! — подхватил Тони. — Главное — выйди за порог. Розовым всполохом мелькнула спина Эммы, исчезая за громко хлопнувшей дверью. — Что случилось? — поинтересовался из коморки Дэвид. — Пописать вышла, — Алекс равнодушно пожала плечами и принялась выкладывать на полки провизию. — Нежное создание предприняло попытку к бегству, — Антон кинул спортивную сумку рядом с вещами Александры. — Куликов, ты бы вернул девушку. Вдруг она там потеряется? Или еще хуже — испачкается? — При чем тут я? Для этой цели у меня есть ассистент! Денис, поручаю как оператор ассистенту оператора — верни живой реквизит на место, тем более что это твоя фокусница и ты в ответе за ее номера. — Ну как бы она не совсем моя… — замялся парень и сквозь редкую бородку пробился смущенный румянец, — она диктор на студии, где я работаю. Симпотная. Думал, вывезу ее на новой мицубиси на природу, свежий воздух, романтик, все дела, ну и… — «Ну и все» еще возможно, дружище! Если симпотный диктор в болоте не потонет. Давай-давай, герой-любовник, догоняй красотку! — и Антон буквально вытолкал нерешительного Дениса за дверь. — Вот молодежь пошла, ни напора, ни харизмы! — Ты-то, Кулик, опытный ветеран любовного фронта! — рассмеялся Дэвид. — На твоем фоне, Тельман, я — невинный младенец, знавший лишь материнскую грудь. — Парни, может, вы в баню пойдете писюнами мериться?! У меня уже передоз вашего тестостерона, а я еще даже шмотки не распаковала, — Алекс стояла посреди кухни в окружении раскрытых сумок, пакетов и рюкзаков. — Сашуль, а ты с нами не хочешь косточки погреть? Тебе полезно расслабиться — больно напряженная. Того и гляди, как Николая скрутит. — Господин режиссер, ваша забота обо мне поражает, но иди ты в баню! И рыжего с собой возьми, и юных любовничков по дороге прихватите. Я хоть спокойно вещи разберу и документы заполню. — «А за скрюченной рекой скрюченная баба по болоту босиком прыгала, как жаба», — напевая под нос детский стишок, Тони ретировался на улицу. С глухим стуком пачка макарон ударилась о закрывшуюся дверь: — Только истинная любовь к авторскому кино может объяснить весь этот трындец! — выплюнула Алекс и принялась наводить относительный порядок во временном жилье.