***
С Сашей они встретились тогда, когда номер был уже практически доработан — исключение составляла лишь его концовка. Девушка выглядела окрылённой и явно заинтересованной в этом деле, поэтому отрепетировать номер у них не составило никакого труда. Во время репетиции Михайлов не раз замечал то, с какой аккуратностью и поистине женственностью катается Саша, как плавно она делает движения и легко скользит по катку. Наблюдая за ней, он волей неволей улыбался и думал о том, какая же она всё-таки красивая и потрясающая девушка. — Слушай, Саш, — спросил Дима, когда они с Трусовой на пару вышли с арены, — а не хочешь сходить кофе попить? Тут кафе недалеко, я угощаю. Девушка на предложение парня рассмеялась, но всё же согласилась. — Ну, если ты угощаешь, то тогда пойдём. Добравшись до кафе и заказав себе по чашке кофе (Михайлов с трудом, но уговорил Сашу взять себе ещё что-то перекусить, поэтому девушка заказала ещё и яблочный чизкейк), они мирно болтали, сидя за столом, иногда украдкой бросая взгляды в сторону друг друга. — Я всё хотел у тебя спросить, но постоянно забывал: как ты после олимпиады? — Михайлов осторожно посмотрел на лицо девушки, пытаясь считать её эмоции, но у него это не получилось, так как Трусова в очередной раз мастерски скрыла все свои чувства. — Я… Кхм… Видел то видео и… — Его чуть ли не вся страна видела, — как-то резковато ответила Саша, опуская глаза в чашку и начиная активно размешивать сахар в ней. Дима, заметив этот жест, нервно потеребил часы на своей руке: когда Саша начинает быстро что-то делать во время разговора, то это значит, что ей неудобно говорить на какую-то определённую тему. И сейчас эта тема касалась олимпийских игр. — Да это и дураку понятно, что оно быстро разлетелось. Просто… Я хотел поинтересоваться: как ты вообще после этого всего? Что ты ощущала в тот момент? — А что я могла ощущать? — дёрнула плечами Трусова, не поднимая на Диму взгляд. — Сам как думаешь, что ощущают спортсмены, которые не получают долгожданную награду? Что они могут чувствовать в тот момент, когда остаются без олимпийского золота с осознанием того, что практически у всех коллег по цеху оно есть? — Михайлов тяжело выдохнул, прекрасно понимая, на кого намекает Саша. — Ты ведь сам был раньше спортсменом, Дима. Я думаю, ты должен понимать все мои эмоции и чувства в тот момент. А всё, что было после — тупо принятие и осознание. Первые дни после окончания игр я не чувствовала вообще ничего, у меня было ощущение, что я просто нахожусь в каком-то вакууме. Я не хотела видеть и слышать людей, не хотела ни с кем переписываться и созваниваться, не хотела заходить в интернет и читать последние заголовки в новостях, потому что прекрасно понимала, что я там обнаружу. Я просто лежала в номере, смотрела в потолок и молчала. Молчала и добивала себя мыслями о том, что всё испортила, что сама упустила медаль, что я — ни на что не способное ничтожество. Мне было хреново, Дима, очень хреново, — завершив свой откровенный монолог, Саша умолкла и отвернулась в сторону окна, дабы Михайлов не увидел её покрасневших от подступающих слёз глаз. С момента завершения игр прошёл уже месяц, даже чуть больше, но воспоминания об этом всём до сих пор жили в голове спортсменки и не давали ей спокойно спать по ночам, раз за разом врезаясь в сознание и заставляя её по новой проживать тот кошмар. Дмитрий, выслушав все излияния девушки, тоже молчал, закусив нижнюю губу и обдумывая всё то, что она рассказала. То, что Саше было плохо, для него не стало удивлением — кому бы в такой ситуации было хорошо и весело? Но факт того, что юная фигуристка буквально лежала и морально умирала у себя в номере, оставшись один на один со всем этим дерьмом, что на неё вывалилось, стал для Михайлова сюрпризом. Он почему-то думал, что тренерский штаб Тутберидзе приложит все усилия для того, чтобы спортсменка окончательно не расклеилась и не потеряла стимул, и что всё это время они будут находиться рядом с ней и хотя бы минимально поддерживать, а итог оказался совершенно противоположным — штаб просто-напросто кинул свою ученицу, оставив её наедине со своими страхами и разбитыми мечтами, в то время как для Михайлова такое поведение было неприемлемым. — Саш, — он вдруг тихо позвал её, положив свою ладонь поверх её сжатой в кулачок руки, — я, честно, прекрасно понимаю всё то, что тебе довелось испытать. Прости меня за то, что вообще начал этот разговор, и за то, что в тот момент не смог быть рядом. Не знаю, видела ли ты моё сообщение тогда, но