Жестокая.

Известный ресторан в самом центре южного города N. Светящаяся вывеска, строгие элементы внешнего оформления и традиционно яркое убранство в грузинском стиле: пёстрые ковры и мебель, стены с деревянной обшивкой, декоративные винные бочки, на стенах — портреты горцев. А также самое облюбованное гостями и даже работниками место — стена с фотографиями звёзд, побывавших здесь. Около знаковой стены стоит женщина, лет сорока на вид, одетая в роскошную коричневую шубу из песца, в идеально чистых, несмотря на непогоду, чёрных кожаных сапогах на плоской подошве. Разглядывая фотокарточки, она даже не обращает внимание на владельца, который стоит напротив неё и, держа в руках бокал на высокой ножке, наполненный красным вином, слегка дрожит. Лица на нём нет, потому что явно недружелюбно настроенный охранник прелестной дамы прожигает взглядом дыру на каждом участке тела грузина. Женщина наконец принимает напиток от владельца и, смерив его взглядом шоколадных глаз, начинает говорить: — Ресторанчик-то у тебя приятный, Васо, — Ещё раз оглядывая приятное взору помещение, протягивает она, — Только вот вопросик мы с тобой один не решили ещё. А это си-и-ильно твоему заведению рейтинг мой портит. — К-какой? — Прокашлявшись, хрипит мужчина, приглаживая тёмную бороду. — О сотрудничестве, дорогой, — Откинув с плеча длинные белобрысые волосы, девушка приобнимает за плечи грузина и подводит его к ближайшему столику. В ресторане ещё нет посетителей, поэтому выбор довольно широкий, — Вернее, о возможном прекращении его. Ты почему денежки не платишь? — Так и не глотнув вина, дама ставит бокал на стол и, оперевшись на локтях, протягивает голову ближе к замершему мужчине, — Ты ж помнишь уговор: нет денег — нет ресторана. Так что, я жду объяснений. — Леночка Павловна, — Чуть заикаясь, начинает он, — Поним-маете, дорогая наша, денег н-нет. Совсем нет. Я же з-за аренду плачу, коммуна-альные расходы, зарп-платы опять же… — Женщина не даёт ему договорить, резко схватив за бороду. — Чего ты блеешь, как баран? Ты по-нормальному с нормальными людьми разговаривать можешь? Или от мужика только борода осталась? — Дёрнув за волосы, женщина продолжила, — Так и её сейчас не будет, если вопрос не решится. Причём, правильно не решится. — Об-бещаю, Леночка Павловна, вечером, вечером будут деньги! Богом клянусь! Жизнью своей клянусь! Только не губите, прошу! — Ладно, — Отпустив мужчину, Елена поднимается из-за стола и расправляет шубу, проводя руками по приятному меху, — Вечером денег не будет — спалим твою забегаловку к чертям собачьим! — Она наконец делает глоток вина и, скривившись, ставит сосуд обратно, — Вино, кстати, отвратительное. Его тоже заменить, — Обратившись к своей охране, Елена бросает «Пошли» и уже направляется к выходу из ресторана. Владелец, успокоившись, выдыхает, но слышит, — Запомни, чурка: я, Елена Павловна Михеева, ни одному должнику грехов не отпускаю просто так. თუ რამე არასწორად მოხდა, ხელმძღვანელები გაფრინდებიან. და ეს, ძვირფასო, შენს სინდისზე იქნება, — Мужчина, услышав родную речь из уст кредиторши, обомлел и снова сжался от накатившего волнения.

