***
Между тем внутри полным ходом кипело расследование. Марина и Миша были задержаны. Допрашивал первых двоих задержанных Иван Иванович. Допрос проходил в одном из подсобных помещений, всех остальных согнали в зал. В том числе и Наталью Ларину, которая громко возмущалась и требовала ее отпустить. — Скажите, господин Борщев, как давно вы связаны с Анатолием Хмелиным? Поначалу Михаил молчал. — В ваших интересах сотрудничать с нами. Вас же поставили на счетчик, правильно? — Что вы хотите услышать? Я надеялся как-то выплыть, развернуть бизнес… — Очередная попытка, а две предыдущие закончились тем, что вы впали в еще большие долги? — Оба раза меня подставили и разорили. Думал, в Москве не посмеют. Я собирался отдавать долг… — А Хмелин его перекупил и требует определенного рода услуг? — Вы уже все знаете, зачем вам информация от меня? И отпустите Марину — она просто исполнитель… — Мы разберемся… Разбирались долго. Вся картина оказалась запутанной, но более-менее понятной. Михаил Борщев, действительно талантливый повар, у себя в Новосибирске стал жертвой конкурентов, которые разорили его ресторан. Он «попал» на деньги, его кредит выкупил местный предприниматель, связанный с криминалом, и «поставил» его на счетчик. Но позволил попытаться снова — в другом регионе. Он выбрал Омск. Снова не удалось, а долг рос. И вот, Михаил на кулинарном конкурсе познакомился с Юлианой, которая согласилась поддержать его проект в Москве. Катя ему изначально действительно понравилась, но его скорее привлекали ее деловые качества и ум. Он уже совсем воспрянул духом, как вдруг оказалось, что его долги перекупил Хмелин. У которого были свои планы на Зималетто, а следовательно и на Катю с Колей, которые имели ключ к управлению этой компанией. Марина — бывшая девушка Миши, родом тоже из Новосибирска, которая поставила своей целью вытащить парня из долговой кабалы. С этой целью она переехала в Омск, устроилась работать в ту же сферу, быстро выросла из официанток до администратора. Она понравилась Аделаиде, та ее и сосватала сыну. Но вскоре выяснилось, что она вовсе не родня известному тюменскому олигарху, на что Аделаида втайне рассчитывала. Зато у Марины появилась надежда, что то самое наследство от деда, о котором она успела узнать, сможет спасти Мишу, если она, как невеста или жена Евгения, получит к нему доступ. Но к тому времени Евгений уже охладел к ней. И вот тогда она получила предложение от его родственников, которых тоже интересовало неведомое наследство. Они согласились взять ее в долю и даже выдали ей аванс для контракта с Юлианой, чтобы Марина помогла им с Колей. В общем, расставшись с Евгением, она бросила силы на подготовку плана. План они разрабатывали совместно с Мишей. В конце концов, это все было ради его спасения. — Марина не виновата! — твердил Борщев. — Она ради меня ввязалась во все это! — Что от вас требовал Хмелин? — спросил безопасник. — Требовалось предоставить возможность забрать Николая. Они обещали, что он останется жив. Им нужна была от него какая-то услуга или информация. Лучше бы в больницу с ним скатались, если так переживаете!..***
