О моем перерождении в полубога

Золотые глаза рассеяно осматривали комнату, которая была погружена в полумрак, от отсутствия света. Мысли Люциана были в полном беспорядке, он не знал, как действовать, и какую маску ему стоит надевать, да и стоит ли? Все же это не было реальностью, и его маски больше не имели значения, так как ему не перед кем притворяться. Но так же была возможность, которая пугала его больше, чем то, что он оказался в этой ситуации. Мог ли кто-то вообще видеть это испытание? Если это так, то его личность могли раскрыть, и это было очень плохо для него. Тогда ему понадобится бежать, чтобы с ним что-нибудь не сделали, чтобы выяснить, где находится оригинальный владелец тела. И самая проблемная часть этой ситуации заключается в том, что он понятия не имеет, где находится Люциус, что с ним случилось, и жив ли он вообще. Ему определенно бы не поздоровилось, если кто-то из родных Люциуса узнает, что он не является им. Но сейчас ему лучше сосредоточиться на том, как выбраться с этого испытания, нежели думать о мрачном варианте развития будущих событий. Он действительно не знал, что ему сейчас делать, все казалось таким неправильным и нереальным, почти так же как и его первые дни в новом теле, хотя тогда его определенно спасло то, что ему было все равно, что произойдет дальше, и возможность начать жить абсолютно другой жизнью заинтересовала его. Он хотел жить счастливой и беззаботной жизнью, и при это он так же хотел сохранить себя в безопасности от возможного будущего. И теперь ему приходится проходить какое-то испытание, которое может разрушить все это. «Принять себя» — в очередной раз прокручивал это словосочетание блондин в своей голове, при этом чувствуя себя потерянным. Он чувствовал себя идиотом, который не может понять даже самую простую задачу. Неужели он был настолько испорчен своими масками, что не может понять, что значит это словосочетание? Принятие себя таким, какой он есть на самом деле. Не притворятся. Звучит как полный бред, но он все же постарается. Он собирается попробовать высказать свои сожаления всем, кого они касаются, и исправить их. Все равно ведь у него нет других вариантов, которые могли бы подействовать. … Он не самоубийца, и не собирается проверять вариант с тем, что произойдет, если он просто покончит с собой в этом месте, так как он не был уверен в том, что произойдет после этого. Люциан хоть и подумывает об этом варианте, но опять же, это только крайняя мера. И он надеется, что до того не дойдет, и он найдет другой выход из этой ситуации. Сожалений в этой жизни у него действительно великое множество. От самых нелепых, до самых тяжелых, которые все еще преследуют его, даже в этой новой жизни. Ему нельзя находиться в этом месте долго, и он это понимает, так как в реальности творится то, что может поспособствовать уничтожению Скайзерна в дальнейшем. Да и самое главное заключается в том, что они тоже могут пострадать во время всего этого беспорядка, который происходит в Далике. Блондин тяжело вдохнул и встал с кровати, чтобы открыть окно, от нервов он даже не мог заснуть, и сейчас он даже не знал, а нужно ли ему спать? Все же он не чувствовал себя усталым в физическом плане, чего не мог сказать о своем моральном состоянии. Ему действительно было тяжело сдержать все свои эмоции, чтобы они не обрушились на него во время своего общения со своей семьей. Он был уверен, что Артур заметил это, как и Эйлин, так как блондин видел их обеспокоенные взгляды вечером, да и так же стал свидетелем того, что они отошли в сторону и говорили о чем-то, пока он сам был занят энтузиазмом младших, которые отвлекали его внимание на их вопросы, разговоры о школе и программе Академии. Тоскливым взглядом он оглянул оживленные ночные улицы его города, все жили своей жизнью, будто бы это действительно была реальность, а не какое-то испытание неизвестного ему артефакта все было так реально, что это просто вымораживало его. Люциан прислонился к подоконнику, просто разглядывая мелькающие силуэты людей, которые направлялись по своим делам, чья-то походка была расслабленной, чья-то усталой, чья-то торопливой. Проще говоря, это были просто люди, у которых была своя собственная жизнь, его всегда это интересовало. Почему другие могут быть просто собой, а ему приходилось носить маски с самого детства только ради того, чтобы его приняли? Он не хотел осуждения других, он хотел принятия, вот от чего возникли его маски. Потом же это больше стало делом привычки, если даже его бросят, обидят, возненавидят, его это не заденет, так как его эмоции, его отношения к людям, по большей степени это просто маска, которую он может отбросить в любой момент, и просто забыть о них, нацепив очередную маску. Менять маски как перчатки было довольно просто, так было просто легче жить, без сильных эмоциональных переживаний о других. Его эмоциональные переживания