И ты пришёл сюда?

      Знаешь, я не верил в первые секунды, как услышал от эльфа известие о твоём прибытии. Думал, эльф обнаглел, и хотел, было, его наказать, но он сказал, что ты явился в каком-то неадекватном состоянии. Такое заявление вызвало у меня интерес, который заставил меня дать эльфу шанс. Поразительно, но ты снова спас чью-то жизнь, не ведая того. И ты об этом даже не знал. Да и не узнаешь, ведь я не расскажу тебе об этом. Разве оно того стоит после всего, что мы пережили? Нет, ведь ты зарёкся кого-то снова спасать.       Проходя по холодным коридорам мэнора, я не видел привычных ваз, цветов, картин. Всего этого не было, ведь мы всей семьёй решили отправиться во Францию. Оставить Англию было единственным единогласным решением, которое было на моей памяти. Ранее всё решал отец, несмотря на то, против мы или нет. А тут, действительно, поинтересовался мнением семьи. Это красноречиво говорило, насколько сильно повлияла на него последняя война. Я видел, как он был сломлен. Видел, как плохо было матери после всего пережитого. Да и я сам не горел желанием оставаться в этой проклятой стране. Многие назовут это побегом, но нам как-то всё равно. Репутация уже не имела какого-либо значения в этой прогнившей стране, которая наивно считает, что спустя многие столетия она до сих пор остаётся мировой империей.       Я вышел к тебе, однако, остановился у самой лестницы, не собираясь спускаться. В доме было достаточно светло из-за солнца, которое пробивалось в разбитые окна, но оно не разбавляло угнетающей атмосферы. А постоянно гуляющий сквозняк можно было бы сравнить с болезненным стоном умирающего. Мне было жаль дом, ведь его на многие века вперёд облили кровью. Казалось, что я даже ощущаю его боль и скорбь от того, что хозяева решили его покинуть. До твоего появления раз за разом я мысленно говорил мэнору, что мне жаль, что однажды я вернусь и приведу его в порядок, но до того времени ему придётся быть пустым, как человеку, что лишён души…       Я внимательно взглянул на тебя сверху вниз. У меня не было намерения унизить тебя или показать, что даже после всего я остаюсь лучшим. Мы ведь оба знаем, что это не так. Ты выглядел иначе, чем в последнюю нашу встречу полгода назад. Ты стал более худым, твои волосы тронул пепельный оттенок (а может это была пыль?), когда длиной они стали достигать плеч. Твои пальцы стали такими тонкими, кожа — почти мертвенно-бледной, а глаза… Даже с твоей опущенной головой, отчего их почти скрывали волосы, и за твоими застывшими слезами я видел, что они стали цвета грозовых туч. Многие тебя не узнавали, но я был исключением, ведь слишком сильно ненавидел тебя, чтобы не узнать. — Зачем ты пришёл? — спросил я вместо приветствия.       В моём голосе не было ни презрения, ни высокомерия, ни даже заслуженной тобой благодарности с беспокойством. После войны у меня начались с этим проблемы. Я прекратил что-либо чувствовать и ощущал себя, как наш мэнор сейчас — пустым, будто потерявшим душу. Нанятый отцом во Франции психолог сказал, что такова моя реакция на пережитый стресс. Дескать, защита, чтобы остаться в здравом рассудке. И если оно было действительно так, то по заверениям врача, я должен был пойти на поправку через какое-то время.       Услышав мой голос, ты вздрагиваешь и без прежней смелости и вызова поднимаешь взгляд. Так много отчаянья я не видел у тебя никогда. Приглядевшись чуть внимательнее, мне стала видна мелкая дрожь, что видимо говорила о твоём страхе. Ты действительно боялся тогда, словно бы утопающий посреди океана, надеющийся найти дельфина, который поможет тебе добраться до берега. Вот только ты знаешь, какими мразями, могут быть эти, казалось бы, милые и добродушные млекопитающие. — Я… - вздрагивает твой голос, — Они, все они…       В твоём голосе была слышна начинающаяся истерика. Как бы ты ни старался сформулировать свои мысли, у тебя ничего толком не получалась. Однако, я не был бы Малфоем и твоим заклятым врагом, если бы не знал всё. Я действительно знал всё, как и знала ликующая об этом Англия. Все мёртвые положительные персонажи вдруг воскресли. Конечно, в Азкабане я не знал этого, но на суде, увидев их всех и того, кто пытался быть тобой, кого я ненавидел всю свою школьную жизнь, пазл в голове сложился быстро. Нас оправдал не ты, а тот кто пытался быть тобой. Тот, кто едва скрывал своё высокомерие и брезгливость по отношению к нам.       