— Кстати, спасибо, что вызвал скорую, Ярослав, — заметил Воропаев, прерывая тягостное молчание в зале. Тот удивленно воскликнул: — Я? Я не вызывал! Я думал, кто-то из вас… — Какого черта?! — взвился Жданов. Ответить ему никто не успел, потому что зазвонил его телефон. Он сразу узнал голос Вики, которая явно находилась в состоянии истерики. — Колю похитили! Андрей, сделай что-нибудь! — Как похитили? — обескураженно переспросил он. События закрутились по-новой! Оказалось, что к тому времени поступил звонок и безопаснику. Он прояснил картину. — Мои люди вели эту якобы скорую, она сделала попытку свернуть во дворы — резко, и Виктория проскочила поворот. Потом вернулась. За скорой, тем не менее, проследовала другая машина, которая ехала вслед за мерседесом. Это были родственники Евгения Масленникова. Наши люди прибыли после того, как обе машины остановились, видимо, в условленном со злоумышленниками месте. В соседних домах обнаружилась засада из людей в балаклавах и пятнистых костюмах без опознавательных знаков. Но раньше них Николая пытались забрать господа Масленниковы. У них не вышло, возникла потасовка, к которой подключились подоспевшие люди из засады, и наши — почти сразу. Наши в итоге положили всех, но… Николая Антоновича среди них не было. Как в воду канул! Сейчас они прочесывают подъезды, но… — Он сбежал, что ли? — удивился Воропаев. — Выясняют, — произнес Иван Иванович. — Иван Иванович, надеюсь, ваши люди сделают все, чтобы найти моего брата, — с нажимом сказал постепенно зверевший Андрей. — Андрей, охолонись, они делают, — поддержал друга Ромка. — Мои люди работают, — спокойно отозвался безопасник. — Прошу прощения, какого брата? — удивленно спросила Кира. — А, тебе-то не сказал еще никто, — вздохнул Александр. — Выяснилось, что Зорькин — родной брат Андрея по отцу. Выяснилось это недавно, но они, как видишь, очень подружились. — Это не шутка? Павел Олегович?.. — Ну да, так и было. Мама Коли прислала ему письмо, но моя мама его уничтожила. Угроза семье… — Это все лирика, — неожиданно громко заявила Марина. Они с Михаилом уже вернулись в зал, так как допрос был в общем закончен. — Как выяснилось, по нашей вине ничего с твоим братом не случилось. Вам нечего нам предъявить, вы обязаны нас отпустить. Вернее, покинуть помещение! — С превеликим удовольствием, — усмехнулся Иван Иванович, — но что будет завтра? И будет ли оно у вас двоих? — Ну да, — добавил Воропаев, — задание-то вы провалили… — Поэтому пока в ваших интересах сидеть тихо. Вопрос с Хмелиным надо решить раз и навсегда. Мне нужно позвонить, Александр Юрьевич. А вам двоим, — он кинул суровый взгляд на «виновников торжества», — придется подождать. — Кира Юрьевна! — заявила Ларина, когда он ушел, — вы обещали мне место у Милко! — А ты работу свою не выполнила, какое тебе место? — презрительно бросила Кира. — Мне тоже, вроде бы, обещали? — совсем обнаглела Марина. — Ну, я не знаю, — вздохнул Ромка. — Обе хороши, как по мне. Саш, а ты что думаешь? — А ты, Андрей? — Воропаев переадресовал вопрос Жданову. — А не знаю, — он пожал плечами, — у Милко вроде бы комплект. — А, точно! — улыбнулась Кира, — у Милко же комплект! И кстати, а чего мы ждем? Я абсолютно уверена, с Зорькиным все будет в порядке. Лично с меня сегодня хватит событий. Ром, ты идешь? — Ну конечно нет, Кира, — он пожал плечами, равнодушно посмотрев на нее. — Хотя, погоди! Он достал телефон и набрал знакомый номер: — Вика, привет. Ты как там? — Ром, Коля пропал… Его ищут, но его нигде нет… — Так, ты можешь мне сказать, где ты? Я подъеду, хорошо? Только одна никуда не уезжай, хорошо? Вот и умница. Все будет хорошо, слышишь? Давай, держись! — Так, я поеду. Думаю, тут и правда без меня разберутся. Саш, я отвезу Вику домой, да? — Правильно. Нечего ей там делать, мало ли. Зорькин нам не простит, если с ней что-то случится. — То есть вот так, да? — усмехнулась Кира. — Что — так? Мы с тобой, кажется, уже все обсудили до начала шоу? Все, Кирюш, разбежались так