Пираты Карибского моря: война шаманов

Creo que van a pasar estas cosas y vamos a superarlas       После нудного дня службы и заседания в штабе базы, где капитан Льянос сыпал в сторону людей Салазара обвинениями вместо благодарности, Армандо отправился по адресу, который ему указал командор Оллеро. Солнце давно село за горизонт, но дневной зной ещё не спал. Днём на палубе «Марии» можно было вполне пожарить яичницу. Кто-то из призраков даже хотел попробовать, правда, идея осталась идеей из-за отсутствия времени. Сумерки же, шептали только обещания прохлады, которой на самом деле не было. Даже духу во плоти, ощущалось не слишком комфортно от этого. Проклятый потеребил воротник белой форменной рубашки, упорно списывая состояние нарастающей тревоги в груди, на собственное нестабильное состояние и жару. Хромая к колдуну, Салазар боялся услышать ответ, на вопросы, которые крутились у него в голове, с момента их беседы с Луисом. В последнее время он много чего боялся. Даже себя самого. Своих решений и промахов. Того, что за ними последует… Узкая улочка, тянувшаяся вдоль базы, была подёрнута зеленью. Птицы, голосившие в гуще крон, немедленно замолкали, стоило покойнику приблизиться. И он на этом циклился – недавно обретённая, пусть и частичная свобода, в передвижении по суше, нервировала. Салазару всё казалось подозрительным. Даже случайные прохожие, абсолютно не обращавшие на духа во плоти внимания. «Как долго это продлится? Почему так произошло?» — часть из того, что Армандо планировал сегодня выяснить. — «И как, черт возьми, попросить о помощи? Тем более какого-то там «просветлённого»? Конечно, если ему будет, чем помочь, и он от меня не шарахнется, как его предшественники». Колдунов на своем веку Салазар повидал предостаточно. Большая часть из них была шарлатанами. Меньшая – действительно ведающими, а оттого опасными созданиями. Непросто быть нежитью, особенно если ты в таком смятении. Бояться нужно живых, а не покойников. Вот самая главная истина, которую дух во плоти понял за триста восемьдесят пять лет. Никогда не знаешь, что простой смертный может вытворить и чем это тебе аукнется. А уж непростой – тем более! Желание жить в социуме и быть там принятым, всегда мешало держать Армандо дистанцию. Впрочем… От размышлений капитан очнулся только тогда, когда оказался перед нужным строением. Дом шамана представлял из себя типичное, для испанских улочек здание. Приземистое, с толстыми оштукатуренными стенами и квадратными окнами. У входа несколько вазонов с ярко-розовыми флоксами, источающими вечером отнюдь не райские запахи. Будто помойку кто-то перевернул поблизости. Как водится, деревянная окрашенная в синий дверь, была не заперта. Да и был ли колдуну смысл запирать её на замок от призрака? Тем более, если просветлённый знал, кто к нему заявится? Дверь скрипнула на несмазанных петлях, когда коротко постучав, покойник толкнул её. В помещении было темно. Бросалось в глаза запустение. Судя по всему, обиталище было временным, съёмным, либо колдун не часто посещал его. Мрак не проблема для зрения мёртвого. Возможно когда-то, очень давно, когда люди были ещё первобытными, нежить – как ужас в ночи на них охотилась, убивая в злобе и пожирая эмоции. Для этого проклятым такие способности, порой становящиеся недостатками. Слишком яркий свет вызывал у Салазара и его команды раздражение. Жёлтые глаза духа во плоти, сверкнули как у хищника, когда отворив очередную дверь, Армандо увидел комнату, уставленную горящими свечками. Там, посредине, в колдовском круге восседал Санчес, нашептывая заклинания и раскачиваясь. — На меня эти спецэффекты не действуют, старик — сообщил покойник, обозначая своё присутствие. — Мне слишком много лет. Тягаться с моим проклятием могут лишь сумасшедшие. — Нельзя назвать нормальными тех, в чьих жилах течёт хоть капля чёрной крови, капитан — легко улыбнулся в ответ Хьюго, поймав золотой взор Салазара. — Все кто имеет «дар» выходит за рамки адекватности. Я не пытаюсь тягаться с тобой злой дух, я пытаюсь сделать нашу беседу конфиденциальной. Тебе ли не знать, что материя вокруг штука зыбкая. Бестелесные существа, что обитают