honied ease

      Нервы были на исходе, губы искусаны до крови. Кончик кроссовка правой ноги тихонько, но очень часто постукивал по деревянному полу холла спортивного зала. Тонкие руки не находили себе места, лежали либо скрещенными на груди, либо по швам прилипали к телу. По пальцам стресс был виден более явно: заусенцы на больших пальцах были совсем оторваны и оставили после себя неприятно колющие раны.       Глаза метались со стен на потолок, с прохожих людей на кисти собственных рук. Однако, как только повтор замедленных фрагментов выступления фигуриста закончился, русоволосая девушка, глубоко выдохнув, стала непрерывно наблюдать за происходящим на телевизоре. Большой экран висел на стене длинного коридора, связывающего множество раздевалок и центральный зал для выступлений. Это было сделано для удобства тренеров и фигуристов, чтобы им было проще наблюдать за соперниками и считать количество человек, оставшихся до начала их последнего выхода на Пекинской Олимпиаде.       Сколько соревнований, лет, сезонов уже прошло, а Люция так ни разу и не смогла посмотреть даже пары секунд программ Юдзуру вживую. Дикое волнение окутывало её с ног до головы, она буквально не могла дышать, наблюдая за высокими прыжками, чистейшими выездами и красноречивым взглядом, блуждающим по судьям и трибунам. Движения рук, рисующие в воздухе историю играющей на фоне мелодии, вытянутая лебединая шея, широкие шаги на лезвиях коньков, оставляющие неглубокие узоры на льду. Даже кончики пальцев рук искусно выражали те образы, что управляли сердцем Ханю на протяжении тех коротких минут на льду.       Она наизусть знала, что в его произвольной программе ровно четырнадцать резких поворотов головы, из-за которых его отросшая челка чуть прикрывает прожигающий стены взгляд. Помнила каждый элемент, их последовательность и все положения во время вращений. Знала заходы на каждый прыжок, акценты, на которые он должен отталкиваться ото льда и взмахи рук на приземлениях. Иногда казалось, что она знала программы Юдзуру лучше его самого, ведь пересматривала их незримое количество раз не только на соревнованиях, но еще и вживую на тренировках. Видела многочасовой титанический труд, за которым стояла невероятная лёгкость, так сильно шокирующая и привлекающая фанатов фигурного катания.       Однако смелости никогда не хватало, чтобы сидеть на трибунах на расстоянии нескольких метров ото льда, крича имя фигуриста. Единственное, на что хватало Люцию, так это наблюдать за последними секундами до начала программы Ханю, пока он концентрируется на стопроцентном и чистейшем исполнении. Нет, о ста процентах речи никогда и не шло — уверенности и собранности всегда было на двести, а то и триста. Однако здоровье в последние года все значительнее уменьшало его коэффициент полезности действия, совсем не щадя спортсмена.       Но этот, кажется, последний прокат молодого человека, она смотрела от начала и до конца. Да, через телевизор в холле спортзала, однако для девушки это был колоссальный поступок. Смотреть на его падения вживую напротив холодного льда, среди тысяч людей, она бы точно не выдержала.       В данный момент Люция не отводила взгляд от запыхавшегося Юдзуру, терпеливо ожидающего своих оценок в полном одиночестве. Грустная улыбка сама собой появилась на бледном от волнения лице девушки, как только фигурист начал низко кланяться болельщикам. Его «большое спасибо» на японском едва уловил микрофон возле камеры из-за маски. Раздражение и волнение накатило новой волной, когда девушка заметила частые и короткие вдохи фигуриста. Ему было тяжело дышать, очень тяжело. Из-за маски, неприятной неудачи в короткой программе и падения с двух четверных прыжков в произвольной.       После объявления оценок девушка облегченно выдохнула, увидя текущие результаты выступивших спортсменов. Он первый. Всегда был им и будет.       Сегодня не его день. Пекинский лёд явно не на стороне Ханю. Мечта стать трёхкратным олимпийским чемпионом, идеально приземлив аксель в четыре с половиной оборота, с грохотом развалились. Он проиграл. Проиграл соперникам, своей цели, перфекционизму в его голове и самому себе. Но выиграл в сердце Люции. Выиграл в глазах болельщиках и его близких людей. Забрал золотую медаль их признания, подарив искреннюю улыбку и взгляд усталых карих глаз.       