разбежались. Ты сама это сделала, не я. Роман вышел — его пропустили беспрепятственно. Он быстро добрался до места происшествия. Вика уже была на грани обморока, потому что Колю уже только с собаками не искали. — Мы обыскиваем каждый подъезд, просим содействия жильцов домов. Но сами понимаете — мы не милиция, санкций у нас нет, а туда заявлять пока рано… — Но он точно не попал к людям Хмелина? — Совершенно точно. Он мог ускользнуть только во дворы, мы какое-то время были заняты операцией. Но мы продолжим искать! А барышне бы лучше домой поехать, она уже с ног валится. Так и поступили. Рома отвез Вику к ней домой, но зашел только чтобы проверить, что там никого нет. После этого оставил ее, наказав хорошо выспаться.***
Голова все еще раскалывалась, но по крайней мере, он мог видеть се четко. Люди в синей униформе — скорее всего, врачи. Они едут. Очевидно, вызвали скорую. Да, Марина чем-то его траванула. Во же гадость! И висок болел. Приложился, что ли? Он не помнил. Скорая ехала, Коля пытался прийти в себя. Выжить бы! Наверное, все будет в порядке, Марину и Михаила задержат… Его мысли прервал скрип тормозов. Он чуть не слетел с койки, когда машина остановилась. — Мы на месте, — сказал мужской голос. Очков у Коли не было, поэтому говорившего он не разглядел. Раздалось шипение, треск: говорили по рации, очевидно. И тут в борт машины постучали. Резко и настойчиво. — Кого там несет? Рано для наших… — все тот же мужской голос. — Посторонние. Что делать? — ответил ему женский. — Понятия не имею. Нам этого надо сдать и на разгримировку… Так его похитили, притворившись бригадой скорой! До Коли наконец-то дошло, что дело серьезное. Между тем стук в борт машины был все настойчивее. — Пойду разберусь, — мужчина встал, но тут машина покачнулась, видимо, сняли с ручника, и «врач» не удержался на ногах. Коля тоже не удержался на плохо закрепленной каталке и рухнул на пол лицом вниз. Голова взорвалась болью, но сознание он не потерял. Наоборот, даже смог приподняться — совсем чуть-чуть, и оценить диспозицию. Ему повезло, что никто его движений не заметил. Между тем за бортом послышались другие голоса. Даже ругань. Потом новые голоса. Удары. Пару раз кто-то приложился о борт машины. Потом все стихло. — На выход! Без фокусов! — прозвучало снаружи. Коля осознавал, что оба ряженых сейчас подошли вплотную к задней двери. Это был его шанс! Он потихоньку начал ползти в сторону кабины. К счастью, перегородка между ней и салоном была открыта, а на Зорькина внимания по-прежнему никто не обращал… «Врач» матерно выругался и, наконец, открыв створки, пропустил вперед «медсестру». Он стоял так удачно, что закрывал собой обзор салона, и Коля решился. Он кое-как перевалился через порог и попал в кабину. Благодаря тощей комплекции ему удалось быстро спрятаться между передним бортом машины и сидением, благо никто в ту сторону не смотрел. — Где он? А ну, отвечайте! — позади послышались голоса. — Да только что тут был! — Я еще раз повторяю!.. Обыщите все вокруг! Он нужен нам живым! Мамочки… Это его ищут! Жесть! Коля затаил дыхание, было безумно страшно. Он решился выглянуть из-под сидения — удалось. Увидел, что почти рядом находится какая-то стена. Здание, стоявшее к машине торцом. И Коля осторожно вывалился через переднее пассажирское место. И пополз. Вывалялся в грязи, ее тут было много. Дополз до стены, а дальше была тень от дома, которая надежно укрыла его. Он осторожно поднялся на ноги и пошел, держась за стенку здания и все равно натыкаясь на различные препятствия. Хотя бы в виде островков грязи и снега. Холода он не замечал, адреналин зашкаливал. Выдохся, когда понял, что обошел дом с одной стороны, большой дом, многоквартирный. Под ногами было скользко, и наконец случилось неизбежное: Коля поскользнулся и покатился куда-то вниз. Приземлился опять же на снег. Попытался поползти или встать, но уткнулся в какое-то тело, живое, к счастью. Тело пахло перегаром и, когда Коля его потормошил, взвыло: — Петрович? На.