в ней, легко могут донести недругам, что кое-что затевается. — Стены имеют уши. Это так — согласился Армандо, рассеивая со своего лица маску человечности, за которой он скрывался на улице. — Приходилось ли тебе защищать покойников? Я здесь ради этого. Перед своим врагом я уязвим. Как выяснилось. — Ещё нет — загадочная ухмылка всё ещё бродила на губах просветлённого. — Я попытаюсь оказать тебе и твоим людям содействие. — Только содействие? — прищурился дух, испытующе разглядывая старика. Худощавый, даже сказать высохший на ветрах и солнце Индии, он производил двоякое впечатление, по сравнению с высоким призраком, замершим на границе света и теней. — Не гневайся и развей свои сомнения. Наше взаимодействие с тобой, должно быть честным, как откровение. Посему я и не спешу тебя обнадёживать. Даже я не вижу будущее. Никто не может предсказать, того, что ждёт впереди. Победа или поражение. — Хоть что-то… Продолжай. — Не я пришёл сюда за ответами — Санчесу всё же удалось удивить мертвеца. Армандо поднял брови, чувствуя, как подступает к горлу кровь. Он бы закашлялся, если бы начал говорить. Шаман продолжил за призрака. — Ты хочешь знать, почему ареал вашего обитания расширился? Всё просто, как закон сохранения энергии в мироздании. Вспомни, что ты отдал проклятью за последнее время. Наверняка, многое… Сколько крови ты пролил и перенёс мук, находясь в заточении у преступников? — Да, это так — справившись с собой, Салазар, осторожно кивнул в подтверждение. Будто заново прожив тот миг. Тёмные пряди поплыли в воздухе. — И теперь ты хочешь сатисфакции? — Хьюго видел вокруг проклятого его историю. Огонь, взметнувшийся до небес. Суда, горящие в ночи и вопли умирающих в пучине вод корсаров. — Права-слова, ты, капитан, создание хаоса. — Я солгу, если скажу, что нет — огрызнулся дух во плоти на помощника. — Но прежде всего я хочу справедливости. Для себя и команды. Земной, кармической или как там её? Хочу принести пиратам воздаяние, прежде чем они причинят зло ещё кому-нибудь. — А ты несёшь добро и возмездие? Так ты думаешь? — Ни то и ни другое, старик. Я несу смерть. Но я хоть что-то делаю — усмехнулся мертвец. Кровь всё же побежала по его подбородку, падая на пол тяжёлыми каплями. — Я создание из боли и ненависти. Это то немногое, что я в состоянии, чтобы принести пользу обществу. — Что делает общество для тебя? Можешь не отвечать, это риторический вопрос. Только не говори о том, что никогда не думал отказаться от мщения. — Санчес встал на ноги, всё ещё находясь в центре круга. — Человечки очень неблагодарные. Чем больше ты делаешь для них, растрачивая себя попусту, тем больше они требуют. Ещё и ещё. Они не скоро примут вас в таком обличии. Много лет потребуется для этого. — Если это кирпич в сторону моего командования, то я не могу здесь пожаловаться. Возвращаясь на службу после Треугольника Дьявола, я знал, на что подписывался. — Тяжело вздохнул Салазар. Общение с Хьюго с каждой секундой подталкивало его к приступу. Сдерживаться становилось всё проблематичнее. А слабости капитан никому не желал показывать. — Политики и прочие всегда будут использовать таких как мы для собственной выгоды. Со своей работы я только ногами вперёд. На этот раз окончательно. — Хочешь сказать, что тебя это устраивает? Ты считаешь, что не можешь выполнить требование мальчика «сложить оружие»? — Шаман отыскал потаённую рану, надавив на неё. Словно нарыв она вскрылась негодованием и яростью. Если бы не круг, то мертвец свернул бы ему шею за секунду, злобно оскалившись. Именно это – движущую силу проклятья, Хьюго и хотел узреть. Поглядеть на Салазара настоящего, прежде чем ввязываться в одну авантюру с покойником. — Я никогда этого не сделаю — прорычал Армандо, отступив в тень от магического барьера, к которому было бросился. В воздухе заплясали искорки, и запахло пожарищем. — Но ты можешь. Возможно, это и станет твоим освобождением. Это желание… — Дух был силён, очень силён и совершенен в своей ярости. Санчес даже невольно залюбовался на бледное, искажённое злостью и трещинами лицо. Удивительно, как с ним вообще удалось кому-то совладать. — Тьма тоже способна