Дверь входа в спортивный зал резко отворилась. Оттуда медленно зашагал Юдзуру, прихрамывая, угрюмо опустив голову. Он был тотально разбит. Его сердце, будто хрупкая конструкция из прозрачного стекла, с треском разрушилась на мелкие кусочки, как только фигурист вышел из центрального зала. В руках молодой человек держал Пу-сана, тяжелый рюкзак с экипировкой висел на спине. Ханю сутулился не только из-за веса сзади — он знал, что проиграл. И ему было до покраснения стыдно.       Месяцами тому назад, Юдзуру не сильно заботился о первом месте на своих Третьих Олимпийских Играх. Ему было все равно, возьмет он золото, бронзу или опустится ещё ниже. Своей целью Ханю поставил четверной аксель. Он открыто заявлял это во время интервью, разговоров с Брайаном или своими товарищами по команде. Фигурист хотел показать, что может сделать тот элемент, который в мире пробовали выполнить лишь единицы. Жаждал прокатать программы чище всех, выразительнее и эмоциональнее соперников. Пытался доказать, что ему нет равных. Чтобы на него смотрел каждый, кто находится на арене. Будь то другой спортсмен, зритель, оператор или все камеры в зале. Он хотел увидеть, как его будут провожать со льда с обожанием и восхищением. Но не так тоскливо и слёзно, как сегодня.       «Провал. Это полный провал.» — тихо шептал самому себе на родном языке спортсмен. Юдзуру Ханю может улыбаться искренне только на самой вершине с золотой медалью наперевес, виртуозно исполнив всё, что ему хотелось. Но у него не вышло.       Пустой взгляд тёмных глаз заметно смягчился при виде приближающейся Люции. Подбежав к Юдзуру, она быстро сняла маску с его лица. Молодой человек глубоко задышал, расслабленно откинув голову назад. Ощущение, как приятно воздух в проветренном помещении проходит через лёгкие, немного облегчило состояние фигуриста. Холодные, почти ледяные руки девушки аккуратно опустились на его горящие красные щеки, чтобы подушечками больших пальцев смахнуть падающие градом капли пота.       — Я так устал. — вымученно шепчет на английском с явно выраженным акцентом Ханю, как кот прижимаясь ближе к освежающим касаниям родных рук. Он трепетно прикрыл глаза, полностью отдаваясь нежным прикосновениям, окунувшись в тёплый покой. Люция медленно переместила ладони на длинную шею, вызывая у Юдзуру облегчённый стон. Ему было так жарко после этого выступления, так душно из-за этой чертовой маски и давления от отсутствия Брайана по правое плечо.       Тренироваться больше года без человека, с чьей помощью ты дважды становился олимпийским чемпионом, невероятно сложно. Да, другие тренера прекрасно помогали подчищать хореографию программ, указывали на ошибки и помогали исправлять местами неверную технику исполнения. Но незримо сильная и донельзя вдохновляющая поддержка Орсера была ему нужна, как воздух. Один одобряющий хлопок по плечу после многочасовой тренировки заряжал фигуриста на анализ собственных ошибок и подготовку к следующему нелёгкому дню. Юдзуру держался молодцом, если сравнивать его бесконечный рост прыжков и скольжения с другими фигуристами. Однако поддерживать уровень своего феноменального катания, обновлять и улучшать его, с каждым днём было всё сложнее.       Но несмотря на эти трудности, награда за безграничные старания всегда ждала его дома. За бесчисленное количество часов на льду, за тысячи падений, за неудачные прогоны, за прожитые ураганы эмоций. Он готов тренироваться двадцать четыре часа в сутки, чтобы видеть эту обворожительную широкую улыбку. Наблюдать за восхищением в зелёных глазах, после просмотра видео с новым прыжковым каскадом, выполненным на тренировке. Чувствовать крепкие объятия, слышать звонкий смех около уха. Улыбаться, видя искреннюю радость на её лице.       — Ты большой молодец, Юзу. Я горжусь тобой. — Люция провела рукой по взлохмаченным мокрым волосам Ханю, тихонько хихикая от его реакции.       — Нет. Нет, я откатал не так хорошо как мог. — отрицает фигурист, хмуря брови. — Я… не оправдал ожидания болельщиков. Я не смог сделать это. Я не смогу… Я не буду первым. — старательно пытался рассказать о своих чувствах Юдзуру. В голове было совсем пусто. Рассказывать о тяжёлых ощущениях внутри на английском — целое испытание для фигуриста. — Ты не видела, но я…       — Я смотрела выступление, Юзу. — прервала его на полуслове Люция, после чего на неё обратилась удивленная пара карих глаз. — Я видела, как ты падал. Если честно, то у меня чуть сердце не разорвалось на первой минуте! — она дрожащим от нервов голосом усмехнулась, махнув руками куда-то по сторонам, не зная, куда себя деть от пережитого стресса.       — Ты в порядке? Ничего не случилось? В глазах не темнеет? — Ханю положил руки на её плечи, поглаживая, с нескрываемым волнением оглядывая девушку с ног до головы.       — Не волнуйся ты так. Это мне нужно такие вопросы задавать! — Люция опустилась на колени, кончиками пальцев дотрагиваясь до травмированной ноги, пытаясь её осмотреть. Фигурист тихо зашипел, ощущая острую боль, что волной разлилась по всему телу. Эффект от принятого часом тому назад обезболивающего почти иссяк.       — Прости-прости-прости! — быстро протараторила девушка, виновато поглаживая его по здоровой ноге. — Присядь, пожалуйста, не напрягай ногу.       Приземлившись с мучительным стоном на пол, молодой человек начал наблюдать, как осторожно, пытаясь принести как можно меньше болевых ощущений, Люция принялась расшнуровывать кроссовок. Она на секунду прикрыла от ужаса глаза, увидев состояние ноги Юдзуру. С шумным выдохом, девушка принялась делать всё возможное, чтобы обеспечить уменьшение боли и скорейшее выздоровление. Мази, лёд, новый тейп, легкие порывы ветра с её искусанных губ в виде детской надежды раздуть боль от перелома голеностопа. Ханю с замиранием сердца наблюдал за её сосредоточенным лицом. Он окончательно не мог поверить, что Люция сейчас вытворяет то, что ей когда-то давно, несколько лет назад посоветовал один из врачей, к которым Юдзуру часто заглядывает после тренировок. Она ни разу не дрогнула и не прервалась даже после просмотра его программы. В последний раз, в четырнадцатом году это закончилось её обмороком. Тогда Юдзуру больше волновался не за место на пьедестале, а состояние Люции. Сейчас же он глубоко поражался её выдержке.       — Ходи как можно меньше, старайся переносить вес на здоровую ногу. Нагрузки не рекомендуются. На ближайшую неделю ей нужен покой, как и тебе. — оттянув вниз штанину фигуриста, окончив тем самым свою работу на сегодня, Люция встала на ноги.       — Откуда такие познания? — вскинул брови Ханю.       — Я ведь часто хожу с тобой в больницы, меня даже по имени запомнили! Врачи настолько мне доверились, что подарили после твоей операции небольшой справочник и сказали следить за тобой. Там писалось о первой помощи при получении травм, растяжений и так далее. Как видишь, это было не зря! — Люция со смешком взъерошила его волосы, смотря в удивленные глаза Юдзуру.       — Пойдем посмотрим, как выступят Шома и Юма. Надо за них поболеть, ведь они… — не дав закончить предложение, Ханю резко перехватил руку девушки и потянул на себя.       Приземлилась Люция уже в его руки, что прижали её как можно ближе к фигуристу. Голову Юдзуру уложил на грудь девушки, которая совсем не сопротивлялась такому неожиданному порыву со стороны фигуриста. Обвив одной рукой его за шею, а другой поглаживая тёмную копну волос, она глубоко вздохнула, положив подбородок на макушку Юдзуру.       — Я очень ценю, что ты смотрела на меня. Спасибо. Правда, спасибо за твою поддержку. Я нуждаюсь в этом. Я нуждаюсь в тебе. — было слышно, как с каждой сказанной фразой молодого человека, его голос становился всё тише и тише, а хватка крепчала. Девушка дотронулась губами его макушки, когда ощутила мокрый след на своей рубашке. Плечи Ханю мелко задрожали, а руки сильно смяли тонкую ткань на её спине.       — Юзу, солнце, я всегда буду рядом. — аккуратно оттолкнув фигуриста от себя, Люция прислонилась своим лбом к его, смахивая с щёк нескончаемый ручей слёз.       — Спасибо-спасибо-спасибо… — совсем быстро шептал Ханю, дрожа от нахлынувших эмоций. Он положил свою ладонь на её, переплёл пальцы и трепетно прижался губами к тыльной стороне тонкой девичьей кисти, прикрыв глаза.       Так тепло и спокойно. Юдзуру не нуждался в долгих разговорах о своём прокате. Ему не нужно было слышать ободряющие речи. Хватало лишь тёплых касаний холодных рук, крепких объятий и ощущения родного человека здесь, рядом с ним. Прямо на деревянном полу длинного коридора. А Люция не имела ничего против.       Им было всё равно на прохожих людей. На персонал, других спортсменов и их тренеров. На снимающих их камеры, телефоны. На удивленные и недовольные взгляды, громкие обсуждения или вздохи умиления вокруг них. Люции было важно дать Юзуру свою любовь и поддержку. А Юдзуру было важно отдать свою в ответ, искренне поблагодарив того, кто всегда была рядом с ним.