я ты съе…ся? Мы же еще не все выпили?! — Наливать, что ли? — машинально отозвался Зорькин, стараясь копировать интонации собеседника. — Наливай, бля!.. Рядом с пьяницей он нащупал полиэтиленовый пакет с оторванной ручкой. Бутылка какой-то смеси, вероятно, самогона, была закупорена и наполовину полна. Да, наполовину полна, потому что Зорькин решил считать себя оптимистом. Он выудил из пакета два грязных пластиковых стакана и налил в один, передав его бомжу. Но тот прочухался и удивленно посмотрел на него: — Ты не Петрович? Ты хто? — Конь в пальто, — глубокомысленно вздохнул Коля и налил себе, после чего закупорил бутылку. — Вздрогнули? — Да завсегда! — отбросив сомнения по поводу личности собутыльника, алкаш закинулся стопкой. Подумав, Коля последовал его примеру: он уже начал замерзать. После выпивки сразу стал согреваться. Голова постепенно прекратила болеть, но без очков видел он все смутно. Сейчас перед ним мелькала расплывающаяся физиономия собутыльника и более ничего нового. — Так Петрович-то где? — спросил тот. — Без понятия, — честно признался Коля. — У меня зрение никакое. — Ты инвалид, что ли? — Пока нет, просто близорукость. Пойдем искать Петровича? — Не, давай еще по одной. Выпили, и алкаш спросил: — А что там за домом? Вроде шум какой-то был? — А там скорая стоит. И кто-то подрался. Чуваки в форме! — О как! — подивился собутыльник. — А тебя-то как звать? — Антоныч я… — Во, Антоныч. Пошли к Петровичу. Я сейчас вспомнил — он же дома остался. — Ну пошли, — согласился Коля, чувствуя необычную легкость во всем теле и приятное состояние умиротворения в голове. У него ничего не болело, он сумел скрыться от бандитов… а больше его в этот момент ничего и не беспокоило. И мыслей никаких не было… Дорога до квартиры Петровича, которая, к счастью, располагалась в другом доме, заняла много времени. …Руководитель отряда задержания подозрительно зыркнул на двух бомжей, изрядно изгвазданных в грязи, нетвердой походкой удаляющихся от места происшествия, но тут же отвел взгляд, занявшись другими, более важными делами. У них тут важный человек пропал! И он должен быть где-то здесь!.. Петрович жил на первом этаже многоквартирного дома. Обрадовался им, как родным, потому что они были «не с пустом». Первого бомжа звали Иваныч, вот, на троих и сообразили. Последним внятным воспоминанием Николая Зорькина в этот день был быстро приближающийся к лицу стол.***
Утро в Зималетто выдалось ранним и хмурым. Иван Иванович устроил штаб в кабинете президента. Периодически безопаснику звонили, но утешительных новостей те звонки не принесли. — Как успехи? — заглянул Малиновский. — В поисках Зорькина — никак, — признался Иван Иванович. — А с остальным? — Тут все идет как надо. Хмелина его люди сдали. Он им пока даже не заплатил. Благодаря моим коллегам отследили всю цепочку криминала, еще с Новосибирска. Но это уже не в моей компетенции. Главное расписки Борщева удалось изъять. Тряхнули и владельца казино заодно, сдал заказ Хмелина на Александра Юрьевича. Так что теперь ваш знакомый может возобновить свой труд в ресторане, а вы можете быть спокойны за