даже если и видела, то навряд ли придала ему значение, так как в тот момент тебе явно было не до того. Я просто хочу сказать, что… — Что второе место — не конец жизни? — Саша улыбнулась краем рта, глядя на бывшего тренера. — Если ты хотел сказать это, то боюсь, что я тебя опередила. Михайлов удивлённо заморгал, а затем негромко, но искренне рассмеялся, заставляя Трусову улыбнуться шире. — Ты уже читаешь мои мысли, Александра Вячеславовна, — Саша поёжилась от того, что её назвали по имени-отчеству. Из уст Михайлова это, почему-то, звучало как-то нежно и ласково, отчего Трусова опять поёжилась. Странные какие-то мысли ей в голову лезут в последнее время. — Да, я именно это и хотел сказать. В любом случае, после этих игр ты вынесла для себя какой-то важный урок, которому в будущем будешь следовать. Всё то, что случилось — это тоже опыт для тебя, пусть и не совсем радужный и позитивный. Но это жизнь, Сашок, и в ней нет стабильно белой или стабильно черной полосы. Они в любом случае всегда меняют друг друга, как бы нам этого не хотелось, — мудро проговорил Михайлов и с обаятельной улыбкой взглянул на Сашу, в глазах которой читалась нескрываемая благодарность за все его слова. — Спасибо, Дим. Правда спасибо. Мне… Мне не хватало этих слов там, в Пекине. И тебя там мне тоже не хватало, — Трусова с какой-то детской смущённостью покосилась на Дмитрия, ожидая его реакции на её слова. Ей показалось, что на пару секунд во взгляде молодого человека проскользнул неподдельный трепет, но в то же мгновение взгляд Михайлова вновь стал таким же добродушным и светлым. «Привидится же всякое» — скептически подумала Трусова, мысленно отругав себя за то, что она вновь придумывает то, чего на самом деле нет. — Не буду врать: мне приятно это слышать. Честное слово, Саш, если бы у меня только появилась возможность — я бы первым рейсом метнулся к тебе. Ты не представляешь, как мне было противно читать комментарии под видео, где ты плачешь. Я бы всем этим умникам набил бы морду, правда, — Саша хохотнула на такое смелое заявление. — Я бы с удовольствием на это посмотрела. — Если не угомонятся, то обязательно посмотришь, — полу-шуткой, полу-угрозой ответил тренер. — Короче говоря, Саш, я тоже жалею о том, что не смог быть вместе с тобой на олимпиаде. Я… Я бы не допустил этого всего, я бы не позволил этому видео вообще попасть в интернет, я бы сделал всё, что в моих силах, чтобы обезопасить тебя от этих навязчивых СМИ. Мне правда искренне жаль, что я не сумел оказать тебе необходимую помощь в тот день. — Не вини себя, Дима, — с мягкой улыбкой попросила Саша. — Ты ни в чём не виноват. К тому же, я видела видос, где вы с Евгением Викторовичем и другими ребятами из академии смотрите моё выступление. Я видела, как вы болеете за меня, и для меня это правда дорогого стоит. Пусть на расстоянии, но ты всё равно поддерживал меня, а это самое главное. И, завершив на этой ноте такой непростой для них обоих разговор, они тепло улыбнулись друг другу и продолжили пить кофе, но теперь уже обсуждали всякие бытовые мелочи и смеялись с незаурядных шуток друг друга.***
Идеально откатанная программа, бурные овации и восторг у зрителей, куча букетов и подарков — вот то, что ждало Сашу и Диму после их совместного выступления. Трусова искренне и широко улыбалась, принимая бесчисленное количество цветов от поклонников, и не уставая выслушивать в свой адрес тонну комплиментов и приятных слов, а Михайлов лишь находился рядом, с нежной улыбкой наблюдая за тем, как Саша благодарит каждого поклонника за букеты и комплименты. Когда они покинули лёд под неутихающие аплодисменты гостей, Михайлов тут же забрал большую часть букетов из рук Саши, оставив ей лишь самые небольшие. — Дим, ну зачем? — одновременно и с тревогой, и со строгостью спросила Саша, глядя на Михайлова, лицо которого было еле видно из-под этой цветочной клумбы. — Я бы и сама их донесла! — Возражения не принимаются, — уверенно заявил Дмитрий. — Кавалер для того и нужен, чтобы таскать букеты своей дамы, пока она идёт и наслаждается жизнью! — Тоже мне, джентльмен, — шутливо закатила глаза Трусова, но улыбку скрыть не смогла — помощь Димы ей действительно была приятна. Быстрыми шагами дойдя до раздевалки и скинув туда всё это благоухающее цветочное добро, Михайлов облегчённо выдохнул, а Саша расхохоталась от вида помятого и запыханного партнёра. — А я предлагала донести сама! — А я был против этого и вызвался помочь и, к слову, ни о чём не жалею! Нечего тебе эту тяжесть таскать! — Ты