***

— Я дома, — Громко произносит Лена, закрыв входную дверь квартиры. После очередного рабочего дня ужасно хочется просто упасть. Сначала в полную ванну с пушистой пеной, а потом — в постель. Тишина, вместо привычных шагов дочери, напрягала. Женщина, почесав визжащего в ногах шпица, осторожно прошла в комнату девочки. Стоя у закрытой двери, она, глубоко вздохнув, постучала, — Ась? — Девочка, не шелохнувшись, молча продолжила медленно выводить строчки в школьной тетради, сминая её уголки пальцами свободной руки, — Ася, — Она потрепала девочку по плечу, пробуя обратить её внимание на себя, — Всё хорошо? — Зачем твои отморозки избили Витю? — Убрав руки матери, девочка развернулась на кресле, с претензией обращаясь к ней. Она нервно трепала свои пальцы и поправляла высунувшиеся из пучка пряди тёмных волос, пытливо смотря на Елену зелёными глазами. А женщина, в свою очередь, узнавала в дочери себя. «Так странно, — Подумала она, — Будто бы перед тобой сидит твоя версия из прошлого. А я ещё думала, что мы не похожи, — Мягко усмехнувшись своим мыслям, она снова попыталась обнять дочь, но тщетно». — Витя — двадцатилетний придурок, который запудрил тебе мозги. Ребята просто объяснили ему, что совращать девочек-подростков и катать их по ночам на раздолбанной девятке нельзя. А особенно, если одна из этих дурочек, — Она мягко улыбнулась, присев на кровать, стоящую напротив письменного стола, где сидела Ася, — Моя дочь. — Виктор — не придурок! — Девочка вскочила с места и злостно взмахнула руками, — Зачем, почему ты лезешь в мою жизнь?! Зачем ты калечишь жизни других людей?! — Может, потому что тебе всего семнадцать, а я, будучи твоей матерью, должна тебя оберегать? Может, потому что знаю, что у таких, как твой долбоящер, на уме? — Изо всех сил стараясь оставаться невозмутимой, женщина отчеканивала каждое своё слово, пропуская его сквозь зубы. — Разберись сначала в своей жизни! Ты занимаешься отвратительными вещами! Ты преступница! — Кричала девочка, выплёскивая свою ненависть к матери. Злость переступала черту дозволенного вместе с хамством её дочери. Из-за этих слов перехватывало дыхание от растерянности, — От тебя все мужики разбежались, потому что ты деспотичная дура! Если бы не твой ужасный характер, отец бы нас не бросил! — Женщина приподнялась с кровати и отвесила дочери смачную пощечину. Впервые. Щека девочки сразу покраснела от удара, кожу неприятно защипало, а слёзы заполнили глаза. Елене даже показалось, что у неё на руке кто-то разжёг костёр. — Блять… — Прошептала мать, осознавая произошедшее, — Ась, прости! Я не должна была этого делать, — Девочка, не слушая мать, быстро схватила серую ветровку от спортивного костюма и стремительно выбежала из квартиры, — Ася, твою мать! — Крикнула женщина, и в подъезде раздалось эхо вместе с всхлипами девочки. Она схватила лежащую в ящике комода рацию, — Ребят, возвращайте… Через пару минут заплаканную девушку привёл охранник, держа её за плечо. Она пыталась вырваться, брыкаться, но безуспешно — мужчина был гораздо сильнее взбунтовавшегося подростка. Её ресницы подрагивали, а нос мило сморщивался при рваных вдохах. — Ну и зачем этот спектакль? — Она, кивнув провожатому, закрыла дверь и обняла дочь, — Что ты устроила? — Её голос был мягким, как прежде, речь спокойная. — Почему ты такая жестокая? — Хриплым голосом выдавила из себя девочка, вздрогнув. — Почему жестокая? — Усмехнулась женщина, переспрашивая, вскинув брови в лукавом удивлении, — Ну, знаешь… Нет, пожалуй, я не буду тебе объяснять, а просто расскажу кое-что. А ты, вроде, девочка умная — сама допрёшь.