свою коллекцию. По делу Борщев пройдет максимум как свидетель, а то и потерпевший. — А девушка его? — Обоих уже отпустили. — А это не опасно? — поинтересовался Воропаев. — Для ее жизни и здоровья, я имею в виду. — Нет, уже нет. Хмелин и сам понимает, что зарвался. Крестным отцом себя возомнил. Кстати, Андрей Павлович позвонил Павлу Олеговичу. — Он приедет? — Ну конечно. Сын пропал. Собирайте совещание, расскажу всю историю. — Через полчаса, — кивнул Александр. Роман взял телефон и набрал Вику. Она ответила не сразу, голос был сиплым. — Вика, как ты себя чувствуешь? — Рома, кажется, у меня температура… — Так, никуда не ходи одна, я сейчас приеду, в больничку скатаемся, хорошо? — Хорошо… Он прервал звонок и увидел, что на него смотрит Кира, толже зашедшая к брату. Смотрит с печальной усмешкой. — Надо же, как быстро ты сориентировался… — Тебе не понять, — отозвался он. И снова обратился у президенту. — Саш, я съезжу к Вике, она заболела, отвезу в больницу. — Давай. Потом тогда расскажем, что и как, — кивнул Воропаев. Настроение у того было жуткое после вчерашнего. Он все еще пытался осмыслить, для какой цели затеяла всю эту игру Марина. Не получить Зорькина и его наследство, а спасти придурошного ресторатора! Вот она, сила любви! Сначала попытаться окрутить одного наследника, потом — другого, сговориться с не имеющей отношения к наследству родней… Да, эта женщина готова буквально на все! Вроде бы и сочувствуешь незадачливой парочке, но остается при мыслях о них какая-то брезгливость. Хорошо, что он сам в этот ресторан не вкладывался! — Саш, ну что? — в кабинет заглянул Андрей. — Да все по-прежнему. Сейчас позовем Ярослава, Иван Иванович хочет поведать всю историю в деталях. — А Ромка где? — Вика заболела, он поехал к ней. — Вот как… ну, надеюсь, она поправится. Надо было ей все-таки сказать. А я-то, идиот! Кто ж знал, что Кольку одного и на пять минут оставить нельзя! Позвонила секретарша ресепшна с сообщением, что прибыл Жданов-старший. — Быстро папа! — восхитился Андрей и пошел встречать. Павел Олегович был мрачнее тучи, ведь он планировал вернуться в Москву гораздо позже и совсем по другому поводу. Он сухо поприветствовал всех, в том числе старшего сына. Киру на это собрание не пригласили, Роману информацию собирался передать Андрей. — Меня уже немного ввели в курс дела, — начал Жданов-старший, — главное, как я понял, в руки людей Хмелина Коля не попал? — Именно так. Хмелин сейчас не в лучшем положении. К нему накопилось претензий и у правоохранительных органов. Он больше не проблема. Но вопрос, куда запропастился Николай Зорькин, остается открытым. Мы наблюдаем за тем районом, но там домов в округе… — Понятно… — На местности тоже не нашли, — со значением добавил Иван Иванович. — Уже хорошо, — мрачно сказал Воропаев. — Да уж… Хорошо… — поморщился Андрей. — Масленниковы немного пострадали после стычки с людьми Хмелина, сейчас оба в больнице с легкими травмами. — Надо бы поговорить с ними, — вздохнул Андрей. — О чем? — Ну как? Они-то думают, что наследство — это миллионы золотом, а там дом с участком в Германии. И я так понял, что дом заброшен. Коля давно отказался от этого наследства, хотя общался и с дедом, и с теткой по телефону. С теткой — прямо при мне. — То есть это правда, и Евгений тут ни при чем? — Да, с ним он тоже общался и отказ подписал. — Ладно, этот вопрос сняли. Или нет? — Неизвестно. Масленниковых пока никто не посещал. — То есть за ними никого нет? Это личная инициатива родственников, возжелавших наследства? — Пока так. Может, откроются