Феномен «злой библиотеки»

Удивительно приятная, точная до флирта Лиза, отчего-то стала очень неприветлива с ним. Кэйя несколько раз смотрится в зеркало, поправляет прядки волос, оглаживает мех, прикрепленный к накидке и хмыкает. Дело в повязке? Он прикасается пальцами к плотной черной материи, не сильно жмет, проверяя то, так ли его портит эта ничего не значащая «безделушка». Ответа не находит. К разгадке этого тайного феномена «злой библиотеки» – так окрестил для себя ее капитан кавалерии – он не приблизился, и оттого изо дня в день Альберих все сильнее хмурится, вздыхает, провожая взглядом случайно встреченную госпожу Минчи. А Лиза... не сказать, что в восторге – стреляет молниями, электризует воздух, заставляет кислород в легких сгорать, словом. Кэйя рассыпается в извинениях-комплиментах, и тем сильнее натыкается на будущую ярость элегантной лентяйки. Несколько раз получает оглушительные, до звездочек перед глазами, пощечины, и рука у неё краснющая, что одежка Кли. Ну правда – за что его не любят? Капитан кавалерии сильнее улыбается, и разбитая губа кровоточит. На самом деле он знает, за что его можно не любить. И вопрос всегда стоит так – за что вообще можно любить Кэйю? Его обольстительность, ложь и уловки не находят отклика у половины штаба Ордо Фавониус, и злость милой библиотекарши – это меньшее, что могло случиться. Это ожидаемо, но все еще грустно. Сердце покалывает, и кажется, словно в него попали осколки стекла. Пальцы неприятно скользят по оголенной коже у шеи, и Альберих усмехается, стервозно строя глазки своему отражению. Настенное зеркало демонстрировало дерзость, неповиновение и горящую от стыда и злости щеку. Лиза... Ох, Лиза! Приветливая, обходительно-нежная! С этой аурой из флюид, перед которыми тяжело устоять любым глазам. Не говоря уже об глазе. Кэйя упускает момент, когда допускает мысль, что Минчи ему не безразлична. И тем сильнее эта мысль впивается осколком в сердце: Лизе он ненавистен. Глубоко и сильно – до широких замахов ладонью, до громких шлепков, звенящих пощечин и оскорблений. И тонкие стены библиотеки не могут сохранить от штаба секрет, в каких они состоят отношениях. Кэйе больно. Как минимум – неприятно. Даже самую алую ненависть и самый прожигающий взгляд он готов вынести от неё, если это будет только между ними. Понимаете? А тут, получается, что он – потеха для штаба, увлекательная сплетня, и строятся теории, что Альберих – соблазнитель и купидон, укравший сердце Лизы. – Ах, если бы это было правдой, – разговор со своим отражением не кажется моветоном, и Кэйя с особым усердием скрывает капельки крови у границы губ, стремительно опухающую щеку. В такие моменты восхваляешь небо и богов за то, что имеешь Крио глаз Бога. Его обед в одиночестве кончается упадком духа – капитан кавалерии больше не знает, что делать. Какие пути и лазейки ему выбрать, чтобы подобраться к ней? Узнать причину неприязни? Боли? Разочарования? Он все поймет, даже колкость, грубую шутку, опущенную в адрес Минчи когда-то давно, мимолетно. И ответов нет. И снова обжигающая боль. До самых настоящих слез, не на потеху. Когда попытки кончаются, а надежда совсем угасает, Кэйя срывается на Лизу: кричит и не понимает, почему на него свалилась такая злость? Да за что? За какие обиды и смертные грехи? Сердце, истыканное Лизиными руками уже даже не болит, оно тупо и глухо бьется, не понимая, почему в него снова и снова погружают осколки из стекла. – Может, хватит? Лиза? Это почти невыносимо, – Кэйя хочет вскрикнуть, взвизгнуть, заорать! Голос извивается, словно флейта, течет-плывет, спотыкаясь о подводные камни глубоких глаз Минчи. Почему она с ним это делает? – Хватит что? – пыхтит Лиза, извиваясь в его руках. Ее тело – гибкая лоза, но сейчас она не может вызволиться, прижимаемая телом Альбериха и книжной полкой. – Хватит быть такой стервой, да? Такой гнусной? Ведь бедный Кэйя не заслужил этого, да? Подлец! Она с силой наступает каблуком ему на ногу, заставляет капитана кавалерии, наконец, вскрикнуть, ослабить хватку, замельтешеть-заплясать. Да только вот убегать она не станет! Или зовут её не Лиза Минчи. – Боже мой! Ты безобидный и милый? Нет. Ты гнусный. И вредный. Противный, злой! Вечно врешь, – выпаливает как на духу библиотекарь, задыхаясь от возмущения. И чем больше она говорит, тем больше кажется, что плачет. Кэйя замер: весь затыканный, побитый и обруганный. Потому что она не убегает от него. Наконец, не убегает. – А уж полюбить такого, как ты, нельзя! Никогда! Никогда не полюблю, – и Лиза плачет. Лиза дрожит. Она обвинительно тычет в него пальцем, сжимаясь от собственных чувств. Ужасных, ненужных ей чувств, которые уже никак не спрячешь. Уж точно не за всплеском фиолетовых молний и громкими ссорами. Альберих понимает, что вины её во всем этом, на самом деле, нет. И не может ничего сказать, лишь скомкано-просто улыбается, не понимая, почему же все так вышло. Румянец Минчи смущает Кэйю, и он стремится прикрыть собственные щеки, отдающие теплом и любовью. Распаленные, опаленные, скованные собственными запретами и цепями – как они смогли полюбить друг друга?..