***

По улице, переступая лужи и мусор, прыгающим шагом шла девушка в бирюзовом спортивном костюме с фиолетовыми вставками и новомодных импортных кроссовках, привезённых из заграницы. Она изредка поправляла кудрявые из-за химии белобрысые волосы, смотря прохожим в глаза, и надувала перламутрово-розовыми губами жвачку Bubble Gum. — Ленка! — Из серой десятки выглядывает парень, подзывая девушку к себе, — Зацени, — Он вышел из авто, — Какую ласточку ухватил… — Это ж на какие бабосы ты её взял, Санёк? — Девушка, подойдя к парню, положила одну руку ему на плечо, а второй провела по растрепавшимся тёмным волосам, приводя их в порядок. Такая неряшливость вместе с понтами выглядела смешно для Лены. Парень обвил талию подруги и прижался лицом к её груди, — Ты чё делаешь, Кибальчиш? Люди смотрят! — Чё это «Кибальчиш»? — Парень, возмутившись, сложил руки уже у себя на груди и вопросительно посмотрел на Лену. — Да ничё, — Она буквально выплюнула «чё», передразнивая парня, — Ты думаешь, что я слепая, или у меня подруг нет? — Улыбнувшись, она легко шлёпнула его по щеке. — Поехали на тусовку, — Переменив тему, молодой человек засунул руку в карман и достал оттуда небольшую пачку импортных сигарет и протянул одну подруге, — Мотор столько всяких ништяков набрал, — Через пару секунд в его руках оказался небольшой пакетик с порошком, — И ещё кое-что, — Оскалившись, он потряс им прямо перед лицом девушки. Она, опешив, ударила его по руке. — Дурак что ли? Убери! — Оглядываясь по сторонам, Михеева отошла от машины чуть дальше, — Блин… — Увидев подъезжающий BMW, девушка закатила глаза и удручённо выдохнула. Когда автомобиль остановился чуть дальше десятки, открылось окно, и из него выглянул мужчина с морщинистым лицом — признаком настигающей старости -- светло-русыми, скорее, пшеничными, волосами. Скривив губы в пренебрежительном жесте, мужчина посмотрел на парня, потом на девушку, и лишь взглядом он приказал Михеевой подойти, — Я сейчас, — Отмахнувшись от Санька, девушка беглым шагом подошла к чёрной иномарке. — Кто это? — Сдержанно спросил мужчина. — Это… парень мой, — Ей было страшно признаться, ведь ожидать от человека можно было что угодно, — Саша, — Она нервно кашлянула, когда голос предательски задрожал. — Сядь в машину, — Кротко скомандовал русый, махнув головой в сторону соседнего сидения. Хотелось возражать, послать куда подальше, но… тупой страх сковал руки и язык, запрещая сказать что-то против. — Да, сейчас, — Кивнув, девушка на секунду снова подошла к парню, и, снова оглядываясь и бросая беспокойный взгляд на машину впереди, взяла его за воротник ветровки и притянула к себе, целуя в лоб, — Прости, мне нужно отъехать. Мама прилетает сегодня, нужно встретить. — Елена! — Послышалось грозное обращение от мужчины. Он, открыв дверь авто, ждал девушку. — Иду я! — Бросила она, возвращаясь, пока юноша смущённо наблюдал за происходящим. Напряжённую тишину нарушали только песни, звучащие по радио. Мужчина прожигал девушку своими глазами-сапфирами, не решаясь к ней прикоснуться. А у неё словно ком в горле встал — ни слова и ни звука произнести не получается. — Не пара он тебе, Лена, — Наконец сказал мужчина, — Отвернувшись к окну, — Ты умная девчонка, красивая, а это… ну отребье какое-то, честное слово! И вообще, — Он достал из бокового кармана двери платок, — Губы вытри после этого ублюдка. — Пап, это моя жизнь! — Победив нерешительность, она воскликнула эту идиотскую, как она же и считала, фразу, чему сама удивилась, и сжала до посинения костяшек платок — И только мне решать, с кем быть и что делать. — Ошибаешься, Лен, — Он