Настойчивый Клаус.

Яркие лучи солнца осветили комнату Форбс. Девушка зажмурилась от луча и нехотя распахнула глаза. Почувствовав, как какая-то наглая морда дышит ей прямо в шею, она замахнулась и локтем ударила обладателя наглой рожи. Послышался вскрик и что-то, довольно таки, тяжелое упало на пол, уплетая за собой девушку, которая в ту же секунду начала яростно махать руками, веря в то, что все-таки попадет по рыжей, наглой морде. - Ты с ума сошел?! - Это кто тут еще с ума сошел?! - в ответ закричал Клаус, пытаясь увернуться от ударов девушки в лежащем положении. - Я лежу себе спокойно, и вдруг меня начинают с бить и с кровати сталкивать! - Я тебе вообще, где сказала спать? На полу! Это мой дом, моя комната, и моя кровать, и я не позволю... - девушки не дали договорить, ибо Клаус резким движением схватил за руки девушку, и, притянув ее на секунду к себе ближе, перекатился вместе с ней. Тем самым, уже оказавшись сверху блондинки, и прижимая руками ее запястья к полу. Заметив, как заливается краской лицо Кэр, гибрид довольно улыбнулся, как Чеширский кот. Кэролайн не могла вымолвить ни слова. Просто смотрела на красивые ямочки Майклсона, и то открывая рот, то закрывая, как рыба без воды. Воспользовавшись этим, Клаус нагнулся к Кэролайн и прикоснулся в ее губам своими губами. Этот мимолетный поцелуй заставил почувствовать приятную дрожь по всему телу, и она непроизвольно немного потянулась к гибриду, "прося" продолжить, и одновременно мысленно себя ругая. Майклсон провел языком по ее губам, и проник в рот, углубляя поцелуй. Он отпустил ее запястье. Клаус ладонями взял лицо Кэролайн, притягивая ближе. Почувствовав, что руки свободны, Кэролайн резко оттолкнула Клауса от себя. - Уйди, пожалуйста, - как можно "любезней" попросила она, поднимаясь с пола. - Почему это? - Ну, наверное, потому что, если ты не уйдешь, то в тебя полетит вот эта миленькая тумбочка, - ласково пропела я, угрожающе показывая ему кулак. - Воу, воу, полегче, - поднял руки в защитном жесте, и, поднявшись с пола, быстренько вышел из комнаты, глупо улыбаясь. На удивление Кэролайн, через пять минут она услышала, как хлопнула входная дверь, и облегченно вздохнула. *** Кэролайн Форбс очень надеялась, что после того дня все ухаживания Клауса прекратиться, но она глубоко ошиблась. Первый день он принес гитару, и начал петь под ее окном серенаду. На второй день он подбросил под ее дверь рисунки ее портрета, которые она с нескрываемой улыбкой спрятала в кофейный столик. На третий же день, который был сегодня - он начал стучаться в ее дом, прося войти, и говоря, что он ее нужен. И тут-то девушка уже не выдержала и, наверное, с самым злым видом, который только у нее есть, открыла дверь. Клаус обрадовавшись, что, наконец, усилия стучать в дверь были не напрасны, протянул ей букет красивых лилий, которые она проигнорировала. - Уходи, - не давая сказать ни слова Клаусу, проговорила она. - Почему, милая? -Не называй меня милой. Уходи, - как заклинание повторила блондинка. - Я не могу понять, почему? Ведь позавчера было все прекрасно, - улыбнулся он белозубой улыбкой. - Позавчера ничего не было, - холодно ответила Кэр и опять повторила. - Уходи. - Кэролайн, я нужен тебе. - Я сказала, уходи. Ты никому не нужен! - выпалила она, и тут же закрыла рот ладонью. - То есть, я не это имела ввиду! Я хотела сказать... Счастливая улыбка сразу же исчезла с лица Клауса. В глазах отразилась боль, но он сразу, же ее скрыл. Резким движением он выкинул букет лилий, заставляя вздрогнуть от этого движения Форбс. - Извини, что мешал все это время тебе. Ты права. Я никому не нужен, - его губы скривился в горькой усмешке. - Больше я тебя не потревожу. Гибрид развернулся спиной к девушке, и зашагал прочь от этого дома, оставив Кэролайн одну, которая с такой же болью смотрела в его удаляющейся спину. Она нагнулась, и подобрала букет лилий. Медленно, будто на ватных ногах зашла обратно в дом, не замечая, как по щекам катятся слезы. Аккуратно положила цветы на диван, смотря на них, проговорила. - Дура. Идиотка. Которая играла с ним, а на самом деле любит... - ее шепот казался самым громким звуком в доме, и она, закрыла лицо в ладонях, начала безудержно рыдать.