Солнце

      — Солнце.       Роуз перевела удивленный взгляд на Доктора, и он смутился.       — Что?       — Мне показалось, тебе подходит, — он почесал в затылке и, с трудом подняв на нее взгляд, неловко улыбнулся, — ты ассоциируешься… с солнцем.       — Это потому что ты сжег одно? — с порозовевшими щеками фыркнула Роуз, будто пытаясь скрыть смущение.       — Что?.. Нет! Конечно нет, — Доктор даже замотал головой в надежде на то, что так будет звучать убедительнее, — просто ты… ну… ты очень похожа на солнце. Не на настоящие солнца, конечно же, а на солнце, как метафору: такая яркая, даришь всем вокруг столько тепла и света и просто… Эээ… Солнце. Вот.       Роуз неуверенно склонила голову набок.       — И ты хочешь меня так называть?       — Да! — не подумав, воскликнул Доктор. Но тут же замялся, — нет?.. А тебе самой нравится?       Она неопределенно повела плечами.       — Никто не называл меня так раньше. Я и не знаю, что думать.       Доктор понимающе кивнул. Между ними все было… странно. Ему удалось вернуть ее из параллельной вселенной, но до этого… эээ… До этого они успели попрощаться, и Роуз совсем немного… ну… призналась ему в любви. А он вроде как… ну, вроде как ничего не ответил.       И, несмотря на радость воссоединения, игнорировать слона в комнате было все труднее (пускай это и ТАРДИС, и комнаты здесь могут быть такие, что и слона спрятать не проблема). Даже он, с его талантом избегать конфликтные ситуации, не мог этого не признать.       Худшая часть заключалась в том, что все зависело от него, а он не очень хорошо понимал, что лучше сделать. То есть… иногда казалось так просто взять и признаться Роуз в ответных чувствах, потому что они были. О, конечно, они были.       Но… а заслужил ли он признаться в них? Доктор так не считал. И у него было полно аргументов, почему нет: начиная Войной Времени и заканчивая его поведением на корабле имени мадам Помпадур. Слишком много причин, почему он не может, почему он не должен.       Но, не ответив Роуз, он несомненно причинит ей боль. Возможно уже причиняет тем, что откладывает этот разговор. И имеет ли он право делать это из-за своих комплексов? Скорее нет, чем да.       Но ведь лучше Роуз немного попереживает из-за безответных чувств, чем свяжет себя отношениями с кем-то вроде него! Но как он может ей врать и игнорировать то, что так очевидно взаимно?..       Признаться или нет? Так много поводов не делать этого, но так много поводов сделать…       — «Солнце»… — спустя некоторое время задумчиво протянула Роуз, будто пытаясь распробовать.       Доктор постарался спрятать нежную улыбку. Она даже это простое слово произносила как-то по-особенному.       — Знаешь, мне нравится, — заправив прядь волос за ухо, хихикнула она.       — Да… — ласково отозвался Доктор.       Сейчас, с растрепанными волосами, она выглядела особенно по-домашнему. От чего-то они почти всегда такими были: стоило ей хоть немного пробежаться, и от прически не оставалось и следа. Никогда он не говорил вслух, какой очаровательный вид ей это придает, но, может, как-нибудь стоит.       Ему вообще стоило почаще говорить ей комплименты! Или нет?.. А что если это даст ей какую-то надежду на возможность их отношений, которые Доктор просто не может допустить? А что если может?..       Еще один день подобных раздумий его убьет.       — Роуз, солнце, — он нерешительно назвал ее глупым прозвищем, которое сам и предложил… Но ведь она правда солнце. Самое настоящее, — я, — он запнулся. Он просто обязан ей сказать, но… Но они поговорят. Очень серьезно, — я тебя люблю.       