как Люциана, который находился в этом возрасте… Их тоже было прилично. Он хотел провести время с родными, и людьми, которых он называл своими друзьями, он хотел выразить им свою благодарность за то, что они были рядом с ним, не смотря на все эти маски, не смотря на то, что он отгораживался от них почти так же как и от других людей. Он вздрогнул от скрипа двери, и обернулся в ее сторону, озабоченно нахмурившись от того, что его старший брат со смущенной улыбкой заглянул в его комнату, он так же подметил, что он явно подавливал свое беспокойство, смотря на него. Парень только тяжело вздохнул и махнул рукой, чтобы тот просто зашел в комнату, и не стоял в двери, так как это просто было неловко. Тихо посмеиваясь, Артур неловко проскользнул в комнату, тихонько закрыв за собой дверь, не вызвав особого шума, хоть в этом и не было необходимости, так как их братья и сестры спали просто как убитые, чего только стоили эти будильники которые часто будили его в его подростковые годы? Они будили его в такую рань, что он заимел привычку рано вставать. — И чего ты это не спишь? Завтра же тебе рано вставать на работу? Это не очень хорошо для твоего здоровья, — вновь напомнил брату одну из его самых не любимых тем, Люциан, на что тот поморщился, выглядя при этом странно виноватым, что пробудил интерес блондина к этому выражению, так как именно это лицо он не так уж и часто видел на лице его брата. — Я взял отгул на завтра, на что мой босс сказал, что мне давно пора взять отпуск, и дал мне целых три дня выходных, вместо одного, так что, по всей видимости, я завтра все же смогу отоспаться, — голос Артура звучал странно виновато, будто бы он крупно облажался, что заставило самого Люциана почувствовать себя ужасно, так как в прошлой временной линии он не замечал за братом этих саморазрушительных черт, которые и привели его к такой ранней кончине. — И чего ты звучишь так расстроено из-за этого? Это же хорошо, да и по сути, твоя организация должна предоставлять оплачиваемые отпуска работникам, которые проработали больше года. И ты не пользовался данной возможностью. Отдых для тебя действительно полезен, старший братец, — усмехнулся блондин, отведя взгляд от ошеломленного лица брата, который в очередной раз не ожидал услышать эти слова именно от него, что заставило Люциана почувствовать себя плохо, неужели он так же был ужасным братом, если другие удивляются тому, что он проявляет свое беспокойство? Хоть это и было не типично для него, но он думал, что другим было ясно, что он так же заботился о них, как и они о нем. Но Артур вновь прервал его мысли, в которые он снова начал погружаться, заставив напрячься своим вопросом. — Люциан, ты ведь знаешь, что можешь рассказать мне все, что твориться у тебя на уме? Сегодня ты вел себя странно, и я хотел бы узнать, у тебя все в порядке? Если тебя что-то беспокоит, то я всегда буду рядом, даже просто для того чтобы выслушать, если помочь ничем не смогу, — голос звучал так мягко и понимающе, что заставило блондина отвести взгляд от другого, чувствуя как в горле образовался комок, от всех этих эмоций, которые его переполняли. Мог ли он действительно высказать все, что его волнует? Хоть это и было нереально, но все его ощущения верили в обратное, и это его очень сильно путало и расстраивало. Люциан просто вновь вернулся к кровати и рухнул на нее, прислонившись к стене, и похлопал по месту рядом с ним. Старший брат быстро понял намек, и присел на кровать, рядом с ним. Повисла неловкая тишина, которую технически младший блондин прервал, звуча неуверенно, но в глазах его уже было видно, что он принял свое решение. — Эй, братец, если я тебе расскажу одну занимательную, и при этом невероятную историю, то пообещаешь не перебивать меня, пока я не закончу ее? Так как если я прервусь то все же не уверен, что смогу ее закончить, — Артур заметил на лице брата улыбку, которая действительно не подходила ему, она была такой сломленной, что это заставило почувствовать его себя не в своей тарелке, но он все же кивнул, желая знать, что беспокоило его брата, искренне желая ему помочь. Люциан только усмехнулся, когда увидел этот кивок, и задумчиво промычал что-то. — Итак, с чего бы мне начать свой рассказ… — протянул блондин, прикрывая свои глаза, ему действительно было некомфортно говорить обо всей этой теме, он чувствовал себя почти что полностью обнаженным, без своих привычных масок, которые скрывали его настоящие эмоции. Он знал, что ему нужно рассказать об этом хоть кому-то, иначе он не знает, как двигаться дальше в этом испытании по принятию себя. — Пожалуй, все началось с ребенка, который просто хотел принятия со стороны других детей, так как он тоже хотел быть частью того, что другие называли «дружбой», «общением», «нормой», и начал создавать маски, чтобы достичь этого, так как другие не принимали его таким каким он был на самом деле…