забываешь о том, что мне ещё домой их нести, — хитро прищурилась Трусова. — Это уже будет не твоя забота, товарищ Трусова, — парировал на это Дмитрий, тоже в ответ хитро сощурив глаза. Они пилят друг друга взглядами ещё несколько секунд, пока Саша вдруг не выдыхает и не переходит на приглушённый тон: — Дим, мне нужно кое-что сказать… Михайлов неотрывно смотрит в зелёные глаза Саши, в которых сейчас плещется волнение и что-то ещё. Что-то, что непохоже на какие-то дружеские чувства или товарищескую привязанность. Что-то более тайное и интимное, чем обычная дружба. — Я тебя внимательно слушаю, Саш. — Я…. Она не успевает продолжить, потому что недалеко от них раздаётся несколько голосов, а затем слышится торопливый топот ног, что говорит о том, что где-то рядом ходит какая-то группа спортсменов вместе с тренерами. Михайлов видит мелькнувшую во взгляде Саши разочарованность, и от этого ему хочется взвыть. Что, что же там такое, о чем так хотела, но одновременно боялась рассказать Трусова? — Прости, Дим, наверное, ещё не время, — и, после этого, спортсменка отходит от Михайлова и молниеносно скрывается в коридоре, оставляя бывшего тренера стоять в полнейшем шоке и непонимании всего того, что только что произошло.***
С ледового дворца Саша вышла вместе со своей хорошей подругой — Лизой Нугумановой. Девушка что-то бурно рассказывала о своих учебных буднях, периодически вставляя в свой рассказ разные шутки, но Трусова даже не вслушивалась в слова подруги. Она чисто из вежливости кивала головой и отвечала на какие-то формальные вопросы, но в мыслях она была далеко отсюда. Все раздумья Трусовой были о совместном номере с Михайловым и так некстати проснувшихся к нему чувств. Ещё во время программы она чувствовала необычайный прилив нежности и любви к парню, ей хотелось кричать о своих чувствах на всю арену. Подобное с Сашей происходило впервые, раньше она не задумывалась о любви и прочих телячьих нежностях, для неё всегда на первом месте стоял спорт и достижения, а уж потом, если повезёт, личная жизнь. Но этот чертов Михайлов со своим совместным номером пошатнул устоявшийся мир Саши, ворвался в него, словно штормовой вихрь, и перевернул там всё с ног на голову. Трусова была отнюдь не дура, она прекрасно понимала, что их разница в возрасте может стать помехой их отношениям (если они вообще будут, конечно), да и поговаривают, что у Димы есть невеста, а если это правда, то в таком случае Саша на рожон не полезет. На чужом несчастье счастья не построишь, и эта поговорка была отлично знакома спортсменке и не раз опробована на себе. Путь до дома занял у Трусовой чуть больше двадцати минут, а с учётом того, что ехала она на машине Лизы, такой временной промежуток был очень даже неплохим. Лиза любезно помогла подруге занести домой все букеты и подарки, обменялась с ней крепкими объятиями и уехала к себе, оставив Сашу одну. Трусова с усталым вздохом зашла в дом и зажгла свет, чем пробудила спящее собачье царство — все псы, до этого лежавшие и мирно сопевшие на своих подстилках, мигом рванули к хозяйке с громким лаем и радостно виляющими хвостами. Переобнимав и затискав каждого своего питомца, Саша прошла на кухню и обнаружила на столе записку, написанную размашистым отцовским почерком, в которой говорилось о том, что все семейство Трусовых уехало с ночевкой к друзьям, а дом остается в полном Сашином распоряжении. Прочитав записку, Саша, не верящая собственному счастью, радостно запрыгала и захлопала в ладоши. Неужели ей удастся провести хоть один вечер (пусть уже и поздний) в тишине? Но, кажется, Сашины планы вынуждены были обломаться, потому что телефон девушки громко пиликнул, оповещая ее о том, что пришло новое сообщение. В непонимании взяв гаджет в руки, она разблокировала экран и словно забыла, как дышать: ей пришло сообщение от Дмитрия Михайлова: Саш, привет) Мы с тобой так и не договорили около раздевалки… Там было что-то срочное? Она раз за разом перечитывала сообщение, не веря собственным глазам, а затем ей в голову пришла мысль, которая разом заполонила собой всё пространство в ее черепной коробке. Что это, если не идеальная возможность побыть вдвоем? И, преисполненная решимости, Саша собралась с духом и напечатала ответ: Привет) На самом деле да, там реально было кое-что очень важное. Если хочешь — приезжай ко мне, я все равно дома одна, мы сядем и всё обсудим. Михайлов не заставил себя долго ждать. Понял, скоро буду. Прочитав его ответ, Саша глубоко вдохнула и выдохнула. Ну, будь что будет.