создавать произведения искусства, капитан. Сейчас я смотрю на тебя, как на одно из них. Ты мне нравишься. — Ты – чокнутый — плюнул Салазар, утвердившись в мысли, что шаман действительно поехавший, раз не боится его, а наоборот удивляется, как ребенок, увидевший красивую бабочку. — Красота нашего мира во всём — просто ответил Хьюго, пожав тощими плечами, обтянутыми синей рубашкой. — Нужно только уметь её рассмотреть. — Он вытянул вперёд ногу и затёр сандалием непрерывную меловую линию. — Море на многое способно. Мы так мало знаем о воде… — старческая рука вытянулась в направлении проклятого. — Я не умру сегодня. А ты не чудовище, раз до сих пор способен выбирать. Чудовища не заморачиваются. Они просто действуют, ибо иначе не получается. Следовательно, в тебе больше человеческого. Подойди ко мне во свет, отпусти сейчас свой гнев. Хочу, чтобы ты призвал назад это своё качество. Как живой человек, у которого билось когда-то сердце, а не как метущееся приведение. Ты матадор, а не раненный бык. Армандо сделал то, о чём просил его просветлённый. Переступил освещённую магическими законами грань, теряя свой жуткий облик. В рваных отсветах, перед колдуном стоял не грозный мертвец, терзаемый древним проклятьем Треугольника, а измученный мужчина, с тёмными, карими глазами, полными застарелой боли и усталости. Кровь, бурлящая в пробитых лёгких, в преддверии приступа, растворилась без следа, позволив впервые за долгое время вдохнуть как следует, а не сипло и мучительно. Из дома колдуна Салазар вышел, когда часы на запястье уже показывали за полночь. Уличные фонари освещали тусклым светом узкие улочки. Тревога никуда не улетучилась, но почему-то появилась уверенность, что на этот раз он поступает правильно. На душе было легче, то ли от ритуала просветлённого, то ли от собственного осознания, что ещё не всё потеряно. Ещё не всё потеряно – хрупкая надежда, что проклятье однажды разрушится. Он станет живым, целым, дышащим. Как и его товарищи. Армандо давно смирился со своей сущностью. Слова старика выбили почву у него из-под ног в одно мгновение. Выудив из кармана брюк сотовый, чертыхаясь, что тачскрин через раз срабатывает из-за холодных рук, Салазар набрал номер Ирины как само собой разумеющееся.

***

Шелли сидел в баре, рядом с Диего и Антонио. Инцидент с дочкой Льяноса заставил призраков отыскать в порту камеры видеонаблюдения, чтобы снять с себя подозрения заместителя командира дивизии. — Я сразу говорил, — отхлебнув виски, заметил Магда, — что нужно было предоставить старому козлу доказательства. Пока он не увидел это «кино», он не успокоился. И запросто мог бы довести дело до Совета или трибунала. А теперь ему нам предъявлять нечего. — И тот и тот вариант мне не нравится — скривил губы Мосс. — Но про предъявлять – ты прав. Хотя… Долго ли сфабриковать, умеючи? — Не долго — согласился Диего, продолжив возлияния. — Он ещё что-нибудь придумает. Это лишь вопрос времени. — Господа офицеры — Майкл, сидевший в углу, обратил на себя внимание. — А вам не кажется, что нападение на девочку это некое предупреждение? Иногда, преступные группы на Ближнем Востоке так действуют, дабы запугать своих пособников. Чтобы они стали сговорчивее. Всё что происходит сейчас вокруг «Немой Марии» может быть взаимосвязано. — Хочешь сказать, что Льянос крыса? — Антонио сделал брови домиком. — Он конечно редкий мудак, но не до такой же степени, чтобы действовать против Короны и Испании! — Ты защищаешь человека, который ненавидит всех нас? — Удивился начальник ударной группы. — Не много ли благотворительности, амиго? Шелли зрит в корень. Картина складывается не радужная, но синдикаты именно так и поступают. Схема старая, проверенная. Я бы начал присматриваться к Мануэлю. Где-то он, да проколется. Тогда можно будет спихнуть его службе внутренних расследований. Пусть копаются. А для нас – минус один подонок. Так или иначе, я рано или поздно увижу, как все они сядут за взятки или преставятся. — Не защищаю — младший дух насупился. Желчь, сочившаяся в голосе соратника, ему не понравилась. — Но и не думаю о его бесчестии. Он же простой офицер, как и мы. Пофигу какие у него тёрки