снова осуждающе смерил её взглядом. Выдернув из её рук платок, он замотал в него указательный палец и сам аккуратно провёл по губам дочери, — Ой, помада отвратительная… Очень ошибаешься. Скажи, вот ты хочешь быть женой сторчавшегося автослесаря, которая родила ему детей штук пять и трёх из них отдала в детдом, потому что жрать нечего? А карьера продавщицы в ночном ларьке или уборщицы в больнице и загубленная жизнь в коммуналке — твоя мечта? — Ответа не последовало, — Дочь, не молчи, а то ты меня пугаешь. — Нет, конечно, — Усмехнувшись, ответила девушка, посмотрев на отца, — Но, понимаешь, мне с ним весело, круто. У нас общая компания, интересы. — Вот это-то меня и пугает! — Лена рассмеялась, — А чего ты смеёшься? Ты думаешь, что я не знаю про ваши «общие интересы»? — Он обхватил девушку за плечи и прижал к себе, — Пожалуйста, прислушайся к папе, девочка. Он что-то, да понимает в этой жизни. Поняла? — Девушка, склонив голову, молча кивнула, — Моя принцесса, — Отец чмокнул её в кудрявую макушку и потёр её по плечу. Девушка бесшумно улыбалась, не поднимая головы. Такое простое действие, такие обычные слова вызывали прилив эндорфинов, восторга, счастья кого-то, что ли… Только самое лучшее умещалось в одном слове «любовь». Да, она часто была несогласна со своим отцом. Да, она хотела ему возразить, убежать, скрыться. Да, иногда сгоряча она могла подумать или сказать ему о своей ненависти, но снова и снова возвращалась к нему и слёзно просила прощения. А он всегда прощал. Прощал, прижимал к себе и безусловно любил. Так и должно быть, да?.. «Мне пять, — Вспоминает Лена, — Мама, как всегда занимается любимым делом — вяжет новую салфетку из белой пряжи — и изредка поглядывает на телевизор. Она такая красивая… её светлые, пышные волосы приятно пахнут любимыми духами — Красной Москвой, нежные руки с аккуратным маникюром и без лака заплетают мне косички, вплетая в них голубую ленту. Тонкие тёмные брови, большие глаза, обрамлённые шикарными ресницами, маленький нос и постоянно улыбающиеся бледно-розовые губы. Я заворожённо смотрю на фигурку балерины, стоящую в серванте. Каждый раз, когда я прошу маму дать мне её хотя бы подержать, она лишь гладит меня по голове и только показывает её ближе из своих рук, боясь, что ребёнок может легко её разбить. Маленькая Лена хочет стать балериной в будущем. Она мечтает о большой сцене, где будет танцевать «Лебединое озеро». Мечтает о полном людей зале, которые встречают и провожают её оглушающими овациями. А среди зрителей сидят мама с папой и влюблённо смотрят на их крошку, чарующую своим танцем даже самых изысканных любителей балета. Вот-вот папа вернётся с работы и принесёт кулёк самых вкусных конфет. «От зайчика» — обязательно скажет он, вручая пакет. А после поднимет на руках и закружит свою смеющуюся принцессу. Мама, улыбаясь, подойдёт к своим любимым и нежно поцелует каждого из них. Её глаза светятся от счастья, витающего в воздухе. Мне пять, — Вспоминает Лена, обжигаясь приятными воспоминаниями, отзывающимися в груди». — А куда мы едем? — Спрашивает девушка, подняв голову с плеча отца, — Разве не в аэропорт, встречать маму? — У неё самолёт задерживают, поэтому позже поедем. Она даже не вылетела ещё, — Мужчина рукой возвращает голову дочери в прежнее положение, — Пока съездим по делам кое-каким, а потом домой и в аэропорт, — Он пригладил волосы дочери рукой. «Сразу стало так спокойно» — думает девушка. «Мне двенадцать, — Перед глазами девушки всплывает картинка: мама, беспокойно смотрящая на часы, пьёт уже третью чашку чая. А я должна была пойти на