Среди тех, кто нас оправдал, был и Северус. Его возвращение со всеми, было воспринято нами как предательство. Отец игнорировал его письма, как и его появление в нашем доме. Северус больше не был желанным гостем и другом, ведь он просто был наглой крысой, ничем не лучше Петтигрю. Только крысой куда более высокого вида. Шпионом, двойным агентом, что мог нас заложить аврорату, если бы ему это приказал этот старый маразматик. Осознав, кого мы радостно встречали все эти годы, отец сделал всё, чтобы дать зельевару понять, что в этом доме эта семья не желает его больше видеть.       По тебе было видно, что ты воспринял все эти новости так же. Едва успев отойти от войны, ты точно такого не ожидал. Тебе, наверняка, сказали, что ты лишь марионетка, которая послушно выполнила всю тяжёлую работу «избранного», и теперь ты можешь отправляться в утиль. Только вот, судя по их рассказам, они не учли одного крайне важного фактора. Часть души Тёмного Лорда, которую якобы уничтожили в тебе, всё ещё была в этом оригинале - твоём жалком подобии. И как бы прискорбно это ни было, но возможно, он снова вернётся, и вновь прольются реки крови. Понимал ли ты это в тот момент? — Я знаю, — киваю я тебе, делая пару шагов вниз во лестнице. — Они… Они сказали, что я — сын Пожирателя, - истерично смеёшься ты сквозь слёзы. — Какая печаль и обида, — наигранно-ласково произношу я. — Наверное, тяжело это осознавать.       Я не хотел тебя обижать, но и не мог показать, что мне уже всё равно. От моих слов ты горько усмехнулся, впрочем, улыбка сошла с твоего лица в следующее же мгновение. Ты обхватил себя руками и молчал, вслушиваясь в мои тихие шаги, пока я приближался к тебе. Я видел, что ты хочешь что-то сказать, однако не решаешься. Видимо, в том были виноваты все пережитые тобой события и наша обоюдная ненависть к друг другу. Но мы ведь оба понимали, что после всего от былой ненависти едва ли что-то осталось. Мы снова стали безразличны друг другу, хоть и немного проявляли уважения. По крайней мере, до этого момента.       Стоило мне остановиться напротив тебя на расстоянии вытянутой руки, как ты в один шаг его преодолел. Ухватился за мой дорогой пиджак, как за спасительную соломинку, и упёрся головой в плечо, позволив истерике овладеть собой. Я не знаю, где ты был все те полгода, но, судя по запаху, что исходил от тебя, ванну ты точно не посещал. Приложив к твоей спине руку, я стал чуть похлопывать, дабы ты скорее успокоился. Минут через пять ты уже взял себя в руки, отпустил мой пиджак, отстранился и рассеянно кивнул, благодаря за возможность выплакаться. — Так зачем ты пришёл? — повторяю я свой вопрос.       В ответ ты лишь пожал плечами тогда и тихо произнёс: — Я не знал, куда мне ещё идти. Они хотят, чтобы я принёс непреложный обет, что никому об этом не расскажу. Что не причиню им вреда…       Это было даже иронично. Когда тебя предали все, кого ты любил, ты пришёл к тому, кто ненавидит тебя. Интересно, на что ты рассчитывал тогда? Что было в твоей голове, когда ты решил прийти к Малфоям? Я так и не узнаю этого, ведь ты не скажешь… Возможно, ты и сам не знал, на что надеялся. Собственно, на что можно рассчитывать, придя к семье Пожирателей после войны? Но всё же, я понимал тебя. Оказавшись бы в такой же ситуации, я бы тоже пришёл к тебе, как бы противно мне ни было от этого. — Моя семья переехала во Францию.       Ты никогда не понимал намёков, но это не мешало мне выражаться ими в надежде, что до тебя всё-таки дойдёт. Но увы, мои надежды вновь оказались ошибочны. Ты, смотря в пол, кивнул на мои слова, но ничего не ответил. Я видел, как твои глаза заполнили слёзы и ты их закрыл, чтобы они снова не пролились. Удивительно, как порой твой мозг извращал истинную суть моих слов. Я предупреждаю тебя об опасности, ты кидаешься в неё с головой. Я предлагаю тебе помощь, а ты ещё больше отчаиваешься или вспыхиваешь, как феникс, воспринимая это оскорблением. Ты совсем не слышишь подтекста и не разбираешься в людях. Возможно, умей ты это, тебе не пришлось бы пережить такое огромное предательство. Ты бы увидел всё заранее. — Тебе придётся подучить французский.       На почти прямое предложение отправиться с нами, я получил в ответ твой удивлённый взгляд.