Это было тяжело. Очень тяжело вслух произнести такие простые слова. Они значили для него слишком много, и он слишком боялся этих чувств. Того, что он может сделать из-за этих чувств. Доктор слишком хорошо помнил ужас, который испытал, когда думал, что Далек убил Роуз, он помнил ту ярость от осознания того, что ее оставили без лица на улице… Но самым свежим воспоминанием были те несколько бесконечных мгновений, когда Роуз падала в Пустоту. До того, как Пит поймал ее… Не дольше пары секунд, но за них Доктор во всех красках испытал слишком много: от бесконечного отчаяния, съедающего изнутри, до холодной убежденности в том, что он пойдет на что угодно, но вернет ее живой и невредимой. Пока Пит не поймал ее, Доктор уже знал, что, не поведя и бровью, нарушит все возможные законы пространства и времени, чтобы не позволить Роуз упасть туда.       Уже позже это осознание напугало его. Вот почему он не имеет права быть с ней ближе, чем они были сейчас. Потому что он ужасный человек (даже если и не человек вовсе), способный на ужасные вещи.       Роуз молча смотрела на него некоторое время, будто бы пытаясь понять, что он имел в виду.       — Я тоже тебя люблю? — неуверенно сказала она. Как будто они говорили о чем-то простом и понятном им обоим, и таком… очевидном.       — Нет, Роуз, подожди, — замотал головой Доктор, — я имею в виду не просто… Роуз, это… я, — подобрать нужные слова все не получалось, и он тяжело вздохнул, — то есть… Романтика, поцелуи, свидания, се… — он осекся, но, сглотнув, продолжил, — семья… Вот что я имел в виду. Вот так люблю.       Она растерянно кивнула. По ее лицу было видно, что она пытается обдумать и осознать его слова. Да, возможно… Доктор дернул себя за мочку уха: неужели ей так трудно в это поверить? О, он ведь сделал все возможное, чтобы она не верила в это. Его бесконечная игра в горячо-холодно: он сближался с ней в один момент, но тут же пугался и отдалялся. Идиот.       — Хорошо, — тихо сказала Роуз, — это… эээ… Тогда мы?..       — Нет! — воскликнул Доктор напугано. Нужно объяснить ей, пока ее мысли не увели ее слишком далеко, — это невозможно и неправильно, и, поверь мне, в первую очередь ничего хорошего в этом нет для тебя.       Она склонила голову и нахмурилась. Ей нужны объяснения. Да, это правильно. Конечно же.       — Я… я точно не подходящий для этого человек. Начиная с того, что я даже не человек! — Доктор нервно рассмеялся и облизнул пересохшие губы. Кажется, от волнения не спасал даже его великолепный организм, — Я сражался на войне, и я последний выживший и… Я столько всего совершил. Мне страшно представить, что ты можешь обо мне подумать, если узнаешь хотя бы часть из этого… — голос его подвел, и он сделал паузу.       Но Роуз, кажется, решила, что он закончил: она взяла его за руку и очень мягко заглянула в глаза.       — Я понимаю, что многого не знаю, но в одном уверена наверняка — ничто не изменит моих чувств.       И от ее пронзительного взгляда и заботливого тона Доктору хотелось взвыть. Он должен сказать о Войне Времени, должен сказать о том, на что способен, должен дать понять, кому она признавалась в любви, но слова комом застряли в горле.       Вместо этого он положил дрожащую руку ей на щеку и осторожно погладил ее большим пальцем. Он не мог — не имел права — поцеловать ее и не знал, стоит ли обнимать, но так важно было выразить все, что он чувствует. Хоть как-то. Чтобы хоть жестом показать ей, какую щемящую сердца нежность испытывал.       Роуз на мгновение прикрыла глаза и доверчиво прижалась щекой к его руке. Желание сгрести ее в объятия и шептать разные романтические глупости с каждой секундой сдерживать было все тяжелее, но он должен. Он закончит, он договорит, а потом приложит все свои силы, чтобы дать Роуз уйти. Потому что она уйдет. Но он должен ей этот разговор. Уже два года должен.       — Это был я, Роуз, — тихим голосом начал Доктор, — солнце, я уничтожил Галлифрей и всех, кто там был. Я убил их всех. Уничтожил вместе с Далеками. Я не просто… не просто последний выживший. Я — убийца.       Роуз молчала, а он не мог найти силы посмотреть ей в глаза и увидеть в них… Осуждение? Страх? Что бы она не испытала, он это заслужил. Считая мгновения до того, как она решит, что ей отвратительны его прикосновения и немедленно отойдет, Доктор застыл.       