танцы, как обычно, но почему-то мама не пустила меня. Даже сумку, которую я заранее собрала, она спрятала, чтобы я всё равно не сбежала туда. Подумаешь! Велика потеря! Даже не расстроившись, я включила телевизор и обрадовалась — показывают «Приключения Электроника». Так что, день обещал быть замечательным… Вдруг раздался звонок в дверь. Мама сразу же подбежала к двери и, посмотрев в глазок, трясущимися руками принялась открывать все замки. Когда в квартиру зашёл папа, она сразу же кинулась обнимать его и буквально повисла на его шее. Тот выглядел уставшим до смерти. Я, выглянув из-за угла в коридор, увидела, что за ним зашло ещё три человека — его товарищи. Мама снова заперла дверь и принялась кормить гостей. А папа зашёл в гостиную и, улыбаясь, протянул мне бутылку фанты и, обняв, потрепал мои волосы. Через несколько минут здесь же появились и его друзья. Они, смеясь, начали со мной разговаривать, и когда один из них воскликнул: «О, «Электроника» показывают!», расселись, кто на диване, а кто — на полу, вокруг меня. Папа лишь посмеялся, глядя на эту картинку, а после и сам присел рядом». — Пал Дмитрич, — Отозвался лысый бугай, сидящий за рулём иномарки, — Подъезжаем уже, — На секунду оглянувшись, он будто бы напомнил о чём-то начальнику. Сам Павел забеспокоился, чего старался не показывать, но дочь всё же заметила его волнение. — Пап? — Спросила она, — Что-то не так? — Лен, смотри, — Он указал пальцем под переднее сидение, — Там, если что, лежит чемоданчик. В чемоданчике лежат бумажки кое-какие, посмотришь потом, а ещё штучка такая интересная, — Девушку начинала выводить из себя такая речь отца, а сильнее напряжение подогревал накатывающий страх перед неизвестностью, — Пистолет называется. — Папа! Что происходит?! — Лена старалась не срываться, но выходило так себе. — Не ори! — Осадил её отец, — Я не могу тебе ничего гарантировать. Если что-то пойдёт не так, ты возьмёшь этот чемодан и будешь действовать резко, как я учил. Помнишь? — Она лишь нервно кивнула головой, — Всё, не волнуйся. Главное, голова должна быть холодной, — Раздался телефонный звонок, — Да? — Не отпуская от себя дочь, мужчина повернул голову к окну. Пейзаж удручал: серость, грязь, тёмные, облетевшие деревья. Одним словом — осень, — Подъезжаем уже, — Сердце было готово выпрыгнуть в любую секунду, — Лена со мной. Всё, брат, я сказал всё, что должен был. Она? — Он посмотрел на дочь, — Всё нормально. Передай, что если с дочкой моей что-то случится, я из-под земли всех достану. — Пап, ты уверен? — Прохрипела девушка, — Может, обойдётся? — Не знаю, дочь, — Он, отбросив телефон в сторону, обнял девочку двумя руками и готов был расплакаться, предчувствуя что-то плохое. Но будучи убеждённым, что должен быть непоколебимым, он держался, — Я тебя люблю. Люблю тебя и мамку твою. Очень, — Она, отпрянув, подняла на отца полные слёз глаза, — Глазки у тебя точь в точь, как мамины. Вся в меня, а вот характер и глаза — её. — Пал Дмитрич, — Водитель снова напомнил о себе. Машина остановилась, впереди неё виделись ещё несколько похожих иномарок и несколько человек, одетых кто в спортивное, кто в кожаные плащи. — Да, идём, — Передав сигнал по рации, лысый был готов выйти из машины, но без главного никто не осмелился начинать, — Лен, помни, что я тебе сказал. Холодная голова. Не смотря ни на что. Поехали, — Дверь машины открылась. — Пап! Не иди! — Еле слышно прошептала она, хватая отца за руки, — Нет… Я пойду с тобой! — Голос срывался. — Сиди в машине, я сказал! — Прорычал он, хлопнув дверью — и сердце в клочья. Наблюдая с заднего сидения, девушка увидела