другие данные. Марине ничего не известно о том, кто за ними стоит. — А что с Борщевым? — Ресторан должен открыться в десять. Расписки — вот. Можете подарить ему лично. Андрей взял кипу бумажек и усмехнулся. — И вот из-за этой пакости все устроили, надо же! — Там побольше, чем у меня было, — усмехнулся Воропаев, глянув на цифры. — Скоты… — выругался Андрей, снова забирая бумажки. — Мы с Катей съездим сегодня. Отдадим. — Объясните мне, зачем Хмелину сдался Коля? — тихо спросил Павел. — А вот это самое интересное, — с охотой пояснил Иван Иванович. — Он считал его виновным в том, что Александр Юрьевич сорвался с крючка. Новая коллекция Зималетто выйдет в срок, а значит, соберет все сливки с продаж. Следовательно, его компания понесет убытки. Ну а Зорькин должен был отработать, по его мнению, и возместить ущерб. — Делать ставки на бирже, что ли? — Видимо, так. Не знаю, может, Хмелин тоже претендовал на наследство деда Николая? — безопасник развел руками. — Да просто хотел прибрать к рукам талантливого финансиста, — бросил Воропаев. — Кто бы отказался-то? И я так пониммаю, с Михаилом Хмелин условился задолго до того, как я проиграл в казино, а Коля меня спас. — Да… и такое возможно, — кивнул Павел. В этот момент в кабинет вошла Кира. — А я теперь не допущена в высокий совет? — она горько усмехнулась. — А тебе интересно, как дела у Зорькина? — ответил Александр вопросом на вопрос. — Нашли место для… — начала выговаривать она и только тут увидела Павла. — Доброе утро, Павел Олегович. Не ожидала вас тут встретить. И ушла, закрыв за собой дверь. — Что с ней? — спросил Жданов-старший. — Проблемы на личном фронте, не волнуйтесь, — ответил Александр. — Обычное дело. Я поговорю с ней, но потом. — Ладно, если так. Она в курсе? — Да, вчера просветили. — Как вообще дела? Контракт с японцами — это серьезно. Молодец, Саша. Впрочем, я уже тебе это говорил. — Это не моя заслуга, Павел Олегович, — отмахнулся Воропаев. — Милко и Андрей постарались. Да все понемногу. Общее достижение. Впрочем, я тоже это говорил. У нас много других проектов. Сейчас выпустим коллекцию на рынок, посмотрим, как пойдут продажи, займемся и другими вопросами. Но пока главное — чтобы Коля нашелся. — Вы подружились? — Он спас меня от позора, блаженный просто какой-то, — покачал головой Воропаев, но улыбнулся, — и когда я потребовал назвать ответную услугу, он попросил меня убрать магнитные замки из туалетов и штрафы для секретарш… Павел улыбнулся. — Весь в мать, альтруист несчастный… Улыбка исчезла с его лица. — Ладно. Прогуляюсь на производство, раз уж приехал. Ярослав, составишь мне компанию? — Конечно, Павел Олегович, — охотно согласился Ветров. Они вышли. — А я к Кате и в ресторан «Мармеладофф», — добавил Андрей. — Держите меня в курсе, хорошо? — Конечно, Андрей Павлович, — кивнул безопасник.***
Марина приехала к девяти. Хмурый Миша отдавал распоряжения помощникам, приготовления шли вовсю. Народ на крыльце не толпился, но и рано еще было. — Как ты? — спросила она. — Никак, — отмахнулся он. — Тебя долго пытали? — Нет, когда мне показали твои расписки — аж с самого Новосибирска, я поняла, что теперь уже все закончилось. Думаю, они вернут их тебе сегодня, и ты сможешь их сжечь. — Наивная… кто ж мне их вернет? — Жданов, скорее всего, — она вздохнула. — Но думаю, что с моей карьерой в Зималетто все кончено. — Воропаев, я смотрю, обещаний не выполняет… — Так у нас все равно ничего не вышло, — она слабо усмехнулась. — Ладно, что теперь об этом говорить. — Женькины в больнице с травмами, — она оживилась. — Говорили