Но вместо всего этого Роуз подошла к нему ближе и погладила по щеке. Такой искренний немного неловкий жест заставил его мелко задрожать.       — Я знаю, — очень тихо призналась она.       От неожиданности Доктор поднял на нее взгляд, и дыхание сперло. Та… любовь, которую она посылала ему одними глазами… То, как заботливо взяла его руку в свою и поднесла к губам. Как простое выражение чувств. Банальное «я рядом». Такое естественное «я с тобой».       — Что? — еле слышно спросил Доктор, будто боясь спугнуть происходящее.       — Уже давно, — Роуз переплела их пальцы и смущенно улыбнулась, — у меня возникли подозрения после первой встречи с Далеком… Ну а потом… тебя ведь мучают кошмары, а?       Она говорила несколько стыдливо, будто о чем-то, о чем не должна была знать. Что же… эээ… не то чтобы он хотел, чтобы она знала о его кошмарах, но это ведь совсем не значит, что он станет злиться на нее за это!       — Ты никогда не говорил об этом напрямую, но я знала, что это… что это ты закончил Войну Времени, — Роуз осторожно коснулась его лица и провела большим пальцем по щеке, — и это ничего не меняет, знаешь?       Доктор не удержался от горькой усмешки.       — Не меняет? Роуз, я убийца, — от его тона она вздрогнула, но не отстранилась, — я сбежал оттуда, уничтожив всех. Мои руки в крови. И это меняет абсолютно все, неужели ты не понимаешь? — Доктор не заметил, когда положил свою руку поверх ее. Все мысли крутились вокруг ее слепой веры в нее.       Боже, сколько уже она знает? Как давно? Еще до того, как он регенерировал, не так ли? Ей стоило бы бежать, не отправляться с ним тогда в Рождество. А лучше и в свой дом не пускать тогда. Разорвать с ним все связи, дать понять, что ему рядом с ней не место…       — Я знаю, какой ты. И я вижу, что ты делаешь для других, как ты относишься к другим. Ты удивительный, до безобразия хороший и небезразличный нечеловек, — на последнем слове в глазах Роуз блеснул веселый огонек — словно она хотела его подразнить, — И я люблю тебя, — она очень мило покраснела. Будто бы еще не говорила ему об этом. Уголки губ сами собой дернулись вверх в осторожной улыбке.       — Солнце, — начал он, и она покраснела еще гуще, а затем закрыла ему рот ладонью, забавно нахмурившись.       — Я знаю, что ты сейчас скажешь, что вовсе не такой, но со стороны виднее, понимаешь? И, поверь мне, если я хоть раз услышу от тебя бред о том, что мне нужно уйти, потому что так будет лучше для меня, — Доктор напугано моргнул, — да у тебя глаза только это и говорят сейчас!       Неожиданно он понял, что Роуз… злится. Злится на него, и все тут.       — Ты уже один раз пытался отправить меня в параллельную вселенную, — в ее голосе было столько обиды, что Доктор хотел немедленно объясниться, но она только сильнее надавила ему на рот рукой, — и это было… я почувствовала себя ужасно, знаешь? Ты лишил меня права выбора тогда. Но я сказала тебе тогда, и скажу снова: я хочу быть с тобой и никогда тебя не оставлю.       Она замолчала и нервно облизнула губы.       — По крайней мере пока ты сам не решишь, что я тебе не нужна, — закончила она очень тихо и убрала, наконец, руку.       Доктор сглотнул. Он хотел ей верить. О, как же он хотел ей верить. Даже если любимый человек, любящий его в ответ и готовый пойти вместе с ним до конца, звучало как несбыточная мечта, как что-то невозможное… Все это происходило с ним сейчас. Роуз, горячо любимая, такая важная, такая нужная… Она была прямо перед ним и предлагала ему все, чего он думал, что недостоин. Что-то, чего он желал, но боялся.       Но… Роуз ведь всегда заставляла его верить в то, что он сильнее и смелее, чем он был на самом деле. Так может…       — О, Роуз, — на выдохе произнес Доктор с облегчением. Она с неуверенностью взглянула на него, а он… ее поцеловал.       И… Кажется, иногда разговоры по душам, это не так плохо.