***

      Объяснить отцу всю ситуацию было тяжело, но всё же мне удалось убедить его принять тебя в нашу семью. Он дал тебе новое имя. Теперь тебя зовут Корвус Малфой, ты почти мой брат. Ты не захотел искать своих настоящих родителей. Но это было правильно, ведь, как выяснил отец, они погибли в конце первой войны. Для моей матери ты стал определённой отдушиной, ведь тебя требовалось многому обучить, и она старалась тебе помочь с этим. В перерывах между помощью отцу в документальных делах, я позволял себе позабавиться, наблюдая за твоими неуклюжими попытками на танцах, а потом и на занятиях этикета.       Конечно, духовно братьями мы с тобой не стали. Мы даже не были друзьями, несмотря на то, что ты носишь нашу фамилию и обращаешься к моим родителям «мама» и «отец». Нет, мы скорее были союзниками, которые, хоть и перестали друг друга ненавидеть, но и становиться ближе не желали. Возможно, пока что мы к этому просто не готовы. И однажды произойдёт что-то, что пробудит в нас родственные чувства, но до этого, как мы оба считаем, ещё далеко…       Сегодня, ровно четыре года с того дня, как ты со мной покинул опустевший мэнор, переместившись на нашу виллу во Франции. Этот день мы с тобой негласно отмечаем бутылочкой вина, сидя ночью на площадке на крыше нашей виллы, недалеко от бассейна. В этот день мы почти не разговариваем, ведь знаем, что ровно через неделю будет праздник в честь твоего принятия в семью. Там мы с тобой наговоримся вдоволь. Но здесь, сегодня, мы молчим, и наши мысли заняты чем-то своим. — Я хочу стать преподавателем защиты в Шармбатоне, — вдруг произносишь ты.       Да, я помню, как тебе там понравилось, когда мы поступили туда вместо Хогвартса, дабы закончить последний курс. Увы, задержаться нам пришлось там на три года… Однако, мы были только рады, что взрослую жизнь можно ненадолго отложить в сторону. Мы адаптировались там к новой жизни, завели новых друзей, ты подтянул свой ужасный французский. Наша новая жизнь началась на отлично.       Я ничего не отвечаю, ведь это тебе и не нужно… Ты знаешь, что я тебя всегда слушаю. — В газетах писали, что Поттер исчез с публики. Его родители не дают никаких комментариев по поводу его внезапного исчезновения. — Думаешь, нам стоит вернуться и грохнуть всю их семейку? — лениво я перевожу взгляд со звёздного неба на тебя. — Было бы неплохо, — усмехаешься ты, продолжая смотреть на звёзды, но после тоже смотришь на меня. — Но я не хочу возвращаться. — Тогда и не задумывайся об этом. — Хорошо.       Мы снова смотрим на звёзды, снова молчим. Как ни странно, но мне это и нравится в нашем небольшом празднестве. Но ты не был бы собой, если бы не нарушал этот хрупкий момент. — Так что ты думаешь обо мне как о преподавателе? Ну, не смотри на меня так, Драко, мне правда интересно.