с Салазаром. У капитана тоже характер не сахарный. Но тут пострадала бы дочь Мануэля. Едва ли он желает подобного исхода для своей девочки. — Ты слишком добр к своим противникам. — Философски ухмыльнулся Майкл, рассматривая, как в пивной кружке снизу-вверх поднимаются мелкие пузырьки газа. — Конечно, Льянос не желает. Вы видели, как он забегал? Явно не просто так. Если его купили с потрохами, а он бездействует, чтобы убрать вашего кэпа из большой игры, то ему сейчас придётся расплачиваться за свои промахи. Или его семье. Так это работает. — Кесарю кесарево, ага — подтвердил Магда, хохотнув. — Зато у Антонио, теперь есть поклонница. — Чёрт бы её побрал эту поклонницу! — Взвился Мосс, громко поставив кружку на барную стойку. — София теперь караулит меня за каждым углом. Я уже начинаю от неё шарахаться! — Ну и ну — хихикнул Шелли, окинув весёлым взглядом младшего призрака. — Целеустремлённая крошка. Вся в папочку. Задолбала даже приведение. Разошлись офицеры из бара «У Пинчо» поздно. На улице уже было темно, а воздух дышал бризом, подступивших сумерек. Все складывалось более или менее благополучно. Пока. Это хоть чуть-чуть радовало. Особенно Майкла, всё ещё не терявшего надежду на возращение благосклонности Диего. И сегодня вечером, спецагенту почти удалось завоевать внимание духа во плоти. Магда остался «просто поговорить» с Шелли, у выхода из питейного заведения. Антонио, кивнув на прощание американцу и сослуживцу, отправился на базу один. Было трудно побороть в себе ревность, но Мосс не возражал, чтобы эти двое побеседовали. В конце концов, у них когда-то были близкие отношения. И если их чувства до сих пор живы, то разве возможно будет удержать объект своей привязанности на коротком поводке? Мучить Диего и самому мучиться? — Ну, уж нет. Это будет глупо и не правильно — пробурчал себе под нос Антонио, минуя полосатый шлагбаум КПП. Боец на посту, заглянув в его бледную физиономию, не стал спрашивать у мертвеца пропуск. И так было ясно, что свой. На что, офицер Мосс кисло улыбнулся в знак благодарности, продолжив неспешное движение в направлении фрегата-призрака. «Мария» подсвеченная огнями с пирса и палубными прожекторами, шумела главным двигателем у пристани. Механики готовились к скорому выходу в море. На вертолётной палубе царило небольшое оживление, которое Антонио не успел толком рассмотреть, потому что путь ему заступила дочка Мануэля Льяноса: — Привет, Антонио — заискивающим тоном начала девушка в синих джинсах и белой кофточке, воззрившись снизу вверх, на насторожившегося покойника. — Я ждала тебя. — Привет — отозвался дух, стараясь изобразить на лице занятость и обогнуть возникшее «препятствие», при необходимости, сквозь которое он мог бы пройти насквозь. — И давно ты здесь тусуешься? — Часа два — улыбнулась Софи. — Тебя долго не было. — Ты меня преследуешь? — Вовсе нет, я… просто ещё раз хотела сказать слова благодарности, за спасение. И… Мой отец, он не прав, что наехал на вас и вашего начальника. — Отбой через полчаса — голос Мосса стал требовательным. Он перебил школьницу тоном, не терпящим возражения. — Тебе пора вернуться домой. Особенно, после недавнего приключения. Родители, поди, волнуются. — Да, наверное — стушевалась София. Её плечи поникли, и она теперь казалась не угловатым подростком, а совсем меленькой растерянной девочкой. — Просто я не знала где ты и очень волновалась. Боялась, что что-то случилось. А твои сослуживцы мне ничего не сказали. Они только посмеиваются. Видно считают меня дурочкой. — Господи Боже, имей надо мной снисхождение… — Антонио закатил глаза, тяжело вздохнув, а после посмотрел на девушку в упор. В её карих глазах плескались трепет и волнение. — Я – мертвец. Проклятый. Понимаешь меня? — Пояснил офицер, жестикулируя. — Со мной не так легко разделаться. К тому же, я могу дать отпор любому, кто решит организовать нападение. Так что тебе нет смысла дёргаться попусту. Давай-ка лучше я провожу тебя до общежития, пока ты опять куда-то не вляпалась? — Давай — охотно согласилась брюнетка, следуя за объектом своей юношеской влюбленности. — А вы, правда, в темноте видите? — Правда, не отставай!