же им — подождать, так нет, вылезли! — Зорькин не нашелся? — Нет. Не представляю, куда он мог деться. Жданов так на меня смотрел, как будто убить хотел… — Прости, что втянул тебя во все это… — Я бы не смогла бросить тебя в беде, Мишань. Ты же знаешь. И выбора у нас уже не было. — Теперь есть. Если вернут расписки… все будет иначе. Родители приезжают через два дня… — Рада за тебя. Ну, возьмешь меня администратором в ресторан? — Марин, ты же знаешь, как они к тебе относятся… — заерзал Миша. — Я не хочу их расстраивать! — Ну да, они же не в курсе… — У тебя есть Юлиана, она найдет тебе работу и без Зималетто! — Юлианы пока нет, только Катя Пушкарева. — Она тебя точно не сможет уволить, она же не хозяйка. — Зато она может многое рассказать… — Да все будет хорошо, Мариш. — Он пытался ее успокоить. — У нас с тобой все равно бы ничего не получилось. — Ну да, временный союз во спасение, — она криво улыбнулась. — Ну ты располагайся, я пойду на кухню… — Ага… Марина вздохнула, присаживаясь за один из столиков. Она очень устала и хотела спать. Почти всю ночь она давала показания, этот Иван Иванович наизнанку ее вывернул! Она все рассказала — молчать уже не было смысла. Вот теперь — свободна. Вроде бы. Но репутация, если захочет Юлиана, будет растоптана. Но главное — у Мишани все получилось. Ресторан работает… Андрей и Катя прибыли без пятнадцати десять. Так все и сели за стол переговоров, хмурые и невыспавшиеся. — Колю нашли? — первой начала разговор Марина. — Нет, — сказала Катя. — И если он найдется, тебе лучше к нему не приближаться. — Даже не собиралась, — спокойно ответила Марина. — На этом обмен любезностями предлагаю завершить, — перебил Андрей. — Борщев, это твое. Можешь съесть, можешь сжечь, — на стол легли расписки. Миша сглотнул, удивленно глядя то на них, то на Жданова. Взял в руки, они слегка дрожали. — И… и все? — Морду я тебе, так и быть, сегодня бить не буду. Все-таки ресторан работает второй день, а я в него деньги вложил. Да, Катюш? — И мы с Колей тоже, — кивнула она. И вытащила из сумочки газету, которую тоже положила на стол. — Вот, Корсаков написал отличную статью, так что отбоя от клиентов у тебя не будет, Миша. — Спасибо… — Он взял газету и поднял глаза на Катю. — Кать, спасибо тебе… — Это моя работа. Думаю, Юлиана будет довольна, когда ты с ней рассчитаешься с первой прибыли. — А про Зималетто тебе лучше забыть, — с нажимом произнес Андрей, глядя на Марину, — надеюсь, ты это понимаешь? — Догадываюсь, — она усмехнулась и кивнула. — Про Юлиану тоже забыть? — Это с ней выясняй. Виктория в больнице, а я с тобой заниматься не буду, не моя специфика, — улыбнулась Катя. — Понятно… — А что с Викторией? — удивился Миша. — Она простудилась. На этом все, господа. — Отчет о движении финансов ждем через месяц, — напомнила Катя. — Но кто же будет его составлять?.. — Без понятия, кто будет заниматься твоими финансами, но это точно буду не я. Если честно, мне неприятно находиться с тобой в одном помещении. Надеюсь, ты понимаешь, почему. — Да, дело Хмелина передано в правоохранительные органы, думаю, вас могут привлечь как свидетелей, — напомнил Андрей. — Подписку о невыезде уже взяли, — кивнул Борщев. — Тогда все. — Юлиана приедет завтра, — напомнила Катя. — Всего доброго. Они вышли из ресторана навстречу первым посетителям. Сели в машину Андрея. — Ну, что? К Юлиане? — спросил Жданов. Вместо ответа она обняла его и тихо спросила: — Андрюш, а Коля найдется?.. — Обязательно найдется, Катюш. Даже не сомневайся. Ему самому очень хотелось в это верить…