уходящую вместе с отцом бригаду, а следом за ними пошли «партнёры». Осознание того, что эта встреча с отцом может быть последней, прошибло насквозь. Слезы бесшумно лились рекой по щекам, оставляя разводы от туши. Глаза неприятно пощипывало, но было всё равно. Боль в душе сейчас была гораздо сильнее. Она сидела в машине около получаса, если верить часам. Не дождавшись ни отца, ни кого-то из его головорезов, ни даже соперников, Елена решилась заглянуть в портфель, оставленный ей. Щелчок замков — и перед ней открылись обещанные документы и оружие. Сквозь слезную пелену она не могла полноценно прочитать написанное, но некоторые слова, как «доверенность», «передача», «Михеев Павел Дмитриевич», «Михеевой Елене Павловне» отзывались эхом в голове. Отчаявшись, она на свой страх взяла в руки пистолет, и, взяв ключи от машины, вышла на улицу. Пройдя по оставленным следам, она наткнулась на какой-то пустырь среди этого леса и… к её удивлению, все люди отца и другие просто лежали на земле. Все они безжизненно валялись. Она закричала от ужаса увиденного и, зарыв рот рукой, побежала к отцу. — Папа, папа! — Она, отбросив оружие, схватила отца за пальто и начала трясти, на сколько позволяли силы, — Папа, нет! Нет! — Пронзительный крик, взявшийся непонятно откуда, ведь до этого голоса не было совсем, раздавался среди деревьев, разбавляя мёртвую тишину, — Нет! — Пальцами она провела про его грудине, на коже остались кровяные следы. «Это всё, Михеева… конец». Вдруг, услышав небольшое шевеление, девушка испугалась и вновь схватилась за пистолет. Замёрзшие пальцы совершенно не слушались. Один из отморозков с противоположной стороны попытался потянуться к брошенному пистолету, но быстро оказался замеченным. На его лице была кровь, смешанная с грязью. Вся одежда, очевидно, дорогая, тоже была запачкана. Елена, словно озлобленный волчонок, скалящий зубы, переместила палец на курок и готова была выстрелить в любой момент. Смахнув рукавом ветровки слезы, она отступила чуть назад. — Стой! Не стреляй! — Подал голос живой, — Не стреляй, пожалуйста. У меня дочка маленькая, жена молодая… — Родители пожилые, — Прервала девушка, — У моего отца тоже семья была, только вот твои суки лишили нас любимого человека. Зуб за зуб, мразь! — Почти выстрелив, она не готова была отступать, но человек снова начал свои мольбы. — Погоди! Я могу тебе пригодиться, если поможешь, — Михеева подошла чуть ближе, — Я далеко не последний человек в нашем городе, а тебе сейчас нужен помощник, да, детка? — «У меня отчаянное желание сначала отстрелить ему всё ниже пояса, — пронеслось в мыслях у Елены, — Пусть помучается» — Я готов. — Да, ты прав, — Мужчина уже обрадовался, когда девушка решительнее подошла к нему и сменила гнев на милость. На его лице даже заиграла улыбка, — Давай помогу тебе встать, — Он ухватился за её руки, — Обопрись на меня. — Вот и умница, — Радуясь своему мгновенному успеху, он не скрывал своей ухмылки. — Ага, давай, — Внезапно девушка приставила пистолет прямо к его сердцу и выстрелила, — Сдохни, тварь! Мужчина обмяк и упал на землю снова, ещё живым рассматривая Елену и бессвязно что-то бормотал ей в след.

***

— Вот как-то так, — Впервые не проронив ни одной слезинки во время рассказа, Елена отрешённо смотрела в сторону, будто это не история её жизни, а просто чья-то выдумка, рассказ, прочитанный в какой-то книжке, сюжет дешёвого сериала. — Мам, — Девочка, утирая слёзы, сидела на полу, рядом с матерью, — Прости меня, пожалуйста… Я, я-я же не знала, — Женщина грустно усмехнулась, обняв дочь. — Папа научил меня прощать, — Улыбка.