Пролог
16 апреля 2022 г. в 14:53
El instinto social de los hombres no se basa en el amor a la sociedad, sino en el miedo a la soledad.
Мы встретились с Салазаром в сквере не далеко от комфортабельной марины порт Велл в Барселоне. Отглаженная капитанская форма с блестящими лычками, уступила место джинсам классического кроя, с потёртостями на коленях и чёрному кашемировому свитеру-бадлону, с закатанными до локтя рукавами. Армандо сидел на скамье, и на коленях его покоилась извечная спутница – трость. Волосы, собранные в тугой пучок, уже не качали потоки потустороннего течения, как прежде. А в черепе не значилось зияющего чернотой провала. Если бы не меловая бледность мужчины, я вряд ли бы опознал в нём злого морского духа, запугивавшего всех корсаров Африки и Атлантики триста лет подряд. Сейчас это был «обычный человек», лет сорока пяти, в белых кроссовках, отдыхающий на весеннем солнышке в парке, как и многие другие испанцы.
— Ола, амиго! — поприветствовал он меня, вставая. — Давно не виделись. «Кризис» загнал тебя в Европу, как я посмотрю? — Подтрунил Салазар, в свойственной ему манере, протянув мне руку, для рукопожатия. Шутить над всем и вся – часть его характера. Особенно, если ситуация откровенно хреновая. Однако порой непонятно, действительно ли он смеётся. Вполне вероятно, что издевается. Только не сейчас.
— Не без этого. А тебя, как говорят, оставил без работы? — Я крепко пожал протянутую мне ладонь, отметив, что ледяной, как прежде она не казалась.
— Я называю это освобождением — с усмешкой парировал испанец, подняв указательный палец вверх, чтобы сакцентировать внимание. — Когда мне передали приказ об увольнении на «Марию», я почувствовал себя самым счастливым и одновременно самым несчастным человеком на свете. Видел бы ты, как я радовался!
— Почему? — удивился я.
— Потому что ты даже представить себе не можешь, как за все эти годы я устал. Нужно ли объяснить подробнее?
— Пожалуй, что на трезвую голову я не хочу говорить о международной политике и морском праве — моя улыбка в ответ получилась кривой. — Чему обрадовался – ясно. А чему расстроился?
— «Немая Мария» долгие годы была для меня не просто военным кораблём, а офицеры и матросы – не просто экипажем, с которым мы прошли, буквально, огонь и воду. — Бывший капитан, прихрамывая, двинулся по дорожке, в сторону марины, вынуждая меня последовать за ним. — Они были для меня домом и самой настоящей семьёй. Мы вместе прошли через Ад и теперь я жалею, что вынужден их покинуть. — Голос злого духа сделался глух. — Но, в тоже время, это шаг вперёд. Жизнь продолжается. Встречаться время от времени нам никто не запретит. — Заключил он, слегка меланхолично. Было ясно, что мысли о бывших сослуживцах вызывают у покойника тоску. Вполне понятную, даже живому обывателю.
— Да, всё течёт, всё изменяется. Таков закон природы — я развёл руками, встрепенувшись. — Но знаешь, что странно?
— Что? — желтоватый взор хищника, встретился с моим карим. Армандо был заинтересован.
— Зная про все твои риски и приключения, глядя на тебя сейчас, я только одного не могу понять: почему под твоими ногами, чёрт побери, земля, а не водная пучина как прежде? Вы же, проклятые, и по суше ходить не можете! Ну… разве только один день в году на праздник Всех Святых.
— А я уже думал, что ты никогда не поинтересуешься — хитро ухмыльнулся испанец. — Дожить до моего возраста и видеть улицы родных городов только на Гугл-картах – это никуда не годится .
— Всё-таки… нам лучше выпить в каком-нибудь местном кафетерии!
В ресторанчике «La familiares» было многолюдно. Сняли первые ковидные ограничения и все местные жители, как это водится, устремились в разнообразные питейные заведения. Общение ради общения. За два года люди, по этому чрезвычайно соскучились. Только в Испании такое возможно, в качестве национальной традиции. Было шумно. Фоном играла ненавязчивая современная музыка. Билли Айлиш, кажется.
Мы приземлились за аккуратный столик, накрытый скатертью в красную клеточку. Капитан, весьма неуклюже, из-за травмированного бедра, а я с присущей мне расторопностью. Закон бизнеса: время - деньги. Это меня в какой-то степени вымуштровало, не тратить лишние минуты, на сантименты и затянутые приветствия.
— Итак, — начал я, прежде чем к нам подошла юная официанточка в белом фартучке. — Удовлетвори мой интерес, будь милостив! А то я от любопытства помру.
Армандо посмеялся и сделал широкий жест рукой, указывающий на себя любимого:
— Это только маленькое послабление от проклятия, Макс. Этого мне пришлось ждать долгие триста лет. Стараюсь держаться поблизости к воде, если ты обратил внимание. Я по-прежнему мёртв, мой друг. Все прочее - видимость. Морок. Которым я периодически пользуюсь. Но я рад, что спустя столетия, я могу ступить на родной берег. Я слишком многим жертвовал в последние годы. Возможно хоть немного, но заслужил. А может быть всё намного проще… — Салазар шумно выдохнул. — Сам король Испании подписал приказ о моем увольнении из рядов ВМФ. Красиво, помпезно, но меня списали. Я даже думал, на досуге, что в этом и есть причина нашего проклятия. То, почему оно так цепко держится. Очень давно я поклялся служить своей стране и уничтожить пиратство повсеместно.
— И как? Получилось? — я не смог не поёрничать.
— С переменным успехом — усмехнулся в ответ капитан. — Это то же самое, что бороться с ветряными мельницами. Кругом коррупция. Была. Есть. Будет. Присно и во веки веков. Не мне тебе рассказывать.
— Ну-ну — мои губы сами собой растянулись в понимающей ухмылочке. — А где твой верный оруженосец?
— Лесаро?
— Да, он. — Я запамятовал фамилию старшего помощника. Но Армандо меня выручил, оценив сравнение.
— Он карабкается по карьерной лестнице. Я очень рад, за него. Ему давно пора было сменить лейтенантские погоны на капитанские.
К нам подошла официантка, с лаконичным:
— Чего желаете, господа?
— Мне кружку пива, пор фавор — попросил я, — а сеньору…
— Сеньору сангрию — закончил за меня дух во плоти. — Люблю сладкое.
Девушка приняла заказ и, встретившись взором с моим собеседником, покраснела от смущения. Я же, завидев эту картину, едва сдержал ехидство.
— Зачем ты так с ней?
— Исключительно для развлечения. Должны же быть маленькие радости у отставного военного? — Призрак осклабился. А после, закинув ногу на ногу, философски добавил — люди… Иногда взгляд имеет гораздо большее значение, нежели слова. Даже то, под каким углом глядеть на происходящее. Мне слишком много лет. Порой, мне довольно посмотреть на человека, чтобы понять, что у него делается в голове. И без всяких потусторонних штучек, как ты любишь выражаться.
— Вот как?
— Си.
— И что же делается у меня в голове? — Я недоверчиво сощурился.
— Ты хочешь услышать историю.